Technology used for manufacturing working axesin the centre of North-Eastern Rus

Характеризуя продукцию железообрабатывающего ремесла Новгорода Великого, Б. А. Колчин отмечал, что «на Неревском раскопе в подавляющей массе жилищ, независимо от рода занятий их владельцев, археолог находит среди многочисленного хозяйственного инвентаря один-два топора или их обломки» (Колчин, 1959. С. 25). Топор, несомненно, входит в число наиболее распространенных универсальных орудий населения лесной полосы Восточной Европы в средневековье. Понимание этого факта специалистами способствовало серьезной разработке вопросов типологии и хронологии восточноевропейских топоров (Там же. С. 5–26; Кирпичников, 1966. С. 26– 46; Культура Биляра…, 1985. С. 36–50; и др.). Технология изготовления топоров освещалась в работах Б. А. Колчина (1953; 1959), В. И. Завьялова (1987 и др.), Л. С. Розановой (1994 и др.), Н. Н. Тереховой (1997 и др.), Ю. А. Семыкина (1996 и др.) и других авторов. Наиболее изученными в этом отношении следует считать топоры Северо-Запада Руси, в частности, Новгорода Великого (Колчин, 1959. С. 25–29), и Белозерья (Завьялов и др., 2012. С. 57–187). На основании данных металлографического анализа 15 изделий, дополненного данными травления1 еще 9 топоров, Б. А. Колчиным был сделан вывод о том, что схема наварки или варки стального лезвия была доминирующей в производстве новгородских топоров (Колчин, 1959. С. 29). Интересные наблюдения были сделаны исследователями при изучении топоров из коллекций памятников Белозерья (более 40 универсальных орудий): выразительные материалы селищ и некрополей, расположенных на волоках, продемонстрировали отсутствие здесь топоров с наваренным лезвием на протяжении конца X – первой половины XIII в. (Завьялов и др., 2012. С. 179). Универсальные топоры центра Северо-Восточной Руси также оказывались в поле зрения специалистов. Аналитические данные по немногочисленным образцам (Суздаль – 1 экз., Ярополч Залесский – 3 экз., Семьинское городище – 2 экз., Михайловский могильник – 1 экз.; Владимирские курганы – 1 экз.; всего 8 экз.) были опубликованы (Колчин, 1953. С. 105, 106; Завьялов и др., 2012. С. 201, 206, 209, 212, 223) (табл. 1).

Таблица 1. Сводка опубликованных данных по топорам центра Северо-Восточной Руси (по: Колчин , 1953; Завьялов и др ., 2012)

В последнее время банк аналитических данных по топорам Волго-Клязьминского междуречья и прилегающих районов пополнен результатами микроструктурного изучения трех топоров из коллекций сельских поселений (селище Весь 5 – 2 экз., селище Яковлевское 3 – 1 экз.) и десяти топоров из коллекции курганов западной части Костромского Поволжья (рис. 1). На основании имеющихся данных стало возможным охарактеризовать технологию изготовления топоров, бытовавших в указанном регионе в IX–XIV вв. Следует отметить, что изученные топоры из Костромских курганов были найдены в ходе масштабных исследований XIX в., и к настоящему времени связать их с конкретным курганным могильником не представляется возможным. Коллекции селищ Весь 5 и Яковлевское 3 были получены в результате современных археологических исследований. Селище Весь 5 в Суздальском Ополье изучалось в 2004, 2006, 2009 гг. Суздальской археологической экспедицией ИА РАН под руководством академика РАН Н. А. Макарова ( Макаров , 2008. С. 12, 13; Русь..., 2012. С. 206, 207). Археологические исследования на селище Яковлевское 3 в Угличском Поволжье с 2010 г. проводит археологическая экспедиция Ярославского государственного университета под руководством В. В. Праздникова ( Праздников, Пакин , 2014).

Рис. 1. Внешний вид и технология изготовления топоров из курганов западной части Костромского Поволжья и селищ Весь 5, Яковлевское 3

Ан. 13013–13022 – Костромское Поволжье; ан. 12778 – Яковлевское 3; ан. 12548, 12567 – Весь 5

Условные обозначения : а – железо; б – сталь; в – термообработанная сталь; г – видманштетт (структура перегретого металла)

Два топора, относящиеся к одному из периодов функционирования селища Весь 5 – IX–X вв. или второй половине XII – XIII в. ( Макаров , 2008. С. 12), продемонстрировали разные технологические схемы (рис.1): изготовление по схеме пакетирования и V-образной наварки. Топор XII–XIII вв. из коллекции селища Яковлевское 3 был выполнен по схеме пакетирования с выводом стальной полосы на острие (рис. 1). Из десяти топоров XII–XIII вв., происходящих из коллекции курганов Костромского Поволжья, на половине зафиксирована схема наварки, еще на одном топоре – вварки, целиком из стали было отковано три топора, по схеме пакетирования – один (рис. 1).

На основании результатов изучения 16 топоров, хронологически укладывающихся в рамки XII – первой половины XIV в., представляется возможным выделить доминирующую в это время в центре Северо-Восточной Руси технологию изготовления этих орудий. Из прилагаемого графика (рис. 2) видно, что количественно преобладают схемы, основанные на соединении стального лезвия с основой топора путем кузнечной сварки. Среди последних доминирует технология наварки.

Интересный результат дает сопоставление графиков распределения схем в хронологических рамках XII – первой половины XIV в. и в более широких рамках IX – первой половины XIV в. (рис. 2). Выясняется, что при рассмотрении всей совокупности материалов, укладывающейся в хронологические рамки IX – первой половины XIV в., преобладающими при изготовлении топоров будут простые схемы: ковка целиком из железа, сырцовой стали или изготовление путем пакетирования металла. Разница в соотношении технологических схем изготовления топоров XII – первой половины XIV в. и IX – первой половины XIV в. обусловлена характеристиками изделий, рамки бытования которых частично или полностью совпадают с периодом IX–XI вв. Из пяти таких топоров три откованы целиком из стали, один из пакетированного металла, еще один имел наваренное лезвие. Это позволяет нам предположить, что технологическая простота свойственна в большей мере изделиям, возможно, бытовавшим в IX–XI вв.

Приведенные графики свидетельствуют, что доминирование наварки и вварки при изготовлении топоров имело место с XII в. Схема наварки лезвия на средневековых топорах изучаемого региона вряд ли могла получить распространение прежде, чем она распространилась на ножах, т. е. ранее конца XI – начала XII в. ( Щербаков , 2014. С. 37). Такое предположение основывается на том, что и ножи, и топоры представляют собой орудия, лезвие которых должно было иметь стойкую заточку и достаточную прочность. Использование наварки для получения орудия с требуемыми эксплуатационными характеристиками уместно в обоих случаях. Распространение технологической схемы наварки при производстве орудий с высокими требованиями к качеству лезвийной части примерно в одно время представляется нам вероятным. Это справедливо не только в отношении ножей и топоров, но и сельскохозяйственного инвентаря (серпов и кос)².

Имеющиеся материалы позволяют соотнести форму изученных топоров с технологией их изготовления. Представление о морфологии орудий дают материалы Владимирских и Костромских курганов.

Рис. 2. Количественное соотношение технологических схем, использовавшихся при изготовлении топоров

Изученные металлографически экземпляры делятся на две морфологические группы: к первой относятся шесть предметов (Владимирские курганы – 1 экз., Костромские – 5 экз.), топоры подобного облика в литературе характеризуются как «бородовидные», «с оттянутым книзу лезвием» (Кирпичников, 1966. С. 38). Орудия имеют широкое массивное опущенное лезвие с выемкой. Более дробного деления в нашем случае не наблюдается. Топоры этой группы имеют округлый обух, овальное или округлое проушное отверстие и две пары щекавиц. В качестве аналогий топорам первой морфологической группы мы рассматриваем топоры шестого типа, по А. Н. Кирпичникову, датируемые им X–XII вв. (Кирпичников, 1966. С. 30, 38. Рис. 6), в пределах X–XII вв. датирует топоры с опущенным лезвием Б. А. Колчин (1982. С. 163). С учетом приведенных аналогий и общей хронологии Костромских курганов, разработанной Е. А. Рябининым (1986. С. 91, 94), топоры такого облика могут быть датированы в пределах XII в. Изученные нами топоры первой морфологической группы изготовлены целиком из стали (три случая), из пакетированного металла (один случай) и по схеме наварки стальной полосы (два случая).

Во вторую группу объединены четыре топора с клиновидным лезвием без выемки, с округлым обухом и круглым или овальным проушным отверстием. Два топора имеют по две пары щекавиц, еще у двух экземпляров щекавиц нет. Орудия с двумя парами щекавиц схожи с топорами переходной формы из Новгорода (по Б. А. Колчину), которые датируются XIII в. ( Колчин , 1959. С. 25, 27. Рис. 10). А. Н. Кирпичников выделяет орудия такой формы с двумя парами ще-кавиц в тип VII и датирует X–XIII вв., правда, костромские топоры по внешнему виду можно отнести к поздним вариантам этого типа XI–XII и XII– XIII вв. ( Кирпичников , 1966. С. 30, 38. Рис. 6). Топоры этой группы без щекавиц аналогичны новгородским топорам типа II, бытовавшим на протяжении XIII–XIV вв. ( Колчин , 1982. С. 163). В технологическом отношении вторая группа топоров более однородна: три изделия имели наварное лезвие, один топор без щекавиц был выполнен целиком из сырцовой стали.

Форма еще одного топора, имеющего уплощенный обух и подтреугольное проушное отверстие, не позволила нам включить его в одну из описанных выше морфологических групп. Отметим, что такая форма проуха характеризует новгородские топоры начиная с XIV в. ( Колчин , 1959. С. 26, 27, 30. Рис. 10, 12; 1982. С. 163). Технология изготовления этого топора не уникальна: стальное лезвие вварено в основу из сырцовой стали.

Соотнесение формы топоров с технологией их изготовления позволяет отметить преобладание технологически простых изделий (целиком из стали и из пакетированного металла) в первой морфологической группе. Иная картина наблюдается во второй морфологической группе: можно предварительно отметить тенденцию к сочетанию клиновидного лезвия без выемки со схемой наварки стальной полосы на основу топора. В данном случае следует обратить внимание на некоторую разновременность выделенных на ограниченном материале морфологических групп, первая из которых, вероятно, датируется в пределах XII в., а вторая – XII–XIII вв.

Относительно использования термической обработки при изготовлении топоров отметим следующее: термообработке подвергнуты четыре топора с наваренным и один топор с вваренным лезвием, два пакетированных топора из 13 изученных нами3.

Для трех топоров (рис. 1), дополнительно подвергнутых макротравлению 25 % раствором соляной кислоты, удалось установить способ конструирования проушного отверстия – полоса металла была согнута на оправке и сварена у основания проуха.

Таким образом, технологическое изучение топоров из коллекций средневековых памятников центральных районов Северо-Восточной Руси позволило установить способ формовки топора и набор технологических схем, использовавшихся при изготовлении орудий в разное время. Для периода до XII в., вероятно, характерно преобладание простых конструкций (изготовление целиком из железа и стали, пакетирование), в XII – первой половине XIV в. доминируют сварные конструкции. Кроме того, удалось наметить возможное сочетание «бородовидной», с «оттянутым книзу лезвием» формы топора (первая морфологическая группа) преимущественно с простыми технологическими схемами и клиновидной без выемки формы топора (вторая морфологическая группа) с технологией наварки стальной полосы. Полученная информация о времени распространения схемы наварки при изготовлении топоров с конца XI – XII в. в ряде случаев позволит реализовать датирующий потенциал даже фрагментированных топоров, форму которых определить затруднительно.