Суицидологическая характеристика молодых женщин с нервной булимией

Равняясь на строгие критерии красоты, навязанными обществом и миром моды, большое количество молодых девушек погружаются в различные, а нередко нездоровые, способы достижения поставленных целей. Проживая эмоции, связанные со сложностями в соблюдении очередной диеты, неудовлетворённостью своим телом, они отдают предпочтение изнурительным физическим нагрузкам, строгим ограничениям в еде, мочегонным / слабительным или анорексигенным препаратам [1]. Обычно, ограничение в еде направлено на достижение значимого дефицита калорий, а значит, неизменно ведёт к стабильному недоеданию, что, в свою очередь, планомерно приводит к пищевому срыву и бесконтрольному перееданию. Проходя через эмоционально и физически тяжёлые этапы годами, еда становится эпицентром их жизни, а проблема «стройности и худобы» открывается с новых сторон. Повсеместная пропаганда «красивого и здорового» тела, реклама обещаний в максимально короткие сроки достичь «правильных» пропорций фигуры способствуют усилению негативных реакций, а также развитию дисморфоманических переживаний [2].

В настоящее время в нашей стране расстройства пищевого поведения (РПП) встречаются у порядка 4% населения, при этом на долю нервной анорексии (НА) приходится 2,5-3,7%, на нервную булимию (НБ) 1,1-4,2% [3-5]. Столь значительный разброс в выявлении НБ объясняется особенностями её диагностики: дело в том, что пациентки с НА рано или поздно обращают на себя внимание специалистов благодаря очень заметным внешним изменениям

Following the strict beauty criteria imposed by society and the fashion world, many young girls immerse themselves in various, and often unhealthy, ways to achieve their goals. Experiencing emotions associated with the difficulties of following yet another diet, dissatisfaction with their bodies, they give preference to grueling physical exercise, strict dietary restrictions, diuretics/laxatives or anorexic drugs [1]. Usually, dietary restrictions are aimed at achieving a significant calorie deficit, which means they invariably lead to stable malnutrition, which in turn systematically leads to a food breakdown and uncontrolled overeating. Going through emotionally and physically difficult stages for years, food becomes the epicenter of their lives, and the problem of “slimness and thinness” opens up from new sides. The widespread propaganda of a “beautiful and healthy” body, advertising promises to achieve the “correct” proportions of the figure in the shortest possible time contribute to the strengthening of negative reactions, as well as the development of dysmorphophobia [2].

Currently, eating disorders (ED) affect about 4% of the population in our country, with anorexia nervosa (AN) accounting for 2.5-3.7% and bulimia nervosa (BN) accounting for 1.1-4.2% [3-5]. Such a significant spread in the detection of AN is explained by the peculiarities of its diagnosis: the fact is that patients with AN sooner or later attract the attention of specialists due to very noticeable external changes (primar-

(прежде всего, бросающийся в глаза явный дефицит массы тела), либо благодаря возникающим соматическим или психиатрическим отклонениям. Для НБ, столь стигматизирующие изменения внешности в целом не характерны, имеющиеся проблемы пациентки долгое время успешно скрывают, зачастую вообще не попадая в поле зрения профильных врачей. Последний факт создаёт в некотором роде диагностический парадокс: мы располагаем данными, касающимися присутствия неких средних значений лиц с НБ в популяции (в основном получаемых методами скрининговой оценки), однако фактически (в отличии от НА) в кабинетах врачей встретим единичные ситуации реально установленных диагнозов. Эти пациентки, безусловно, часто обращаются за разнообразной медицинской и психологической помощью, однако, сознательно или бессознательно не акцентируют внимание на присутствующих признаках именно НБ. Это частые гости в кабинетах психологов с жалобами на плохое настроение и недовольство внешностью, у терапевтов, гастроэнтерологов и диетологов с жалобами на проблемы с пищеварительной системой и просьбами, касающимися контроля веса, у модных нутрициологов с запросами на нормализацию обменных процессов, однако, почти нигде «во главу угла» не ставится именно булимическая природа имеющихся нарушений. За скобками, таким образом, остаются существующий внутренний психологический конфликт, периоды отчаяния от неспособности сдерживать и контролировать пищевое поведение, постоянные зароки, обещания… и очередные срывы (о которых зачастую знают лишь сами лица с НБ), сопровождающиеся изнуряющими физическими «трипами» и бесконечными, компульсивным тренировками, самостоятельно назначаемой фармакотерапией, регулярными очистительными процедурами. Возникающие тягостные переживания («у меня опять ничего не получилось…»), приводят к истерикам и депрессивным реакциям, но происходит подобное на фоне относительно благополучного фасада (мы помним, что внешне лица с НБ очень часто никак не выделяются из числа сверстников). Возвращаясь к упоминавшемуся выше парадоксу, можно констатировать, что в популяции присутствует достаточно обширная группа лиц с НБ (вероятно, обоего пола, с преобладанием именно женщин [6, 7]), не склонная чаще всего никак идентифицировать себя в качестве имеющих подобное РПП. Однако, обладающая несомненно высоким уровнем внутреннего напряжения, характеризующаяся пер- ily, a striking obvious deficit in body weight), or due to emerging somatic or psychiatric deviations. For AN, such stigmatizing changes in appearance are generally not characteristic; patients successfully hide their existing problems for a long time, often not even coming to the attention of specialized doctors. The latter fact creates a diagnostic paradox of sorts: we have data on the presence of some average values of individuals with NB in the population (mostly obtained by screening assessment methods), but in fact (unlike AN) in doctors' offices we encounter isolated situations of actually established diagnoses. These patients, of course, often seek various medical and psychological help, but consciously or unconsciously do not focus on the present signs of NB. They are frequent guests in psychologists' offices with complaints of a bad mood and dissatisfaction with their appearance, in therapists, gastroenterologists and nutritionists with complaints of problems with the digestive system and requests concerning weight control, in fashionable nutritionists with requests for normalization of metabolic processes, however, almost nowhere is the bulimic nature of the existing disorders put "at the forefront". Thus, the existing internal psychological conflict, periods of despair from the inability to restrain and control eating behavior, constant vows, promises ... and then new breakdowns (often known only to the people with ED themselves), accompanied by exhausting physical "trips" and endless, compulsive training, selfprescribed pharmacotherapy, regular cleansing procedures remain outside the brackets. The resulting painful experiences ("I failed again ...") lead to hysterics and depressive reactions, but this happens against the background of a relatively prosperous façade (we remember that outwardly people with ED very often do not stand out from their peers). Returning to the above-mentioned paradox, we can state that in the population there is a fairly large group of people with ED (probably of both sexes, with a predominance of women [6, 7]), most often not inclined to identify themselves as having such an ED. However, it undoubtedly has a high level of internal tension, characterized by a permanent internal psychological conflict, which is highly likely to be accompanied by anti-vital experiences [4, 8-10].

манентным внутренним психологическим конфликтом, с большой долей вероятностью, способным сопровождаться антивитальными переживаниями [4, 8-10].

Смертность при РПП по статистике является одной из самых распространённых среди лиц с психическими расстройствами [ 11, 12 ]. При НА смертность составляет от 5 до 18%, при этом каждая пятая смерть – это самоубийство, при НБ смертность составляет около 3,9%, а на долю самоубийств приходится до четверти случаев – 23% [11, 13-16]. На текущий момент актуальные данные, касающиеся суицидальной смертности лиц именно с НБ, в России отсутствуют. Учитывая сложности диагностики НБ, отсутствие визуально заметных изменений тела и поведения, сокрытие эпизодов вызывания рвоты, употребления анорексигенных препаратов, и, что ещё более важно, внутренних переживаний (серьёзный внутриличностный конфликт, эгодистоничный по своей природе) позволяют предположить, что частота суицидальной смертности при НБ существенно недооценена. Кстати, на этапе судебно-медицинской экспертизы суицидентов специалисты нередко обнаруживают косвенные признаки присутствия РПП, при отсутствии указаний на присутствие прижизненно установленного диагноза [17, 18].

Целью данного исследования является изучение суицидологических особенностей молодых женщин с нервной булимией.

Задачи: определение и сравнение суицидологических характеристик женщин молодого возраста, имеющих и не имеющих НБ; обозначение возможных путей приложения превентивной активности в данной категории лиц.

Материалы и методы.

В исследовании приняли участие 195 респонденток: из них в исследуемую группу вошли 40 молодых женщин, имеющих НБ, в контрольную – 155 молодых женщин, без данного диагноза. Средний возраст женщин в исследуемой группе составил 21,9±0,8 года, у женщин в контрольной группе 22,1±1,2 года.

В качестве диагностических инструментов были использованы: клинико-анамнестический опросник, направленный на выявление аутоагессивных паттернов в прошлом и настоящем [19]; коэффициент про-суицидальной напряженности (КПСН за весь период анамнеза и КПСН за 2 года) [20]; тест ОСР (опросник суицидального риска) в модификации Т.Н. Разумовской [21].

Mortality in eating disorders is statistically one of the most common among people with mental disorders [11, 12]. Mortality in AN ranges from 5 to 18%, with every fifth death being a suicide; mortality in NB is about 3.9%, with suicides accounting for up to a quarter of cases – 23% [11, 13-16]. Currently, there are no relevant data on suicidal mortality in people with NB in Russia. Given the difficulties in diagnosing NB, the absence of visually noticeable changes in the body and behavior, concealment of episodes of vomiting, use of anorexigenic drugs, and, more importantly, internal experiences (serious intrapersonal conflict, ego-dystonic in nature), we can assume that the incidence of suicidal mortality in NB is significantly underestimated. By the way, at the stage of forensic medical examination of suicides, specialists often discover indirect signs of the presence of an eating disorder, in the absence of indications of the presence of a diagnosis established during life [17, 18].

The aim of this study is the learning su-icidological characteristics of young women with nervous bulimia.

Tasks: definition and comparison of suicidological characteristics of young women with and without NB; identification of possible ways of applying preventive activity in this category of people.

Materials and methods.

The study involved 195 respondents: of these, the study group included 40 young women with NB, and the control group included 155 young women without this diagnosis. The average age of women in the study group was 21.9±0.8 years, while that of women in the control group was 22.1±1.2 years.

The following diagnostic tools were used: a clinical-anamnestic questionnaire aimed at identifying autoaggression patterns in the past and present [19]; the coefficient of prosuicidal tension (CPST for the entire anamnesis period and CPST for 2 years) [20]; SRQ (suicide risk questionnaire) as modified by T.N. Razumovskaya [21].

Inclusion criteria for the study group were as follows: established diagnosis of NB according to ICD-10 criteria; absence of other mental disorders according to ICD-10 criteria that could significantly affect the variables being assessed; aged from 20 to

Критериями включения в исследуемую группу являлись следующие: установленный диагноз НБ согласно критериям МКБ-10; отсутствие иных психических расстройств согласно критериям МКБ-10, способных оказывать значимое влияние на оцениваемые переменные; возраст от 20 до 27 лет, факт обучения в ВУЗе на момент проведения исследования. Группу контроля составили молодые женщины того же возраста с сопоставимыми социальнодемографическими характеристиками, не имеющие диагноза НБ, не принимающие психотропные препараты и препараты, влияющие на аппетит. В исследование не вошли: лица, имеющие иные психические расстройства на момент проведения исследования; страдающие соматическими заболеваниями, симптомами которых могли являться вторичные нарушения пищевого поведения.

Статистический анализ и обработку данных проводили посредством непараметрических методов математической статистики: для сравнения качественных показателей в независимых выборках использовался критерий Пирсона (χ2); для количественных показателей с ненормальном распределением – критерий Манна-Уитни (U эксп.). Выборочные дескриптивные статистики представлены в виде М(m) (средняя (стандартное квадратичное отклонение). Для непараметрических критериев описание данных представлено в виде n (%) (абсолютное количество признаков группы и его процентное отношение к общему количеству членов группы). Границы доверительного интервала (ДИ) для отношения шансов указаны в виде нижней (НГДИ) и верхней границы (ВГДИ). Если границы доверительного интервала не включали единицу, результаты считались статистически значимым. Результаты определялись как статистически значимые при уровне значимости p<0,05. Математическую обработку данных проводили с помощью программы SPSS.

Результаты и их обсуждение.

Оценим присутствие паттернов классического аутоагрессивного поведения у молодых женщин, страдающих НБ. Полученные данные представлены в таблице 1.

Представленные данные подтверждают изложенное выше предположение, касающееся исследуемой группы: количество девушек, всерьёз размышляющих о возможности совершения самоубийства, а также значительное число из них, обдумывающих конкретные способы его осуществления статистически значимо преобладает именно в исследуемой группе.

27, studying at a university at the time of the study. The control group consisted of young women of the same age with comparable socio-demographic characteristics who did not have a diagnosis of NB and did not take psychotropic drugs or drugs that affect appetite. The study did not include: individuals with other mental disorders at the time of the study; those suffering from somatic diseases, the symptoms of which could be secondary eating disorders.

Statistical analysis and data processing were carried out using nonparametric methods of mathematical statistics: the Pearson criterion (χ2) was used to compare qualitative indicators in independent samples; for quantitative indicators with a non-normal distribution – the Mann-Whitney criterion (U exp.). Sample descriptive statistics are presented as M(m) (mean (standard deviation). For nonparametric criteria, the data description is presented as n (%) (the absolute number of group characteristics and its percentage to the total number of group members). The boundaries of the confidence interval (CI) for the odds ratio are specified as the lower (LBCI) and upper bounds (UBCI). If the boundaries of the confidence interval did not include one, the results were considered statistically significant. The results were defined as statistically significant at a significance level of p<0.05. Mathematical data processing was performed using the SPSS program.

Results and their discussion.

Let's rate the presence of classic auto-aggressive behavior patterns in young women suffering from NB. The obtained data are presented in Table 1.

Таблица / Table 1

Представленность классических аутоагрессивных паттернов у молодых женщин с нервной булимией Prevalence of classic autoaggressive patterns in young women with bulimia nervosa

Критерий Criterion	Исследуемая группа Experimental group, n=40		Контрольная группа Control group, n=155		χ2	Р	ОШ OR	ДИ CI
								НГДИ LBCI	ВГДИ UBCI
	n	%	n	%
Мысли о самоубийстве в последние 2 года Suicide ideation in the last 2 years	23	57,5	45	29,03	11,35	0,0008	3,382	1,650	6,934
Мысли о самоубийстве с обдумыванием способа совершения суицида Suicide ideation with consideration of the method of committing suicide	9	22,5	16	10,32	4,22	0,0400	2,522	1,021	6,233

Разница практически в два раза достигается в изолированный период времени (последние два года) и отсутствует за весь анамнестический период. Можно предположить, что подобная особенность связана именно с формированием изучаемой НБ и её характерных суицидологических спецификаций в последние несколько лет жизни.

Теперь обсудим обнаруженные статистически значимые отличия в отношении значимых для суицидологической практики предикторов аутоагрессивного поведения и эмоциональных переживаний.

Приведённые в таблице 2 данные обнаруживают сходную закономерность: многие из изучаемых предикторов или эмоциональных состояний имеют статистическую значимость в очерченные интервал последних двух лет (время вероятного присутствия НБ). Речь идёт прежде всего о выявлении чувства безнадёжности в исследуемой группе у 40% обследованных, что в четыре раза превышает аналогичный показатель в группе контроля, и наличия желания обращения к специалисту в области психического здоровья. Статистически значимые более высокие значения в последние два года обнаруживаются также и в отношении целого ряда других важнейших предикторов, таких как: исчезновение смысла существования, периоды остро переживаемых моментов одиночества, переживаний идей вины, навязчивых угрызений совести и стыда. Крайне показательным является тот факт, что указанные признаки значимо отличают группы и за период всего анамнеза вообще, однако, нами обнаружена любопытная особенность.

Now let us discuss the statistically significant differences found in relation to predictors of autoaggressive behavior and emotional experiences that are significant for suicidological practice.

The data presented in the table reveal a similar pattern: many of the studied predictors or emotional states have statistical significance in the outlined interval of the last two years (the time of probable presence of NB). This is primarily about the detection of a feeling of hopelessness in the study group in 40% of those examined, which is four times higher than the same indicator in the control group, and the presence of a desire to contact a mental health specialist. Statistically significant higher values in the last two years are also found in relation to a number of other important predictors, such as: the disappearance of the meaning of existence, periods of acutely experienced moments of loneliness, experiences of ideas of guilt, obsessive remorse and shame. It is extremely indicative that the abovementioned features significantly distinguish the groups and for the entire anamnesis period in general, however, we have discovered a curious feature: the fact is that in the group under study the above-mentioned variables have values for the entire period that significantly exceed those for a limited period in the last two years, which is not observed, or is observed to a much lesser extent, in the group under study.

Таблица / Table 2

Представленность предикторов аутоагрессивного поведения у молодых женщин с нервной булимией Predictors of autoaggressive behavior in young women with bulimia nervosa

Критерий Criterion	Исследуемая группа Experimental group, n=40		Контрольная группа Control group, n=155			χ2	Р	ОШ OR	ДИ CI
									НГДИ LBCI	ВГДИ UBCI
	n	%	n		%
Долгое переживание чувства вины в последние 2 года Long-term experience of guilt in the last 2 years	18	45	26		16,77	14,5	0,0001	4,059	1,914	8,611
Навязчивое чувство стыда в анамнезе History of obsessive feelings of shame	15	37,5	28	↓	18,06	6,99	0,0082	2,721	1,273	5,818
Склонность испытывать навязчивое чувство стыда в последние 2 года Tendency to experience obsessive feelings of shame in the past 2 years	14	35	18		11,61	12,68	0,0004	4,098	1,815	9,255
Частые угрызения совести Frequent pangs of conscience	18	45	33	↓	21,29	9,25	0,0024	3,025	1,455	6,290
Частые угрызения совести в последние 2 года Frequent pangs of conscience in the last 2 years	18	45	25		16,13	15,42	0,0001	4,255	1,998	9,059
Острое чувство одиночества в анамнезе History of severe feelings of loneliness	27	67,5	61	↓	39,35	10,17	0,0014	3,201	1,533	6,681
Переживание острого чувства одиночества в последние 2 года Experiencing a severe feeling of loneliness in the last 2 years	24	60	43		27,74	14,67	0,0001	3,907	1,895	8,057
Эпизоды исчезновения смысла жизни Episodes of losing meaning of life	15	37,5	26	↓	16,77	8,23	0,0041	2,977	1,383	6,406
Эпизоды исчезновения смысла жизни в последние 2 года Episodes of losing meaning of life in the last 2 years	13	32,5	18		11,61	10,37	0,0013	3,665	1,607	8,355
Чувство безнадежности в последние 2 года Feeling hopeless for the last 2 years	16	40	14		9,03	23,42	0,0000	6,714	2,905	15,518
Желание обратиться за помощью к психиатру, психологу, психотерапевту в последние 2 года Desire to seek help help from a psychiatrist, psychologist, psychotherapist in the last 2 years	16	40	28		18,06	8,76	0,0031	3,024	1,423	6,423

Таблица / Table 3

Представленность несуицидальных аутоагрессивных паттернов у молодых женщин с нервной булимией Prevalence of non-suicidal autoaggressive patterns in young women with bulimia nervosa

Критерий Criterion	Исследуемая группа Experimental group, n=40		Контрольная группа Control group, n=155		χ2	Р	ОШ OR	ДИ CI
								НГДИ LBCI	ВГДИ UBCI
	n	%	n	%
Табакокурение Smoking	8	20	9	5,81	8,05	0,0046	4,056	1,453	11,319
Увеличение числа сигарет в последние 2 года Increase in cigarette consumption in the last 2 years	6	15	4	2,59	10,08	0,0015	6,794	1,818	25,197
Наличие опасных для жизни несчастных случаев в последние 2 года Presence of life-threatening accidents in the last 2 years	6	15	7	4,52	5,62	0,0178	3,731	1,179	11,812

Дело в том, что в исследуемой группе указанные переменные имеют за весь период значения, заметно превышающие такие за ограниченные период в два последних года, чего не наблюдается, или наблюдается в куда более незначительной степени, в исследуемой группе. В принципе, это достаточно логичное соотношение: за всю жизнь искомых индикаторов и должно накапливаться больше. Но в исследуемой группе этого «закономерного» снижения не отмечается, что говорит в пользу присутствия в последние годы их жизни некого фактора, генерирующего поводы для поддержания выявленных высоких значений. Отметим также, что ожидаемого отличия в отношении субъективно переживаемых депрессивных периодов обнаружено не было, что, на наш взгляд, весьма необычно и требует дополнительного изучения.

Перейдём к оценке несуицидальных аутоагрессивных паттернов, полученные данные представлены в таблице 3. И опять мы обнаруживаем статистически значимое превышение в отношении ряда исследуемых признаков в период в последних двух лет, что лишний раз говорит в пользу присутствия в указанный период неких факторов, оказывающих заметное модерирующее влияние на значения приведенных в таблице критериев. С большой долей вероятности, можно предположить присутствие избыточного дистресса в результате перманентно присутствующего внутри психологического конфликта: хочу быть в норме – опять не получилось, сорвалась.

In principle, this is a fairly logical relationship: more of the sought-after indicators should accumulate over a lifetime. But in the group under study this “natural” decrease is not observed, which speaks in favor of the presence in the last years of their lives of a certain factor that generates reasons for maintaining the identified high values. We also note that the expected difference in relation to subjectively experienced depressive periods was not found, which, in our opinion, is very unusual and requires additional study.

Let us move on to the assessment of non-suicidal autoaggressive patterns; the obtained data are presented in Table 3.

And again we find a statistically significant excess in relation to a number of the studied characteristics in the period of the last two years, which once again speaks in favor of the presence in the specified period of certain factors that have a noticeable moderating effect on the values of the criteria given in the table. With a high degree of probability, we can assume the presence of excessive distress as a result of a permanently present internal psychological conflict: I want to be normal – again it did not work out, I broke down. Regarding smoking: with the identified difference and in relation to the entire anamnestic period, the statistically significant increase in the number of cigarettes smoked per day is again striking.

Таблица / Table 4

Опросник суицидального риска в модификации Т.Н. Разуваевой

Suicidal risk questionnaire modified by T.N. Razuvaeva

Критерий Criterion	Исследуемая группа Experimental group, n=40, M±m	Контрольная группа Control group, n=155, M±m	U	p
Демонстративность Demonstrativeness	1,47±1,259	0,906±1,036	2297,0	0,0116
Аффективность Affectivity	2,943±1,936	1,795±1,478	2034,50	0,0008
Уникальность Uniqueness	1,35±1,417	0,743±0,979	2388,50	0,0254
Несостоятельность Insolvency	3,188±1,803	1,955±1,213	1860,50	0,0000
Социальный пессимизм Social pessimism	3,425±1,279	2,826±1,382	2309,50	0,0130
Временная перспектива Time perspective	1,43±1,391	0,681±0,965	2078,0	0,0013
Интегральный показатель ОСР Integral indicator of the SRQ	15,025±6,889	10,148±4,891	1772,50	0,0000

В отношении табакокурения: при выявленном отличии и в отношении всего анамнестического периода, в глаза опять же бросается статистически значимое увеличение числа выкуриваемых сигарет в сутки. И кстати, некоторые девушки отмечают снижение аппетита на фоне выкуривания значительного количества сигарет, что является также возможной причиной обнаруженной особенности.

При оценке результатов опросника суицидального риска в модификации Т.Н. Разуваевой получены следующие результаты (табл. 4).

Статистически значимой разницы достигают большинство шкал опросника (впрочем, как и интегральный показатель), характеризуя исследуемую группу как обладающую значительным просуици-дальным потенциалом. Высокие значения шкалы демонстративности говорят в пользу желания привлечь внимание, обрести сочувствие и понимание окружающих. Эмоциональные реакции в группе девушек с НБ преобладают над интеллектуальным контролем в случае оценки сложных ситуации, сопровождающихся переживанием своей исключительности, уникальности и неповторимости возникающих проблем. Высокие значения шкалы несостоятельности являются индикатором переживания собственной неудачности и ненужности, негативного отношения к себе, что наряду с отрицательной концепцией окружающего мира, ощущением его враждебности формирует крайне негативный просуици-дальный личностный фон.

And by the way, some girls note a decrease in appetite against the background of smoking a significant number of cigarettes, which is also a possible cause of the discovered feature.

When evaluating the results of the suicide risk questionnaire modified by T.N. Razuvaeva, the following results were obtained (Table 4).

Most scales of the questionnaire (as well as the integral indicator) show statistically significant differences, characterizing the study group as having a significant pro-suicidal potential. High values of the demonstrativeness scale indicate a desire to attract attention, gain sympathy and understanding from others. Emotional reactions in the group of girls with NB prevail over intellectual control in the case of assessing complex situations accompanied by the experience of their own exclusivity, uniqueness and inimitability of the problems that arise. High values of the insolvency scale indicate the experience of one's own failure and uselessness, a negative attitude towards oneself, which, along with a negative concept of the surrounding world and a sense of its hostility, forms an extremely negative pro-suicidal personality background. Also, the study group shows noticeable problems with planning their own future, a distinct immersion in current negative experiences.

Таблица / Table 5

Значения коэффициента просуицидальной напряженности у девушек с НБ и контрольной группы Values of the coefficient of pro-suicidal tension in girls with NB and the control group

Критерий Criterion	Исследуемая группа Experimental group, n=40, M±m	Контрольная группа Control group, n=155, M±m	U	p
КПНС CPST	0,471±0,330	0,263±0,280	1906,50	0,000178
КПСН за последние 2 года CPST for the last 2 years	0,229±0,188	0,093±0,127	1566,50	0,000001

Также в исследуемой группе отмечаются заметные проблемы с планированием собственного будущего, отчётливая погружённость в текущие негативные переживания. В целом, можно констатировать весьма неблагоприятный профиль ОСР и значительные отличия в значениях интегрального показателя. В совокупности полученные данные свидетельствуют в пользу высокого суицидального риска группе девушек с НБ.

Значения коэффициента просуицидальной напряженности (КПСН) также статистически значимо отличают исследуемую и контрольную группы, полученные значения представлены в таблице 5.

Обращают на себя внимание статистически значимые отличия в отношении обоих использованных коэффициентов. Особенно значимых отличий достигает показатель, характеризующий последние два года, что ещё раз подтверждает изложенную нами ранее гипотезу.

Таким образом, полученные данные подтверждают выше высказанные предположения о недооценённости суицидального риска у молодых женщин, страдающих НБ. Ещё раз отметим частоту встречаемости специфического комплекса чувств вины, стыда, угрызений совести и переживаний периодов безнадёжности, говорящих в пользу присутствия перманентного отрицательного эмоционального фона, с большой долей вероятности связанного с психологическим конфликтом, лежащим в основе НБ, вторично генерирующего высокий риск аутоагрессивного поведения.

Выводы

Исследуемая группа молодых женщин с нервной булимией представляет собой весьма специфическую и неблагоприятную в суицидологическом плане группу, требующую дальнейшего, детального изучения. Данная особенность касается присутствия значительно более частых суицидальных идей, ряда

In general, one can state a very unfavorable profile of the OSR and significant differences in the values of the integral indicator. Taken together, the data obtained indicate a high suicide risk in the group of girls with NB.

The values of the coefficient of pro-suicidal tension (CPST) also statistically significantly distinguish the study and control groups; the obtained values are presented in Table 5.

The statistically significant differences in relation to both coefficients used are striking. The indicator characterizing the last two years achieves especially significant differences, which once again confirms the hypothesis we stated earlier.

Thus, the obtained data confirm the above assumptions about the underestimation of the suicidal risk in young women suffering from NB. Once again, we note the frequency of occurrence of a specific complex of feelings of guilt, shame, remorse and experiences of periods of hopelessness, which speak in favor of the presence of a permanent negative emotional background, with a high degree of probability associated with a psychological conflict underlying NB, secondarily generating a high risk of autoaggressive behavior.

Conclusions

The studied group of young women with nervous bulimia proved that this contingent is highly specific and unfavorable in terms of suicidology, which requires further, detailed study. This feature concerns the presence of significantly more frequent suicidal ideas, a number of non-suicidal autoaggressive phenomena and predictors of autoaggressive behavior. In addition, the high pro-suicidal potential of the studied

несуицидальных аутоагрессивных феноменов и предикторов аутоагрессивного поведения. Кроме того, высокий просуицидальный потенциал исследуемой группы молодых женщин с НБ подтверждается высокими значениями многих шкал ОСР и показателями КПНС.

Отдельно стоит отметить присутствие статистически значимых отличий в отношении многих изучаемых переменных в ограниченный временной период (последние два года), который с большой вероятностью приходился на время формирования НБ.

Несомненно, следует уделять больше внимания вопросам диагностики НБ (скрининговое диагностическое тестирование), так как критически малое число пациенток обращаются к специалистам в области психического здоровья на начальных этапах заболевания. Как показывает практика, пациентки с НБ нередко попадают к психиатру уже после неудачной суицидальной попытки.

При обнаружении суицидальных мыслей или суицидальных попыток у молодых женщин следует рассматривать возможность присутствия у них в качестве причины подобных РПП и, в частности, НБ. С другой стороны, при диагностике НБ у этих пациенток следует помнить о высоком риске их аутоагрессивного поведения.

group of young women with NB is confirmed by high values of many scales of the SRQ and indicators of the CPST.

It is worth noting separately the presence of statistically significant differences in relation to many of the studied variables in a limited time period (the last two years), which most likely occurred during the formation of the National Bank.

Undoubtedly, more attention should be paid to the issues of diagnosing NB (screening diagnostic testing), since a critically small number of patients seek mental health specialists at the initial stages of the disease. As practice shows, patients with NB often come to a psychiatrist after an unsuccessful suicide attempt.

When suicidal thoughts or suicide attempts are detected in young women, the possibility of the presence of similar eating disorders and, in particular, NB as a cause should be considered. On the other hand, when diagnosing NB in these patients, one should remember the high risk of their auto-aggressive behavior.