Структуры и способы конструирования социальной реальности в медийном дискурсе (предметная область "иммиграция")

В эпоху информационного общества и развития сетевой коммуникации проблема «конструирования социального» [5] и роли языка как «силы, конституирующей общество» [2] во многом сосредотачивается на исследовании фундаментального соотношения «социальная реальность — медийная реальность». В рамках данного соотношения возможно утверждение о том, что дискурс масс-медийного коммуникативного пространства является социальным по своей ин-ституциональности, публичной адресации, воздействующей ценностной телеологии. Реализуя специфическую метафункцию, данный дискурс референциально соотносится с событиями, явлениями, фактами — феноменологией социальной реальности.

Медиа-дискурс денотативно «отражает», описывает, реконструирует уже сложившуюся про блемную и сложную реальность, но не икони-чески, а интенционально и интерпретативно — символически, корректируя, трансформируя ее и даже «придумывая» правдоподобные факты по объективным и субъективным причинам. В этом плане медиа-дискурс можно рассматривать, с одной стороны, как способ «мониторинга» феноменологии фрагмента социальной реальности. С другой стороны, дискурс СМИ представляет собой способ формирования ценностных координат для определения дискурсивной идентичности адресата, которая параметризируется в векторах «я <-> ты «-> они», «мы <-> они», «наши «-» не наши», «свой <-> иной <-> чужой».

В медиатизации «контента», в содержании сообщения конструируется видение предмета сообщения в целевой направленности на ценностное «узаконивание» данного видения при его восприятии и осмыслении адресатом. Такая направленность определяет акциональный, событийный потенциал дискурса, который, в презумпции, способен оказывать влияние на дифференциацию смыслов, мировоззрение и реальные коммуникативные и иные действия — реальную социальную практику в обществе. Конструируемый в дискурсе фрейм как «структура понимания и размышления» всегда «говорит» о ценностях [6]. В этом плане можно вести речь о медийном переосмыслении социальной реальности, которое происходит в процессах медиатизации процессов, фактов, лиц, событий.

Данное положение релевантно прежде всего по отношению к медиатизации явлений действительности, которые образуют «центры социальной напряженности» [1. С. 126] и становятся аттрактивными зонами коммуникативной медийной реальности. К ряду таких явлений, безусловно, относится иммиграция и, в частности, трудовая миграция в России. Медийное означивание в предметной сфере миграции представляет собой многоаспектное поле исследований. В свете постнеклассической эпистемы представляется возможным рассматривать предметную область иммиграция как «динамический объект», в терминологии А.В.Кирилиной, — «политизированный интернет-феномен, наблюдаемость и объективация развития которого обеспечивается техническими возможностями электронной коммуникации». Согласимся с мнением авторитетного лингвиста в том, что изучение такого динамического объекта, реагирующего на актуальные общественные изменения, важно и для диагностики межнациональной напряженности, в том числе в сфере иммиграции [3. С. 112—113].

Полифоничность открытого сетевого пространства делает значимым фактор коммуникативного статуса медиатора, который формулирует свою позицию в сообщении. Отметим, прежде всего, превалирование в данной предметной сфере позиций медиаторов — политиков, аналитиков, а также журналистов в их статусе ньюсмэйкеров.

Важными параметрами оказываются в этом плане те базовые концептуальные «матрицы», которые закладываются в импликационные структуры транслируемого смысла и определяют структурированное видение предмета сообщения — фрейм. Значим также и аксиологический интент-анализ, когда учитываются аспекты интенциональности и целеполагания, опре деляющие предназначение определенных дискурсивных формаций.

Задачей нашего анализа является выявление содержательных структур дискурса предметной сферы иммиграция в российском медийном пространстве, способов их формулирования с акцентом на установление когнитивного аксиологического характера таких структур. Тем самым попытаемся определить параметры конструирования смыслов общего, социального характера в их вероятном событийном потенциале воздействия.

Именно в дискурсе политическом и аналитическом формулируется обобщающее сущностное определение иммиграции как феномена: Иммиграция в России появилась как социальный феномен с 1992 года, после распада СССР [26]; Феномен под названием иммиграция [7].

Контент дискурсов «медиаторов» данной предметной сферы выявляет наличие центра социальной напряженности посредством структур дескриптивного и нарративного характера, в оценочном плане диагностирующих критичность самой ситуации и состояния вовлеченных в нее «актантов» — коренного населения и мигрантов, профилируемых как пара социальных контрактантов: Люди на пределе, их не защищают ни местные власти, ни депутаты разных уровней [8]; Они трудились несколько месяцев с 7 утра до 10 вечера, на обед получали в лучшем случае буханку хлеба, жили в таких условиях, что и собака не позавидует. Ив результате оказались под угрозой штрафных санкций и принудительной депортации [9].

Обращает на себя внимание насыщенность знаками «жесткой» тональности тех сообщений, которые передают «голос народа», коренных жителей и мигрантов (люди на пределе, бесправность, жестокая эксплуатация), а также обвинительная модальность высказываемой позиции посредством указания на «виновных» данной ситуации (не защищают ни местные власти, ни депутаты разных уровней / эксплуатация со стороны нанимателей).

При этом выделяются так называемые структуры-аттракторы — носители доминантных оценочных номинаций и квалификаций. Аттрактором оценки ситуации в данном случае следует считать структуру, возводящую критичность к максимальной степени угрозы —угрозе национальной безопасности: Ситуация угрожает национальной безопасности страны [10].

Центр социальной напряженности диагностирует поляризованность позиций, охватывающих все общество. В полифонии представлены голоса (позиции), в которых структурируется осмысление феномена и образа мигранта:

статусных политиков: «Криминальный Интернационал» — выражение из речи президента В.В.Путина перед Государственным Советом (декабрь 2013 г.) по отношению к нелегально действующим чиновникам и работодателям [10]; директор федеральной миграционной службы К.О.Ромодановский: «Скажу одно: есть два вида миграции — временная и постоянная. Временный мигрант — это иностранный гражданин, приезжающий в Россию с целью заработать денег, для того чтобы прокормить свою семью, оставшуюся на родине. Такой вид миграции нам в определенной степени выгоден. Что называется, приехал, отпахал, заработал денег и уехал домой. Но есть и минус такой миграции: эти работники — “временщики”. Зачастую они и русский язык, и нашу культуру плохо знают, и процесс интеграции у них намного сложнее» [11];

представителей местной власти: Я уже говорил на заседании Координационного совета, что они как тараканы начинают расползаться по всей Ленинградской области, как тараканы, абсолютно бесконтрольно (глава Ленинградской области А.Дрозденко) [12].

законодателей : Депутат Московской городской думы Виктор Волков объясняет, чем нехороши для россиян нелегальные мигранты: <...> платим за них, за все именно мы. У них свои страны, пусть они в них и живут. Если они собираются жить в нашем городе, пусть платят налоги, пусть получают квоты на использование своего труда [13];

экспертов : При нынешних, крайне тревожных темпах роста нелегальной трудовой миграции из Центральноазиатского региона, в среднесрочной перспективе она, даже при «плохом сценарии», вряд ли сможет превысить уровень в 5 млн. человек [14];

журналистов-аналитиков : Миграция — объективный и неизбежный процесс, который не остановить административными барьерами и полицейскими методами. Не только потому, что часть иммигрантов бежит от войн, голода и нищеты, но и потому, что поиск лучшей доли — естественное стремление человека [23];

представителей местного населения: Претензии местных жителей к мигрантам стан дартные — антисанитария, шум, навязчивое внимание к девушкам. По их словам, утром гастарбайтеры массово выходят совершать намаз под открытым небом, чем будят местных жителей, а вечером в большом количестве сидят на детских площадках, куда детей петербуржцы больше не отпускают [16];

представителей мигрантов , отстаивающих свои интересы: Бывают проблемы на работе или в учебном заведении из-за ношения головного платка мусульманками. Бывают порой и откровенные оскорбления и притеснения по национальному и религиозному признакам. А наши братья, приезжие из других стран, часто сталкиваются с проблемами невыплаты заработной платы работодателями [17].

Систематизация тематических констант и концептуальных переменных социального дискурса в области иммиграции, по данным российских СМИ, выявляет аксиологическую релевантность когнитивов — языковых структур, носителей фактологической и концептуальной информации в процессах медиатизации.

Выделяются:

• •    Когнитивы — именования лиц актантов проблемной ситуации . В оппозитивной паре «местные жители / приезжие» в именовании «первой стороны» пары выделяется знак явной эмпатии, толерантности — люди. В ряду с нейтральными, политкорректными — работники, иностранные рабочие, иммигранты, трудовой мигрант, граждане республик бывшего Советского Союза, сезонные рабочие из Поднебесной, мусульманки. Вместе с тем превалирует инто-лерантность, проявляющаяся в номинациях, идентифицирующих мигрантов через пейоративную черту — нелегалы, пришлые мигранты, лица азиатской, кавказской и другой неевропейской внешности, а также оценочные номинации: безграмотный и примитивный люд, иждивенцы, батраки.

Гастарбайтер является наиболее употребительным именованием мигранта в повседневном общении и прессе. В этой связи актуален проект НТВ «Гастарбайтеры. История всероссийского обмана»: С самого начала расследования мы были не против гастарбайтеров. Мы против черного, фактически невольничьего рынка торговли людьми. Более того, мы за то, чтобы гастарбайтеров не было вообще. А были бы рабочие, которые получают зарплату и обладают всеми правами, вне зависимости от того, откуда они приехали [18].

Этот жаргонный термин, заимствованный из немецкого языка, обозначал изначально иностранных рабочих из слаборазвитых стран, выполняющих определенные, часто малооплачиваемые, виды работ на основе отношений временного найма [19]. Термин получил в России широкое распространение в конце 90-х гг, а в настоящее время слово широко используется и в устной, и в письменной речи, как правило, с негативной окраской. Столь высокая валидация данного знака может быть объяснена его ироничной синергией оценивания: объединением в нем, с одной стороны, смысла «иностранно-сти», идущего от его характера как заимствования, а с другой стороны — его относительной корректностью.

• •    Когнитивы базовой оценочной категоризации «свой /чужой». На «иоверхностном» уровне оппозиция раскрывается в понятиях национальной, этнокультурной идентичности контрактантов и солидаризации на основе данной идентичности: А наши братья, приезжие из других стран / люди, русское население. В контекстах мнения о событиях, экспертно-аналитического и политического суждения начальная оппозиция преодолевается через ценность более общего порядка — достоинство человека и общества, поскольку обе стороны оппозиции представляются страдающей стороной, и для обеих сторон в равной мере нарушается достоинство как человека и гражданина.

• •    Предикативные когнитивы, номинирующие ситуации, в которые включена фигура иммигранта — депортация, выдворение, выживание, изгнание, разрешение, пребывание, репатриация, ассимиляция, интеграция; при этом иммигрант представлен как лицо — объект действия или состояния.

Одним из ведущих когнитивов контента, представляющих целевое, действенное отношение к иммигрантам, является «выдворение» (выдворить, выгнать), что придает агрессивность дискурсу: Российские СМИ: мигрантов либо нужно выгнать из Москвы, либо тотально ассимилировать [20].

Такой дискурс может быть не только агрессивным, но и ироничным: Под покровом ночи из Твери в Душанбе были выдворены 30 нелегальных мигрантов. Эта процедура пришлась по душе жителям южных республик. Дорога в родные края для них будет быстрой и комфортной — на самолете, причем бесплатно.

Все расходы на себя взяла Российская Федерация [21].

• •    Когнитивы, репрезентирующие образ иммигранта: перелетные птицы, современные беженцы в России; в том числе присутствует ироничный, даже саркастический оттенок: пришельцы из благородных стран. Отметим попытку метонимического изображения иммигрантов: <.. ,>скандальная история с опубликованием на сайте программы «Толерантность» брошюры, в которой трудовые мигранты изображены в виде рабочих инструментов: веника, валика, шпателя и кисти [22].

• •    Когнитивы пропозиционального контента — структуры, представляющие «конструктивные» решения по проблеме иммигрантов. активнее содействовать добровольному переселению соотечественников, практика этнического квотирования, обязательное дактилоскопирование всех въезжающих на территорию страны, разработка кодекса иммигранта.

В качестве наиболее эффективных регуляти-вов ситуации выделяются когнитивы типа: ввести иммиграцию в пространство права и воспитывать уважение к культуре и обычаям страны пребывания.

При этом в аналитических статьях, посвященных феномену иммиграции и выработке политического отношения к нему, прослеживается линия сравнения ситуации в России и в Европе: Вся Европа движется к установлению правых режимов, которые будут вводить жесткие ограничения по миграции, которые будут проводить политику по ассимиляции тех, кто уже приехал и хочет ассимилироваться, и по частичному выдворению тех, кто не хочет ассимилироваться. У Европы без этого практически нет будущего [20].

• •    Когнитивы отношения (аттитюда, личностного отношения) — структуры, выражающие отношение эмпатии, сострадания: бедные люди, незаслуженные изгои общества, обреченные на дешевое существование. Например, в рассуждениях правозащитников выражено сочувствие: Чего уж говорить про бывших наших соотечественников из развалившегося Советского Союза, которые чувствуют себя еще более бесправными и беззащитными, попадая в зависимость от милиции и работодателей. Оказаться в числе «нелегалов» очень просто [15].

• •    Когнитивы контента объективизированного отношения — структуры объективированной оценки, выражающей в основном признание

нужности иммигрантов как рабочей силы или квалификацию их как конкурентов на рынке труда: мигранты — экономическая и демографическая выгода. В глобальном мире миграция — явление закономерное, и давно самой жизнью доказано, что наряду с неизбежным дискомфортом мигранты приносят местным жителям огромную выгоду [24].

• •    Когнитивы контента общей оценки феномена иммиграции и ее атрибутов:

• —    абстрагированные или отглагольные существительные опасность, оккупирование, криминалитет;

• —    пропозитивные структуры: нехватка рабочих рук: без иммигрантов России не справиться;

• —    дескриптивные, нарративные структуры, организованные аргументативно: наркотики въезжают в страну с иммигрантами;

• —    номинация реалий иммиграции: резиновые квартиры, отстойники для иммигрантов;

• •    Когнитивы формирующегося стереотипа об иммигрантах и иммиграции: Стереотипное представление о том, что террорист — это обязательно загорелый бородатый приезжий, надежно закрепилось в умах не только широкой общественности, но и работников спецслужб [25].

Обоснованным в данном русле анализа можно считать общий вывод о том, что современный жизненный мир обостряет оценочную мо-дализацию человека, делает особо значимыми ценности личностного и социального достоинства человека. Фактически в медиа-дискурсе, обращенном к острой предметной сфере иммиграция, имеет место феномен провоцирования, который, согласно мнению В.Н.Степанова, имеет такие онтологические признаки, как выражение коммуникативного намерения говорящего, опора на конкретную ситуацию общения, полиадресность [4. С. 223—224]. В приведенных примерах наблюдается как «интенциональное состояние толерантности» (готовность взаимодействовать с Другим), так и «интенциональное состояние интолерантности» (нетерпимость говорящего по отношению к адресату, намерение навязать свою манеру поведения) [4. С. 224].

Это приводит к трансформациям в системе ценностей и антиценностей национальной ак-сиосферы. В медийном дискурсе центры социальной напряженности регулируются аттракторами — структурами дискурса, которые в наибольшей степени определяют событийный потенциал дискурса, способны вызвать переосмысление, переориентацию процессов означивания адресатом, что способствует языковым новообразованиям. Изучение их стратегического и технологического потенциала представляет собой один из актуальных аспектов анализа. Социальный дискурс в медийном пространстве не только отражает, «перехватывает» динамику данных трансформаций, но и конструирует ценностные позиции и ориентиры.