Суицидологическая, экспериментально -психологическая и наркологическая характеристика супругов из браков мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, с первично-открытой семейной системой
Автор: Меринов Алексей Владимирович
Журнал: Суицидология @suicidology
Статья в выпуске: 2 (15) т.5, 2014 года.
Бесплатный доступ
Изучены наркологические, суицидологические спецификации супругов из семей, где муж страдает алкогольной зависимостью, сформировавшихся в рамках модели с первично открытой семейной системой. Показано, что супруги в подобных браках в отношении рассматриваемых категорий не вписываются в типичные характеристики, присущие супругам, проживающим в браках, с оставшимися двумя типами формирования семейной системы. В данной работе проведена оценка представленности саморазрушающих паттернов. Проанализирована наркологическая и экспериментально-психологическая характеристики супругов, что имеет принципиальное значение для проведение дифференцированой превентологической работы, вероятностной оценки возможности аутоагрессивных реакций в зависимо-созависимой диаде и осуществления эффективных и максимально индивидуализированных терапевтических мероприятий.
Аутоагрессия, алкоголизм, типы семей больных алкогольной зависимостью
Короткий адрес: https://sciup.org/140141426
IDR: 140141426
Текст научной статьи Суицидологическая, экспериментально -психологическая и наркологическая характеристика супругов из браков мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, с первично-открытой семейной системой
Последние несколько десятков лет интерес к семьям, имеющих в своем составе больного алкоголизмом, остаётся традиционно высоким [6, 10]. Это, прежде всего, объясняется широчайшей распространенностью подобных семейных отношений, а с другой стороны, – необходимостью поиска эффективных подходов как к лечению самой алкогольной зависимости, так и коррекции созависимого состояния. Кроме того, эти семьи являют собой некий клинико-социальный феномен, вносящий существеннейший вклад в суицидальность современного общества [1-3, 5, 7, 8].
Традиционно, подход к изучению как наркологических, так и суицидологических характеристик супругов в подобных семьях был статичным и описательным. То есть, имелись некие совокупные характеристики, которые, в лучшем случае, оценивали влияние длительности существования супружеских отношений на рассматриваемые показатели. Другими словами, все браки мужчин, страдающих алкогольной зависимостью (МСАЗ), изучались как нечто «однотипное и однообразное», не имеющее каких-то внутригрупповых вариан- тов, в том числе и в отношении представленности аутоагрессивных паттернов. В наших предыдущих работах была продемонстрирована выраженная гетерогенность подобных семейных отношений [4], однако в них основной акцент был сделан на наиболее типичных, «закрытых» вариантах развития семейной системы.
Перед тем как перейти к наркологической и суицидологической характеристикам супругов из браков с первично открытой семейной системой, коротко остановимся на описании предложенной нами типологии.
Одной из главных особенностей «алкогольных» браков в целом, описываемой большинством ученых, является феномен «закрытой семейной системы». Это некая социальная изоляция, являющаяся одной из главных динамических характеристик созависимой реакции близких. Поведение членов семьи подчинено сокрытию «домашнего алкоголика», формируя своеобразный заговор молчания по поводу имеющихся проблем. Данный вариант долгое время считался единственным возможным, и на его основе создавались методы воздействия на зависимое и созависимое звенья.
Наши исследования позволили пересмотреть данное положение [4]. Были выделены три, клинически чётко очерченных, варианта динамического развития семей МСАЗ в зависимости от проницаемости границ семейной системы, два из которых первично «закрыты»: браки с перманентно закрытой (ПЗСС) и вторично открытой семейными системами (ВОСС). Последний же вариант подразумевал отсутствие закрытости вообще – браки с первично открытой семейной системой (ПОСС). Первые два варианта, безусловно, являются наиболее распространенными и узнаваемыми. Их по праву можно обозначить как «классические», то есть те, описание которых, вероятно, и легло в основу представления о тотальной схожести алкогольных браков и, в частности, универсальности феномена созависимости. Однако исследованная нами группа супругов из браков с ПОСС в значительной степени отличалась по большинству рассматриваемых нами показателей (наркологических, экспериментально-психологических и суицидологических) от супругов из семей с иными динамическими моделями. Это и послужило поводом для написания данной работы.
Чтобы лучше представить сущность брачной модели с ПОСС, напомним про «классический», закрытый тип развития «алкогольного» брака. Это вариант, когда после этапа активной «борьбы за здоровье мужа», а в ряде случаев без такового, семья делает границы семьи ригидными и непроницаемыми, инкапсулируя проблему зависимости внутри узкого, «посвященного» круга. Начинается многолетний этап имитации гармоничной семьи. Подобная закрытость часто достигает гротескного и нелепого уровня и сохраняется десятилетиями. При данном варианте отношения супругов, либо постоянно конгруэнтны – динамический тип с ПЗСС, либо временно конгруентны, с возникающим в будущем моментом крушения закрытости и изоляции – браки с ВОСС. На подобные варианты приходится почти 90% всех семей МСАЗ [4]. Однако оставшиеся браки с ПОСС моделью, сильно отличались от описанных выше как по динамике семейных отношений (что легло в основу предложенного нами названия), так и в отношения суицидологических и наркологических показателей супругов.
Кратко охарактеризуем подобные семейные отношения. Алкогольная зависимость мужа в этом случае носит достаточно «мягкий» и
«социально приемлемый», с точки зрения супруги, характер. И никогда ни от кого не скрывается. Фактически, даже при наличии четкой клинической картины алкогольной зависимости, ситуация обычно не расценивается супругой как медицинская проблема, требующая коррекции. Жены относят злоупотребление алкоголем мужей к необходимым атрибутам, например, карьеры супруга. Эти женщины часто происходят из семей с «богатыми» алкогольными традициями и патриархальными установками, где употребление алкоголя расценивалось как типично мужской, немаргинальный паттерн поведения. Жены не касаются темы алкоголизации мужа, так как «он взрослый и сам может принимать решения». Редкие возмущения по поводу алкогольных проблем носят чаще «журящий» характер. Они нередко заканчиваются определённым видом ренты со стороны мужа – подарками, которые не носят обязательного характера и не являются стимулом, повышающим самооценку супруги. Безусловно, такое «попустительство» и «безразличие» супруги к выпивкам мужа никак не связаны с невозможностью правильно оценить ситуацию. То есть не было вызвано, например, ин-теллектуально-мнестическими нарушениями.
МСАЗ из этой группы обычно сами обращались за помощью к наркологу из-за возникших параалкогольных соматических осложнений, либо прекращали употребление алкоголя самостоятельно. Течение алкоголизма мы обозначили как «алкогольную зависимость мужчины без участия в её нозоморфозе созависи-мой супруги».
Описываемые отношения, обычно, сохранялись на всей протяженности брака.
Материал и методы.
Для решения поставленных задач были обследованы 250 семей МСАЗ. Средний возраст МСАЗ составил 43,7±3,9 года, их жён – 41,8±4,2 года. Срок семейной жизни в браке у мужчин равнялся 18,3±5,1 года, у их жён 16,9±4,8 года.
Из всех обследованных семей, тридцать были отнесены к семьям с ПОСС, что составило 12%. Возраст МСАЗ в этой выборке составил 44,3±4,2 года, их жён – 43,6±3,9 года. Срок семейной жизни в браке у МСАЗ равнялся 20,1±3,7 года, у их жён – 18,4±4,2 года. По этим показателям исследуемая группа статистически не отличалась от оставшейся массы обследованных. Все пациенты клинически находились во второй стадии заболевания.
Динамика семейных отношений оценивалась на основании клинико-анамнестических сведений, отражающих функционирование диады «аддикт-семейное окружение».
В качестве «интактной» контролькой группы выступили супруги из браков мужчин, не страдающих алкогольной зависимостью, той же возрастной группы и с аналогичной продолжительностью семейной жизни. Количество обследованных семей – 60.
В качестве диагностического инструмента использовался опросник для выявления аутоагрессивных паттернов и их предикторов в прошлом и настоящем [9]. Для оценки экспериментально-психологических особенностей группы использованы: тест преобладающих механизмов психологических защит (LSI), тест Mini-Mult, опросник Столина «Удовлетворенность брачными отношениями», а так же ряд личностных характеристик, позволяющих оценить созависимую реакцию супруги.
Статистический анализ и обработку данных проводили посредством параметрических и непараметрических методов математической статистики на базе компьютерных программ Microsoft Excel 2007 и Statistica 6.0 (с использованием критериев Стьюдента и Вилкоксона).
Результаты и обсуждение.
Аутоагрессивная и экспериментально-психологичекая характеристики мужчин из браков с ПОСС.
Показатели «классической» суицидальной активности, как следует из представленной таблице 1, достоверно не отличают МСАЗ из изучаемой группы от остальных обследованных респондентов. Тем не менее, значения изучаемых показателей в группе заметно ниже. Их присутсвие в этой самой «благополучной» группе больных алкогольной зависимостью еще раз подчеркивает «генетическое» родство алкоголизма и суицидального поведения [10].
Нельзя игнорировать и тот факт, что проживание в браке с сверхзаботящейся и обесценивающей супругой (закрытые типы супружества) поддерживает эти показатель на более высоком уровне.
В отношении несуицидальных форм аутоагрессивного поведения и ряда предикторов саморазрушающего поведения исследуемая группа выглядит гораздо более благополучно, что делает её по своему уникальной в отношении целого ряда весьма характерных для мужского алкоголизма самодеструктивных паттернов.
В таблице приведены лишь те показатели несуицидальной аутоагрессии, достигающие статистически значимой разницы. Помимо этого нами была также замечена отчетливая тенденция к более низким значениям ряда других феноменом, традиционно относимых к маскированным формам аутодеструкции.
Таблица 1
Характеристика аутоагрессивной сферы мужчин, страдающих алкогольной зависимостью, из браков с ПОСС, %
Признак |
Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, из браков с ПОСС |
Мужчины, страдающие алкогольной зависимостью, из оставшихся браков (ПЗСС и ВОСС) |
Суицидальная попытка в анамнезе |
16,6 |
22,27 |
Суицидальные мысли и попытки в анамнезе |
26,6 |
33,63 |
Наличие только суицидальных мыслей |
6,7 |
10,9 |
Братания и иные «приемлемые» самоповреждения |
*6,66 |
22,27 |
Наличие в прошлом или настоящем употребления наркотических средств |
*6,7 |
23,2 |
Наличие ЧМТ в анамнезе вообще |
*3,3 |
22,63 |
Сигаретные ожоги |
*6,7 |
33,63 |
Опыт близкого общения с будущим самоубийцей |
*6,7 |
26,36 |
Периоды длительных угрызений совести |
*20,0 |
38,18 |
Частые депрессивные эпизоды |
*30,0 |
53,18 |
Моменты отчетливой безысходности |
*6,7 |
25,0 |
Субъективное ощущение, что «проживу еще долго» |
*76,66 |
53,2 |
Примечание: различия достоверно значимы – *p<0,05
Таблица 2
Наркологические характеристики МСАЗ из браков с первично открытой семейной системой (приведены пары сравнений p<0,05)
Признак |
МСАЗ из браков с ПОСС |
МСАЗ из браков с ВОСС |
МСАЗ из браков с ПЗСС |
Высокопрогредиентное течение заболевания |
0% |
26,92% |
31,17% |
Среднепрогредиентное течение заболевания |
26,6% |
69,23% |
55,84% |
Низкопрогредиентное течение заболевания |
73,4% |
3,85% |
12,99% |
Толерантность (литры, в пересчёте на водку) |
0,7±0,3 |
1,1±0,4 |
1,2±0,4 |
Возраст возникновения похмельного синдрома |
34,7±2,3 |
29,2±4,2 |
27,3±3,9 |
Употребление суррогатов алкоголя в анамнезе |
20% |
61,54% |
54,55% |
Наличие амнестических форм опьянения |
16,6% |
73,08% |
63,64% |
Длительность ремиссии после лечения (в месяцах) |
37,5±12,9 |
13,6±6,6 |
23,3±9,4 |
Добровольное продление лечебной программы |
73,4% |
8,7% |
23,73% |
Ремиссия свыше пяти лет |
36,6% |
8,7% |
5,08% |
В основном это касалось различных модусов рискованно-виктимного поведения (акцепция и провокация насилия, конфликты с представителями правоохранительных органов, склонность к заведомо рискованному поведению, травматическая патология, употребление суррогатов алкоголя и пр.).
Психологическим маркерами данной группы МСАЗ, достоверно отличающими их от обеих оставшихся групп, являлись – редкость использования вытеснения и реактивных образований в качестве ведущих механизмов психологической защиты, а также достоверно более низкая склонность к внешнеоб-виняющему типу реакций. Это в совокупности может говорить о большей «взрослости» и ответственности пациентов этой группы.
Следует также отметить и более высокую удовлетворенность своими брачными отношениями в группе, достоверно отличающей респондентов от таковых в оставшейся выборке. Согласно данным теста Столина, удовлетворительные семейные отношения в изучаемых браках обнаруживались в более, чем в 60% случаев. Тогда как в оставшихся вариантах – семьях с ПЗСС и ВОСС – лишь в порядка 30% исследуемых пар. В свою очередь, к откровенно неудовлетворительным в исследуемой группе относились менее 5% семей, что в 5-7 раз меньше, чем в «контрольных группах».
Наркологическая характеристика МСАЗ из браков с первично открытой семейной системой .
Течение алкогольной зависимости у пациентов из изучаемых браков наиболее мягкое, что отражено в таблице 2.
Это касается типа преобладающей прогредиентности – в 73,4% встречается низкопрогредиентный вариант развития заболевания. Так же значительно позже формируется похмельный синдром при, в целом, похожих сроках начала злоупотребления алкоголем. Для этой группы менее характерно употребление суррогатов алкоголя, ниже толерантность к алкоголю, и реже встречаются амнестические формы опьянения. Так же значительно чаще встречаются длительные терапевтические ремиссии (свыше пяти лет), а сам срок ремиссии более продолжительный, чем в оставшихся группах.
В группе не встретилось «срывов» на фоне действующей терапевтической программы, более 70% пациентов продлили срок лечебного воздействия после его окончания. Напомним, что неблагоприятность течения алкогольной зависимости является фактором, характеризующим аутоагрессивный потенциал личности пьющего.
Аутоагрессивная и экспериментальнопсихологическая характеристики жён МСАЗ из браков с первично открытой семейной системой
Прежде всего, отметим выраженную «доброкачественность» данной группы в сравнении с двумя оставшимися, что отражено в таблице 3. Это, касается показателей суицидальной и несуицидальной аутоагрессивной активности данных экспериментальнопсихологических методик сходных с таковыми в группе жен мужчин, не страдающих алкогольной зависимостью.
Таблица 3
Характеристики жен МСАЗ из браков с первично открытой семейной системой (пары сравнений с p<0,05)
Признак |
Жены МСАЗ из браков с ПОСС |
Жены МСАЗ из браков с ВОСС |
Жены МСАЗ из браков с ПЗСС |
Аутоагрессивные паттерны поведения и их предикторы |
|||
Наличие суицидальной попытки |
*0% |
# 11,54% |
15,58% |
Суицидальные мысли вообще |
*0% |
38,46% |
25,97% |
Моменты безысходности последние два года |
*10% |
53,85% |
55,84% |
Моменты безысходности в анамнезе |
16,6% |
69,23% |
62,34% |
Личностно-созависимые характеристики |
|||
Держу неприятности «в себе» |
16,6% |
36,52% |
57,14% |
Насилие со стороны мужа |
0% |
23,08% |
32,47% |
Продолжаю активно спасать мужа от зависимости |
3,3% |
40,0% |
85,71% |
Убеждённость в том, что муж «пропадёт» без нее |
10% |
40% |
49,35% |
Сокрытие алкогольных проблем мужа |
6,66% |
# 7,69% |
72,73% |
Создание иллюзии хорошей семьи |
10% |
15,38% |
89,61% |
Экспериментально-психологические характеристики
Использование регрессии |
*4,5±2,0 |
6,0±2,8 |
6,2±2,8 |
Использование интеллектуализации |
*4,6±1,4 |
5,7±1,6 |
6,3±2,2 |