Тактика революционного терроризма эсеров Среднего Поволжья в период открытого противостояния с властью в 1905 году

Террористические акты продолжают сотрясать российское общество. Некоторые исследователи этого сложного социально-политического явления отмечают, что существует определенная схожесть терроризма наших дней с революционным терроризмом последней четверти XIX — начала ХХ веков в России. Они указывают на то, что современный терроризм сохраняет свое родовое единство, и имеет порой общие «принципиальные идеологические обоснования, мотивы и боевые приемы» с историческими формами этого явления [1, с. 43]. Знание истории террориз- ма, таким образом, может стать, на наш взгляд, одним из условий выработки эффективных мер противодействия террору в современных условиях. В связи с этим нам представляется вполне обоснованным, что революционный терроризм как один из видов политического терроризма прошлого является сегодня актуальным объектом исторического научного исследования. В годы I русской революции (1905–1907 гг.) территорией, на которую выплеснулся жесточайший революционный терроризм партии социалистов-революционеров стало Среднее Поволжье. Цель статьи — выявить некоторые закономерности тактики революционного терроризма партии эсеров (ПСР) в данном регионе в конце 1905 года.

С началом революции партия эсеров активизировала свою террористическую деятельность [6, с. 59–61]. В осуществлении подобных актов кроме уже широко известной Боевой организации ПСР (БО ПСР), созданной в 1901 году [5, с. 130–133; 6, с. 56–59], принимали участие и другие боевые партийные структуры. Процесс образования этих групп различного уровня становится отличительной чертой тактики эсеровского терроризма исследуемого нами периода. В 1905 году он приобретает лавинообразный и во многом стихийный характер. Боевые, или как они часто назывались летучие отряды, при областных комитетах и террористические боевые дружины при самых крупных губернских комитетах создавались и действовали под непосредственным партийным контролем, так же, как и Центральный боевой отряд [3, с. 24–25]. Первые из подобных террористических групп стали возникать еще летом 1905 года. В это время создаются боевые организации при Бе-лостокском, Волынском, Двинском, Витебском, Одесском, Гомельском, Уфимском и Нижегородском и других комитетах ПСР [6, с. 59; 7, с. 21]. В остальных губерниях этот процесс начался несколько позже — в конце 1905 — начале 1906 гг. Созданные при этом партийные структуры имели своей целью «как защиту восставших от внутреннего врага… (от всей полицейской правительственной организации), так и нападение на этого врага при всяком удобном случае» [14, с.149]. При этом БО ПСР и летучие отряды при областных комитетах, как правило, избирали объектом своих действий представителей высшего и среднего звена государственного аппарата, боевые дружины же при губернских комитетах покушались на тех, кто непосредственно выполнял карательные функции, а также провокаторов [3, с. 24].

Процесс появления боевых групп в регионах страны имел во многом закономерный характер. В начале 1905 года объективная пассивность и неопределённость руководства партии эсеров заставили проявлять все большую активность организациям на местах. В крупных регионах страны начали создаваться областные комитеты ПСР, которые по существу стали выполнять функции ЦК, а именно осуществлять оперативное руководство постоянно увеличивающимся количеством организаций в городах и уездах. Так, с первых дней революции одним из центров партийной работы стало Поволжье, а эсеры Поволжья наиболее активным отрядом партии. Это стало возможным, благодаря более высокой организации дел в крае по сравнению с другими районами страны. В Поволжье в непростой обстановке начала революции инициативу взяли на себя саратовские члены ЦК: М. С. Арефьев, А. И. Альтовский, Н. И. и И. И. Ракитниковы. В феврале 1905 года в Пензе членами комитета во главе с Н. И. Ракитниковым был организован и проведен I областной съезд представителей местных комитетов ПСР Поволжья, на котором был учреждён и избран Поволжский областной комитет ПСР [4, с.49–50]. На съезде было обращено внимание на «…боевую подготовленность всех революционных организаций. Здесь на первое место выдвигается вопрос о крестьянских дружинах и снабжением их оружием. Эти боевые дружины настоятельно необходимы для подготовки вооруженного восстания». В области массовой работы главные усилия комитета были направлены на координацию деятельности эсеров-аграрников, созданию крестьянских и рабочих организаций и отделений Всероссийского крестьянского союза [4, с. 60]. Съезд одобрил политический террор, единогласно осудив аграрный, поскольку «такие действия в крестьянстве развивают лишь хищничество». При комитете создавался хорошо вооружённый боевой летучий отряд. Было принято решение приступить к формированию боевых дружин и снабжению их оружием и боеприпасами [4, с. 49–50]. Летучий боевой отряд состоял в основном из интеллигентов и крестьян с небольшим вкраплением рабочих [3, с. 25].

В конце 1905 года в Среднем Поволжье, как и в большинстве регионов страны, происходит радикализация общественной жизни, отразившаяся в росте преступности, призывах к восстанию, митинговой эйфории в городах. Одновременно с другими районами здесь появляются и свои боевые дружины — сначала в Саратове [3, с. 116], а затем и в Самаре [12, с. 198]. В Симбирске боевая дружина была создана позднее — лишь в 1906 году [9].

Осенью 1905 года в тактику партии были внесены существенные изменения. После обнародования царского Манифеста 17 октября «Об усовершенствовании государственного порядка», в котором было обещано незыблемое соблюдение основ гражданских свобод — совести, собраний, союзов и признание Думы законодательным органом, ослепленный конституционными иллюзиями ЦК эсеров принял решение прекратить террористические акты. Однако вокруг этого решения развернулась активная дискуссия. Среди противников приостановления террора были московские члены ЦК, их поддержало большинство местных организаций: «Настроение всей провинциальной публики было ярко террористическим». Совместным решением обоих отделов ЦК прежнее постановление было отменено так как

«террористические провинциальные дела» были признаны целесообразными [2, с. 195–196]. В постановлении ЦК о прекращении террора была сделана оговорка — террористические акты против усмирителей революционных выступлений будут продолжаться. Таким образом, прекращался террор центральный, т.е. против правительства, а террористические акты против непосредственных карателей и усмирителей революционных выступлений, проводимые Боевой организацией по решению ЦК, решено было продолжить [7, с. 27].

Тогда же, осенью 1905 года начинается первая волна системного революционного терроризма в Среднем Поволжье. В крае развертывается настоящая «охота» на крупных региональных чиновников и высших военных чинов. Эти действия, пожалуй, не имели в тот период аналогов в других регионах Империи, за исключением соседнего Центрального Черноземья, где наибольшую активность проявлял Тамбовский губернский комитет. Подобная ситуация была обусловлена не только решениями ЦК партии, но в том числе и слабостью местных революционных комитетов, восприимчивых к тактике революционного террора и не способных более организовывать массовые революционные выступления. Пионером этого процесса, как и следовало ожидать, явился Саратов, где администрация придерживалась ярко выраженной жесткой позиции по отношению к губернскому крестьянству и своим политическим противникам. 12 ноября 1905 года член боевой дружины Саратовского комитета партии Бакша-нов покушался на жизнь местного вице-губернатора Иосифа Кнолля [10, с. 7]. В Кнолля был брошен снаряд, но он не разорвался. Бросивший снаряд молодой человек попытался убежать с места теракта, но был пойман. Впоследствии он объяснил, что против Кнолля он ничего не имеет, а мстит ему за погромы. Осенью 1905 года тот распорядился, в частности, произвести аресты среди эсеров и социал-демократов [4, с. 52]. Естественно, что его решительные действия не могли не вызывать ответной реакции со стороны революционеров.

Активное участие царской армии в карательных операциях против крестьян и репрессиях против революционно настроенных горожан сделало главными объектами революционного терроризма военнослужащих высшего звена [4, с. 59]. 22 ноября 1905 года в Саратове был убит бывший военный министр России генерал — лейтенант В. В. Сахаров — главный усмиритель крестьянских беспорядков [6, с. 61]. Сахаров был лично направлен императором Николаем II для подавления аграрных выступлений в поволжских губерниях (Саратовской и Пензенской) [4, с. 62]. Теракт был совершен при непосредственном участии центральных органов партии. Из Москвы через Пензу в Саратов прибыл Летучий боевой отряд ПСР, в составе А. Биценко и Б. Мищенко — Вноровского, которые по приезду вошли в контакт с Саратовским комитетом партии. В день убийства в 14 часов 30 минут дня А. Биценко явилась в дом губернатора под видом просительницы и во время передачи «прошения», в которой содержался текст смертного приговора, тремя выстрелами из револьвера застрелила генерала. Террористка была тут же схвачена, находившимся здесь же князем Оболенским и позднее приговорена к смертной казни, впоследствии замененной каторгой [5, с. 375].

Не остались в стороне от мер «революционного возмездия» и самарские эсеры. Самара являлась крупным центром революционного движения в Среднем Поволжье, куда в течение года неоднократно приезжали эсеровские лидеры из центра И. И. Бунаков (Фон-даминский) и Н. Д. Авксентьев [12, с. 154]. Хорошо выраженное силовое содержание деятельности командования гарнизона, жестко подавлявших революционные манифестации и сильные позиции местных эсеров среди населения губернии подталкивали комитет к терактам. 30 июля боевиком из интеллигентов Марковым в Самаре был ранен помощник пристава [10, с. 7]. Особо активизировалась деятельность эсеров в губернии в октябре - декабре 1905 года. Отчасти это было связано с приездом в Самару крупных партийных работников М. А. Веденяпина (прибыл 1 ноября) и В. П. Троицкого (прибыл 4 ноября). Ключевой фигурой самарских эсеров в этот период был, несомненно, М. А. Веденяпин, являвшийся крупным партийным функционером [12, с. 197–198]. Михаил Александрович Веденяпин (Веденяпин — Штегеман) (партийная псевдоним «Ташкентец») родился в 1880 году (по другим данным в 1879 году) в Саратовской губернии, являлся внебрачным сыном дворянина и учился в Новоалександровском сельскохозяйственном институте. В декабре 1905 года Самарские эсеры организовали террористическую охоту на начальника Самарского гарнизона, командира 3-й запасной артиллерийской бригады генерал — майора Сергеева, которого революционеры считали «главой самарской реакции». Генерал Сергеев был военным организатором разгрома Народного дома — цитадели революционной Самары осени 1905 года [4, с. 58–59]. В последние дни уходящего года на него было совершено два покушения.15 декабря на жизнь генерала покушался член военной организации партии канонир 3-й запасной артиллерийской бригады С.С. Власов. Сергеев остался невредимым, а Власов схвачен и сразу же подвергся жестокому избиению [11, с. 153]. Интересно отметить, что в этот день — 15 декабря в Самаре состоялось последнее заседание Совета рабочих депутатов, в котором преобладали социал-демократы (из 40 депутатов — 25 были эсдеками). На этом заседании была принята резолюция протеста против разгрома войсками собрания в Пушкинском народном доме [13, с. 242]. Неудача не остановила революционеров. В ночь на 28 декабря 1905 года на вокзале при отъезде генерал — майора Сергеева к новому месту службы на него было произведено очередное покушение. Осколком брошенной с перрона под вагон бомбы он был легко ранен в лицо. Покушавшийся — член партии социалистов — революционеров и летучего отряда Поволжской области кровельщик Н. М. Жуков был схвачен жандармами. Он также был подвергнут жестокому избиению, и в бессознательном состоянии отправлен в тюрьму [11, с. 157]. 10 апреля 1906 года в Сызрани состоялся военный суд, который вынес Жукову смертный приговору. Однако смертная казнь совершена над ним не была и, впоследствии, была заменена 15 годами каторжных работ.

В Пензенской губернии 18 ноября 1905 года было введено военное положение. Поим, Башмаково, Чаа-даевка, Елюзань — вот далеко не полный список мест, куда для усмирения взбунтовавшихся крестьян направлялись полицейские. Генерал В. Сахаров создал отряды стражников и отдал под суд более 600 местных крестьян. Однако в декабре 1905 года его застрелила «дама, приехавшая из Пензенской губернии». Убитого генерала Сахарова заменил генерал К. Максимович, стянувший в Пензу войска. Однако и эта мера успокоения властям не принесла. Вечером 2 января 1906 года в центре Пензы жертвой боевика стал начальник местного гарнизона и 78 пехотной дивизии генерал — лейтенант В.Лисовский [10, с. 7]. Следствием было установлено, что подпиленные пули, найденные в теле убитого, по характерным признакам свидетельствовали о принадлежности убийцы к боевой организации ПСР. Само же убийство, по мнению прокурора, было совершено по ошибке: террорист метил в начальника губернского жандармского управления генерала Прозоровского, который, как и Лисовский старался скрыть свою внешность таким же способом, надевая папаху, которая скрывала его лицо, направляясь в глухие места города, где он появлялся, будучи любителем «ухаживать за девицами легкого поведения» [4, с. 62]. В конце месяца — 26 января 1906 года в Пензе произошло еще одно громкое убийство. Утром возле Спасского кафедрального собора эсеры расстреляли пензенского полицмейстера Д. Д. Кандаурова [10, с. 7]. Убийца был задержан двумя городовыми и солдатом-свидетелем преступления. Им оказался член ПСР Виктор Васильев, бывший воспитанник рисовальной школы. Дважды он уже ранее привлекался к дознанию по политическим делам. При нем был обнаружен браунинг с 4 патронами. Пули были нарезные, в одной и них был яд. В. Н. Васильев был уроженцем Пензы, ему было 20 лет. Убийство было совершено по решению партийного собрания. 28 февраля 1906 года военный суд приговорил Васильева к 10 годам каторжных работ. Он бежал из - под стражи, но вновь был арестован в Женеве и как уголовник выдан России, был лишен всех прав состояния, но срок был оставлен прежним [8].

Таким образом, эсеры Среднего Поволжья на этом этапе революции отметились серией громких террористических актов. Объектами террора в Среднем Поволжье выбирались крупные региональные гражданские и военные чиновники, а также представители правоохранительных органов, проявлявшие наибольшую активность в деле подавления революционных выступлений в губерниях, при этом, так называемое гражданское население нисколько не задевалось. Основным мотивом этих действий была революционная месть, что хорошо видно на объектах революционного терроризма. Мишенями для эсеров выступили, в первую очередь, воинские чины, принимавшие самое активное участие в подавлении революционных выступлений как в городе (генерал Сергеев), так и в сельской местности (генералы Сахаров и Лисовский), а также высшие полицейские чины губернии (Кандауров) и гражданские чиновники (Кнолль). Поволжских эсеров активно поддержали их товарищи из других регионов (участие мо- сковских эсеров в убийстве Сахарова). Теракты совершались в городах, при этом, как правило, при большом стечении людей, например, на вокзале. А самый громкий из них (убийство генерала Сахарова) вообще произошел в доме Столыпина — губернаторском доме, что свидетельствует с одной стороны о несомненной дерзости и смелости боевиков, так и о беспечности правоохранительных структур, с другой стороны. Позволим себе утверждать, что тактика революционного терроризма эсеров в этот период была ответом на государственный террор властей против собственного народа. Сами же террористические акты были актами «революционного возмездия». Террор правительства, таким образом, порождал революционный терроризм эсеров. К середине декабря 1905 года, по причине начала репрессий, количество террористических актов заметно выросло и достигло своего пика за весь первый год революции.