Тенденции совершенствования механизмов предупреждения коррупции в корпоративном секторе российской экономики

Происходящие в настоящее время масштабные реформы в сфере контрольно-надзорной деятельности свидетельствует о стремлении государства к совершенствованию данной сферы в связи с чрезмерным количеством ее субъектов и объектов, а также объемом соответствующих мероприятий. В свою очередь, формирование новых методов административно-правового регулирования предупреждения коррупции также ставит задачи поиска эффективных способов последующего контроля (надзора) за их реализацией.

Рассматривая современные антикоррупционные технологии, можно с уверенностью говорить о сложившейся контрольной среде в сфере исполнения законодательства РФ о противодействии коррупции только в системе публичного управления, где на протяжении всего периода действия Федерального закона от 25.12.2008 N 273-ФЗ (ред. от 30.10.2018)

«О противодействии коррупции» постоянно совершенствуются процедуры по вопросам противодействия коррупции.

В отличие от публичной сферы, в частном секторе не только не сложилась соответствующая контрольная среда, но и отсутствует предусмотренная нормативными правовыми актами в сфере противодействия коррупции система отчетности. В то же время, хотя и формально, но объекты проверки перечислены в ст. 13.3 Федерального закона № 273-ФЗ, а также в методических рекомендациях Минтруда России. Кроме того, как обозначено в работе, имеются субъекты контроля в лице органов прокуратуры, установлена административная ответственность за невыполнение организациями требований антикоррупционных актов. Вместе с тем ранее исследованные проблемы конформизма и недостаточного внимания со стороны руководства и работников корпораций к антикоррупционным мерам, а также результаты проверок органов прокуратуры соблюдения законодательства о противодействии коррупции не позволяют говорить о сложившейся контрольной среде, что видно из характеристики данного элемента, приведенной в ФПСАД № 8 «Понимание деятельности аудируемого лица, среды, в которой она осуществляется, и оценка рисков существенного искажения аудируемой финансовой (бухгалтерской) отчетности»1.

Рассматривая процедуры мониторинга и отчетность противодействия коррупции в нефинансовой сфере российской экономики, можно обозначить некоторое внимание к данным вопросам, которое придается в ходе проверки обязательных видов отчетности, таких как: бухгалтерская отчетность по российским стандартам и МСФО2, налоговая отчетность, статистическая отчетность, специализированная отраслевая отчетность в контролирующие государственные органы, отчетность эмитента эмиссионных ценных бумаг, годовая отчетность акционерного общества. Вместе с тем ни один из перечисленных видов не предназначен для предоставления сведений коммерческими организациями о выполнении требований в сфере противодействия коррупции, а также их дальнейшей проверки или оценки в компетентном органе публичного управления.

В этой связи целесообразно рассмотреть добровольную отчетность корпораций, раскрывающую сведения о выполнении антикоррупционных процедур в интересах своих стейкхолдеров. Наиболее распространенной формой данной отчетности во всем мире считается нефинансовая отчетность, также обозначенная в литературе как социальная или корпоративная отчетность. Стоит отметить, что, несмотря на самостоятельность методик составления указанного вида отчетности, специалисты в большинстве случаев ассоциируют соответствующие системы со сферой КСО.

В современной практике КСО имеется множество систем нефинансовой отчетности, среди которых наиболее популярны уже рассмотренные Руководство по отчетности в области устойчивого развития Глобальной инициативы по отчетности (GRI), ГОСТ Р ИСО 26000-2012 «Руководство по социальной ответственности», принципы Глобального договора ООН, а также АА1000. Активно развиваются и отечественные стандарты в данной сфере, такие как Социальная хартия российского бизнеса и адаптированные к перечисленным международным документам корпоративные системы. Вместе с тем наиболее изученным и распространенным как в России, так и в мире является стандарт GRI, который с 2013 г. получил новое развитие в версии GRI G4. Ключевым для отечественного корпоративного сектора является тот факт, что указанная система стала основной (практически в 90 % случаях) для Южной Африки и Бразилии, являющихся странами-партнерами по

БРИКС.

Таким образом, развитие систем нефинансовой отчетности в нефинансовой сфере российской экономики уже имеет положительное значение, в том числе для снижения уровня рассмотренного в работе конформизма предпринимательского сообщества. Вместе с тем отсутствие внимания к социальной отчетности со стороны российского законодательства не только не позволяет системно рассматривать ее антикоррупционные элементы, но и влияет на конкурентоспособность отечественных корпораций, в том числе в вопросах привлечения инвестиций. В этой связи существующее «однобокое» развитие данного вида отчетности как добровольного элемента технологии КСО, направленной на удовлетворение потребностей негосударственных стейкхолдеров, определяет актуальность исследования вопросов использования нефинансовой отчетности для оценки антикоррупционных политик коммерческих корпораций.

Результаты анализа проведенных РСПП исследований нефинансовых отчетов российских корпораций устанавливают в качестве основной проблемы не столько отсутствие в них аспекта «противодействие коррупции», сколько субъективность выбора существенных для стейкхолдеров антикоррупционных тем. Так, по мнению экспертов, «до 10% объема отчетов посвящено, как правило, темам, по которым компаниям нечего сказать по существу, но, подчиняясь требованиям «стандарта» отчетности, они их отражают. Раньше такими темами были изменение климата, уважение и продвижение прав человека. Теперь появилась необходимость предоставлять сведения о цепочке поставок, антикоррупционной деятельности»3. Источником данной проблемы может являться не только формальный подход при определении существенности указанных тем, который возникает, в том числе из-за рассмотренного в работе конформизма предпринимательской среды, но и отсутствие единых подходов к реализации антикоррупционных мер в корпорациях и их раскрытию. В свою очередь, задачи повышения точности определения границ существенности тем нефинансовой отчетности до настоящего времени остаются актуальными не только для аспекта противодействия коррупции.

В целом содержание обзоров нефинансовых отчетов, составленных с участием РСПП в период 2006-2015 гг., позволяет говорить, что нормы международного антикоррупционного законодательства, а также императивность требований ст. 13.3 Федерального закона № 273-ФЗ кардинально не улучшили качество раскрытия российскими негосударственными корпорациями результатов принятых мер по противодействию коррупции. Кроме того, несмотря на международную практику и регламентацию вопросов предупреждения коррупции в системах нефинансовой отчетности, использование данных систем для оценки антикоррупционных политик организаций в настоящее время не рассматриваются, ни государственным регулятором, ни органами прокуратуры и судами. В то же время отсутствие в российском законодательстве единых подходов как к раскрытию мер по предупреждению коррупции, так и к составлению корпоративных отчетов делает любой процесс оценки антикоррупционных политик корпораций многовариантным и субъективным, что и подтверждается разнообразием методик антикоррупционного комплаенса.

Таким образом, с учетом предложенной в работе концепции определения сектора эффективности императивных норм, можно говорить о целесообразности нормативного закрепления процедур определения существенных элементов темы «противодействие коррупции» в нефинансовых отчетах корпораций, а также способов их раскрытия для конкретной категории организации, что позволит проводить их объективную оценку вне зависимости от выбранной платформы отчетности. В свою очередь отнесение корпорации к той или иной категории будет зависеть от антикоррупционной политики государства, реализация которой в данной ситуации возможна через деятельность субъектов негосударственного контроля.