Суицидальное поведение больных алкогольной зависимостью в условиях крупного промышленного города Южного Урала (г. Магнитогорск)

Причины суицидального поведения многочисленны и их корни необходимо искать в биологических, генетических, психологических и социальных сферах жизнедеятельности человека. Несмотря на то, что люди обычно совершают суицид в экстремальных ситуациях, таких, как развод, потеря работы или учебы большинство экспертов предполагает, что это скорее повод для совершения суицида, чем его причина [17].

Американский психолог, ныне рассматриваемый как пионер современной теории суицида, Эдвин Шнейдман, описал несколько наиболее значимых характеристик суицида. Сюда включается чувство невыносимой душевной боли, чувство изолированности от общества, ощущение безнадежности и беспомощности, а также убеждение, что только смерть является единственным способом решить все проблемы [13].

Драматичная ситуация в современной России, занимающей лидирующие позиции по показателям смертности от суицидов на фоне затянувшегося демографического кризиса, заставляет искать возможности превенции этого необратимого решения. Согласно исследованиям Б.С. Положего (2011), в последние годы наметилась динамика к снижению этих показателей с «рекордных» 42 случаев на 100000 населения в 1995 г. до 23,5 - в 2010 году. Однако этот показатель по-прежнему превышает критический порог ВОЗ (20 случаев на 100000 населения), как показатель социально- экономического неблагополучия страны.

В последние годы, учитывая актуальность проблемы для нашей страны, ведутся многочисленные исследования в области суицидологии [1, 4, 9, 16 и др.]. Большинство исследователей отмечают ведущую роль аддиктивных расстройств как одного из вариантов аутоагрессии в формировании суицидального поведения [2, 3, 8, 11, 14]. В данном контексте исследования суицидального поведения среди лиц с психическими и поведенческими расстройствами имеют не только теоретическое, но практическое значение.

Цель исследования: изучение динамики суицидальной активности населения в крупном промышленном городе Южного Урала и установление степени влияния социальнодемографических факторов на формирование суицидального поведения, а также выявление суицидогенных и антисуицидальных факторов у больных алкогольной зависимостью трудоспособного возраста.

Материалы и методы исследования.

Исследование проводилось на базе амбулаторного лечебно- реабилитационного отделения ГБУЗ «Областной наркологический диспансер» г. Магнитогорска Челябинской области. Следует пояснить, что больные обращаются в отделение в фазе обострения заболевания – с абстинентным синдромом легкой степени тяжести либо с постабстинентными расстройствами. Большая часть пациентов мотивированы к лечению, социально адаптированы с высоким, реже средним уровнями реабилитационного потенциала.

В исследование были включены 87 пациентов обоего пола (87,4% мужчин) в возрасте 20-55 лет (в среднем 38,5±3,7 лет), имеющих клинически очерченную зависимость от алкоголя (МКБ-10 – F10.2). Длительность злоупотребления алкоголем в данной группе составляла от 1 до 30 лет, в среднем 8,2±1,1 лет. Контрольная группа – 62 человека (85,5% мужчин) того же возраста (в среднем 36,9±3,4 лет), работающие не менее 6 месяцев на одном предприятии, с отсутствием зависимости от психоактивных веществ.

Суицидальная диагностика проводилась с использованием клинико - психопатологического, клинико-динамического, экспериментально-психологического методов (клиническое интервью с использованием метода клинико-лингвистической диагностики суицидального поведения [5], анкетирование [6], психодиагностический метод и математико – статистический анализ) [7]. Для оценки суицидального риска использовалась шкала оценки угрозы суицида, разработанная Американской ассоциацией превенции суицидов [10].

Результаты исследования.

Изучение динамики суицидальной активности населения в г. Магнитогорске (рис. 1) свидетельствует о том, что данные показатели хотя и превышают общероссийские, однако коррелируют с динамикой смертности от суицидов в Российской Федерации, демонстрируя постепенное снижение с 48,4 в 2004 г. до 27,1 случаев на 100000 населения в 2010 году.

—о завершенные суициды

— -о — незавершенные суициды

Рис. 1 Динамика суицидальной активности населения в г. Магнитогорске с 2000 по 2010 гг.

Представляет особый интерес и требует объяснения скачкообразный рост незавершенных суицидальных попыток, регистрируемых в последние 4 года. В официальной общероссийской статистике отсутствуют данные по незавершенным суицидам. В разных исследованиях имеют место лишь оценки соотношения завершенных и незавершенных суицидов. Вместе с тем, значительный рост числа незавершенных суицидов является прогностически неблагоприятным показателем роста повторных фатальных суицидальных попыток, поскольку 12% лиц, совершающих суицидальную попытку, не позднее чем через два года обязательно повторяют ее и достигают желаемого результата; четыре из пяти суицидентов, покончивших с собой, пытались сделать это в прошлом [4].

Анализ гендерных особенностей суицидального поведения за 2000-2010 годы показал (рис. 2), что в группе незавершенных суицидов рост показателей за последние 4 года произошел преимущественно за счет мужчин, их доля увеличилась с 41,0% в 2006 г. до 53,0% в 2010 году, хотя традиционно считается, что у суицидальных попыток «женское лицо» [16]. В группе завершенных суицидов участие женщин оставалось стабильным 24,8 + 2,7%. Среди случаев завершенных суицидов в г. Магнитогорске доля психически больных составляет в разные годы 6,2 + 1,1%; доля лиц, состоящих на наркологическом учете 7,8 + 1,3%, что сопоставимо с отечественными и зарубежными данными [11]. По ретроспективному анализу материалов уголовных дел суицидентов за 2010

год в г. Магнитогорске не менее 18,0% самоубийц страдали алкогольной зависимостью.

Рис. 2. Гендерный состав незавершенных суицидальных попыток в г. Магнитогорске за 20002010 гг.

Анализ социально-демографических факторов в исследуемых группах значимых различий не показал, поскольку группы формировались сопоставимыми по полу и возрасту: мужчины составили 87,3% в основной и 85,5% в контрольной группах, суицидоопасный возраст до 24 и после 45 лет составил 26,4% и 30,6% соответственно. Статус одиноких подтвердили 13,8% и 14,5% респондентов соответственно.

Суицидоопасные профессии имели место у двух больных только в основной группе -2,3%. Диагностированных психических болезней у респондентов не было. На наличие опасной для жизни соматической болезни указывали 5,7% в основной и 3,2% лиц в контрольной группах. Суициды у членов семей или значимых близких (суицидогенная семья [12]) обнаруживались у 16,1% и 11,3% соответственно. Смерть значимого близкого была актуальна для 3,4% и 3,2% случаев соответственно по группам. Переживания по поводу ухода на пенсию волновали 4% и 4,6% больных, по поводу сексуального насилия 9,2% в основной и 3,2% в контрольной группах. Все эти показатели не достигали статистически достоверных различий.

Значимыми в нашем эксперименте являлись такие поведенческие предикторы как эс-кейп-реакции в прошлом (10,3% и 3,2%; p<0,05), изоляция от людей и жизни (12,6 и 4,8%; p<0,05), изменение привычек (5,7% и 3,2%; p<0,05). Приведение «дел в порядок» -составление завещания, «посмертные распоря жения» близким и т.п. наблюдались лишь у 1 респондента (1,6%) в контрольной группе. Среди эмоциональных факторов имели достоверные различия такие признаки как амбивалентность - 20,7% у больных алкогольной зависимостью против 14,5% у наркологически здоровых (p<0,05). Реакции горя, связанные с переживаниями об утрате близких не имели различий - 5,7% и 4,5% соответственно.

При оценке факторов суицидального риска в исследуемых группах выявлены значимые различия в соотношении таких признаков, как суицидальная карьера (суицидальные мысли, попытки в анамнезе), актуальность переживаемого микросоциального конфликта (развод, безработица, социальная изоляция, родительское послание «Не живи» [15]), эмоциональные (депрессии) расстройства.

Б1 Б2 С1 С2 С3 С4 П1 П2 П3 П4 К1  К2 К3 Э1

Больные алкоголизмом Контрольная группа

Примечание:

Биографические: Б1 - суицидальные мысли в анамнезе;

Б2 - суицидальные попытки.

Ситуационные: С1 - развод; С2 - безработица; С3 - социальная изоляция; С4 - родительская программа «Не живи!». Поведенческие: П1 - злоупотребление алкоголем; П2 - самоизоляция; П3 - снижение активности; П4 -разговоры о смерти.

Когнитивные: К1 - «туннельное видиние»; К2 - суицици-дальные мысли, планы; К3 - «негативная триада»; Эмоциональные: Э1 - депрессия.

Рис. 3. Гистограмма соотношения значимых различий индикаторов суицидального риска в сравниваемых группах по частоте встречаемости (%)

Указанные признаки на фоне «когнитивных ошибок» (безнадежность, «туннельное видение», актуализация суицидальных мыслей и планов) формировали у больных алкоголизмом дезадаптивные поведенческие реакции (аддикции, самоизоляция, снижение активности, разговоры о смерти).

Антисуицидальные факторы в исследованных группах обнаруживали значимые различия (р<0,05) по всем признакам:

– в основной группе 65,5% больных чувствовали поддержку семьи. В контрольной группе о семейной поддержке говорили 87,0% респондентов;

– обязательства перед детьми отмечались у 49,4% в основной группе. В контрольной группе родительский долг значим для 93,5% респондентов;

– ценность собственного здоровья актуальна у 43,7% в основной против 85,5% в контрольной группе;

– общественное мнение, мнение окружающих важно лишь для 26.4% зависимых от алкоголя против 67,7% в группе здоровых;

– жизненные планы строили 54,0% и 82,3% обследованных соответственно;

– о материальной стабильности говорили 40,2% в основной и 80,6% в контрольной группах.

Лишь такой защитный механизм как приверженность религии более актуален в основной группе – 73,5% против 30,9% в контрольной.

Оценка суицидального риска показала, что лиц с очень высокой степенью риска суицида, требующего экстренной госпитализации, не было. Высокая степень суицидального риска отмечалась только в основной группе (3,4%). Средняя степень риска была в 34,6% случаев в основной группе (в группе здоровых – 9,7%; р<0,05). Остальные респонденты были с низким риском угрозы суицида.

Таким образом, к предикторам суицидального риска у больных алкоголизмом относятся: суицидальное поведение в прошлом, актуальность переживаемого микросоциального конфликта, изоляция от людей и жизни, депрессии. Указанные признаки на фоне «когнитивных ошибок» формируют у больных алкоголизмом дезадаптивные поведенческие реакции. На фоне значимого влияния факторов суицидального риска у данных больных обнаруживается снижение ресурсов антисуицидальной мотивации (поддержка семьи, родительский долг, ценность своего здоровья, значимость общественного мнения, планы на будущее, материальная стабильность), которые являются мишенями профилактических мероприятий.

Комплексная индивидуальная суицидальная диагностика больных алкоголизмом в ходе реализации программ превенции суицидального поведения позволяет определить мишени терапевтического воздействия и снижения риска угрозы суицида.