Суицидальные действия подростков в Тюменской области в 2017-2022 гг. (стратегия превенции)

В Российской Федерации в течение двух последних десятилетий наблюдается динамичное уменьшение числа самоубийств [1]. Тем не менее снижение суицидальной смертности - одна из актуальных медико-социальных задач, требующая системной и межведомственной работы, организованной на единых принципах и методах [2, 3]. Профилактику суицидального поведения следует проводить так же как и профилактику психических расстройств: 1) универсальная, ориентированная на предупреждение и направленная на все население, 2) селективная, направленная на группы риска, 3) индикативная, 4) антикризисная - купирование суицидальных намерений у лиц с высоким уровнем суицидального риска, в том числе в пресуицидальном и остром постсуицидальном периодах. Особого внимания требует молодое поколение, часто сталкивающееся с объективной реальностью и негативными внешними факторами, для противостояния которым не обладает достаточным личным опытом преодоления стрессовых ситуаций и часто не имеет в близком окружении лиц, способных в нужную минуту поддержать добрым советом, примером или направить на консультацию к специалисту [4].

Эпидемиологические данные свидетельствуют о том, что в России частота суицидов среди несовершеннолетних составляет 1,3 случая на 100 000 лиц данной возрастной группы, с диапазоном от минимального значения в Центральном федеральном округе (0,6) до максимального в Сибирском ФО (2,7). В Уральском ФО показатель суицидальной смертности превышает среднероссийский, составляя 1,5 случая на 100 000 соответствующего населения (мужчины - 1,8, женщины - 1,2) [5]. В отдельных регионах эти показатели выше [6, 7] и нередко еще больше возрастают [5, 8].

Тюменская область с населением более 1,6 млн человек, большинство (67%) из которого проживает в городах, один из наиболее экономически развитых регионов России, имеет достаточно высокий уровень жизни, развитые системы здравоохранения и социальной поддержки насе- ления [9]. Показатели суицидальной смертности, как и в целом по стране, в последние годы снижаются, особенно среди городского населения [10]. Более сложная ситуация наблюдается в детско-подростковой возрастной группе, что требует более глубокого анализа и определения направлений совершенствования мер превентивной работы среди данного контингента.

ЦЕЛЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

Комплексный анализ суицидальных действий подростков в Тюменской области и определение возможных направлений совершенствования мер превентивной работы среди контингента несовершеннолетних.

МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ

Настоящее исследование выполнено с привлечением данных федеральной и региональной статистики по демографии и на основе анализа объективной информации о суицидальных действиях (завершенные суициды и попытки) несовершеннолетних в Тюменской области за период 20172022 гг. [1, 9, 11, 12].

Математическую обработку данных проводили с помощью программы Statictica. Статистически значимый уровень различий соответствует p<0,05.

РЕЗУЛЬТАТЫ И ОБСУЖДЕНИЕ

Самоубийства . В период с 2017 по 2022 г. в Тюменской области от самоубийств погибло 78 несовершеннолетних, было зафиксировано от 9 (2017 г.) до 19 (2022 г.) случаев в год, при среднегодовом значении - 13 (табл. 1).

На рисунке 1 можно отчетливо проследить негативный тренд повышения количества суицидов за рассматриваемый период.

При расчёте показателя смертности на 100 000 соответствующего населения наблюдается хотя и менее выраженная, но также негативная динамика. Визуально заметная разница между ростом абсолютного числа погибших и показателя суицидальной смертности объясняется увеличением численности популяции детей и подростков в возрасте от 8 до 17 лет в регионе за 6 лет практически на треть - с 166,4 тыс. в 2017 г. до 217,8 тыс. в 2022 г. (+30,9%) [9].

Таблица 1. Численность населения Тюменской области (без автономных округов) по возрастным группам (на конец года, тысяч человек) и уровень самоубийств несовершеннолетних

Показатель	2017 г.	2018 г.	2019 г.	2020 г.	2021 г.	2022 г.
Все население Тюменской области, абс.	1498,8	1518,7	1537,4	1543,4	1602,7	1608,5
Детско-подростковый контингент 8-13 лет	108,5	113,6	120,6	127,7	136,4	140,8
Подростковый контингент 14-17 лет	57,9	61,5	64,3	66,2	72,1	77,0
Всего (8-17 лет)	166,4	175,1	184,9	193,9	208,5	217,8
Число самоубийств несовершеннолетних, абс.	9	16	10	14	10	19
Показатель смертности от самоубийств на 100 000 детско-подросткового населения	5,4	9,1	5,4	7,2	4,8	8,7

Р и с у н о к 1. Число самоубийств несовершеннолетних Тюменской области в 2017-2022 гг., абс.

Обобщая полученные данные, можно сделать вывод о том, что в Тюменской области наблюдается негативная динамика увеличения как абсолютного числа, так и относительного показателя погибших от суицида несовершеннолетних. Следует подчеркнуть, что эта неблагоприятная ситуация развивается на фоне объективного сокращения числа самоубийств среди взрослого населе-

Р и с у н о к 2. Показатели самоубийств на 100 000 несовершеннолетних (8-17 лет) и всего населения Тюменской области в 2017-2022 гг.

ния (рис. 2), что отражает в целом общероссийский тренд [1].

Вместе с тем примечательная разнонаправлен-ность показателей суицидальной смертности свидетельствует о неблагополучной ситуации в регионе и необходимости бόльшего внимания к подрастающему поколению и совершенствованию мер превенции.

Т а б л и ц а 2. Основные клинические и социальные характеристики несовершеннолетних Тюменской области, погибших от суицида в 2022 г.

Показатель	М (n=7)		Ж (n=12)		Всего (n=19)
Учащиеся школ	7	100,0	11	91,7	18	94,7
Семья полная	7	100,0	*6	50,0	13	68,4
Отчим/мачеха	–	–	2	16,7	2	10,5
Семья неполная	–	–	4	33,3	4	21,1
Семья благополучная	6	85,7	7	58,3	13	68,4
Семья многодетная	4	57,1	3	25,0	7	36,8
Финансовые трудности в семье	2	28,6	3	25,0	5	26,3
Учёт у психиатра одного из родителей	–	–	1	8,3	1	5,3
Злоупотребление родителя/родителей алкоголем	1	14,3	1	8,3	2	10,5
Суицидальный анамнез родителей (попытки)	1	14,3	1	8,3	2	10,5
Психическое заболевание, учет у психиатра, всего	2	28,6	1	8,3	3	15,8
F20 Шизофрения	1	14,3	1	8,3	2	10,5
F32.10 Депрессивный эпизод	1	14,3	–	–	1	5,3
Обращение к психотерапевту, психологу	–	–	3	25,0	3	15,8
Отсутствие обращений за психокоррекционной помощью	5	71,4	8	66,7	13	68,4
Зависимое поведение от приема ПАВ	1	14,3	1	8,3	2	10,5
Зависимое поведение от игровых гаджетов	1	14,3	1	8,3	2	10,5
Способ совершения суицида
прыжок с высоты	3	42,9	8	66,7	11	57,9
самоповешение	3	42,9	2	16,7	5	26,3
самострел	1	14,3	–	–	1	5,3
Мотив совершения суицида
нарушение детско-родительских отношений	4	57,1	9	75,0	13	68,4
дисгармоничные любовно-романтические отношения	1	14,3	1	8,3	2	10,5
сложные отношения в школе и со сверстниками	1	14,3	1	8,3	2	10,5
наличие психического заболевания	1	14,3	1	8,3	2	10,5

П р и м е ч а н и е. Статистическая значимость различий: * ‒ р<0,05.

Анализ 19 случаев трагических исходов в 2022 г. позволяет дать более определённую характеристику личности подростков, условий формирования и отдельных категорий суицидального поведения. Среди погибших в возрасте от 11 до 17 лет (средний - 14,7±1,3 года) преобладали девушки (7 юношей и 12 девушек, соотношение М:Ж 1:1,7), в том числе средний возраст у мальчиков 14,3±1,4 года [12, 16], у девочек - 15,0±1,2 года [11, 17]. Эти половозрастные показатели в целом согласуются с данными, приводимыми по другим территориям и РФ, где также среди погибших несовершеннолетних преобладают девушки [6, 13], в отличие от взрослого контингента с 4-5-кратным преобладанием мужчин [1].

Большинство совершивших самоубийства подростков - учащиеся средних учебных заведений (n=18, 94,7%), проживавшие в городах Тюменской области (n=11, 57,9%). Отсюда закономерный вывод - большая часть этих лиц пребывали в коллективе, следовательно, были доступны для обсуждения волновавших и выводивших их из психологического равновесия проблем, т.е. при наличии внимания со стороны преподавателей и/или соответствующих специалистов и системы контроля они могли быть выявлены и с ними могла быть проведена антикризисная терапия по купированию суицидальных намерений.

Большинство (85,7%) подростков мужского пола воспитывались в полной, формально благополучной семье. У трети (33,3%) девушек была неполная семья или они проживали в семье с отчимом (16,7%). Каждый третий погибший проживал в многодетной семье и был, как правило, старшим из детей (36,8%). Злоупотребление алкоголем одного из родителей или наличие анамнезе суицидальной попытки зарегистрировано в каждом десятом случае (табл. 2).

Психическим заболеванием (F20) страдали 2 подростка (М - 1, Ж - 1, всего 10,5%), у одного из подростков был диагностирован депрессивный эпизод (F32.10), по поводу которого он проходил стационарное лечение. В единичных случаях выявлено употребление ПАВ или зависимое поведение от гаджетов (М/Ж - по 1 подростку). Большинство (68,4%) подростков не состояли на учёте у психиатра и не обращались за помощью к специалистам в области психического здоровья.

Среди избранных способов суицида преобладали прыжки с высоты - 11 из 19 случаев (57,9%). При этом, если среди юношей данный способ регистрировался со одинаковой частотой наравне с механической асфиксией петлёй (по 42,9%), то у девушек он был доминирующим - 8 из 12 (66,7%). В 1 случае способом совершения суицида явился самострел, совершённый юношей. Самоубийств путём самоотравления, как и других реализованных способов в группе суицидентов, не зарегистрировано. Указания на наличие алкоголя в крови совершивших суицид подростков отсутствовали.

Ретроспективный анализ психологического состояния погибших и движимых ими ключевых мотивов показал, что в 2 случаях из 3 (68,4%) источником эмоционального напряжения и психологической неустойчивости являлись нарушенные детско-родительские отношения (нерациональная требовательность взрослых в учёбе, неуместная претенциозность и неумение родителей справиться с собственными проблемами и эмоциями, перенос их на ребёнка, неспособность оказать поддержку и вовремя помочь в преодолении подростковых кризисов, в том числе при нарушении отношений со сверстниками и с лицами противоположного пола). Традиционно указываемые в литературе мотивы при описании суицидальной активности подростков (дисгармония в любовноромантических отношениях, конфликты со сверстниками и в школе) отмечались у каждого десятого подростка (10,5%).

Выявленные нами клинико-психопатологические и социальные характеристики подрост-ков-суицидентов подтверждают данные о половозрастном составе, психическом состоянии, низком уровне обращаемости за помощью специалистов, ключевых мотивах суицидального поведения, приводимые отечественными авторами по материалам обследования других территориальных выборок [6, 13, 14]. Подтверждается и факт значительного повышения среди подростков доли суицидальных прыжков с высоты, регистрируемый в последние годы во многих регионах страны [13, 15]. Тем не менее при оценке суицидологической ситуации вполне обоснованы вопросы относительно отсутствия среди зарегистрированных трагедий случаев самоотравлений и самопорезов суицидов, совершённых другими способами, вопросы выявления алкоголя в крови погибших. Можно предположить, что другие способы (так же как и часть суицидов) могли быть зарегистрированы в категории причин смерти как само-повреждения с неопределёнными намерениями, число которых в Тюменской области для всех возрастов в 2022 г. составило 430 случаев (превышающее число самоубийств по всем возрастам практически в 2 раза). С целью получения более точной квалификации летальных случаев требуется проведение комплексного постмортального исследования [16, 17].

Суицидальные попытки . Неоднозначна оценка и регистрируемых случаев суицидальных попыток, несмотря на то что это более часто встречающаяся форма суицидальных действий, особенно в подростковом возрасте (табл. 3).

Т а б л и ц а 3. Суицидальные попытки и самоубийства, зарегистрированные в контингенте несовершеннолетних Тюменской области в 2017-2022 гг.

Показатель	2017	2018	2019	2020	2021	2022
Завершенные суициды, абс.	9	16	10	14	10	19
Суицидальные попытки, абс.	168	64	55	43	40	56
Соотношение «завершенный суицид:попытка»	1 :18,7	1 :4	1 :5,5	1 :3,1	1 :4	1 :2,9

Согласно представленным в таблице 3 данным, число покушений несовершеннолетних на суицид в отдельные годы колебалось от 40 до 168, т.е. различия крайних значений превышают четырёхкратный порог. В то же время начиная с 2018 г. отмечается значительное (в 2,5 раза) снижение числа выявляемых попыток при одновременном росте количества самоубийств. Соотношение «завершенный суицид:попытка» в последние 5 лет снижается до уровня 1:2,9-5,5. Другими словами, на 1 летальный суицид попыток самоубийства выявляется от 2,9 до 5,5, в то время как в 2017 г. подобное соотношение составляло 1:18,7.

Экспертами ВОЗ для оценки эпидемиологических данных о количестве покушений на суицид на определенной территории и контингента, нуждающегося в медико-психологической поддержке, предлагается исходить из расчёта, что на 1 суицид должно приходиться не менее 10-20 попыток [2]. В подростковом возрасте это соотношение значительно выше – до 50-100 покушений на 1 летальный исход, а по материалам отдельных публикаций может превышать в сотни раз [18]. Так, например, в Германии в 2017 г. было зарегистрировано 212 самоубийств среди лиц в возрасте от 10 до 20 лет. Однако в ходе школьных опросов 36,4-39,4% респондентов сообщили о суицидальных мыслях, а 6,5-9% сообщили о предпринятых попытках самоубийства [19], что могло составлять в целом по стране не одну тысячу реализованных, но также не учтенных покушений.

Следуя логике расчёта ВОЗ, при среднем количестве (n=13) суицидов в Тюменской области в год число выявляемым попыток должно находиться в пределах от 130 до 260, а при 50-кратном соотношении – до 650 попыток. Вместе с тем указываемый в отчётах регионального Суицидологического центра показатель (n=56) свидетельствует о том, что бόльшая часть контингента, реализующего суицидальные действия, остаётся вне поля зрения специалистов в области психического здоровья и, как следствие, не получает соответствующую помощь. Длительное пребывание подростков в стрессовой ситуации с нарастанием тревоги, страха, чувства покинутости и нерешение личностно-значимых проблем поддерживает суицидальную активность и повышает риск повторения попытки и гибели от самоубийства. Другим следствием невыявления потенциальных суицидентов является отсутствие достоверных данных не толь- ко о распространённости данных форм поведения в популяции, но и их ключевых характеристиках, включая факторы и группы риска, а также региональные особенности. Это в значительной мере ограничивает возможности разработки селективных и персонализированных мер превенции, препятствуя достижению значимых результатов в спасении жизни подрастающего поколения.

Имеющая информация о зарегистрированных (n=56) случаях покушений, совершённых в 2022 г., позволяет дать характеристику контингента несовершеннолетних, вероятно, как было отмечено выше, не вполне объективную (табл. 4) и соотнести её с данными о погибших от суицида в регионе (табл. 2). Среди совершивших попытку суицида доля юношей составляла 19,6%, девушек было в 4 раза больше – 80,4% (p<0,05). Соотношение М:Ж резко смещается вправо и указывает на четырёхкратное превышение суицидального риска у девушек (1:4,1). Средний возраст во всей группе суицидентов составил 14,9±0,9 года, в том числе у мальчиков – 14,4±1,1 [11, 17], у девочек – 15,0±0,9 [11, 17], и практически не отличался от такового в группе погибших. Городских жителей в этой группе было более чем в 3,5 раза больше (78,6%), чем жителей сельских районов (21,4%). Все были учащимися школ и/или колледжей, лишь трое находились в академическом отпуске или не учились, т.е., так же как и погибшие несовершеннолетние, все они до момента покушения пребывали в коллективе и при должном внимании могли быть выявлены и получить помощь. Доля полных семей среди совершивших попытку суицида подростков регистрировалась реже (26,8%), чем у погибших, у половины (48,2%) семья была неполной, хотя по формальным признакам (62,5%) имела статус благополучной, значительно реже была многодетной (7,1%) и редко (5,6%) испытывала финансовые трудности. У каждого пятого (23,2%) подростка до суицидальной попытки были диагностированы психические расстройства, по поводу которых они наблюдались у психиатра (19,6%) или посещали психотерапевта (7,1%). Большинство (73,3%) до самоповре-ждения к специалистам в области психического здоровья не обращались. В единичных случаях имела место зависимость от ПАВ (3,6%) или алкогольное опьянение (5,6%), что отличается от данных других авторов, указывающих на частоту алкогольного опьянения более 20% [20, 21].

Т а б л и ц а 4. Основные клинические и социальные характеристики несовершеннолетних Тюменской области, совершивших попытку суицида в 2022 г.

Показатель	М (n=10, 19,6%)		Ж (n=46, 80,4%)		Всего (n=56)
Учащиеся школ и колледжей	9	90,0	44	95,7	53	94,4
В академическом отпуске или не учились	1	10,0	2	4,3	3	5,6
Семья полная	4	40,0	11	23,9	15	26,8
Отчим/мачеха	1	10,0	8	17,4	9	16,1
Семья неполная	4	40,0	23	50,0	27	48,2
Семья благополучная	2	20,0	33	71,7	35	62,5
Семья многодетная	1	10,0	3	6,5	4	7,1
Семья приёмная/опекуны	1	10,0	4	8,7	5	8,9
Финансовые трудности в семье	-	-	3	6,5	3	5,6
Учёт у психиатра одного из родителей	1	10,0	2	4,3	3	5,6
Злоупотребление родителя/родителей алкоголем	-	-	8	17,4	8	14,3
Суицидальный анамнез родителей (попытки)	-	-	2	4,3	2	3,6
Психическое заболевание, учет у психиатра, всего	5	50,0	8	17,3	13	23,2
F20 Шизофрения, F23 Острые и преходящие психотические расстройства, F25 Шизоаффективные расстройства	3	30,0	3	6,5	6	10,7
F32.10 Депрессивный эпизод	-	-	3	6,5	3	5,6
Другие психические расстройства	2	20,0	2	4,3	4	7,1
Получает лечение у психиатра/нарколога	4	40,0	7	15,2	11	19,6
Обращение к психотерапевту, психологу	-	-	4	8,7	4	7,1
Отсутствие обращений за психокоррекционной помощью	4	40,0	11	23,9	41	73,3
Зависимое поведение от приема ПАВ	1	10,0	1	2,2	2	3,6
Способ совершения суицида
прыжок с высоты	2	20,0	5	10,9	7	12,5
самоповешение	4	40,0	5	10,9	9	16,0
самопорезы			3	6,5	3	5,6
отравление медикаментами (в 2 случаях + порезы)	3	30,0	32	69,5	35	62,5
отравление средствами бытовой химии			1	2,2	1	1,7
падение под поезд	1	10,0			1	1,7
Совершение суицида в состоянии алкогольного опьянения	1	10,0	2	4,3	3	5,6
Мотив совершения суицида
нарушение детско-родительских отношений	3	30,0	16	34,8	19	33,9
дисгармоничные любовно-романтические отношения			9	19,6	9	16,1
сложные отношения в школе и со сверстниками	4	40,0	13	28,3	17	30,3
наличие психического заболевания	3	30,0	4	8,7	7	12,5
наличие соматического заболевания			2	4,3	2	3,6
учебный стресс, экзамены			2	4,3	2	3,6

Среди способов суицидальных действий у юношей ведущими являются попытки самопо-вешения (40,0%) и самоотравлений (30,0%). У девушек безусловное лидерство принадлежит самоотравлениям медикаментами (69,5%), в единичных случаях выявлено использование средств бытовой химии, что в целом согласуется с данными литературы [19]. Самопорезы, несмотря на широкое распространение в молодёжной среде данной формы девиантного поведения среди зарегистрированных покушений в регионе [22], зарегистрированы в 3 случаях как самостоятельная форма и в 2 случаях в сочетании с самоотравлениями. В качестве мотивов суицидальных действий, хотя и с меньшим отрывом, но, так же как и при летальных суицидах, первое место занима- ли нарушения детско-родительских отношений (33,9%), второе место – сложные отношения в школьном коллективе и со сверстниками (30,3%). Значительно реже причиной суицидов были дисгармоничные любовно-романтические отношения (16,1%) и психические заболевания (12,5%). Проблемы в учёбе и сложности при сдаче экзаменов как ведущий мотив суицидальных действий встречались достаточно редко (3,6%).

Как отмечено выше, 56 подростков, совершивших попытки суицида, – это далеко не полный суицидальный контингент региона, что накладывает определённые ограничения на достоверность полученных характеристик. Тем не менее можно отметить, что в отличие от традиционных представлений, бытующих в популяцион- ных исследованиях, среди суицидальных действий несовершеннолетних не прослеживается доминирования шантажных и демонстративных форм, злоупотребления алкоголем и ПАВ. На первое место выходит личная трагедия ребёнка, во многом обусловленная сложными отношениями внутри семьи и с близким окружением, несмотря на предъявляемые в большинстве случаев внешние признаки материального и психологического благополучия. Половина подростков проживали в неполной семье, каждый четвертый воспитывался в семье с отчимом/мачехой или в опекунской семье. Отсутствие действенной и эмоциональной поддержки со стороны близких, как правило, системная проблема, начало которой происходит из более раннего детства, а со взрослением лишь усугубляется. Вырастая в неблагоприятных условиях, подросток не имеет убедительных примеров положительного разрешения стрессовых ситуаций, навыков и выработанных стратегий преодоления конфликтов и других сложных жизненных ситуаций. Преобладание в личном опыте преимущественно негативных стратегий при вхождении во взрослую жизнь часто лишь усугубляет дезадаптацию. Основанное на фактах сравнение совершивших суициды с группой погибших подтверждает эти выводы. Анализ описаний совершённых попыток также указывает на то, что большинство подростков итоговой целью совершаемых действий на момент покушения имели истинные намерения погибнуть, лишь случайно оказанная помощь или неправильно определенная доза медикаментов смогли уберечь от неизбежного летального исхода. Неразрешение стрессовой ситуации по выходу из стационара сохраняет риск повторной попытки у этих лиц.

Профилактика суицидальных действий . Представленные данные по случаям самоубийств и попыток суицида в контингенте несовершеннолетних в целом указывают на необходимость совершенствования имеющихся и внедрения новых мер превенции по самым различным направлениям [2, 3, 23]. Учитывая, что подавляющее большинство детей и подростков являются учащимися средних и специальных образовательных учреждений, можно выделить ряд наиболее важных задач и методов превентивной работы социальных и медико-психологических служб.

• 1.    Формирование групп риска. Часто это направление деятельности специалистами, работающими с подростками, не вызывает энтузиазма и расценивается как малоэффективный, нередко игнорируемый этап. Между тем методологически правильно построенный отбор в эти группы по ключевым и валидным критериям, включающим факторы риска, позволяет сузить поле поиска по-

• тенциальных суицидентов, и вместо формализованной гонки за количеством слушателей различного рода лекций о профилактике самоубийств, подаваемых в отчетах, подразумевает чётко выверенную персональную работу и/или работу в малых группах. Выделение групп риска – обязательный этап в деятельности психологической службы в учреждениях системы образования, как наиболее полно охватывающий данную возрастную группу населения. Работа с этой категорией подростков должна также проводиться в учреждениях социальной обслуживания и медицинской помощи.

• 2.    Выявление и диагностика разных форм суицидального поведения. Среди основных методов – скрининговое тестирование с помощью опросников и шкал, опрос в малых группах, пристальное внимание к следам самоповреждений в период медицинских осмотров [39, 40, 41]. Значимым источником получения информации о суицидальном поведении является анализ личных страниц в социальных сетях лиц из группы риска, что следует считать обязательным этапом при оценке поведенческих особенностей подростка и его индивидуального суицидального риска [42, 43, 44]. Полученная информация может быть использована для оценки характеристик кризисного мышления подростков с различными механизмами формирования суицидального поведения [45].

• 3.    Работа в группах риска – индивидуальная, групповая, коллективная. В качестве средств и методов используются беседы, коррекционные сессии, флэш-мобы, игры, лекции, волонтёрская работа, экологические волонтёрские походы и др. [3, 46]. Важное значение имеет длительность наблюдения и возможность проведения коррекционной работы в нужный момент, в период появления новых стрессовых агентов или актуализации прежних суицидальных идей. Проводимые исследования [47] указывают на повышение риска совершения попытки и летального суицида в течение 24 месяцев после первого аутоагрессивного акта. Исходя из этого предпочтительна длительность наблюдения совершивших покушение на самоубийство подростков не менее 2 лет.

• 4.    Вторичная профилактика – работа с подростком, совершившим суицидальные действия, начиная с момента выписки из стационара и выхода в образовательное учреждение, а также в подострый и катамнестический периоды. Основные задачи: социальная и психологическая адаптация, в том числе профилактика и коррекция самостигматизации, психотерапия эмоциональных нарушений с формированием новых стратегий поведения, навыков преодоления и др. Важным условием является определение необходимости привлечения других специалистов, характера и объема их помощи, а также контроль эффективности проводимых мероприятий [48].

• 5.    Третичная профилактика – работа с окружением суицидента после покушения или его гибели [3, 49], включает индивидуальные подходы (с близким окружением) и рассчитанные на широкий круг. Осуществляется комплексная профи-лактика/коррекция стигматизации выжившего суицидента, членов его семьи, окружения, свидетелей трагедии и других лиц.

• 6.    Работа со СМИ – относится с одному из важных условий эффективной профилактики. В число основных задач входят отказ от рекламной романтизации суицидентов и суицидального поведения, сокращение выдаваемой в эфир информации о подробностях трагедии, ориентирование читателей, зрителей и слушателей на важность обращения за помощью, при возможности с указанием контактной информации соответствующей службы или специалиста [50, 51, 52].

Полученные нами данные (табл. 2 и 4) наглядно подтверждают необходимость работы с детьми и подростками с позиции суицидальной настороженности по направлениям: 1) семейная система ‒ предусматривается выделение групп риска (воспитываемые в неполных и/или многодетных семьях, имеющие отчима или мачеху, финансовые трудности в семье) [24, 25, 26]. Учащиеся с таким семейным анамнезом должны быть обязательно включены в сферу внимания, в том числе не только с целью диагностики суицидальной активности, но и оказания психологической поддержки, поиска возможных путей преодоления стрессовых ситуаций. Как дополнение к работе с этими детьми необходимо привлечение и специалистов социальных служб; 2) неблагоприятные, а зачастую критические отношения со сверстниками, включая стигматизацию по социальному статусу семьи, уровню материального благополучия, фенотипическим особенностям самого подростка и др. К широко распространенным проблемам в подростковой среде авторы относят буллинг [27, 28], дисгармоничные любовно-романтические отношения, отверженность в подростковой среде [26, 29], проблемы с учебой и педагогами [25, 30], негативное отношение к себе, своему телу [31], физическое или сексуальное насилие [32], психические и соматические заболевания [6], злоупотребление алкоголем и другими ПАВ [33, 34], рискованные формы поведения, самоповреждения. Они могут проявляться в широком диапазоне ‒ от социально приемлемых в современной действительности (тату, пирсинг и др.) [35] до серьёзных самоповре-ждений, нередко угрожающих жизни (самопорезы, самоотравления и др.) [36, 37]. Как правило, данный внешне заметный и высоко ассоциированный с суицидальными действиями поведенческий паттерн является одним из важных критериев по выявлению группы риска [28, 36]. Как и подростки с самоповреждающим поведением, лица с девиантным и рискованным поведением, склонностью к экстремальным увлечениям в подростковом возрасте должны быть на особом внимании в плане профилактической работы [39].

При наличии факторов риска необходима коррекционная и психологическая поддержка, даже при отсутствии суицидальных мыслей и планов.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В Тюменской области в течение последних 6 лет наблюдается тенденция увеличения абсолютного числа летальных суицидов и показателя суицидальной смертности среди несовершеннолетних на фоне объективного снижения этих значений среди взрослого населения. В крупном югозападном сибирском регионе с высоким рейтинговым уровнем жизни с учетом реализуемых современных социально ориентированных проектов такая ситуация свидетельствует о недостаточной эффективности традиционных мер профилактики суицидального поведения, низкой выявляемости суицидоопасного контингента и недостатках соответствующей работы с группами риска. Проведенный анализ данных о погибших от суицида и совершивших попытку самоубийства позволяет определить ключевые характеристики и факторы риска суицидальной активности, а также сформировать приоритетные направления работы. Можно надеяться, что внедрение в практику системной работы по ряду отмеченных направлений позволит улучшить ситуацию в регионе и снизить суицидальную смертность среди несовершеннолетних.