Студенты в составе Русской духовной миссии в Пекине в первой половине XIX в.: многообразие в единстве

Уникальность Русской Духовной миссии (РДМ) в Китае складывалась не только из отдаленности расположения, трудности проживания и огромного количества коллекций и сведений, поступающих во множество музеев и в государственные учреждения Российской империи, но и из ее сотрудников. Большинство из них были не только радетелями распространения и сохранения православной веры в Китае, но и стали во многом основателями и ведущими специалистами в области новой науки — синологии. Отдельное место среди сотрудников РДМ занимали студенты миссии. В настоящее время вектор российской политики и экономики направлен на восток в связи с чем крайне актуальным представляется изучение истории становления и развития российско-китайских отношений1. Несмотря на достаточную проработку истории Русской Духовной миссии, в историографии отсутствуют работы, посвященные изучению студенчества как отдельной группы в составе миссии.

Состав Русской Духовной миссии в Китае

Состав Русской Духовной миссии в XVIII и начале XIX вв. менялся один раз в 10 лет и состоял, как правило, из 10–12 человек. В состав миссии обычно входили: священнослужители, доктора, студенты / ученики. Помимо этого, к основному составу миссии могли быть прикомандированы ученые из Санкт-Петербургской Академии наук и сотрудники магнитно-метеорологической обсерватории Академии наук в Пекине. Несмотря на очевидную принадлежность миссии к церковным организациям, юридически миссия подчинялась Азиатскому департаменту Министерства иностранных дел (МИД), как учреждение, находящееся на Дальнем Востоке за пределами империи. Соответственно финансирование, переписка, инструкции осуществлялось через это ведомство.

Ученики / студенты включались в состав миссии регулярно с 1727 по 1864 гг. В официальных документах Азиатского департамента, Академии наук и других организаций и учреждений первоначально указывалось название «ученики», постепенно, с начала XIX в. название данной категории сотрудников миссии трансформировалось в «студентов». Название «студент» получали все ученики, вне зависимости от их принадлежности к какому-либо высшему учебному заведению.

Важность миссии как форпоста российских интересов в Китае, в том числе и при изучении этой закрытой страны, неоднократно подчеркивалась в инструкциях и письмах, к руководителям миссий и лицам, ответственным за формирование миссий. Студенты миссии тоже, по сути, были одним из инструментов для достижения цели усиления роли России в Дальневосточном регионе.

Так, например, 14 февраля 1823 г. управляющий министерством иностранных дел К. В. Нессельроде написал большое письмо министру духовных дел и народного просвещения А. Н. Голицыну, в котором высказал свои предложения о реформировании миссии с целью получения большей пользы для России. По мнению Нессельроде, в состав миссии следовало включать людей, «известных по своим нравственным правилам, отличных по своим успехам в отечественной словесности, языках иностранных и науках»2. Такие люди, при «благородном рвении жертвовать на пользу отечества всем», могли бы оправдать ожидания правительства в отношении миссии. По предложению Нессельроде на одно место из четырех, предназначавшихся для светских студентов, следовало назначить выпускника Медико-хирургической академии. Данный участник миссии должен был не только заниматься лечением сотрудников

К. В. Нессельроде.

Портрет кисти Егора Ботмана (1860–1870-е гг.)

миссии, но и собирать сведения о китайской терапии, хирургии и фармакологии, а также проводить биологические и зоологические исследования. На оставшиеся три вакансии необходимо было назначать студентов университета, которые бы занимались изучением географии, статистики и астрономии в Китае3. Данные кандидаты должны были быть зачислены в состав миссии за год до ее отправления, чтобы успеть выучить необходимый минимум китайского и маньчжурского языка. Предложение, внесенное Нессельроде, позволило бы повысить профессионализм участников миссии. Для поощрения светских кандидатов каждому из них на срок обучения языкам (1 год перед поездкой) выплачивалось сверх их содержания от 300 до 500 руб.4

Работа в Миссии обеспечивала значительно более быстрый карьерный рост по сравнению с обычным прохождением службы и последующие социальные гарантии в виде пенсии. Так, например, в 1818 г. лекарь и студенты Миссии, при отправлении в Китай, прини- мались в действительную службу на один чин выше, чем те, кто занимал такую же

должность в России. Через каждые два-три года, по рекомендации совета миссии, студентам присваивался следующий чин, а по возвращении в Россию, чин поднимался еще раз, с предоставлением должности, соответствующей этому чину5. По возвращении в Россию, при условии продолжения службы, им назначалась ежегодная пенсия: лекарю 700 руб. сер., студентам каждому по 500 руб. сер., двум же отличившимся, дополнительно к пенсии полагались еще знаки ордена св. Владимира (вручался чиновникам среднего звена, не ниже XI класса табеля о рангах) или св. Анны (мог вручаться чиновникам и XII класса)6. Если студент решался остаться в Китае еще на 10 лет, то он получал все те же выслуги и чины, как и возвратившиеся в Россию, но вместе с тем имел возможность получить новые за время своего пребывания в Китае7.

Во время службы в Пекине студентам предоставлялось жалованье 500 руб. сер. в год, а также квартира, прислуга и питание за счет Государственного казначейства. Перед отъездом в Китай студентам выдавалось годовое жалованье вперед и полугодовой оклад на «подъем» (покупка одежды, других необходимых вещей на первое время)8.

Многих, однако, возможность такой быстрой карьеры не прельщала. Трудности жизни в Китае, оторванность на десять лет от родных и привычного образа жизни, заставляла отказываться от такого предложения. Некоторые, как например студент иеродиакон Иннокентий (Немиров) (участник 12-й миссии, 1840-1849 гг.) отказался, мотивируя свой отказ тем, что у него престарелые родители. Кто-то ссылался на болезнь. Но даже в случае отказа в конце письма обязательно ставили приписку: «Но если будет на то воля начальства, то готов повиноваться»9.

Таким образом, ученики / студенты с самого начала существования Русской Духовной миссии в Пекине являлись важной частью данного учреждения. Их служба и включение в состав миссии были юридически оформлены и финансово обеспечены. Помимо этого, служба в миссии засчитывалась в срок действительной службы и в дальнейшем позволяла получать дополнительное вознаграждение.

Функции студентов

Китай являлся закрытой страной, исследовательская работа в которой была практически невозможна. На немногочисленных сотрудников Русской Духовной миссии, в том числе и на студентов, помимо их основных функций, возлагались немалые задачи по изучению целой страны. В список задач, поставленных перед студентами, входили:

• 1.    Изучение китайского, маньчжурского, монгольского и тибетского языков.

• 2.    Комплектование коллекций (ботанических, зоологических, этнографических).

• 3.    Поиск редких книг и манускриптов.

• 4.    Переводческая деятельность.

• 5.    Астрономические и магнитно-метеорологические исследования.

• 6.    Изучение экономических и социальных реалий жизни Китая.

• 7.    Медицинские исследования.

Основной функцией учеников / студентов при включении их в Миссию было изучение китайского, монгольского, маньчжурского и тибетского языков. Изучение языков преследовало несколько целей. Во-первых, по мнению руководства Азиатского департамента МИД, после изучения этих языков, студенты могли бы подрабатывать в китайских государственных учреждениях, в частности, в Трибунале внешних сношений в Пекине (Лифаньюань 理藩院 一 аналог министерства иностранных дел). Это позволило бы им общаться с китайскими представителями знати и чиновничества и, тем самым, приобретать для России дополнительные преференции при китайском императорском дворе. С этой задачей был связан и вопрос формирования положительных взаимоотношений двух соседних государств, чему немало способствовало знание языков, обычаев и традиций Китая. Второй задачей стало формирование в России круга людей, знающих Китай и способных в дальнейшем передавать эти знания. Так, в России, впервые в мире стал формироваться и развиваться новый раздел востоковедения 一 синология.

Одной из основополагающих задач, поставленных перед Миссией, было не только собирание книг и редких манускриптов, но и переводческая деятельность. После возвращения в Россию студенты должны были перевести приобретенные книги на русский язык, а академический словарь на китайский, маньчжурский и монгольский языки. В Азиатском департаменте МИД предполагали, что студенты также должны написать грамматику для всех вышеперечисленных языков10.

18 октября 1839 г. вице-канцлер, министр иностранных дел К. В. Нессельроде направил президенту Академии наук и министру народного просвещения С. С. Уварову письмо, в котором указывалось, что после того, как студенты миссии, будучи в Пекине, закончат основные курсы по изучению китайского, маньчжурского, тибетского и монгольского языков, они могли бы направить свои усилия на научные исследования. В связи с этим, Нессельроде просил, чтобы Академия наук подготовила ряд инструкций для студентов: «Академия сама усматривать должна была указание тех предметов ко всякой части подлежащих исследованию, которых разъяснение особенно было бы важно для науки как дополнение к имеющимся уже запасу ученых сведений»11. Прежде всего от Академии требовалось подготовить инструкции по ботанике, зоологии, орнитологии, энтомологии и др.12 После одобрения состава миссии, студенты должны были пройти специальные подготовительные курсы в Академии, где особый акцент ставился бы на преподавании способов и методиках сбора коллекций, способах консервации растений и насекомых и набивки чучел13. В инструкции следовало указать, какие представители флоры и фауны уже имеются в музеях Академии, а какие желательно было бы получить.

Любые сведения из Китая, при условии невозможности прямого проникновения в эту страну военных, ученых или иных специалистов, ценились очень дорого. Начальнику Миссии следовало использовать любую возможность для получения информации. Не избегали «участи» быть причисленным к штабу по сбору секретных данных о внутри и внешне политических событиях в Китае врачи и студенты миссии. В инструкции, написанной начальником Азиатского департамента МИД К. К. Родофи-никиным для руководителя 10-й миссии архимандрита Петра (Каменского) говорилось: «Причисление к Вашей миссии одного опытного лекаря или студента медицины (он должен быть снабжен достаточною аптекою и хирургическим инструментом) может Вам послужить новым способом для знакомства и даже дружественных связей. Он должен сделать себе известным и полезным в Пекине чрез прививание коровьей оспы. Китайцы еще не знают сего спасительного средства»14.

Десятая смена РДМ была отправлена в Пекин в 1819 г. Для изучения маньчжурского и китайского языка к миссии были прикомандированы студенты Санкт-Петербургской Духовной Академии: Н. И. Вознесенский (1801–?), В. К. Абрамович (?–?), К. Г. Крымский (?–?) и З. Ф. Леонтьевский (1799–1874)15.

Студенты также должны были сообщить китайским ученым обо всех новейших усовершенствованиях в области топографии, астрономии и географии, сделанных к этому времени в Европе16. Распространению знаний среди китайских астрономов должны были способствовать книги, переведенные студентами на китайский язык. По мнению ученых Академии наук, это способствовало бы развитию международных научных связей между двумя странами. Необходимые для исследования астрономические инструменты, китайские ученые должны были заказывать через Санкт-Петербург17. Однако китайские исследователи не были заинтересованы в расширении контактов с европейскими учеными. Поэтому единственным результатом этой Миссии была передача астрономических книг и приборов Пекинскому Математическому трибуналу.

Основная масса данных о внешне и внутриполитической ситуации в Китае, состоянии его экономики, поступала от РДМ в Азиатский департамент МИД. Помимо Азиатского департамента, в получении информации из Китайской империи были заинтересованы Императорская Академия наук, Императорская Медико- хирургическая Академия, Московское общество испытателей природы, Санкт- Петербургское минералогическое общество и Императорское Вольное экономическое общество18. Из-за

Северное подворье Русской духовной миссии в Пекине отсутствия возможности действовать через официальные каналы, данные учреждения, как и Академия наук, вынуждены были использовать РДМ в Пекине как прикрытие для реализации собственных научных планов. В связи с тем, что каждое общество было заинтересовано в получении специфических данных с территории Китая, а сотрудники миссии не были специалистами в различных отраслях, общества были вынуждены предоставлять ученым, студентам и другим членам миссии специальные инструкции19. Инструкции начала XIX в. существенно отличались от современных, прежде всего своей описательностью и наличием ряда уточняющих деталей. Они редко составлялись по определенной схеме и не содержали, как большинство современных, наличия множества обязательных пунктов. Скорее они напоминали письмо, в котором в качестве рекомендаций к выполнению, перечислялись те или иные сведения.

Для официального обоснования дополнительной работы для студентов большинство научных учреждений включали студентов миссии в число своих член-кор-респондентов. В случае успешного выполнения возложенных на них задач студенты награждались похвальными листами, медалями и другими «лестными средствами поощрения»20. Так, например, 24 декабря 1859 г. за большой вклад в изучение зоологии в Китае врач 13-й миссии С. И. Базилевский был награжден дипломом, в котором указывалось, что он был избран в действительные члены Московского общества испытателей природы21. Финансовое вознаграждение не было предусмотрено.

Получившие инструкции студенты, отправляющиеся в 1819 г. вместе с очередной (10-й) сменой РДМ в Китай, должны были пересылать собранные коллекции и статьи в общества.

Академия наук также предоставила инструкции для студентов Н. И. Вознесенского, В. К. Абрамовича, К. Г. Крымского и З. Ф. Леонтьевского. Академию, прежде всего, интересовали вопросы, связанные с изучением астрономии в Китае и современное положение данной науки в Китайской империи22. Для передачи инструментов и книг китайским специалистам, студентам из Астрономической обсерватории Академии наук были отосланы некоторые инструменты, в числе которых были телескоп-рефрактор,

Академик Х. Д. Френ

земной и небесный глобус, хронометр и т. д.23 Часть инструментов была заказана Академией наук на Инструментальном заводе Генерального Штаба24.

Однако не только астрономические вопросы волновали ученых Академии наук. Ученые Академии наук подготовили дополнительные инструкции для студентов по китайской медицине, литературе, философии, истории и сельскому хозяйству. Академик Ф. И. Круг составил для студентов инструкцию по истории. Он советовал студентам начинать изучение китайской истории не с древнейших времен, а с династии Ганга (династия Чжоу), правящей Китаем с 426 по 220 гг. до н. э. Ф. И. Круг считал необходимым для студентов делать переводы трудов китайских историков, прежде всего тех мест, где они упоминают западные страны. Так, например, студенты должны были собрать и перевести доступную информацию про императора Су- Ти, который в 125 г. до н. э. отправил своего министра в западные земли, по возможности, описания западных стран²⁵. Круг приводит сведения, что в царствование императора Тай-цзуна ( 太宗 , 599–649, династия Тан) в Китай приезжал посол из западных стран «с красными волосами и голубыми глазами»²⁶. Ф. И. Круг также надеялся, что студенты, путем сравнения китайских материалов с известиями о Китае, содержащимися в трудах западноевропейских путешественников и купцов, смогут прояснить названия провинций, городов, известных лиц.

Академик Х. Д. Френ составил отдельную инструкцию по востоковедению и нумизматике, согласно которой студентам следовало найти источники, упоминающие о древней России, Золотой Орде, династии Юань (1271–1368), Синей Орде (Западная Сибирь и Казахстан) и Чингисхане. Все интересующие источники должны быть переведены, по возможности, выкуплены и пересланы в Санкт-Петербург. В инструкции предусматривалось, что студенты будут снимать надписи и изображения с памятников, надгробий, старинных ваз, печатей, военных снарядов и орудий27. Желательным было признано и то, чтобы студенты собирали коллекции монет.

Помимо этого, ученых интересовали такие вопросы, как и почему в Китае нет монет из драгоценных металлов, а серебро только в слитках, и действительно ли родителям дозволено избавляться от младенцев женского пола в случае нехватки денег28?

По окончании миссии студент миссии Леонтьевский перевел на китайский язык «Историю государства Российского» Н. М. Карамзина29.

11-я миссия РДМ стала первой и единственной, к которой официально были прикомандированы ученые Академии наук. Данная миссия стала одной из самых плодотворных в деле изучения Китая. Кроме ученых ботаника А. А. Бунге и астронома Е. Н. Фуса в состав миссии 1829 г. были включены студенты Г. М. Розов, Е. И. Сычев-ский и А. И. Кованько, а также казеннокоштный (обучающийся в высших ученых заведениях за счет государства) студент 3 курса историко- филологического факультета

Санкт- Петербургского университета П. Курляндцев. Последний самостоятельно написал прошение в МИД с просьбой о зачислении его в состав Пекинской миссии. По распоряжению попечителя Санкт- Петербургского учебного круга он был включен в состав миссии. Обучаясь на восточном отделении историко- филологического факультета, Курляндцев просил выдать ему книги на арабском и турецком языках, чтобы за время пребывания в Пекине не забыть эти языки. Книги Курляндцеву были выданы из университетской библиотеки с условием обратного их возвращения30.

По возвращению из Китая студент Е. И. Сычевский составил «Историческую записку о китайской границе», которую опубликовал в 1846 г.

Студенту А. И. Кованько департамент горных и соляных дел предоставил инструкцию для проведения геогностических исследований (эмпирические геологические описания местности), а также комплектования ботанических коллекций. Кроме того, Кованько должен был узнать состав туши, употребляемой китайцами для письма, а также собрать сведения о красителях, земледелии, сельском хозяйстве и медицине. Для ознакомления китайских специалистов с европейскими знаниями студент Кованько, должен был, при наличии времени, перевести на китайский язык книги по анатомии, физиологии и других отраслях наук31.

Директор Азиатского департамента Министерства иностранных дел Л. Г. Сенявин 18 октября 1839 г. направил президенту Академии наук С. С. Уварову письмо, в котором предложил Академии составить инструкции для студентов по филологии и истории: «Я обращаюсь к Вам с просьбою предложить ИАН не угодно ли ей будет почтить отправлением в Пекин новых членов миссии инструкциями, как по филологической и исторической части, так и по другим предметам, до науки относящихся. Целью сих инструкций, как Академия наук сама усматривает, должно быть указание тех предметов ко всякой части подлежащих исследованию, которых разъяснение особенно было бы важно для науки как дополнение к имеющимся уже запасу ученых сведений».

В состав миссии 1839 г. вошли студенты В. П. Васильев (1818–1900), В. В. Горский (1819–1847), И. А. Гошкевич (1814–1875) и врач А. А. Татаринов (1817–1886). Первоначально вместо Горского планировали отправить студента Н. С. Шостаковского. После окончания академического курса Санкт- Петербургской Духовной Академии студенты И. А. Гошкевич и Н. С. Шостаковский были выбраны Академическим правлением для зачисления в состав очередной миссии, для изучения китайского, монгольского и маньчжурского языков. В Духовную консисторию Академическим правлением был направлен корпус необходимых документов (свидетельств об их происхождении, успехах, исповедании) для утверждения этих студентов Св. Синодом. 29 августа 1839 г. И. А. Гошкевич был зачислен в 12-ю миссию. Не окончивший еще академического курса В. В. Горский подал прошение о зачислении его в состав миссии и после рассмотрения Св. Синодом, Горского зачислили в состав миссии вместо окончившего курс Н. С. Шостаковского32.

В 1844–1845 гг. студентами были переданы в Пекинский математический трибунал астрономические инструменты и 357 книг (всего 70 томов).

Перед отправлением экспедиции И. А. Гошкевич прошел специальные курсы в Николаевской Главной астрономической обсерватории в Санкт- Петербурге33. Академия наук предоставила И. А. Гошкевичу необходимые книги по астрономии и инструменты, работы таких известных мастеров как К. Ф. Гаусс и К. Е. Вебер. Сбором зоологических коллекций занимались врач миссии А. А. Татаринов и студент В. В. Горский. Перед отправлением миссии 1839 г. А. А. Татаринов и В. В. Горский прошли практику в Зоологическом музее под руководством хранителя музея Е. И. Шрадера, зоолога Е. Менетрие и ботаника Ф. И. Рупрехта34.

Таким образом, функции студентов миссии отличались многообразием и включали в себя не только выполнение основного государственного задания, но и многочисленных инструкций от различных научных обществ России. Необходимо отметить и то рвение, с которым многие студенты исследовали закрытый Китай, зачастую рискуя не только своим здоровьем, но и жизнью (В. В. Горский скончался в Пекине в 1847 г.), что позволило России приобрести уникальные коллекции и необходимую информацию об этой стране.

Заключение

На всем протяжении своего существования Миссия трансформировалась и приспосабливалась к изменяющимся условиям. Первоначально состав миссии комплектовался практически исключительно из церковнослужителей и включал нескольких учеников для обучения их китайскому и маньчжурскому языкам. Постепенно ученики / студенты стали одной из важнейших частей сложного механизма миссии. А также стали проводниками научного изучения Китая. Вклад студентов — сотрудников миссии в изучение Китая способствовал лучшему пониманию этой страны и, как следствие, упрочение межгосударственных связей.