Техномагия: мистификация и ритуализация вещи в контексте технического прогресса ХХ - ХХI века

«Всякая достаточно развитая технология неотличима от магии».

А. Кларк.

Особенностью мистификации и ритуализации вещи в ХХ – ХХI веке является то, что взрывообразный рост интереса к магии соседствует с высоким уровнем научных технологий. Язык трансцендентного в каждую эпоху облечен в образы и метафоры своего времени: откровения настоящего насыщены научной и технологической  терминологией,  сюжетами космической эпохи [9]. Именно на специфике «омагичевания» вещи в ключе современных новшеств технического мира делает акцент данная статья, в которой под техномагией мы понимаем разновидности магии, применяющие технические устройства в магических целях. Настоящая статья включает в 67

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ, 1 (2) 2012 себя два логически связанных тематических блока. Мы начинаем своё исследование с анализа литературных репрезентаций некоторых актуальных реалий, пытаясь вычленить из художественного текста социально значимые феномены. В качестве объекта мы выбрали весьма значимый для современной культуры текст – эпопею Дж. Роулинг о Г. Поттере. Во второй части статьи мы показываем, что повседневная жизнь современного человека не особо отличается от мира «фэнтези», представленного в данном нарративе (по сути, этой возможностью «узнавания» отчасти и объясняется невероятная популярность романов Роулинг). Данный анализ проводится с особым вниманием к материально-предметной составляющей, которая, как мы продемонстрируем ниже, крайне значима как в данной «сказке», так и в «были» её читателя.

Магия техники в современной сказке: Г. Поттер. Несмотря на разочарованность в идеалах модерна, современный мир весьма озабочен техническим прогрессом. Возьмем, к примеру, культовую сказку современности о Г. Поттере. Миром Дж. Роулинг правит техника: её волшебники уверенно выходят из архаизированного сказочного подполья и не только активно пользуются техническими достижениями мира маглов (не магов), но их волшебные предметы крайне напоминают «чудеса» современного прогресса с соответствующими серийными характеристиками. Создается впечатление, что маги Роулинг несамодостаточны и находятся в полнейшей зависимости от волшебных предметов и техники: например, они решительно ничего не могут сделать (даже вымыть посуду) без волшебных палочек, без которых волшебник – не волшебник, вопреки всем имманентным (врожденным или развитым) магическим способностям. Большинство скучных действий заменено в волшебном мире книг Роулинг взмахом палочки и соответствующим заклинанием, функционально напоминающим иноязычные инструкции к товарам, причем маглы (не маги) противопоставляясь магическому миру, поддаются острой критике за 68

магическую (так похожую на техническую) «отсталость». Развивая традицию эскапизма, Роулинг создает свой мир футуристических мечтаний о рае, достигнутом при помощи технического прогресса, где бытовые вопросы разрешаются «по- щучьему веленью», предоставляя нарочито рафинированный простор для экшена. Писательница наполняет свой мир вещами с приставкой «само-»: карты самотасующиеся, блюда самонаполняющиеся, посуда самомоющаяся, но «волшебство» их как бы ускользает, вытесняемое ассоциациями с современной бытовой техникой.

Вещи у Роулинг не только оживают, но зачастую они самодостаточнее магов и даже правят людьми. Вещь в волшебном мире Роулинг – это «вещь в себе». Порою невозможно предсказать, каким образом она поведет себя, и это можно интерпретировать как преломление непостижимости принципов действия, то есть «магичности» современной техники в восприятии «среднестатистического» человека [6, с.10]. Заколдованная вещь – потенциальный источник опасности для не мага в сказочном нарративе Роулинг. В реальном мире также существуют представления как о магически полезных вещах (вещи – хранители: амулет, оберег, талисман; вещи – доноры; гармонизирующие вещи), так и о магически опасных вещах. Например, о вещах с внедренной энергией («наговоренные» вещи), о вещах – вампирах; вещах, имеющих энергию разрушения [1].

Одной из основных ветвей повествования Дж. Роулинг является история вещей, причем, преимущественно история «тёмных» вещей, которые опасны не только для маглов, но и для волшебников. Самыми примечательными из них являются крестражи и «Дары смерти». , хоркрукс (англ. Horcrux) – в серии романов Дж. Роулинг о Г. Поттере – предмет (реже – живое существо), в котором заключена часть души мага. В данном случае Роулинг почти окончательно стирает грань между живым и неживым предметом, являющимся как бы продолжением мага и его воли.

Крестраж у Роулинг – это, как правило, носитель зла (исключение – живой крестраж Г. Поттер). Для того, чтобы создать крестраж, необходимо разорвать свою душу (что происходит во время страшных преступлений): тема «вещи-как-человека» приобретает у Роулинг устрашающие черты. Однако вещи у Роулинг все же не всемогущи. Таким образом, можно констатировать, что отношение к магической вещи у писательницы амбивалентно. С одной стороны, Роулинг, уподобляясь демиургу, творит магический мир, где вещи становятся субъектами . Она любуется вещью – это и произведение искусства, напоминающее футуристическое «высокотехнологическое» научное изобретение, и результат магического таинства, и продолжение воли мага, дарующее беспрецедентные возможности, причем грань между вещью и ее обладателем практически стирается. Однако, вещь несет в себе соблазн и смерть: она способна омертвить не только тело, но и душу, превратив ее в предмет, убив в личности все человеческое, а могущество, дарованное вещью – отнюдь не гарант счастья. Значительную роль в нарративе Дж. Роулинг играют также деньги. Без денег магическое в волшебном мире Роулинг практически немыслимо: так, путешествие в мир магии для Гарри начинается с известия о том, что он богат (в Хогвартс он отправляется с сундуком денег, оставленных ему родителями).

В эклектическом произведении Роулинг встречаются отголоски традиционно – сказочного (в том числе компенсаторного, предполагающего веру в справедливость) мышления. Так, нельзя не отметить символическую функцию сокрытого, в том числе от самого Гарри, материального богатства Г.Поттера: неимущий и убогий с точки зрения профанов – маглов Гарри на самом деле оказался сказочно богат. Этот эпизод можно трактовать, как нахождение сокрытого богатства в себе, после того, как Г.Поттер познал свою природу (в данном случае – магическую). Однако в соответствии с текстом Роулинг это богатство – не обретенное Гарри вознаграждение за 70

«духовные» заслуги, а наследство, оставленное заботливыми и расчетливыми родителями. Консюмеризм в произведении Роулинг превратился в отдельную сюжетную линию, выписанную с особым смаком: персонажи бесконечно осуществляют шопинг, а «настоящая» магия начинается с хождения по магазинам после посещения банка Гринготс. Даже в стенах Хогвартса деньги правят бал, а шансы на победу в традиционной для Хогвартса игре Квиддич возрастают пропорционально стоимости игрового снаряжения – метлы для полетов. Другим аспектом безальтернативности магического мира Роулинг стало обилие рекламы в ее произведении. В связи со сказанным выше хотелось бы привести цитату одного литературного критика: «В поттериане бегство от худших черт современности, которое Толкин сравнивает с побегом из темницы, уже невозможно: вселенная Роулинг оказывается всего лишь соседней камерой» [15]. И далее указанный автор пишет: «Отказавшись от ценностной альтернативы и избрав для создания своего мира самую простую из возможных операций — удвоение, Роулинг вольно или невольно вступает на путь отказа от некоторых базовых ценностей того, что проще всего назвать "европейской культурой", тех самых ценностей, которые во многом утеряны современностью и которые стремятся утвердить лучшие из авторов фэнтези» [15]. В целом мы соглашаемся с данным пассажем, однако нам представляется, что речь идет скорее не об отказе от традиционных ценностей (при всей сомнительности отдельных деталей, произведения Роулинг пропагандируют идеи торжества добра, верности и справедливости) – а о «модернизации» ценностей и пересмотре их в контексте адаптации к реалиям современности. И все же мир Роулинг – это глобализация фантазии, подчинение мира воображения технологическому, материалистическому, механизированному миру реальности. Парадоксальным образом книги, вроде бы переполненные чудесами и волшебством, во многом представляют собой апологию веберовского «расколдовывания мира» с его предельной рационализацией и предлагают читателю не риск неизведанного, а блаженную уверенность в том, что «вторичный» мир, по сути, ничем не отличается от «первичного», что ксенофобия, чиновничество и реклама вечны и повсеместны, что толкиеновское «бегство из темницы» оказывается ненужным. В этом контексте эпопею Дж. Роулинг можно охарактеризовать как «антифэнтези», что, безусловно, представляет интерес для исследователя – как симптом современности. Как засвидетельствовала популярность книг Роулинг и их безудержная коммерческая эксплуатация, значительная часть наших современников принимает это «расколдовывание» как должное. Однако, с другой стороны, литературную технологию Роулинг можно было бы охарактеризовать и как «очаровывание» – способ примирения с окружающим миром, нахождения удивительного в будничном.

Техническая сказка современной магии. Удвоение реальности Дж. Роулинг состоит не только в том, что ее сказочный волшебный мир копирует немагический: в реальной современной магической практике также наблюдается рост технократии. Можно даже отметить, что мир магической сказки Дж. Роулинг несколько блекнет в сравнении со «сказочностью» современных реалий мира магии. Технический прогресс привносит совершенно новые черты во взаимодействия человека с трансцендентным. Так, характерным явлением современности можно считать процесс интеграции двух реальностей: магической и технической, которое можно проиллюстрировать самыми разнообразнейшими примерами.

Интересным вариантом взаимоинтеграции магического и технического дискурса являются случаи, когда о вещах, ничего общего с магией не имеющих, говорят подчеркнуто – «магически». Это явление часто встречается в описании техники. Например, разделы сайта, посвященного исключительно технике, озаглавлены следующим образом: «Техническая магия или что и как мы делали с машинерией», «Ангарная магия …», «Древние мануалы и прочие заклинания к старинным машинам» [20], (в чем прослеживается явное влияние поттерианы), а также в рекламе, которая сама по себе «магична», бизнесе, психологии и других сферах деятельности, требующих особой изощренности и искусности. В данном случае слово «магия» выступает в качестве их метафоры. С одной стороны, в этом сказывается мода на магию, свойственная современной популярной культуре. Однако подобные тенденции являются закономерными реминисценциями древности в том смысле, что ремесло, технология, технэ (τέχνη) – с самого начала, еще на заре человечества (а также в культурах внеисторических народов), отождествлялись с магией, божественным откровением. Ремесло было сакральным искусством, магическим ритуалом, символом силы, власти над миром и над собой, процессом, приводящим как к материальным, так и к нематериальным изменениям. Так, в английском языке сохранился намек на исконное значение слова «ремесло» (craft) в слове «колдовство» (witchcraft), что дословно означает «ремесло колдуньи». Заметим, что, не смотря на то, что течение времени развело в обыденном сознании понятия «технология» и «магия» в диаметрально противоположные стороны, современные электронные технологии с самого момента их возникновения в значительной мере воспринимались «простыми смертными» как колдовские [5, с. 227].

В настоящее время распространено немало мифологем относительно вещей и технологических объектов, нас окружающих, одной из разновидностей которых является анимистическая точка зрения на технику. Для наглядности, приведем следующий интернет-пассаж: «…Мы часто забываем, что у машин тоже есть «душа». Благодаря возможности динамического воздействия, техногенные устройства находятся на куда более высоком энергоинформационном уровне, чем обычные вещи. Поэтому техника обретает некоторые черты, присущие скорее живому существу, чем неодушевленному предмету. Вам никогда не приходило в голову поговорить с кухонным комбайном или миксером по душам, а ведь таковые имеются у техногенных средств. …Если вести себя с плитой, микроволновой печью корректно, то электроприборы быстро вернуться к работе, если до этого капризничали и не хотели выполнять обязанности» [11]. Вышеописанное отношение к технике весьма распространено в современном мире, поэтому вполне закономерно говорить о повсеместном (хотя почти неосознаваемом) технологическом анимизме как одной из особенностей современного сознания. Отчасти, в таком контексте можно рассматривать и техноязыческую магию. Основной причиной техно-анимизма может быть то, что искусственная среда, в которой мы живем, мир машин, компьютеров, электронных систем, взаимосвязанных конструкций и устройств, – все это чем далее, тем более обретает свойства, подобные признакам живого (похожим образом и первобытным людям казалось живым то, что окружало их в древности). Кроме этого, анимистические пережитки в отношении к машине часто подогреваются специфическим дизайном пользовательского интерфейса, игр и детских программ – можно вспомнить цифровых любимцев «тамагочи» компании Bandai. Вещи, основанные на цифровых технологиях, только на первый взгляд находятся дальше всего от архаического анимизма, но парадокс состоит в том, что сегодня место изгнанных из процесса восприятия физического мира научным редукционизмом сакрально – мифологических посредников древней космологии заняла электронная тень этих сил (или даже пародия на эти силы), причем ярче всего эта тенденция проявляется не в возрождении языческих природных культов, но в медиасфере и механизмах информационной эпохи. При этом, «пока лесозаготовительные корпорации безжалостно добивают последних духов древних дождевых лесов, цифровые технологии порабощают умы» [3]. Однако то, что феномен техноанимизма – разновидность эскапизма, выгодного для «общества спектакля», не отрицает также того, что современные реминисценции анимизма – психологически

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ, 1 (2) 2012 обусловленный, и даже вполне прагматический ответ на вызовы современной реальности и ситуацию футурошока, описанную Э. Тоффлером.

Продолжая разговор о бытовой технике, стоит упомянуть телефон, с которым связан накал мистицизма широчайшего диапазона: от названий торговых марок (например, Magic) и оказания магических услуг посредством телефона до наведения приворота и порчи посредством телефонного звонка «жертве», заклинаний типа: «Космический телефон» [4] и призывов уметь устанавливать личность «технодемона» в своей мобилке, дабы пресечь его контроль над собой и обрести власть над ним, а также разработки оккультных соответствий комплектующим мобилки и комплекса ментальных и физических упражнений для получения контроля над техносущностями (например, внедрения своего сознания внутрь электронных устройств и ощущение их деятельности) [13]. Кроме этого, по мнению представителей магического мировоззрения, «по телефонным сетям передается часть нашего биоэнергетического потенциала. Поэтому часто мы, снимая трубку, уже заранее знаем, кто на проводе. Кстати, если у того, кто нам звонит, достаточно сильная энергетика, телефон может сломаться» [21].

Другим объектом рефлексии представителей магического мира становится телевизор. Например, широко распространены представления о том, что он обладает «вампирическими наклонностями», (так как большинство людей после просмотра телепередач ощущают резкий упадок сил), а также мистические истории, связанные с телевизором. Например, о том, что на его экране можно увидеть изображения умерших родственников и т.п.

Вообще, возможность использовать современную технику, (в частности, телевизор), в мистических целях давно волнует мистиков. После критики Ги Дебора и Г. Маркузе, сейчас мало кто помнит о том, что «на заре телевещания представители контркультуры возлагали большие надежды на освободительный потенциал этого средства коммуникации: например, в программе радикальной группы 1960-х годов йиппи, значилось требование многоканального, круглосуточного, бесплатного телевидения, которое должно было способствовать ментальному освобождению [2]. Подобные цели преследовала также британская группа Psychic TV, (снискавшая в 1980е годы известность в рок-среде и контркультурных кругах в целом), составлявшая ядро международного техноязыческого движения «The Temple Of Psychic Youth» («Храм душевной юности»), идеология которого представляла смесь оккультизма, языческих мифологий и наиболее передовых на тот момент технологий. Данное движение, лидером которого являлся апологет психоделической революции Дженезис Пи-Орридж, рассматривает общество мейнстрима как очередную тоталитарную систему социального контроля и пытается его перехитрить, взламывая его идеологическую иллюзию при помощи архаичной магии, экспериментального медиа и темной сексуальности, противопоставляя «обществу спектакля» его же оружие: применяя тактику вырывания информации из контекста с последующей её перестановкой (так, П. Орридж прилагал немало усилий для того, чтобы придать магическое качество техникам монтажа, придуманными битниками У. Берроузом и Б. Гайсиным) и применяя её в музыке, визуальном искусстве и коллажах для того, чтобы создать брешь в социальном программировании и трансе консенсуса.

Интересной частью «храмового» творчества стало «медиабраконьерство», акт телевизионной магии, описанной в книге Пи-Орриджа «эзотеррорист» и воплощенное в создании альтернативного телепродукта, который имел следующее идеологическое обоснование: «ТВ само становится обрядом, языком племени... Мы намерены восстановить способность ТВ вводить зрителя в транс и наделять его могуществом. Мы намерены устранить экран пассивности и вновь войти в мир грез по ту сторону. Мы верим, что ТВ есть Современное алхимическое оружие, которое 76

может оказать позитивный и кумулятивный эффект на Интуицию» [16]. Наиболее масштабный акт «телевизионного освобождения» был осуществлен «Храмом душевной юности» в 1987 году, когда по испанскому национальному телевидению 14-миллионной аудитории более часа транслировалась программа, представляющая собой гремучую смесь телепостановки с репортажем из «места, где пересекаются все дороги». Причем это «Место» напоминало одновременно лабораторию по производству чего-то запрещенного и капище неведомой мистической секты. Образы смерти, секса и мутаций настолько выпадали из общего мейнстрима телевидения, что страна с выраженными консервативными традициями должна была запомнить этот вечер надолго. Также в инструкциях Храма предлагалась медитация на покрытый внепрограммной «рябью» телеэкран, до тех пор, пока перед взором не возникали странные образы. Такая разновидность оккультного поп-арта – яркий пример интенции техномагов использовать современные психические инструменты наподобие архаичных.

Кроме этого, неоднократно осуществлялись попытки использовать телеэкран как «окно» в «потустороннюю» реальность. В 1987 году Мэги и Ж. Харш-Фишбах из Люксембурга при помощи специального оборудования получили на телеэкране, как ими было заявлено, отчетливое изображение контактирующего с ними умершего человека. После этого исследователи использовали для этих целей компьютер [17].

Отметим, что компьютер – самая умная, «живая» и интерактивная из машин, и поэтому она занимает почетное место в списке «волшебных» вещей: «Компьютер – пожалуй, самый сложный из бытовых приборов. Потому и энергопотенциал его на несколько порядков выше. Ученые выяснили, что между владельцем и компьютером происходит информационный и энергетический обмен. Техника умеет узнавать своего хозяина и подстраиваться под его ритм работы. …А если за наш компьютер

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ, 1 (2) 2012 сядет чужак, машина может без видимой причины начать «глючить» [11]. Приведенная цитата в очередной раз демонстрирует магичность восприятия и попытку легитимизировать это восприятие ссылкой на «науку».

По мнению Э. Дэвиса, компьютеры породили один из самых ярких и чарующих мифов современности: миф о том, что машина может служить порталом в другие миры и измерения. Заметим, что компьютер бессознательно воспринимается многими пользователями не только как субъект, обладающий собственным сознанием, (порою, как вредное создание), но и как потенциальный источник магической опасности. «Это окно в странный виртуальный мир, из которого к нам поступает информация и…очень вредное электромагнитное излучение, вызывающее массу болезней и неврозов, часто скомбинированное с потусторонними отрицательными энергиями. По счастью, магия идёт в ногу со временем, были созданы различные средства энергетической защиты. …Например, большое защитное действие от вредного излучения компьютера, оказывает красная глина». [7].

Существует множество рецептов магической защиты компьютера. Например, в газете «Русское колдовство и астрология» [10] опубликованы рецепты по типу «защита компьютера от вирусов»: «Включи компьютер и (!) запусти дефрагментацию жесткого диска. Пока машина занята перемещением файлов, аккуратно протри корпус процессора, монитор, дисководы и клавиатуру от пыли. При этом произноси: "Зевс, Меркурий, Аполлон, Сохрани компьютер мой! Вирус будет побежден, Он не встретится со мной!"»; заклинание для «Общей защиты компьютера» ит.д. Сопутствующая компьютеру техника также не остается без внимания: встречаются заклинания увеличивающие скорость работы и защиту модема, факса, принтера, сканера, талисманы из компьютерных комплектующих и т.п. [7]. Тема компьютерной магии отражена также в современной словесности [18].

Вообще, отношения магии и компьютерной реальности оказываются очень непростыми. Парадокс состоит в том, что такие изобретения человеческого рацио, как мультимедиа и объединенные в сеть компьютеры, прививают «нерациональное» мышление. В 1985 году Маргот Адлер, журналист National Public Radio, провела несколько дней в местном языческом ковене и обнаружила, что большая часть дохода этих магов извлекается из технических сфер, особенно из области компьютерной индустрии. Антрополог Т. М. Лурман при исследовании современной магии в Англии 1989 года, также отметила, что значительная часть ее респондентов оказалась тесно связанной с компьютерной техникой [3]. В связи с этим вспоминается высказывание английского футуролога А. Кларка: «Всякая достаточно развитая технология неотличима от магии», который, видимо, имел в виду, что продвинутая технология выглядит как магия с социокультурной точки зрения. Стоит отметить, что эта ситуация год от года только усугубляется: современные цифровые микротехнологии достигли бестелесного качества, технологическая логика стала невидимой, то есть оккультной (от лат. occultus - скрытый, тайный) в буквальном смысле этого слова.

Максиму А. Кларка можно проинтерпретировать и следующим образом: новые могущественные технологии волшебны, потому что они функционируют подобно магии, открывая неизведанные возможности в социальной реальности, позволяя проецировать свою волю на вещи и явления мира, трансформировать его. Компьютерная и магическая культуры оказываются связанными также в силу того, что и магия, и компьютерная наука имеют дело с созданием миров (замечено, что аллюзии на научную фантастику и фэнтези зачастую цементируют как субкультуры магов, так и компьютерщиков). Заметим, что разница между менталитетом современных магов и не-магов при ближайшем рассмотрении оказывается не такой уж значительной. Так, современные маги зачастую гордятся своим скептическим релятивизмом, ничего не беря на веру (это касается также и ортодоксальных научных представлений), а работают в эмпирическом ключе, самостоятельно исследуя скрытые способности человеческого сознания и тела. Так, «американский друид Айзек Бонвиц, автор одного из первых и наиболее влиятельных языческих текстов, озаглавленного «Реальная магия», считает себя материалистом, у которого «просто более свободное определение материи, чем у большинства людей» [3]. Сущность вышеописанного творческого прагматизма хорошое выразил реформатор от магии А. Кроули, когда в одной из своих работ написал, что магия имеет дело с духами, заклинаниями и многими другими вещами, которые могут существовать, а могут и не существовать. Неважно, существуют они или нет. Известные действия приводят к известным результатам [8, с.14].

По мнению Э. Дэвиса, маги – экспериментаторы уподобляются изобретателям-самоучкам, причем экспериментальный духовный прагматизм позволил магам с легкостью принимать новые оккультные технологии: от сложного астрологического программного обеспечения, компакт-дисков, гипертекстовых версий карт таро до приобретающих ныне популярность онлайн ритуалов и практики так называемой компьютерной магии, осуществляемой при помощи электронных программ, призванных совершать подобные обрядам магические действия. Принцип предполагаемого действия последних описывается следующим образом: «Концентрируя ваши собственные вложенные в желание и ритуал энергии, программа на астральном уровне совершает те действия, которые обычно совершает маг во время обряда – работает с перенаправлением вашей энергии в точное ее русло – то есть на вашу цель, ваше желание» [14]. Таким образом, например, действуют программы, вроде "Cybershaman7", создающие неограниченно протяженный во времени ритуал [12].

Другим измерением современной технической магии является индустрия разнообразных приборов, созданных якобы для облегчения того, что традиционно считалось «духовными практиками», связанных с магией, и оптимизации их результатов. 1) Например, аппараты для фиксации «магических» объектов медиум-сеансов, (попытки использовать современную электронную аппаратуру для получения изображения потустороннего мира); 2) аппараты, воздействие которых направлено вовне. Так, на одном из сайтов, посвященных саморазвитию человека [12], рекламируются различные приспособления (майндмашины), одной из разновидностей которых являются устройства радионики, предназначенные для исполнения желаний и посылающие необходимые волновые импульсы на определенной частоте во вселенную, заменяя, таким образом, работу мага; 3) аппараты, непосредственно воздействующие на сознание самого мага, например, приборы для усиления экстрасенсорных, паранормальных способностей и эффектов медитации. Для наглядности приведем рекламный текст: «Оргонный генератор, компьютерное обеспечение Manifestation Programs и радионик приборы - отличные инструменты для усиления любой функции сознания, в том числе интуиции, ясновидения, экстрасенсорных и других паранормальных способностей. …Эффекты, оказываемые низкими частотами на паранормальные способности человека, были со всей очевидностью установлены и многократно проверены на научной основе. Поскольку оргонный генератор способен настраивать мозг на точные низкие частоты, он представляет собой идеальный инструмент для усиления экстрасенсорных/паранормальных способностей, ясновидения, совершенствования практики медитации, всего, что непосредственно связано с "альфа" и другими низкими частотами» [12]. Интересен также следующий рекламный текст, в котором активно задействована мифологема врага, пропагандирующий магическую «гонку вооружений»: «Ци-Генератор и радионик приборы - идеальные инструменты для любого вида магической деятельности, включая отражение магического/ психического/ экстрасенсорного воздействия, снятие приворотов, энергетическую чистку людей и жилья, снятие проклятия и сглаза, защиту против любых атак подобного рода, отражение атак и нейтрализацию мощных магических ударов. Вы можете предотвратить или заблокировать любое магическое воздействие со стороны и использовать оборудование для направленных атак с вашей стороны, если это окажется неизбежным. В общем и целом магическое противостояние подразумевает очень обширное поле для применения технологии. Это так потому, что все увеличивающееся число людей изучают сейчас возможности влияния на исход различных ситуаций именно магическими методами. …В действительности, если ваш оппонент не уступает вам в способностях, то более мощное оборудование будет иметь преимущество практически постоянно.» Современные магические школы также применяют сложные магические приборы (нередко якобы «созданные по древним технологиям») – или же декларируют их применение [19].

Таким образом, мы можем констатировать тенденцию роста потребительской активности современных магов – моду на своеобразный техно-магический консюмеризм, в котором «волшебные» вещи все уверенней отвоёвывают почетные места, а также размытие границ сакральное/профанное, духовное/материальное в магическом дискурсе. Заметим, что тип современного мага – «ученого» и экспериментатора – плод именно научного мировоззрения, которому присуще понимание ритуала в качестве «ритуальной технологии», что, с одной стороны, лишает его традиционной духовной глубины (порою современные маги осуждают своих коллег за увлечение технологиями и «техникой» в ущерб духовным целям), но, с другой стороны, – придает ему новое измерение глубины, которая заключается в бесстрашном всестороннем рациональном самопознании себя и мира экспериментатором, в способности остаться «один на один» со вселенной, без слепой веры в любые навязанные культурой авторитеты.