Сущность языческой религии в произведении Псевдо-Иустина "Увещание к эллинам"

Об авторе: василий васильевич кричфалуший

Магистр богословия, аспирант Санкт-Петербургской духовной академии.

Ссылка на статью: Кричфалуший В. В. Сущность языческой религии в произведении Псевдо-Иустина «Увещание к эллинам» // Христианское чтение. 2020. № 1. С. 52–59.

KhRiStiAnSKoye chteniye [christian Reading]

Scienti^c JournalSaint Petersburg ^eological Academy Russian orthodox church

no. 1                      2020

Vasily V. Krychfalushii

^e essence of Pagan Religion in the Work of Pseudo-Justin cohortatio ad Graecos

Master of ^eology, Graduate Student at the St. Petersburg ^eological Academy.

«И будете ненавидимы всеми за имя Мое», — говорит Господь. (Мф 10:22)

К числу раннехристианских литературных памятников апологетического периода принадлежит довольно обширное анонимное сочинение под заглавием «Увещание к эллинам», или «Увещательное слово к эллинам» (лат. Cohortatio ad Graecos, греч. Λόγος παραινετικὸς πρὸς Ἕλληνας), которое включает в себя 38 глав и, по всей видимости, было составлено не ранее III столетия [Сидоров, 2011, 216]1. Тем не менее, по мысли исследователя Бернарда Пудерона, если сравнить этот труд с подобными работами III в., сразу становится очевиден тот факт, что апология отражает более поздний этап развития апологетики и в ней не упоминается о текущих или прошедших гонениях [Pouderon, 2005, 298]. По своему мировоззрению данная «реликвия» гораздо более эллинистична, чем апологетические труды св. Иустина Мученика и Философа, как с точки зрения философии, так и с точки зрения историографии, ей явно присущ «александрийский стиль», а ее автор, во-первых, значительно более грамотен в греческой философии и в эллинской культуре в целом, чем апологет Иустин, и, во-вторых, вероятно, проживал в Александрии [Mortley, 1986, 35]. Во всяком случае, включение Cohortatio ad Graecos в псевдо-иустиновский корпус предшествует написанию IV книги «Церковной истории» Евсевия, епископа Кесарийского, где оно не перечисляется среди произведений, дошедших до этого церковного историка под именем св. Иустина [Pouderon, 2005, 298].

Сам писатель прекрасно знаком с ораторским искусством, а в сопоставлении с подлинными трудами св. Иустина «Увещание» имеет свои отличительные особенности: чистый, стройный, красивый, плавный и цветущий язык [Bardenhewer, 1902, 215; Преображенский, 1863, 42], и в то же время ему присуща ясность изложения, логическая расположенность и четкая упорядоченность мыслей [Сагарда, 2004, 246]. Обратимся непосредственно к рассмотрению самого текста раннехристианского манускрипта.

Во вступительной части церковный писатель обращается с мольбой к Богу о ниспослании ему дара возвестить эллинам нужное и полезное для них учение, а последним, в свою очередь, — смелость отвергнуть «прежнее упорство» (προτέρας

φιλονεικίας), решительно избавиться от древнего «заблуждения предков» (τών προγόνων πλάνης) ради обретения противоположного по смыслу (τἀναντία) языческому подлинного христианского богопочитания. Предметом исследования (πείρᾳ) выступает драгоценное (προτιμότερον) учение «об истинной религии» (греч. περὶ τῆς ἀληθοῦς θεοσεβείας — т. е. «об истинном богопочитании (благочестивости)». — В. К.), как его понимают стяжавшие славу и слывущие в мудрости языческие мужи и учителя, считающие себя сведущими в истинном (ἀληθῆ) и божественном (θείαν) учении (γνῶσιν) (Justinus Philosophus et Martyr: Cohortatio ad Graecos, 1.40–43). Вслед за этим Псевдо-Иустин обращает «жало» порицания против «нелепых мнений» Гомера, повествующего о генеалогии эллинских божеств. В частности, он пишет: «[Гомер] говорит, что боги имеют происхождение из воды (γένεσιν ἐξ ὕδατος), в следующих словах: „…Бессмертных отец Океан и матерь Тефиса“» (Памятники, 1863: Увещание к эллинам, II, 44; Justinus Philosophus et Martyr: Cohortatio ad Graecos, 2.47). Приведенный пассаж не оставляет места сомнению, что боги произошли во времени и из материи (из воды). Апологет перечисляет те характерные черты богов, которыми их наделяет гомеровская эпическая поэма «Илиада» и гесиодовская теогония: греческие божества состоят из крови и плоти, имеют детородное семя, они нарушают свои клятвы, подвержены любострастию (к примеру, можно вспомнить аморальные деяния бога-олимпийца Зевса), человеческим страстям, похотям, болезням, скорбям и огорчениям (например, титанида Диона утешает свою дочь), слабостям, рыданиям, ярости и гневу. Боги злоумышляют друг против друга, претерпевают ранения от людей (мифологический персонаж Диомед, например, осмелился нанести раны самому богу войны Арею и богине любви и страсти Афродите), они оказываются жертвами любви, а их междоусобные войны и коварные заговоры нередко приводят к убийствам. Так, о преступных замыслах одержимых жестокостью богов говорится: «В день, как отца оковать олимпийские боги дерзнули, Гера и царь Посидон и с ними Афина Паллада» (Памятники, 1863: Увещание к эллинам, II, 45). Таким образом, христианский писатель всякий раз пытается указать на испорченную греховными страстями и пороками природу «классических» эллинских богов и продемонстрировать их человеческое происхождение. К тому же, ярко изображается деструктивная деятельность богов, которая в полной мере извращает человеческие ум и душу. Совершенно очевидно то обстоятельство, что среди богов нет добродетельного примера и справедливости, а аналогичные поэтические «баснословные» сказания, языческая «ἡ θεογονία», безусловно, в целом способствует деморализации человеческой природы. Тем самым Псевдо-Иустин доказывает отсутствие неподдельной благочестивости и истинного богопознания в учениях древнегреческих поэтов.

Проиллюстрировав всю распущенность, беззаконие и бесславные подвиги злонравных богов, апологет переходит к критическому анализу философских умозаключений о Первоначале всего сущего, высмеивая изобильные разногласия и запутанность языческих «мудрецов». Так, древнецерковный манускрипт гласит: «Фалес Милетский, который был основателем философии природы, признавал воду (ὕδωρ) началом всех вещей (ἁρχὴν τῶν ὄντων ἁπάντων); ибо, по его словам, из воды все происходит и все разрешается в воду. <…> Эмпедокл Агригентский, сын Метона, признает четыре стихии (στοιχεῖα) — огонь, воздух, воду, землю, и две основные силы (ἀρχικὸς δυνάμεις) — дружбу и вражду, из которых одна соединяет (ἑνωτικὴ), а другая разделяет (διαιρετικόν)» (Памятники, 1863: Увещание к эллинам, III–IV, 47–48; Justinus Philosophus et Martyr: Cohortatio ad Graecos, 3–4.58; 64). Как видно, христианский автор стремится указать на очевидный взаимоисключающий характер философских мнений о Боге, их несогласованность между собой: эллинские «любомудры», безусловно, находятся в неразрывном противоречии в отношении своих религиозных взглядов.

Не познав единого Творца универсума, языческие натурфилософы устремили свои взоры к детальному исследованию вещей возвышенных: раскаленных мерцающих созвездий в космической мгле и разнообразных природных феноменов в мироздании. Так, Анаксимандр считает первопричиной всех вещей беспредельное

(бесконечное) (ἄπειρον), Анаксимен воспевает воздух (ἀέρα), Гераклит — огонь (πῦρ), Анаксагор — омиомерии (ὁμοιομερείας — однокачественные первоначальные элементы), Архелай Афинянин — беспредельный воздух (ἀέρα ἄπειρον), Пифагор признает началом всего существующего числа (τοὺς ἀριθμοὺς). Более того, не пощажены даже знаменитые «столпы» греческой мудрости и «славящиеся добродетелью» (ἐν ἀρετῇ νομισθέντων) Платон и Аристотель с их разногласящими и противоречащими друг другу философскими представлениями о «подлинно сущем, истинном бытии» (τῶν ὄντων), Всевышнем Боге, совершенном (τελείαν) и истинном богопочитании (θεοσέβειαν) и человеческой душе. Подобные «древнейшие» размышления представителей ионийской и афинской школ о великих и божественных предметах вызывают у автора апологетического сочинения прежде всего крайнее недовольство: они сопровождаются непрерывными дискуссиями и путаницей и, в самом деле, не могут оказывать содействие человеку в научении подлинному богопочитанию и богобоязненности, а впоследствии и в достижении спасения. Следовательно, философы также находятся в незнании в отношении истинно сущего бытия, при этом причина таковой неосведомленности, по мысли автора, кроется как раз в тенденции опираться только на человеческий разум и нежелании усвоить Божественное знание у тех, кто эрудирован в подобных вопросах. Единственное, в чем достойны похвалы эти прибегающие к красноречию учителя и мудрецы языческой религии — это старание разоблачить заблуждение и неведение истины один у другого и опровергнуть друг друга.

Вслед за критическим рассмотрением учения философов о первооснове всего сущего, церковный писатель приступает к противопоставлению языческим мудрецам христианских учителей — ветхозаветных пророков, которые по времени оказываются в значительной степени древнее языческих наставников (διδασκάλων), законодателей, философов, поэтов, историографов (ἱστοριογράφων), а в их писаниях, безусловно, отсутствуют всевозможные разногласия, противоречия и споры о Божестве. Свои рассуждения апологет подкрепляет многочисленными свидетельствами, прежде всего, из языческих историков, которые констатируют глубокую древность законодателя и вождя еврейского народа, бытописателя и пророка Моисея. Так, согласно Cohortatio ad Graecos, древнегреческий историк и писатель Диодор Сицилийский († ок. 30 г. до Р. Х.) в своем многотомном сочинении Bibliotheca Historia уведомляет о том, «что узнал от египетских жрецов о Моисее, как о первом и древнейшем законодателе…» (Памятники, 1863: Увещание к эллинам, IX, 54–55). Аналогичные исторические свидетельства о глубочайшей древности Моисея и других пророков также встречаются у следующих афинских историков: Кастора, Элланика, Александра Полигистора, Филохора и пр. По утверждению церковного писателя, именно ветхозаветные пророки, писавшие по Божественному вдохновению, получили от Бога знание (γνῶσιν) и являются достоверными высоконравственными учителями и незыблемыми проводниками спасительной Божественной истины. Отсюда Псевдо-Иустин делает всего один шаг к тому, чтобы провозгласить перед своим адресатом распространенную в раннехристианской апологетической мысли «теорию заимствования», основательно разработанную в трудах таких известных апологетов, как св. мч. Иустин Философ, Татиан Ассириец, а следовательно, обвинить ведущих языческих богословов в плагиате религиозных истин из ветхозаветных пророческих писаний. Наглядным примером заимствования для Псевдо-Иустина служат отрывки из творений Орфея, Софокла, Солона, Пифагора, Платона, «первого из поэтов» (πρώτου τῶν ποιητῶν) Гомера, древние изречения прорицательницы Сивиллы, которые содержат сходные выражения и мысли о Единстве самобытного Божества с писаниями «праведных мужей». Так, согласно речам, которые Псевдо-Иустин неверно приписывает афинскому драматургу Софоклу, «Един по истине, един есть Бог, который создал небо и великую землю… Но многие смертные, заблуждаясь сердцем, в свое утешение среди несчастий сделали идолов богов из камня или дерева, из слоновой кости или золота» (Памятники, 1863: Увещание к эллинам, XVIII, 64). Следовательно, этим апологетическим пассажем подтверждается бытие единого Бога — Творца универсума, и разоблачается возникновение языческого идолопоклонства. В поисках всемогущего Создателя язычники впали в заблуждение и обожествляют материальных бесчувственных истуканов, изготовленных из преходящей материи. Таковым богам посвящают они торжественные всенародные празднества (πανηγύρεις) и совершают жертвоприношения.

Более того, в Cohortatio ad Graecos языческие оракулы рассматриваются в качестве свидетелей того явления, что «одни лишь Халдеи постигли премудрость (σοφίην), а также Евреи, что Бога царя (ἄνακτα) самобытного (αὐτογένητον) чтили» (Памятники, 1863: Увещание к эллинам, XI, 57; Justinus Philosophus et Martyr: Cohortatio ad Graecos, 11.7). Христианский писатель признает, что у эллинских мудрецов встречаются суждения о создании вселенной, творении человека и о бессмертии души, Страшном суде, аде, загробной жизни, воскресении, однако все эти вероучительные размышления, с одной стороны, заимствованы языческими учителями из пророческих изречений «святых мужей», главным образом через египтян во время их путешествий в Египет, а с другой стороны, эллины исказили их до неузнаваемости и завуалировали с помощью символов и иносказаний. Псевдо-Иустин убежден в том, что сам человек не в состоянии приобрести верное знание великих (μεγάλα) спасительных истин «ни по естеству (οὔτε φύσει), ни через деятельность человеческого ума (οὔτε ἀνθρωπίνῃ ἐννοίᾳ), но только посредством дара (δωρεᾷ)» (Памятники, 1863: Увещание к эллинам, VIII, 53; Justinus Philosophus et Martyr: Cohortatio ad Graecos, 8.88). Для получения этого дивного дара (δωρεάν), который боговдохновенные мужи именуют Духом Святым (Πνεῦμα ἅγιον) и который, безусловно, посылается Самим Богом, человеку необходимо обладать нравственной чистотой, следовать добродетельному благочестивому образу жизни.

Вместе с тем христианский писатель полагает, что ложная идея о существовании множества божеств имеет своей исходной точкой грехопадение прародителей, изгнанных из рая Адама и Евы. Именно «отец лжи» (τοῦ ψεύστου πατρός), т. е. диавол, вовлек род человеческий в «древнее заблуждение (обман)» (τῆς παλαιᾶς ἀπάτης) и посеял среди прародителей губительную и закоренелую идею многобожия: «Итак, изгнанные из рая (ἐκβληθέντες τοίνυν τοῦ παραδείσου), они, думая, что изгнаны только за непослушание (παρακοήν) Богу, а не за то также, что поверили, будто есть боги, которые не существуют, передали эту мысль о богах своим потомкам» (Памятники, 1863: Увещание к эллинам, XXI, 68; Justinus Philosophus et Martyr: Cohortatio ad Graecos, 21.66). Следовательно, «человеконенавистник демон» (ὁ μισάνθρωπος δαίμων), обольстивший первых людей, в самом деле является источником языческих политеистических верований. Тем не менее, «апологетическая» идея демонической природы языческой религии только намечена в рассматриваемом манускрипте и не получила здесь дальнейшего развития, подобно тому как она сформирована у апологетов II в. св. Иустина и Татиана. По мысли Псевдо-Иустина, как раз воплотившийся Спаситель мира Иисус Христос, Который есть «Слово Божие неотделимое (αχώριστος) от Него (Бога. — В. К.) силой (могуществом — δυνάμει), воспринял человека, созданного по образу и подобию Божию, и напомнил (ἀνέμνησε) нам о древнем (ἀρχαίων) богопочитании прародителей» (Justinus Philosophus et Martyr: Cohortatio ad Graecos, 38.65–66).

– прагматическое объяснение-толкование — обожествляется все то, что полезно для человеческой жизни. Выразителем этой гипотезы считается древнегреческий философ-софист Продик Кеосский;

– историческое объяснение-толкование (или теория эвгемеризма) заявляет о том, что языческие боги представляют собой прежде живших знаменитых царей, верховных государей, которых язычники «возвели в ранг бога» за осуществленные ими благодеяния или, наоборот, аморальные подвиги. Основоположником этой доктрины считается древнегреческий философ Эвгемер из Мессены;

– аллегорическое объяснение-толкование утверждает, что под языческими богами следует понимать материальные элементы, природные стихии, неодушевленные преходящие предметы и небесные светила.