Суицидальное поведение заключённых под стражу и осуждённых

В последние годы в России отмечается устойчивая тенденция снижения уровня преступности и числа заключенных, что, несо- мненно, является отражением улучшения социально-экономической ситуации в стране в целом. Несмотря на это количество лиц, со- державшихся в местах лишения свободы, остается значительным: в 2000 г. – 925,1; в 2015 г. – 639,9 тыс. человек. Из них в 2015 г.: мужчин – 483,2 тыс., женщин – 41,5; соотношение М : Ж – 11,6 : 1. При этом доля лиц, содержащихся в следственных изоляторах (СИЗО), от общего числа составляет – 17,73% (в 2015 г. – 113,5 тыс.), в исправительных колониях для взрослых – 82,0% (в 2015 г. – 524,7 тыс.), в исправительных колониях для несовершеннолетних – 0,27% (в 2015 г. – 1,7 тыс.) [1].

Содержащихся в местах лишения свободы традиционно относят к группе повышенного суицидального риска [2, 3 и др.]. По данным статистических служб пенитенциарной системы различных стран уровень суицидов среди осуждённых может превышать таковой в общей популяции до 6-10 [4], а по более ранним публикациям – 16-ти раз [5]. При этом на долю самоубийств приходится от 41 до 68% от всех случаев смерти заключённых [4, 6]. В странах Западной Европы и США суицид является ведущей причиной смерти заключенных [5, 7].

В России общая смертность осуждённых в 1,6 раза ниже этого показателя для общего населения аналогичного возраста, что обусловлено более низкими показателями их смертности от сердечно-сосудистых заболеваний, а так же травм и отравлений – основных причин смерти граждан РФ трудоспособного возраста [8]. Показатели суицидальной смертности среди этого контингента, напротив, как и во многих странах мира превышают среднепопуляционные, но оцениваются на менее значимых уровнях – в 2-3 раза [9], что, скорее всего, связано с более высоким относительно других стран среднероссийским уровнем суицидов. Например, в учреждениях УИС Республики Татарстан [8] этот показатель составил в 2011 г. – 68,5 (в РФ – 21,8); в 2012 г. – 50,1 (в РФ – 20,8) на 100000 человек, и формируется преимущественно за счет суицидов мужчин (75,5% заключенных). Уровень суицидальной смертности женщин значительно ниже, и составляет лишь 2,6% в общей структуре лет потерянной жизни в результате преждевременной смертности [10].

При оценке показателя суицидов в 35-55 на 100000 осуждённых, подозреваемых и обвиняемых (в 2015 году 639,9 тыс.), абсолютное число может составлять в целом в Российской Федерации – 220-350 самоубийств в год, или 1-2% в общей структуре суицидальной смертности по стране.

Количество суицидальных попыток точно неизвестно, что обусловлено высокой распро- страненностью среди данного контингента са-моповреждений – от 19 до 37%, чаще совершаемых с несуицидальной целью (в том числе «на спор», игра в карты и др.), а так же сложностью верификации их отдельных форм [11, 12].

Для дифференциальной диагностики большое значение имеет присутствие суицидальных мыслей, на которые указывают – до 40% заключённых мужчин и до 53,7% женщин, наличие мотивов и суицидальных попыток в анамнезе [5, 7, 13, 14].

К общим группам и факторам риска суицида относятся [13, 15]:

• -    молодые мужчины;

• -    склонность к агрессии;

• -    первый случай заключения под стражу;

• -    психосоциальная дезадаптация до заключения под стражу;

• -    тяжело переносимая социальная депривация;

• -    злоупотребление и зависимость от психоактивных веществ;

• -    психические нарушения;

• -    принуждение к гомосексуальным связям;

• -    издевательства со стороны других заключенных (до 34% лиц, совершивших суицидальные действия [15]).

Следственный изолятор (СИЗО).

Суициды. Наибольший суицидальный риск регистрируется среди заключенных следственных изоляторов. На них приходится до 32-38% суицидов во всей системе ФСИН [8, 9], при их 17%-ной доле от общей численности лиц, содержащихся в местах лишения свободы [1].

Среди регистрируемых случаев завершенные суициды составляют 5,1%, а суицидальные попытки – 6,9% в общей структуре деструктивных форм поведения заключенных СИЗО. В общей структуре аутоагрессивных актов доминируют членовредительства и самоповрежде-ния (68,0%). Реже регистрируются отказы от приема пищи и голодовки (11,4%), групповые конфликты с сокамерниками (8,6%) [16].

Следственные изоляторы предусматривают содержание подследственных, но в них могут содержаться подсудимые, а также осужденные до отправки их в соответствующее учреждение исполнения наказаний уголовноисполнительной системы; осужденные, которых по договоренности с ними администрация СИЗО оставила отбывать лишение свободы в СИЗО, чтобы они выполняли работы, которые поручают осужденным [8]. Разнородность контингента определяет различие в мотивах, сро- ках и способах (доступность) совершения суицидальных действий.

До 38% завершенных суицидов совершается в течение первого месяца пребывания в СИЗО, и, как правило, связано с переживаниями в связи с арестом, вынужденной необходимостью общаться и жить в одной камере с другими людьми, нередко, потерей смысла жизни, социального статуса, репутации, чувством позора. Негативно влияют на человеческую психику в этих условиях сохранившиеся ритуалы встречи «новичков», проверки их осведомленности о тюремных обычаях и терминологии, камерные игры, которые имеют целью подавить личность новичка, подчинить его влиянию криминальных «авторитетов». У многих подследственных в этот период наблюдаются признаки угнетённости, подавленности, безнадежности, обречённости, тоски по дому, родным и близким, чувство вины перед ними, неверие в свои силы, в том числе в возможность снова обрести прежний статус. Это нередко ведёт к аффективным реакциям с возбуждением, напряженным отношением к окружающим, раздражительностью, нетерпимостью, повышенной ранимостью, обидчивостью и завышенной реактивностью. Расширяется спектр возможных конфликтных ситуаций [3, 9]. Особенно уязвимы в отношении неблагоприятных воздействий в условиях изоляции лица с психической патологией, частота которой среди данного контингента в 3 с лишним раза выше, чем в общей популяции [17, 18].

Около 25% самоубийств совершаются после вынесения приговора суда или его вступления в законную силу. Обычно эти случаи обусловлены неоправданными надеждами на смягчение приговора, решением суда не соответствующим ожиданиям осуждённого [9].

В общей структуре от 30 до 55% суицидов совершаются в одиночной камере следственного изолятора, где, как правило, содержатся лица с признаками психических отклонений, трудно адаптируемые к условиям лишения свободы, порой, притесняемые другими осужденными [9, 19].

Способы. Основным способом летальных суицидов в СИЗО является повешение - 83% [8].

Попытки суицида. Частота суицидальных попыток в СИЗО точно неизвестна, что обусловлено, как недостатками учёта, так и сложностью их дифференциальной диагностики с другими широко распространёнными формами аутоагрессивных действий. В отдельных пуб- ликациях указывается, что у мужчин этот показатель может достигать 27%; и до 44% женщин, находящихся в предварительном заключении, совершали в своей жизни суицидальную попытку [20].

Среди регистрируемых случаев доминируют шантажные формы суицидальной активности - до 71,0%, целью которых, как правило, является манипулирование персоналом или сокамерниками, получение преференций [21]. Однако, несмотря на явно демонстративные формы поведения, значительное число попыток характеризуется высоким летальным риском, и требует от персонала своевременного вмешательства и оказания помощи [22].

Актуальность мотивов у следственноарестованных может определяться сроками пребывания в СИЗО. В период до 2 месяцев большинство мотивов суицидальной активности обусловлены преимущественно участием в судебно - следственных действиях и собственно-депрессивными переживаниями, связанных с ограничением свободы. Частота покушений в этот период наиболее высока - 52,0%. В сроки от 2 до 6 месяцев преобладают конфликты с другими обвиняемыми и недостаток информации от близких (27,0%). Через 6 месяцев повышается роль ожидания наказания, защита своих прав и связанные с ними депрессивные переживания (21,0%). Средний период пребывания в СИЗО до совершения попытки в целом составляет 2,8±0,4 месяца [21].

Способы покушений на суицид в условиях СИЗО ограничены в выборе вследствие условий содержания. Преобладают повреждения целостности кожных покровов (до 60,0%) с использованием лезвия бритвы («мойка»), осколков стекла или проволоки. Нанесение ран чаще регистрируется в области предплечий, локтевых сгибов, шеи, реже - грудной клетки или живота. Поверхностные порезы, как правило, отражают демонстративно-шантажный характер проявлений. Нередко повреждения включают две и более зон тела, что обычно наблюдается у лиц с возбудимыми чертами личности. Реже причинённые раны носят более глубокий, проникающий характер. В этих случаях могут быть использованы заранее приготовленные «заточки» из ложки, вилки или гвоздя. Иногда используются экзотические способы, например, острый предмет, изготовленный из хлеба, обожжённый определённым образом, что делает его твёрдым, как камень [21].

Среди других способов значительное число заключенных (до 27,0%) принимают с суи- цидальной целью инородные тела внутрь. Заглатывают шурупы-саморезы, сапожные гвозди, «скрутки» из проволоки, металлическую производственную стружку, осколки стекла лампочек накаливания или мелкие кусочки лезвия бритвы. Предпочтение этого способа обычно свидетельствует о достаточно тщательной подготовке попыток, накоплении и хранении использованных лезвий, шурупов и гвоздей, нередко предварительно надпиленных и связанных по 2-4 штуки в «капсулы» для заглатывания. Шурупы, как правило, предварительно выворачиваются из строительного материала или стен помещений. Гвозди – из обуви [21, 23].

В меньшем проценте случаев (13%) совершаются попытки самоповешенья. В условиях ограниченного доступа для реализации суицида заключенные под стражу выбирают подручные средства: скрученный жгут из обрывков постельного белья, ремень или шнурки от обуви. Точкой фиксации жгута (ремня) могут быть уровни не обязательно выше роста суи-цидента. В качестве таковых могут быть использованы дверные ручки, стойки кроватей и др., а попытка совершена в положении сидя, иногда лежа с опусканием головы и верхней части туловища ниже уровня кровати (данный вариант наблюдается чаще у больных). Выбор такого способа суицида, не всегда характеризуется шантажностью, и может свидетельствовать об истинности намерений погибнуть.

Попытки самоотравления, доминирующие в общей популяции, совершаются заключёнными значительно реже. Обычно эти случаи наблюдаются у лиц, госпитализируемых в медицинскую часть по объективным причинам (соматическое, инфекционное, наркологическое заболевание) или с целью получения доступа к медикаментам (симуляция или аггравация). В этих случаях в качестве средств покушения выступают медикаменты [21, 23, 24].

Риск суицидальной попытки в период предварительного заключения повышен [9, 11, 21 и др.]:

• 1.    У впервые помещенных в СИЗО.

• 2.    При ограничении / отсутствии контактов (переписки) с семьей и близкими, особенно у впервые заключенных под стражу.

• 3.    Негативные последствия ситуации заключения для семьи: оставшиеся долги, переложенные на семью, угрозы для членов семьи и др.

• 4.    Разрыв отношений с семьей и близкими: подача заявления на расторжение брака,

• 5.    Смерть родственника, близкого человека (произошедшая в период пребывания заключенного в СИЗО.).

• 6.    Пребывание в одиночной камере.

• 7.    Скученность людей в камерах.

• 8.    Ненормативные отношения с другими заключенными: попытки подчинить влиянию криминальных «авторитетов», сексуальные девиации и др.

• 9.    Психические расстройства.

• 10.    Личностные черты и расстройства (высокая агрессивность, упрямство, эгоцентризм, демонстративность, пессимистическая личностная оценка, малодушие, склонность к депрессии, импульсивность в принятии решений, аффективно-эмоциональный тип личности).

• 11.    Суицидальный анамнез.

• 12.    Тяжесть инкриминируемых криминальных действий: 68% лиц, совершающих суицидальные действия, привлекаются к уголовной ответственности по особо тяжким статьям Уголовного кодекса и ожидают длительные сроки наказаний. Из них: каждый третий (31,0%) – за убийство (ст. 105 УК РФ); 14,0% – за насильственные действия сексуального характера (ст. 131, ст. 132 УК РФ); 9,0% – нанесение тяжкого вреда здоровью (ст. 111 УК РФ) и разбойное нападение (ст. 162 УК РФ) [21].

• 13.    Укрепление дисциплины и режима содержания заключённых.

• 14.    ВИЧ-инфицирование. Практически каждый второй носитель вируса узнаёт о своем заболевании в период нахождения в СИЗО, что может на этапе установления диагноза в сочетании с другими факторами потенцировать суицидальную активность [19].

отказ от поддержания отношений (переписки), смена фамилии, места проживания и др.

Психические нарушения, не связанные с потреблением ПАВ, выявляются у большинства (до 70-86%) помещённых в СИЗО, и чаще носят характер расстройств адаптации. Среди лиц, проявляющих суицидальную активность, частота психических нарушений может достигать 100%, и чаще обусловлена коморбидной психической патологией, зависимостью от алкоголя, ПАВ, высокой представленностью психоорганических расстройств, патологии характера и др. [3, 17, 18, 25]. Снижение индивидуальных компенсаторных психологических возможностей на фоне усиливающегося «пенитенциарного» стресса повышает суицидальный риск.

Алкоголь, традиционно выступающий в качестве одного из ведущих просуицидальных факторов в общей популяции, среди заключен- ных СИЗО имеет меньшее значение, ввиду ограничения его доступности в условиях изоляции. В то же время, у зависимых личностей, депривация алкоголя может потенцировать суицидальную активность, и чаще имеет демонстративно-шантажный характер, или проявляться в форме самоповреждений (преобладает).

Психоактивные вещества и зависимость от них имеют большое значение на суицидальную активность ввиду высокой распространённости среди данного контингента . Повышение суицидального риска обычно ассоциируется с начальным периодом заключения под стражу и, как правило, проявляется на фоне развития абстинентного синдрома. Высокая частота зависимости от ПАВ среди помещенных в СИЗО (до 84%), вынужденное прерывание потребления наркотиков, на фоне сочетанного негативного воздействия факторов «пенитенциарного стресса» способствуют повышению суицидальной активности, совершению попыток преимущественно демонстративно-шантажной направленности. Так же повышается риск истинных суицидов [20, 26, 27].

Исправительные колонии для взрослых содержат 82,0% всех заключенных ФСИН [1], на долю которых приходится около 60% всех завершенных суицидов.

Основными мотивами суицидальной активности среди этого контингента являются [9, 11, 19]:

• -    конфликт с представителями администрации исправительного учреждения (реакция на законные требования, факты притеснения);

• -    конфликт с другими осужденными (физическое, психическое насилие, принуждение к вступлению в гомосексуальную связь, долги). Среди осужденных, испытавших физическое насилие частота суицидальных попыток достигает 26,8% [28];

• -    приобретение авторитета в глазах других осужденных;

• -    раскаяние в содеянном;

• -    длительный срок предстоящего заключения [29];

• -    заболевание: ВИЧ, туберкулез, другие тяжелые заболевания;

• -    зависимость от психоактивных веществ;

• -    отсутствие жизненной перспективы после отбывания наказания;

• -    осуждение за развратные действия и изнасилование: частота суицидов среди осужденных, совершивших преступления против половой свободы и половой неприкосновенно-

• сти личности, является одной из самых высоких - до 23% [9, 29, 30].

Наименее склонны к суициду заключенные - осужденные за сбыт наркотиков [29].

Алкоголь и психоактивные вещества (ПАВ) , являясь ведущими просуицидальными факторами в общей популяции, имеют важное значение и в суицидальной активности лиц, заключенных исправительных колоний, несмотря на объективные ограничения доступности.

Контингент осужденных мужчин характеризуется высокой распространённостью алкоголизма (25,3–35,9%), наркомании (16,9– 37,1%) и сочетанной (алкоголизм + наркомания) зависимости от ПАВ (7,2–13,3%). Из видов наркоманий чаще присутствует опийная (13,3-18%) и каннабиоидная (14-23,7%). Общая доля зависимости от ПАВ мужчин составляет 41,1–49,4% [27, 28, 31]. Частота наркоманий у женщин может достигать 74% [32]. От 16 до 60% заключенных склонны продолжать потребление наркотиков и в тюрьмах [20].

Среди заключенных, зависимых от алкоголя и ПАВ, 32,5% сообщают о суицидальных идеях, 24,1% - об одной или более суицидальной попытке, большинство из которых (64%) были совершены в состоянии опьянения, нередко по импульсивному типу. Суицидальный риск наиболее повышен при компульсивном влечении к алкоголю [28].

Этих осужденных характеризует слабость адаптационных, приспособительных процессов, эмоциональная и аффективная несдержанность и неуравновешенность, слабость волевых и сдерживающих механизмов особенно в момент наступления наркотического голода. Они острее переживают ситуационные кризисы, которые сопровождаются, как правило, проявлением агрессии и аутоагрессии (членовредительство, реакции злобного состояния, изменения поведения с тенденцией к разрушитель-ству, суицидальные действия и т.д.) [33].

Потребление алкоголя и ПАВ, как и в общей популяции, ассоциируется с повышением суицидального риска. Среди осужденных мужчин с суицидальным поведением злоупотребление алкоголем присутствует в 48,8%, наркомании - 25,6%, при сочетанной зависимости -25,6% [25].

Психические нарушения, не связанные с потреблением ПАВ, выявляются у 70% осужденных мужчин и 36% женщин [32, 33]. Наличие психической патологии, нередко сочетающейся с аддиктивными нарушениями, резко повышает риск суицида - до 51,4% [25]. По- вышенный суицидальный риск ассоциируется с депрессией и чувством безисходности, тревогой, личностными расстройствами, органическими поражениями ЦНС, СДВГ в анамнезе, меньший – с неврастенией [27, 34].

Расстройства личности у заключенных колоний регистрируются в 5,5 раз чаще, чем в общей популяции [35], и среди лиц с суицидальным поведением режимного контингента достигает максимальных показателей в 27,9– 35,7% [25]. Преобладают нарушения диссоци-ального, параноидного, эпилептоидного и шизоидного типа, повышающие риск аутоагрессии, и чаще характеризующиеся совершением «жестких» суицидов. У 17,8% присутствуют смешанные типы с достаточно выраженным истероидным радикалом (истероидные и эмоционально-неустойчивые – 22-31%; истероидные и параноидные – 19-26,7%; пограничные и истероидные – 30-42,3%), что в случае реализации суицидальных действий чаще проявляется в нанесении демонстративных самопорезов в области предплечья [36].

Среди заключенных с суицидальным поведением более высокий процент лиц с органическими психическими и поведенческими расстройствами (7-50%), легкой умственной отсталостью (11,6-14,3%) [25]. Органический радикал психических нарушений обычно ассоциируется с бòльшей спонтанностью, но предпочтением жестких форм суицидальных действий.

ВИЧ-инфекция среди осужденных как и в общей популяции регистрируется преимущественно у потребителей парентерально вводимых наркотиков. Большинство заключенных (88,6%) имеют 4 стадию заболевания [26], и в 98,08% ассоциируется с вирусными гепатитами (в общей популяции – 61,50%) [37], реже – туберкулезом, заболеваемость которым среди данного контингента в среднем в 9,8 раз выше, чем популяции и неуклонно растёт [38]. ВИЧ занимает ведущее место (42,4%), в общей структуре лет потерянной жизни в результате преждевременной смертности осужденных женщин [10].

ВИЧ-инфицированные осужденные, как правило, имеют достаточно высокий образовательный и интеллектуальный уровни. Вместе с тем в первые дни нахождения в исправительном учреждении в большей степени становятся уязвимыми, поскольку сильнее переживают утрату свободы, и подвержены депрессии [19]. Если в СИЗО суицидальное поведение может быть обусловлено, в том числе, первичным выявлением ВИЧ (психотравмирующий фак- тор), то при прогрессировании заболевания в период пребывания в колонии, характер суицидальной активности может измениться, с одной стороны, вследствие повышения роли прогрессирующих негативных соматогенных факторов, а с другой – снижением роли психологических защит «… так как терять нечего» [19]. Нередко они пытаются манипулировать сотрудниками, в том числе с помощью суицидального поведения, чтобы получить определенные льготы и привилегии.

Несовершеннолетние заключенные в исправительных колониях составляют 0,27% от общего числа (в 2015 г. – 1,7 тыс.) [1].

Количество регистрируемых суицидов среди этого контингента, в отличие от старших возрастных групп невелико: в 1997-1999 гг. в России было зарегистрировано 14 случаев самоубийств несовершеннолетних осужденных (4-5 за год) – 23-29 случая на 100000 человек. В 2000–2009 годы количество суицидов этой категории осужденных сократилось до 1-2 год. В 2010–2012 годах летальных самоубийств не зарегистрировано. В 2013 году вновь отмечено несколько самоубийств, в том числе, один групповой [9].

Снижение суицидальной смертности среди несовершеннолетних рассматривается как результат влияния нескольких факторов: существенного сокращения численности несовершеннолетних осужденных в воспитательных колониях (в 8-9 раз); развитие психологической службы и совершенствование психопрофилактической работы; усиление надзора за поведением осужденных, склонных к суицидальному поведению. Однако ситуация остается сложной. Тем не менее, на профилактическом учете, как склонные к самоубийству и членовредительству, стоят до 45% от среднесписочной численности несовершеннолетних в воспитательной колонии [9].

Суициды среди несовершеннолетних осужденных в исправительном учреждении регистрируются чаще: в начале и в конце срока заключения; в начале весны, поздней осенью; с 5 до 6 часов [39].

Самоубийства, совершаемые в начальный период пребывания в местах лишения свободы, объясняют следующими причинами:

– встреча с шокирующими отношениями, имеющими место в среде лиц, оказавшихся в конкретных помещениях для проживания, в связи с чем, несовершеннолетний делает для себя страшный вывод о степени крайнего цинизма, «процветающего» здесь со стороны себе подобных, подавлении слабых сильными, и при этом здоровье и жизнь другого человека – это ничто;

• –    невозможность принятия личностью изменений, связанных с попаданием в места лишения свободы: условий проживания и пребывания в социуме лиц, которые, реализуя волю лиц, занявших лидерские позиции, издеваются над всеми другими;

• –    протест привлечения к уголовной ответственности, в то время как им кажется, что более виноватые остаются на свободе;

• –    развитие конфликта между оценками, обстоятельствами и событиями, которые интерпретирует адвокат, и ситуацией, которая реально складывается по уголовному делу;

• –    несогласие с тем, что происходит крушение всех их жизненных планов, предопределенных совместно с родителями;

• –    протест против действий конкретных лиц из правоохранительных органов;

• –    подготовка и реализация ответных действий на якобы совершённый в отношении их акт предательства со стороны друзей, родных и близких;

• –    выполнение заданий спасения от уголовной ответственности по-настоящему виновных взрослых лиц, либо более авторитетных в сложившейся преступной группе способом «несовершеннолетнему идти паровозом», то есть организатором совершения преступления), но проявившимся внутренним психологическим несогласием с такой постановкой вопроса лидерами преступной группы;

• –    месть правоохранительным структурам за то, что докопались, захотели раскрыть дело, но «были неправы и довели несовершеннолетнего невиновного до самоубийства» [39].

Какие бы ни были причины и мотивы самоубийства, его психологические предпосылки вызревают несиюминутно у всех, его замышляющих несовершеннолетних лиц, находящихся в местах лишения свободы. Чаще несовершеннолетний совершает акт самоубийства как ответ на беспросветность борьбы за существование [39].

Психические нарушения у многих подростков, являясь одним из ведущих факторов, приведших их к нарушению закона и осуждению, во многих случаях поддерживают высокий суицидальный риск. Распространённость пограничных психических расстройств у заключенных подростков достаточно высока – до 69%. У многих регистрируются зависимость от алкоголя и ПАВ (до 41%), расстройства лично- сти (до 36%), поведения (до 31%). Реже выявляется шизофрения (2%) и шизотипическое расстройство (2%). Не менее 10% ранее обращались к психиатру [40].

Осужденные к пожизненному лишению свободы составляют немногочисленную категорию заключенных. Большинство из них склонны проявлять агрессию, особенно, после отбывания наказания 10 лет и более [41], 12% склонны к самоубийству [42]. Вместе с тем попытки суицида среди этих осужденных встречаются крайне редко. В качестве сдерживающих факторов наибольшее значение имеют: тотальный контроль поведения, принудительность существования, невозможность включения в тюремную иерархию, покорность, сохранившиеся контакты с родственниками, относительная психическая сохранность, обращение к религии [43, 44].

Мерами профилактики суицидов в местах лишения свободы, могут выступать следующие мероприятия [8, 19, 44, 45-49]:

• 1.    Выявление категорий осужденных и факторов риска суицидального поведения:

• –    имеющие психические заболевания и наркотическую зависимость;

• –    ВИЧ-инфицированные, больные туберкулезом, инвалиды I и II групп;

• –    осужденные, у которых в период содержания в СИЗО или карантинном отделении произошел разрыв социально полезных связей (например, смерть родственника);

• –    имеющие низкий уровень образования, трудовых навыков;

• –    отбывающие длительные сроки наказания за насильственные преступления;

• –    «отвергнутые» осужденные и/или совершившие отрицательные поступки, которые могут быть восприняты другими осужденными крайне негативно;

• –    лица, ведущие разговор о необоснованно вынесенном приговоре суда;

• –    лица, принудительно вовлеченные в однополые сексуальные отношения, и т.д.

• 2.    Мониторинг «внутренних форм» суицидального поведения (в том числе лица, проявляющие повышенный интерес к теме суицида, рассуждающие об отсутствии смысла жизни и др.).

• 3.    Повышение осведомленности о лицах, склонных к деструктивному поведению.

• 4.    Психологическое тестирование заключенных.

• 5.    Улучшение профессиональной подготовки персонала, качество профилактической работы.

• 6.    Создание условий для оптимальной адаптации заключенных, особенно на начальном этапе несения наказания.

• 7.    Увеличение количества и качества контактов заключенных с близкими.

• 8.    Повышение качества медицинского обеспечения заключенных.

• 9.    Более активное привлечение к указанной работе представителей различных религиозных конфессий.

• 10.    Ограничение меры пресечения в виде заключения под стражу на предварительном этапе расследования до вынесения судебного решения в случае незначительных преступлений.

При работе с несовершеннолетними суи-цидентами в качестве дополнительных мера профилактики необходимо [39]:

• 1.    Установить за данным осужденным круглосуточное и постоянное наблюдение.

• 2.    Обеспечить постоянное получение информации о поведении лиц, поставленных на профилактический учёт как склонные к суициду.

• 3.    Представить таких лиц (суицидентов) под благовидным предлогом медицинскому персоналу (врачу психиатру).

• 4.    Определиться совместно со специалистами (врач, психолог, специалист по социальной работе, инспектор отдела безопасности, учитель, оперативный работник), с кем пойдет на контакт подросток, склонный к суициду, для того, чтобы выявить основные причины, приведшие его к таким мыслям.

• 5.    Создать условия и, используя преимущественно метод убеждения, провести цикл необходимых бесед, направленных на