Тайник в позднеантичном склепе Фанагории (предварительная публикация)

История позднеантичного Боспора до сих пор во многом остается «загадочным» периодом, завершающим античную эпоху на берегах Боспора Киммерийского. За более чем столетнюю историю раскопок этих древностей в Северном Причерноморье накоплен большой массив археологических материалов. Самые яркие находки обнаружены, конечно, в погребальных памятниках эпохи Великого переселения народов. К сожалению, многие из наиболее интересных для исследователей древностей этого времени происходят из ранних раскопок начала XX в. (Засецкая, 1993). Археологический контекст этих предметов зачастую http://doi.org/10.25681/IARAS.0130-2620.257.174-181

весьма размыт отсутствием важных для этой науки деталей. В некоторых случаях новые открытия в поле дают ученым возможность увидеть давно известные материалы в другом ракурсе, иногда переосмыслить их, получив в совокупности принципиально новую информацию. Именно поэтому результаты современных полевых исследований приобретают особенную актуальность для изучения позднеантичного Боспора.

Значимое в этом отношении открытие сделано Фанагорийской экспедицией ИА РАН в сезоне 2019 г. У древней дороги на Восточном некрополе столицы Азиатского Боспора была исследована глубокая гробница позднеантичного времени. Грунтовые склепы являются самыми престижными погребальными сооружениями Фанагории этого времени ( Ворошилов, Ворошилова , 2015. С. 17, 18), многие из них, даже ограбленные в древности, содержат богатый и разнообразный погребальный инвентарь ( Ворошилова , 2013). Большой грунтовый склеп 315/2019 имел две погребальные камеры, одна из которых сохранилась в первозданном виде, не пострадав от действий грабителей. Подобная сохранность усыпальницы – редкое явление. В подавляющем большинстве случаев грунтовые гробницы попадают в руки ученых уже полностью разоренными. Зачастую грабители проникали в склепы спустя непродолжительное время после совершения захоронений, иногда не один раз. Одной из возможных причин феноменальной сохранности склепа могла быть эпидемия, жертвами которой стали погребенные люди. Боязнь заразиться от умерших членов семьи, которой принадлежал склеп, могла остановить грабителей от вторжения в усыпальницу. Хотя нельзя исключать и другого сценария развития событий, спасшего часть гробницы от разорения.

В каждой из двух погребальных камер склепа обнаружено по семь человек, почти две трети из них принадлежат детям разного возраста. В интересующей нас северной камере помимо захоронений в деревянных гробах и многочисленного погребального инвентаря, установленного между ними и в коридоре перед камерой, был обнаружен тайник, которому и посвящена публикация. Сама по себе находка тайника в античных склепах Боспора Киммерийского явление не частое, а обнаружение древнего схрона с полностью уцелевшим содержимым – действительно редкое событие.

Прежде чем описывать сам тайник, стоит сказать несколько слов о контексте, в котором он был обнаружен. Не вызывает сомнений, что склеп 315/2019, в котором был обнаружен тайник, принадлежал не рядовой семье жителей Фанагории. На состоятельность и высокий социальный статус владельцев усыпальницы указывает не только монументальность глубокого погребального сооружения, но и многочисленный богатый погребальный инвентарь. Его предварительный анализ позволяет датировать гробницу концом IV – первой половиной V в. н. э.

Из всех деревянных гробов северной камеры только два принадлежали взрослым людям – мужчине и женщине, умершим в возрасте около пятидесяти лет¹. Гробы этой пары располагались в восточной половине камеры, они были установлены вплотную друг к другу, умершие лежали головой на юг – ко входу (рис. 1: 1 ). Гроб мужчины был установлен первым – к восточной

^ - z продольной стене усыпальницы. Гроб с телом его спутницы занесли позже – он обнаружен стоящим непосредственно перед входом в погребальное пространство. Не останавливаясь на описании женского захоронения с великолепным золотым убранством2, характерным прежде всего для населения позднеантичного Боспора (Мастыкова, 2014. С. 147), кратко обратимся к погребению мужчины, которое играет ключевую роль для рассмотрения непосредственно тайника склепа. Мужчина, ушедший из жизни в зрелом для своего времени возрасте, достоверно был воином-всадником. На это недвусмысленно указывают серебряные элементы ременных гарнитуров, обнаруженные на останках человека, – поясная, портупейная и обувные пряжки с наконечниками ремней. Все эти элементы являются атрибутами всаднической культуры эпохи Великого переселения народов. Следует отметить, что портупейная пряжка основательно сработана, она имеет следы частого использования, свидетельствующие в пользу того, что мужчина мог быть профессиональным воином, часто носившим (использовавшим?) свое оружие, крепившееся к портупее. Находка меча была ожидаемым событием, так как при расчистке дромоса у каменной плиты, закрывавшей вход в северную камеру, была обнаружена верхняя часть его ножен. Однако при воине оружия не оказалось.

После фиксации и снятия всех находок в северной погребальной камере был достигнут уровень пола. При разборе отпечатков нижних досок гробов в глине было выявлено пятно углубления, засыпанного чуть более темным, чем материк, суглинком. Дальнейшая расчистка открыла хорошо спрятанный тайник (рис. 1: 2 ).

После полной расчистки стало понятно, что тайник появился в склепе еще до того, как в камеру внесли гроб с телом мужчины. Погребению воина предшествовало ритуальное захоронение его оружия – длинного всаднического меча. Для этого в плоском ровном полу погребальной комнаты было сделано длинное углубление. Изготовить его не представляло особого труда, так как склеп был вырублен в слое плотного пластичного суглинка. Тайник был выкопан по размеру содержимого довольно небрежно – в его конфигурации нет прямых линий и вертикальных стенок. По сути дела, это была ямка в полу камеры склепа глубиной около 10 см и примерно той же ширины с пологими стенками. В нее положили обнаженный железный меч, острие которого было обращено в сторону входа. После этого тайник засыпали тем же грунтом, что был извлечен при выкапывании углубления, а затем утрамбовали, чтобы вернуть поверхности пола ее первоначальный облик. Рядом с рукоятью меча, на полу камеры, в месте, куда позже установили гробы мужчины и женщины, положили нижнюю половину деревянных ножен меча с ремнями и элементами их крепления. Здесь же обнаружен массивный железный нож/кинжал в деревянных ножнах и бронзовый ключ от шкатулки, вероятно, крепившиеся к ремням портупеи. Только после этого в камеру установили гроб с воином, а затем с его спутницей. После этого тайник оказался надежно закрыт женским погребением.

Меч, скрытый в тайнике, представляет собой массивный экземпляр длинного клинкового оружия эпохи Великого переселения народов (рис. 2: 1 ). Общая

Рис. 2. Меч в тайнике in situ

1 – меч; 2 – рукоять меча; 3 – золотое навершие рукояти длина оружия достигает 110 см, при этом около 30 см приходится на длинную деревянную рукоять. Устройство оружия не предусматривало металлической гарды (рис. 2: 2). Длинный и довольно широкий железный клинок имеет параллельные лезвия. Он удобен для нанесения рубящего удара с коня. Верхняя часть деревянной рукояти была украшена золотым полусферическим навершием грибовидной формы, отделенным от рукояти перехватом (рис. 2: 3).

Престижное оружие фанагорийского воина относится к довольно редкому типу мечей позднеантичной эпохи, декорированных в восточной традиции. Группа этого оружия, происходящая с юга Восточной Европы, была рассмотрена в недавней работе М. М. Казанского (2019). Автору удалось сделать несколько весьма ценных для нас наблюдений. В частности, он экстраполировал на материалы интересующего нас региона выводы И. Бона ( Вóna , 2002. P. 199), который, сопоставив иконографические материалы с археологическими реалиями Барбарикума, убедительно идентифицировал группу клинкового оружия ранней сасанидской традиции как иранские мечи с характерным навершием. Прототипы этого оружия известны на Ближнем Востоке. В Центральной и Западной Европе «иранские» мечи пока неизвестны. Кроме того, Казанский пришел к выводу, что престижное оружие иранской традиции, к которому относится рассматриваемый меч, концентрируется на Кавказе, что может являться не только отражением вкусов, но и политической ориентации местных элит ( Казанский , 2019. С. 118–120). Похожее оружие происходит из памятников Северного Причерноморья, Северного Кавказа, Приуралья. Еще одной особенностью меча из фанагорийского тайника, характерной для восточного оружия, является очень длинная рукоять, подобная тем, что изображены у сасанидских царей (Там же. С. 120).

Наиболее близкими (территориально, типологически и хронологически) аналогиями навершию фанагорийского меча являются находки, сделанные на территории Европейского Боспора. Это три золотых навершия, происходящие из позднеантичного некрополя Пантикапея ( Засецкая , 1993. С. 47. Табл. 17. Кат. 47а-в). Особого внимания заслуживает тот факт, что эти элементы мечей найдены в 1904 г. В. В. Шкорпилом при раскопках 145-го склепа и происходят из тайника, устроенного аналогично публикуемому тайнику из Фанагории (Там же. С. 36, 37, 42). Это обстоятельство свидетельствует в пользу определенной монолитности культуры воинской элиты по обоим берегам Боспора Киммерийского в позднеантичную эпоху.

Пока не совсем ясно, каким образом найденный в тайнике сасанидский меч попал в позднеантичную Фанагорию, воины которой использовали позднеримское клинковое оружие. Не исключено, что этот образец дорогого вооружения мог быть частью дипломатических даров с востока или завидным трофеем. В любом случае для Азиатского Боспора и его столицы Фанагории эта находка уникальна. На сегодняшний день исчерпывающе объяснить причины появления этого редкого образца престижного оружия у фанагорийского воина не представляется возможным. Вероятно, пограничное положение Боспорского царства в сферах влияния Восточной Римской Империи и Державы Сасанидов способствовало проникновению в его культуру различных компонентов как с запада, так и с востока.