Суицидальный анамнез потребителей синтетических психостимуляторов

Потребление наркотических и других психоактивных веществ (ПАВ) является одним из наиболее значимых факторов суицидального риска [1, 2]. При этом значение имеет опыт не только систематического, но и единичного их приёма [3]. Многочисленные исследования свидетельствуют о более высоких показателях суицидальной активности и смертности контингента наркозависимых относительно общей популяции. Так, по данным D. Lee [4] в США в штате Флорида в период с 2001 по 2013 год смертность от наркотиков увеличилась на 57%, причём в структуре этой смертности каждый пятый случай (19,6%) был обусловлен самоубийством. В Финляндии из общего числа случаев преждевре- менной смерти наркоманов от суицида погибает каждый четвертый (24,0%) [5]. У больных ВИЧ среди причин смерти случайные травмы и самоубийства составляют 8% [6]. Значительное число наркозависимых погибают от передозировок наркотиков, во многих случаях скрывающих суицид [7].

Высокая суицидальная активность и смертность указывает на необходимость совершенствования системы профилактики и раннего выявления суицидального поведения среди данного контингента [8]. К важным категориям как и в общей популяции относят выявление и анализ групповых факторов риска [9, 10], в том числе изучение суицидального анамнеза [11]. У больных, зависимых от современных синтетических психостимуляторов, вышедших в последние годы на передовые рубежи наркологической заболеваемости и смертности [12, 13], данный аспект изучен недостаточно, что и явилось основанием для настоящего исследования.

Цель исследования: изучение и анализ основных категорий личного и семейного суицидального анамнеза.

Материал и методы: обследовано 180 потребителей синтетических психостимуляторов (F15) в возрасте от 16 до 49 лет (средний – 33,8 ± 3,2), из них мужчины – 85,0%, женщины – 15,0%. Во всех случаях диагноз был подтвержден клинически и при лабораторной идентификация психоактивных веществ путём химико-токсикологического исследования образцов биологических объектов (моча) методом хроматомасс-спектрометрии анализаторами на базе газового хроматографа Agilent 7890, а также анализатором Agilent 6460.

Для достижения цели исследования все больные были распределены на 2 группы – основная – 120 больных, проявляющих суицидальную активность, и группа сравнения – 60 наркозависимых без признаков суицидального поведения. Группы были сравнимы по полу, возрасту и стадии заболевания.

Статистическая обработка полученных данных проводилась с использованием пакета Microsoft Ex-el, версия 7.0 и с применением статистических программ SPSS Statistics 21 и STATISTICA 7.

Результаты и обсуждение: по данным медицинской документации и при подробном сборе анамнеза у наркозависимых по первой, второй и третьей линии родства были выявлены случаи суицидальных попыток (15,8%) и летальных суицидов (5,8%), превышающие показатели группы сравнения (3,3% и 5,0% соответственно). Факт достоверного (P<0,05) превышения числа суицидальных попыток как среди лиц основной группы (14,2%), так и среди близких (15,8%), на наш взгляд, может указывать на их семейное накопление, в том числе психологически обусловленную приемлемость данной формы девиации, передаваемой по типу выученного деструктивного поведения. Это подтверждают и данные опроса. Так, среди 17 лиц с суици- дальными попытками в анамнезе, 9 сообщали, что демонстративное суицидальное поведение было характерно для их родителей, в том числе со стороны отца – 5 (чаще порезы предплечий на фоне алкогольного опьянения), со стороны матери – 4 (попытки отравлений и поверхностные порезы предплечий). Наличие значительного числа покушений, совершённых наркозависимыми в период до начала приёма психоактивных веществ может косвенно подтверждать это предположение, и свидетельствуют о необходимости изучения не только личного суицидального анамнеза, но более активное выявление «суицидальных» семей.

Данные литературы указывают на возможность участия в этой ситуации генетических механизмов [14, 15]. Не менее значимы и психологические факторы, действие которых, вероятно, реализуется через ослабление защитных психологических факторов антисуицидального барьера [16, 17], а так же отмеченного ещё профессором А.Г. Амбрумовой десенсибилизирующего механизма – «не запрещено» [18].

В этом плане были интересны данные, об описываемом отдельными авторами [3] факте общения с суицидентом в течение последних двух лет. Как показали наши исследования, практически каждый шестой (18,3%) больной основной группы указал на опыт общения с человеком, погибшим в последующем от самоубийства. Этот показатель был достоверно меньше (P<0,05) в группе сравнения (3,3%). Обращало внимание, что подавляющее большинство (21 из 22) отметивших этот эпизод, в беседе с врачом в целом проявляли положительное («… правильно сделал») или нейтральное («…можно понять») отношение к ситуации. Все отмечали, что после получения известия о самоубийстве, долго думали и неоднократно возвращались в мыслях к ней, обсуждали с окружающими, некоторые (n=12) искали подобную информацию в интернете и соцсетях. Многие (17 из 22) отмечали актуализацию собственных суицидальных идей после данной трагедии. Достоверный уровень различий в группах позволяет отнести этот показатель к факторам риска.

Таким образом, результаты настоящего исследования свидетельствуют о важности изучения личного и семейного суицидального анамнеза. Это согласуется и с данными литературы. Так, полученные данные позволяют осуществлять более достоверную диагностику собственно суицидального поведения [19], с бòльшей точностью оценить суицидальный риск [20], а так же дают возможность разработки индивидуальной программы психокоррекционной работы с каждым больным [17, 21], способствуя снижению суицидальной смертности в целом.