Структура труда и эволюция механизма собственности

Собственность как форма социальноэкономических отношений между людьми, как тот или иной тип производственных отношений между участниками производственного процесса представляет собой определенную структуру, определённый «механизм». Становление формы собственности на примере капиталистической формы подробно рассмотрено в классической политической экономии, где собственность представлена как структура труда, опредмечивающая собой структуру собственности, как «механизм» её возникновения и эволюции. Использование данного метода политической экономии для анализа современных изменений структуры труда, новых форм разделения труда, позволяет ставить вопрос о специфике тенденций в современной форме капиталистической собственности, в том числе в России.

В деятельности предприятий приобретает большую популярность использование таких форм организации труда, как лизинг персонала, подбор временного персонала, выведение персонала за штат, передача какой-либо из своих функций другой (внешней) компании и т.п. Чтобы определить, связаны ли эти формы структуры труда с изменением типа собственности, её укреплением или ростом противоречий, целесообразно рассмотреть критерии и способы анализа ступеней (фаз) становления собственности в период формального и реального подчинения труда капиталу.

Для первой фазы становления подчинения труда капиталу обязательно должно предшествовать отсутствие средств производства у непосредственных производителей. Это происходило в форме лишения населения основного средства производства – земельных участков («овцы поедали людей»). Кроме того, в период формального подчинения труда (рабочего) капиталу изменяется структура труда, функции и роль работника в производстве, то есть изменяется сам работник как производительная сила, которая закрепляет его новое зависимое социальное положение и роль в производстве; работник приобретает характеристик товар – рабочая сила.

Процесс подчинения труда капиталу требует изменение разделения труда внутри производственного процесса, разделение умственного и физического труда, изменение структуры производительных сил и т.п. под цели капитала.

До этих изменений в реальный процесс труда всегда входила духовная потенция производства, которая была важнейшей характеристикой работника как производительной силы. Духовные моменты процесса труда представляют собой элемент или признак производительных сил (непосредственного работника). Когда духовные потенции процесса труда не отделены от работника, производительные силы не нуждаются для своего развития в специальном институте, обособленном от труда непосредственного производителя, где была бы сосредоточена творческая духовная сила, теоретически разрабатывающая пути развития производительных сил и их использования. Производство развилось вместе с развитием непосредственного работника (ремесленника, крестьянина).

Характеристика К.Марксом науки как производительной силы представляет собой определенное изменение производительных сил, происходящее при капитализме и являющееся необходимым условием для осуществления фактического подчинения труда капиталу через превращение науки в непосредственную производительную силу капитала. Наиболее подробно о этом писали представители трудовой теории стоимости, особенно К. Маркс [1, с. 511; 2, с. 24]. Отмечал это и Дж. Бернал [3, с. 18] превращение науки в производительную силу.

Первая фаза (формальное подчинение труда, рабочего капиталу) основана на отделении творческих, духовных потенций труда от рабочего. Чтобы эти ду- ховные, творческие потенции труда превратились в особую производительную силу труда, в особый институт, необходимо следующее изменение производительных сил труда:

• -    работники кооперированы так, что каждый выполняет частичную функцию;

• -    предприятие представляет собой механизм из людей, частями которого являются люди;

• -    инструменты специализированы для частичной операции работника и т. д.

Эти условия объективно представляли собой материальную основу для машинного производства. Для второй фазы капитала (фактического подчинения труда капиталу), для машинного производства. Однако замена данной материальной основы техникой, как способ фактического подчинения труда капиталу, не могла быть осуществлена без специальной подготовки в области технического образования. Навыки и практические рецепты, усвоенные в результате эмпирического опыта, были для этой цели недостаточны. Образование науки как общественного института со специально закрепленными за ним людьми явилось исторической необходимостью для капитала. Процесс происходил под влиянием и в интересах капитала.

В результате этого невещественная часть производительных сил, т.е. непосредственный работник, был расщеплен таким образом, что физическая работа, монотонные подсобные операции остались за работником. Другой же компонент людской производительной силы – духовные потенции производства – были вычленены из непосредственного производства и противопоставлены ему как духовная сила материальному процессу труда, в том числе работнику. В этом смысле наука как духовная потенция выходит из состава производительных сил, непосредственно осуществляющих процесс материального производства продукта. Теперь непосредственный акт труда осуществлялся без содержательной духовной деятельности со стороны производительных сил непосредственного процесса труда, со стороны рабочих.

Такая структура труда становится способом деградации работника, труд превращается в отказ от духовности, от развития интеллекта работника, что обеспечивает реальное подчинение его труда капиталу.

Однако вычлененные и присвоенные наукой духовные потенции производительных сил возвращаются в непосредственный процесс труда также в виде производительных сил (машин). Но здесь произошел ряд превращений:

• 1)    то, что было отнято в качестве духовных (нематериальных) потенций производительных сил,

возвращено в качестве вещественных производительных сил;

• 2)    то, что было принадлежностью живой производительной силы человека, теперь возвращено в качестве не силы работника, а предмета, машины;

• 3)    то, что было принадлежностью субъекта простого процесса труда (работника), теперь выступает как объект простого процесса труда по отношению к субъекту (работнику), который теряет свою субъектность;

• 4)    то, что существовало в качестве способности и развития производительной силы человека, предстает теперь как конструкция орудия, враждебного рабочему и т. д.

Другими словами, духовные потенции производства как производительная сила не исключаются полностью из производительных сил непосредственного акта производства, но принимают теперь вид орудия, переносятся с работника на машины. А так как машины – это опредмеченная сила науки как формы существования духовной потенции производства, то духовные потенции производства продолжают существовать в производительных силах простого процесса труда, но уже в превращенном, опредмеченном виде.

Из сказанного следует, что наука в форме вещественных элементов производства со времен машинного производства превращается в производительную силу непосредственного живого процесса труда. Но в качестве вещественных элементов, опред-меченных элементов производительных сил в живой процесс труда входят не все духовные потенции производства, а лишь их результат, то есть материализованная форма решения творческой задачи. Сам же творческий процесс как главное содержание духовных потенций теперь остаётся за пределами производительных сил, непосредственно участвующих в процессе производства, хотя до того периода, когда наука начала превращаться в производительную силу, не только овеществленный результат духовных потенций, но сама сущность духовных потенций производства (творческое, содержательное отношение к труду, например, ремесленника) были важной характеристикой производительной силы непосредственного работника.

Вместе с исключением главного содержания духовных потенций производства (творчества) из производительных сил, непосредственно осуществляющих процесс производства продуктов труда, эти производительные силы лишаются собственного источника развития. Непосредственное взаимодействие вещественных форм производительных сил с работником как производительной силой перестает быть источником прогресса производительных сил и производства вообще. Источник развития производительных сил перенесен с непосредственного участника живого труда в производстве на науку как институт, непосредственно не принимающий участия в изготовлении продукта. То, что источник развития производства в виде творческих функций конституирован в форме науки, имеет свои положительные и отрицательные характеристики.

Производство в значительной мере зависит от уровня развития науки. Этим отчётливо выявляется подчинение технологических результатов и технологической структуры производства, его эффективности от развития творческих, духовных потенций людей. Однако, закрепление за бессодержательными, нетворческими, монотонными функциями в непосредственном производстве рабочей силы говорит об антагонистическом и непоследовательном воплощении этой закономерности. В этом случае работник (бывший при ремесле цельным) как производительная сила расщеплен на три части: 1) главная его способность (творческая способность) конституирована в науке; 2) результат творческой способности машины – это вещественный элемент производительных сил; 3) нетворческие способности живого работника оставлены человеку непосредственного процесса труда.

В том смысле, что духовные потенции остаются источником движения и господствуют над процессом труда, как это было и до отделения науки от непосредственного производства, а также потому, что наука остается главным элементом расщепленного на три части непосредственного работника, который всегда был производительной силой в своей противоречивой конструкции и комбинации с остальными моментами производительных сил, она является производительной силой.

Из-за расщепления работника / рабочая сила – наука – овеществленный результат отчуждения творческих потенций работника (машина) / меняется направление подчинения элементов производительных сил. Во всяком простом процессе труда, по К.Марксу, работник всегда – субъект процесса, подчиняющий себе орудия труда и материал труда; здесь цели и потребности субъекта труда, все его духовные потенции определяют процесс труда; работник и его живой труд господствуют над вещественными элементами труда и подчиняют их себе. Но расщепление непосредственного работника, отделение от него духовных потенций производства в форме науки, от- чуждает вместе с этим от работника и то его свойство, которое позволяло ему быть главной производительной силой в прямом, не превращенном виде. Теперь с отделением науки духовные потенции производства сохраняют, как и прежде, господствующее положение по отношению к остальным производительным силам. Но здесь они противостоят рабочему и господствуют над ним. Так как вещественные факторы всегда подчиняются творческим, духовным потенциям производства, то и в данном случае они всецело зависят от них, т.е. от науки. Работник же превращен в живой придаток машины (фактическое подчинение труда капиталу). Машина, овеществленная сила знания, становится господствующим элементом производительных сил и подчиняет себе человека в непосредственном процессе труда. Вещественный элемент производительных сил подчиняет себе человеческую производительную силу в непосредственном акте производства. До отделения науки как духовной потенции производства от работника схема подчинения производительных сил выглядит как зависимость орудия от человека (до расщепления работника на духовные творческие потенции (наука) и на рабочую силу). Однако с расщеплением работника сама машина зависит и является следствием науки, т.е. духовных потенций производственного процесса, вынесенных за рамки непосредственного акта производства продукта. Перераспределение структуры производительных сил, когда, вместо того, чтобы все их компоненты были заняты в непосредственном производстве продукта, на другое, когда главная, подчиняющая себе все в простом процессе труда способность (духовные, творческие потенции) освобождается от погружения в непосредственный акт производства, – такое перераспределение способностей человека, участвующего в производстве, означает известный прогресс в развитии производства и производительных сил, хотя и в антагонистической форме. Прогресс состоит в том, что начинается вытеснение, освобождение человека от его привязанности к непосредственному процессу производства продукта. Однако это освобождение осуществляется за счёт самого рабочего, который превращается в лишенный духовных потенций придаток машины.

Благодаря внедрению машин, рабочий отстранен от всех социально-управленческих и содержательных функций в труде, приковывается к частичной операции. Создается иллюзия, что машины не закрепляют уже произошедшие в мануфактурный период перераспределение трудовых функций между участниками трудового процесса, что явля- ется «механизмом» новой формы собственности, а создает его благодаря изобретению машин. То есть создается иллюзия, что вещественные элементы производительных сил вызывают адекватные себе социально-экономические отношения, и, следовательно, такие социально-экономические отношения объективны и неизбежны.

Освобождение простого процесса труда от непосредственной привязанности к нему творческих функций, осуществляется путём промышленной революции. Дальнейшее, полное освобождение человека от привязанности к непосредственному процессу производства осуществляется в процессе научно-технической революции.

Перенесение творческих функций из простого процесса труда на специальный общественный институт (наука), непосредственно не занятый в процессе изготовления продукта, позволило осуществить прогресс в колоссальном развитии вещественной стороны производительных сил, позволило поставить производство на научную основу в технике и технологических процессах, создало материальную базу для массового производства продуктов труда и материальную и технологическую основу для скачка в области производительности труда. Общее определение науки как производительной силы, соответствующее периоду промышленной революции, видимо, может быть сведено к пониманию науки как общественного института, непосредственно не занятого в процессе производства продукта, но открывающего средства производства и такую комбинацию производственных процессов, которые повышают производительность труда и не зависят от развития производительной силы работника, занятого в непосредственном процессе производства; с введением машинного производства рабочий освобождается от ряда тяжелых и трудоемких процессов, а также управленческих и творческих функций; его труд облегчается и не требует специального развития личности рабочего, что адекватно его социально-экономической роли «товар – рабочая сила», то есть адекватно капиталу как производству прибавочной стоимости.

Спецификой скачка от промышленной революции к научно-технической революции является резкое изменение роли работника в производстве на противоположное: от полной бездуховности, от лишения содержательности и творчества в труде (рабочая сила – придаток машины) к полному освобождению от бессодержательности и бездуховности (за человеком закрепляются лишь творческие функции). Промышленная революция по отношению к рабочей силе осу- ществляет высшую в истории форму отделения умственного труда от физического Научно-техническая революция, наоборот, дает возможность высшей в истории форме развития исключительно творческих функций человека по отношению к производству и создает базу полного подчинения производства человеку, его целям и творческим поискам. В этом смысле она является реальной основой превращения человека в полном смысле в главную и решающую производительную силу.

Но эти технические и технологические возможности требуют для своего осуществления определенных социальных условий и преобразований в структуре социально-производственных функций между участниками производства, без которых невыполнимы технико-технологические изменения. Такие преобразования в социально-экономическом разделении труда, в структуре трудовых функций являются «механизмом» иных отношений собственности [4].

Однако современные авторы не акцентируют внимание на связи новых тенденций в структуре труда и модернизации производства с формой собственности, её укреплением или эволюцией, с изменением трудовых функций работника как способа реализации собственности, с ролью и местом работника в контроле и управлении социально-экономическими отношениями как формой собственности. Преобладает поддержка зарубежного опыта в развитии форм сокращения потерь рабочего времени, ликвидации «лишней», неэффективной занятости, что «сдерживает рост производительности труда». Для России предлагается адаптация и развитие современных механизмов «эффективного» использования рабочей силы, применяемых за рубежом: лизинг персонала, подбор временного персонала, выведение персонала за штат (аутстаффинг), передача функций другой компании (аутсорсинг). Ни одна из этих форм не изменяет место и роль непосредственного работника в традиционной капиталистической структуре труда на предприятии, то есть роль его как частичного работника, как товара «рабочая сила», отстраненного от творческих и управленческих функций труда. Напротив, перечисленные функции (лизинг персонала, аутстаффинг и др.) являются, как и прежде, функциями и мерами собственника предприятия, направленными на управление персоналом для снижения затрат на работников.

Однако некоторые зарубежные ученые замечают зависимость развития форм разделения труда от собственности, в том числе отделение науки, знания от непосредственного производителя (от рабочего). Так, Даниэл Белл подчеркивает, что «процесс реализации знаний в процессе производства носит коммерческий характер: знания реализуются в продукте труда только в процессе соединения их с капиталом» [5, с. 8]. Это означает, что финансируется развитие только тех знаний, которые соединены с интересами капитала. Однако данное положение не развернуто ни в зарубежной, ни в отечественной литературе с учетом современных тенденций в развитии и использовании рабочей силы и с учетом метода анализа, разработанного в трудовой теории стоимости, в том числе у К. Маркса.

Нуждаются в анализе и противоречия, нарастающие, например, между звеньями внутри системы знания: «дифференциация общества на носителей знаний, собственников информации, владельцев капитала и пользователей информации» [6, с. 8].

Особенностью деятельности собственников предприятий по схемам лизинга персонала, аутсорсинга и т. п. является более тесное использование взаимосвязей внутри слоя собственников. Так, взаимозависимость при лизинге персонала выглядит как работа одного собственника предприятия (агентства) на другого собственника (на другую компанию) тем способом, что агентство направляет работников по заказу какой-либо компании на относительно длительный срок на работу в компанию-заказчика.

При аутстаффинге собственник предприятия выводит свой персонал за штат, а агентство по труду оформляет этот персонал в свой штат, хотя работники продолжают трудиться на прежнем предприятии и выполнять свои функции.

Отношения между собственниками предприятий по типу аутсорсинга сводятся к передаче какой-либо функции своей компании к другой, внешней компании.

Как различные агентства по труду, так и собственники предприятий-заказчиков могут иметь договоры между собой по вопросам управления работниками и их трудовыми функциями с собственниками разных организаций. При этом слой собственников разных компаний представляет собой сеть договоров, более тесно связывающих компании в организованное и взаимозаинтересо-ванное целое, чем стихийный рынок.

Это усиливает сплочённость слоя собственников, управляющих персоналом, снижает их противоречия и конкуренцию между собой, развивает возможности регулирования производства и социальных отношений труда с целью снижения затрат на рабочую силу и рост прибыли.

Классическая цель капиталистического производства не меняется. Изменяется лишь форма управления трудом, персоналом, рабочей силой.

Что касается другой стороны отношений – непосредственных исполнителей простого процесса труда, работников, – то здесь происходит обратный процесс: ослабление позиций работников.

Например, при лизинге персонала рабочая сила, работник находится в подчинении и под контролем уже не одного собственника компании: один – «юридический наниматель» – «рекрутер», другой – «фактический наниматель» – пользователь рабочей силы. Функции работодателя разделены между двумя субъектами отношений, двумя собственниками компаний.

При этом компания-пользователь (фактический наниматель) не стремится к соблюдению законодательства в отношении увольнения работников, их социальной защиты и т.п. Компания может потребовать от работника неожиданные объёмы и графики работы и т.д. Кадровая компания также часто проявляет небрежность к заполнению документов для работника, в том числе по условиями его труда.

Если в других формах изменения структуры труда (коллективные формы труда, применяемые в Японии, Индии, Вьетнаме и др.) рост производительности труда получается за счёт включения работника в процесс управления трудом и производством на предприятии, то в условиях вывода работников за штат (аутстаффинг), подборе временного персонала, передаче своих функций внешней компании и т.п. происходит обратное. Процесс труда компании-пользователя отделён от собственника рабочей силы (кадрового агентства). Работник «раздвоен»: непосредственный процесс его труда относится к использованию рабочей силы, а оплата (стоимость) его рабочей силы – осуществляется кадровым агентством.

Компания-пользователь снимает с себя ответственность за уровень оплаты труда и т.п. Устраняется юридическая, формальная возможность для рабочих вступать в конфликт с собственником предприятия по вопросам оплаты труда, условиям труда и т.п., т.к. договор об этом заключён не с собственником предприятия, не с пользователем рабочей силы, а с кадровым агентством. Между работником и пользователем его труда поставлен барьер из кадрового агентства. Работник отгорожен от предприятия, чтобы считать предприятие близким и вызывающим желание совершенствовать трудовые отношения, развивать рабочую солидарность, коллективные формы труда и управления (опыт Японии, стран Юго-Восточной Азии, коллективных форм управления трудом, производством, собственностью в России и др.).

Жалобы рабочих в кадровое агентство не могут приносить серьезные результаты, т.к. и кадровое агентство, и комания-пользователь рабочей силы получают доход с сокращения оплаты персоналу пользователя.

Организация профсоюзов для защиты прав работников в условиях подбора временного персонала, выведения персонала за штат, передачи своих функций внешней компании значительно затрудняется.

Во-первых, рабочим трудно объединиться в условиях временного найма, передачи компанией своих функций другой, внешней компании, когда конкретные работники компании не являются персоналом этой компании и состоят в штате другой компании. Разные условия работы персонала на предприятии (кто в штате, кто временный, кто по аутсорсингу, кто по аутстаффингу и т. п.) не являются фактором, способствующим объединению работников предприятия. И, напротив, служат основой манипулирования персоналом, используя те или иные различия условий их найма для внесения раскола в персонал предприятия.

Во-вторых, в условиях раздвоенного собственника рабочей силы затруднительно выбрать адресата, которому профсоюз должен направлять требования. Согласованность действий собственника кадрового агентства и собственника компании-пользователя неизбежна и усилена их общим интересом, прибылью, получаемой за счёт сокращения затрат на работников.

Таким образом, по своим социальным целям и по структуре труда работника названные выше формы (лизинг персонала, аутсорсинг и др.) не формируют кардинальное изменение разделения труда, т.к. не меняют социальное положение опре- деляющей производительной силы – работника. Работник остаётся закрепленным за той или иной частичной операцией без влияния на управление трудом, производством, предприятием. То есть он находится вне функций собственника. В этом смысле не происходит становление новой формы собственности через распространяющиеся новые формы рынка труда. Эти формы управления трудом направлены на более удобное для собственников предприятий использование рабочей силы, повышение эффективности её применения за счёт снижения расходов на работников.

Изменение отношений между собственниками предприятий по распоряжению рабочей силой (агентство по труду и компания-пользователь) также не меняет роль и место работника по сравнению с периодом фактического подчинения труда капиталу. Скорее всего, это служит укреплению механизма фактического подчинения труда капиталу.

В то же время лизинг персонала, аутсорсинг, аутстаффинг и др. значительно проигрывают по сравнению с другой формой изменения структуры труда непосредственного работника – коллективные формы управления трудом и производством со стороны самих рабочих.

Производительность труда в этих условиях может возрастать в десятки раз (опыт М. Чартаева и др.). Данная форма изменения разделения труда и его структуры представляет собой механизм другой формы собственности, других стимулов и других социально-экономических целей.

Знание в форме науки, отделенной от непосредственного производителя, от рабочего, носит исторически преходящий характер. В других формах социально-экономических отношений знание примет форму, адекватную собственности, возникшей в иных условиях. Дж. Бернал считает, что в будущем, вероятно, будет так, что научные знания и метод настолько проникнут во все отрасли общественной жизни, что наука снова не будет существовать обособленно» [3, с. 18].

*****

• 1.    Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. изд. 2-е. – Т. 23.

• 2.    Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. изд. 2-е. – Т. 3.

• 3.    Бернал Дж. Наука в истории общества. – М., 1953.

• 4.    Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. изд. 2-е. – Т. 26, ч. I.

• 5.    Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования. – М., 1999.

• 6.    Демина С.А. Формирование профессиональных качеств выпускников вузов: взаимодействие рынков труда и образовательных услуг. Диссертация на соискание ученой степени кандидата экономических наук. – М., 2012.