Теоретические основы категориального определения цифровой экономики

Термин «цифровая экономика» в настоящее время приобрел широкое распространение, источником его появления принято считать рукопись Д. Тапскотта “Digital Economy” 1994 г. [1]. В качестве импульса, послужившего стимулом к его распространению и развитию исследований такой экономики, отдельные авторы называют проведение рабочей конференции 1999 г., организованной по поручению Б. Клинтона для обсуждения проблем цифровой экономики [2, с. 9].

Как известно, проникновение информационно-коммуникационных технологий в жизнедеятельность человека включает регулярное использование мобильных устройств, персональных компьютеров, индивидуальных устройств, оснащенных разнообразными функциями контроля и анализа, а также применением систем, направленных на организацию бытовой деятельность (например, «умный дом»). Проникновение технических устройств в сферы деятельности человека, сопровождаемое обменом цифровыми данными, формирует основания для производства, обмена, распределения и потребления цифровых продуктов. Отметим, что рассматривая технику как энергетический и политико-экономический феномен, В. Ф. Байнев, Ю. Ю. Рунков определяют ее как «сознательно созданный людьми физический объект (артефакт), который в процессе производственной деятельности они помещают между собой и преобразуемой природной материей (в форме вещества и/или поля) для реализации определенного алгоритма ее целенаправленной трансформации в экономические блага» [3, c. 29]. Значимость происходящих преобразований демонстрируется размером доли цифровой экономики в ВВП. По этому поводу Р. Бухт и Р. Хикс сообщают, что объем такой экономики постепенно увеличивается и по состоянию на 2018 г. его можно оценить примерно в 5 % мирового ВВП [1, с. 155]. Проблему определения цифровой экономики в своих трудах решают отечественные и зарубежные исследователи, остановимся на взглядах Л. Сергеева [4], Т. Н. Юдиной, И. З. Гелисханова [5], Р. Бухта, Р. Хикса [1], А. Н. Козырева [2], Г. Б. Клейнера [6], В. В. Великороссова, С. А. Филина, О. Н. Калининой [7].

Характеризуя особенности цифровой экономики, Л. Сергеев останавливается на действии закона макроэкономического равновесия. Как утверждает упомянутый автор, переход к цифровой экономике характеризуется усилением влияния одних законов и снижением влияния других. Так законы возвышения потребностей, планомерного развития народного хозяйства, пропорциональности производства и потребления увеличивают свое воздействие, при этом законы стоимости, цикличности производства, черного рынка и теневой экономики – утрачивают.

Останавливаясь на особенностях действия закона возвышения потребностей, отметим, что в цифровой экономике интернет, различные информационные базы данных, цифровые платформы в совокупности с ориентацией производства на целевые группы формируют сферу тех факторов, которые увеличивают влияние на экономику данного закона. Производство, используя приведенные факторы, получает информацию, ранее не доступную, но необходимую для ориентации на целевые группы потенциальных потребителей [4, c. 45–63].

Заслугой Л. Сергеева является формирование мнения о глубинном содержании цифровой экономики, которое раскрывается в понятии «экономика технологических трансформаций». Такая экономика характеризуется постоянным падением доли стоимости информационно-технологической составляющей в стоимости товаров, которое сопровождается качественными и количественными видоизменениями «процессов формирования добавленной стоимости и структуры экономики за счет включения в сферы производства, обращения и потребления более эффективных технологических систем организации и управления, обеспеченных цифровыми инфраструктурными платформами» [4, с. 55]. Происходит усиление влияния информационно-коммуникационных технологий, которые Л. Сергеев называет специфическим фактором общественного развития, рассматриваемым в контексте таких факторов производства как труд, земля, капитал, предпринимательские способности [4, c. 55]. Определяющей особенностью цифровой экономики называется ориентация на удовлетворение потребностей конкретного потребителя, сопровождаемая формированием новых форм регулирования жизнедеятельности общества, включающего снижение централизации государственного регулирования и глобализацию экономических процессов [4, с. 59].

Указывая на сущность цифровой экономики в философско-хозяйственном и политикоэкономическом смыслах, Т. Н. Юдина и И. З. Гелисханов пишут об изменении самого человека, происходящего благодаря синтезу и взаимодействию в трех доменах: физическом, биологическом, цифровом. В результате цифровую экономику можно «позиционировать» как «последнюю стадию развития капитализма, поскольку она посягает на природу человека и его место в социокультурно-экономической системе» или «“подглядывающий капитализм”» [5, с. 173]. Сам организм цифровой экономики названные авторы характеризуют как «интерне-тизирующийся» и «кибернетизирующийся». Такого рода сравнения позволяют убедиться во взаимосвязанности происходящих изменений и рассматривать их одновременно в экономическом, социальном, правовом и культурном направлениях. С учетом происходящей интернетизации и кибернетизации «цифрового организма экономики» происходит рост его управляемости и степени контроля. Заслугой названных автором является фиксация детерминирующего фактора цифровой экономики, выраженного в цифровых информационно-коммуникационных технологиях и Интернете и найденного в результате детального анализа трактовок определения Аналитического центра при Правительстве Российской Федерации, Правительства Австралии, Правительства Великобритании, Всемирного банка, Организации экономического сотрудничества и развития, Оксфордского словаря. Цифровая экономика называется Т. Н. Юдиной и И. З. Гелисхановым экономикой нового технологического уклада, включающей как изменение природы, так и трансформацию производственных отношений, смену их субъектно-объектной ориентированности. В результате упомянутыми исследователями фиксируется возникновение отношений между машиной и машиной, системой и системой, в которых человек уже не выступает субъектом, превращаясь в неоантропа, киборга или вовсе машину. Подчеркивая объединение объектов и субъектов в одну сеть, т. е. появление Интернета вещей и Интернета всего, Т. Н. Юдина и И. З. Гелисханов признают ключевую роль информационно-коммуникационных технологий в создании условий развития цифровой экономики [5]. Влияние Интернета вещей совместно с другими новыми технологиями, присущими современному периоду развития, признается неоспоримым фактором успешного функционирования экономики. Так Ю. В. Мелешко справедливо отмечает, что «новый тип промышленного производства, базирующийся на технологиях промышленного интернета вещей, больших данных (BigData), полной автоматизации производства, позволяет не просто интенсифицировать производственный процесс (повысить производительность труда, снизить уровень брака), но и сформировать единую глубоко интегрированную цепочку создания стоимости, координирующую деятельность всех ее участников (от разработчиков и изготовителей до конечных потребителей), и при необходимости оперативно адаптирующуюся к новым потребностям рынка» [8, с. 74].

Р. Бухт и Р. Хикс замечают, что в сущности определений и концепций отражаются современные тренды и соответствующие промежутки развития общества. Влияние исторического периода развития технологий зафиксировано в последовательном применении в определениях цифровой экономики сначала информационных технологий, после мобильных и беспроводных сетей, облачных технологий и технологий работы с большими данными. Авторы определений, как уточняют Р. Бухт и Р. Хикс, стремились их формировать путем противопоставления более ранним концепциям, за счет чего подчеркивалось то, что выходит за их рамки. Неотъемлемую часть выработки определения цифровой экономики составляет анализ продуктов, характерных для цифровой активности. К таким продуктам относятся, во-первых, продукты и услуги, поставляемые при помощи цифровых технологий, во-вторых, смешанные продукты и услуги, в-третьих, те продукты, которые зависят от информационных технологий, в-четвертых, сегмент информационных технологий, обслуживающий три перечисленные категории [1, с. 149]. Такое разделение достаточно условно, как и границы самой цифровой экономики, подчеркивают Р. Бухт и Р. Хикс, называя их «зыбкими», приходя к тому, что цифровая экономика это «часть общего объема производства, которая целиком или в основном произведена на базе цифровых технологий фирмами, бизнес модель которых основывается на цифровых продуктах или услугах» [1, с. 155]. Гибкость предложенной формулировки позволяет в последующем учесть развитие технологий и хозяйственной деятельности, основывающейся на таких технологиях. Помимо размытости границ цифровую экономику характеризуют, считают Р. Бухт и Р. Хикс, неравномерность распределения, более быстрый ее рост по сравнению с ростом экономики в целом, формирование новых рабочих мест в цифровой сфере. Неравномерность распределения демонстрируется данными международной консалтинговой компании McKinsey за 2010 г., согласно которым вклад интернет-экономики в ВВП развитых стран составлял 3,4 %, тогда как в ВВП перспективных стран (согласно пояснениям отчета, к таким странам относятся Россия, некоторые страны Центральной и Восточной Европы и страны Западной Азии с относительно высоким уровнем дохода, отдельные страны Азии, Африки, Латинской Америки с высоким уровнем дохода) – 1,9 % [1, с. 156]. Неравномерность роста экономики по сравнению с ростом цифровой экономики аргументируется Р. Бухтом и Р. Хиксом данными отчета Всемирного экономического форума за 2015 г.: «“интернет-экономика” в странах “Группы двадцати” увеличивается на 10% в год, что значительно превышает темп роста экономики “Группы двадцати”» [1, с. 159].

Отмечая, что развитие рынка труда связано с цифровой экономикой, названные авторы приводят данные отчета McKinsey за 2012 г.: «в мировом масштабе Интернет создает 3,1 рабочих мест вместо каждого, которое уничтожат; в перспективных странах этот эффект еще значительнее (3,2 создаваемых рабочих мест); только в развитых странах данный процесс менее выражен (1,6 новых рабочих мест)» [1, c. 160]. Такого рода рост может быть вызван как развитием технологий, т. е. качественными улучшениями, так и количественным ростом, не способствующим развитию хозяйственной деятельности, что не раз подчеркивали С. Ю. Солодовников, Л. П. Васюченок, Ю. В. Мелешко, А. Н. Тур: «Однако высокие темпы роста экономики отражают лишь количественную составляющую развития хозяйственной системы, так как могут быть достигнуты путем увеличения масштабов экономической деятельности. <…> В основе качественного экономического роста находится широкомасштабное использование инноваций, доминирование производственной деятельности в рамках последних технологических укладов» [9, с. 280–281].

Быстрое развитие технологий и создание на этой основе новых рабочих мест приводит к возрастанию издержек замены интеллектуального труда. С. Ю. Солодовников по этому поводу справедливо отмечает: « Сторонниками постиндустриальной социальной парадигмы, а также “производными” от нее теоретическими построениями (“информационное общество”, “экономика знаний”, “посткапиталистическая экономика” и т. д.), отмечается, что быстрое развитие технологий требует соответствующих изменений специализации профессиональных навыков, т. е. возникает проблема подготовки и переподготовки кадров. Рост уровня специализации навыков в условиях быстрых изменений квалификационных требований приводит к снижению взаимозаменяемости труда. Соответственно, возрастают издержки замены интеллектуального труда, которые более высоки по сравнению с издержками замены физического труда» [10, c. 32]. Так количественные показатели должны быть подвергнуты более детальному анализу, раскрывающему причины роста, а также последствия перехода к новым видам деятельности.

Р. Бухту и Р. Хиксу удалось на основании проведенного анализа имеющихся определений цифровой экономики, содержание которых зависит от стремления исследователей сформулировать и выделить то, что отличает настоящее развитие экономики от предыдущего этапа, выявить и сформулировать основные ее особенности. В качестве основы цифровой экономики рассматриваются, прежде всего, цифровые технологии. Несмотря на необходимость более детального исследования, неотъемлемым плюсом работы Р. Бухта и Р. Хикса является приведение данных, отражающих практическую реализацию происходящих в хозяйственной жизни изменений.

Особый интерес в определении теоретических основ цифровой экономики представляет исследование А. Н. Козырева, который рассматривает цифровизацию с позиции ее исторического развития. Распространение цифровых технологий происходит во многом благодаря появлению и использованию электронных вычислительных машин, прежде всего в ядер-ной, космической отраслях, а также в энергетике, строительстве и транспорте [2, с. 6]. При обсуждении различий электронной и цифровой экономик А. Н. Козырев подчеркивает, что прилагательное «цифровая» первоначально относится к форме или формату представления информации, при этом такая форма не связана с носителем информации, тогда как «электронная» связана с материальной формой воплощения сигнала. Этим автором также указываются фундаментальные свойства информации в цифровом формате – возможность воспроизведения сигнала с абсолютной точностью и идемпотентность сложения, первое из которых позволяет реализовать технологии секретной связи и служит источником появления аддитивных технологий, тогда как идемпотентность сложения проявляется в свойствах цифровых продуктах – неконкурентности в потреблении. Знания, в том числе в формализованном виде, выступают драйвером прогресса [2, с. 14]. О значительной роли знаний в постиндустриальном обществе неоднократно упоминает в своих работах С. Ю. Солодовников, подчеркивая повышение роли знаний, «что выражается в изменении соотношения факторов производства (ведущее место занимают знания и информация) и имеет место трансформация структуры добавленной стоимости (в ней возрастает доля стоимости, созданная интеллектом)» [10, с. 32].

Свои рассуждения о цифровой экономике А. Н. Козырев делит на определение содержания ее как сектора реальной экономики и научного направления. В первом случае упомянутым автором выделены ключевые факторы производства, к которым относятся большие объемы данных в цифровом виде, позволяющие повысить эффективность производства после их обработки. В этой связи представляют интерес рассуждения Г. Б. Клейнера о цифровой экономике в контексте концепции поступательноциклического развития, выделившего данные, информацию, знания и модели в качестве основных предметов коммуникационно-управленческих процессов в развитой цифровой экономике [6, с. 22]. Упомянутый автор предлагает понимать такую экономику как состояние или этап развития экономики, при котором, во-первых, «процессы производства, распределения, обмена и потребления, включая все связанные с ними коммуникации и взаимодействия, осуществляются на основе цифровых технологий», во-вторых, «реальные экономические процессы, объекты, проекты, среды в ходе коммуникации и взаимодействия дополняются, а порой и заменяются их компьютерными (цифровыми) моделями» [6, с. 21]. Неоднократное подчеркивание со стороны исследователей роли цифровых данных в выстраивании процессов цифровой экономики позволяет называть их ключевым фактором производства.

Определение цифровой экономики как научного направления, предложенное А. Н. Козыревым носит достаточно широкий формат, что сближает этого автора с подходом, озвученным Р. Бухтом и Р. Хиксом. По мнению А. Н. Козырева, цифровая экономика – это «огромная область исследований и консультационных услуг, связанных между собой общим предметом изучения (знаниями в различных видах и формах), но различных в используемых подходах к этому предмету, степени формализации и угла зрения» [2, с. 17–18]. К неотъемлемым плюсам стоит отнести выделение разграничений цифровой и электронной экономик, определение фундаментальных свойств цифровой информации, служащей основой для описания цифровых продуктов, выделение больших объемов данных в качестве фактора производства и предложения по определению цифровой экономики как хозяйственной деятельности и научного направления.

Конкретизация понятия «цифровая экономика» приводит таких исследователей как В. В. Великороссов, С. А. Филин, О. Н. Калинина к выводу о том, что ее основой выступают сетевые сервисы и цифровые технологии, ускоряющие обмен информацией [7, с. 707]. Цифровизация служит инструментом более эффективного управления экономикой, в результате происходит сокращение транзакционных издержек взаимодействия, совершенствуется технологическое обеспечение, а также решаются организационно-управленческие и хозяйственные проблемы. Информационная, хозяйственная деятельности общества, а также отношения, которые складываются в системе производства, распределения, обмена и потребления, рассматриваются упомянутыми авторами как составляющие цифровой экономики, конечной целью которой должно стать обеспечение как личного, так и общественного благосостояния. Такого рода самостоятельность явлений, присущая описанному периоду развития экономики, подтверждает их значимость и необходимость всестороннего рассмотрения их влияния на социальноэкономическое поведение субъектов. Как пишет в своем исследовании С. Ю. Солодовников «современное общество и экономика находятся на таком уровне развития информационных сетевых технологий, которые позволяют активно использовать общественно-функциональные технологии, направленные на нелетальное разрушение социальных субъектов. Сегодня все чаще и чаще стали встречаться новые понятия

“информационное оружие” и “информационная война”, которые, в сущности, означают революцию не только в военном искусстве, но и в сфере коммуникационно-информационных технологий. <…> В отличие от технико-ориентированного информационного оружия, информационное оружие как общественно-функциональная инновация подвергает воздействию определенные группы социальных субъектов с целью навязывания им нужного манипулятору социально-экономического поведения» [11, с. 187– 188]. Развитие методов манипулирования, происходящее за счет использования информационно-коммуникационных технологий, возвращает к сделанному ранее выводу о повышении управляемости «организма» цифровой экономики за счет ее интернетизации и кибернетизации, выделенной в исследовании Т. Н. Юдиной и И. З. Гелисханова [5].

Функционирование цифровой экономики обеспечивается за счет производства цифрового оборудования, мультимедийного пространства, программного обеспечения, программирования, цифровых ИКТ, а также электронных транзакций. Неотъемлемой частью экономики служит инфраструктура. В качестве инфраструктуры цифровой экономики предлагается рассматривать платформы Интернета, а также мобильные и сенсорные сети, технические устройства сбора и передачи цифровых данных.

Называя цифровую экономику новой парадигмой ускоренного экономического развития, В. В. Великороссов, С. А. Филин, О. Н. Калинина пишут, что развитие в ней обеспечивается за счет «синергетических трансформационных эффектов инновационных цифровых ИКТ (информационно-коммуникационных технологий – примечание М. С.) общего назначения в сфере коммуникаций и информации, формирования более упорядоченной структуры, оптимальной из возможных альтернативных сценариев развития субъектов экономики на соответствующем уровне за счет снижения неопределенности при принятии на основе оцифрованной информации более рациональных управленческих решений» [7, с. 714]. Особого внимания в этой связи заслуживает обсуждение сохранения свойств и качества информации, полученной на основании цифровых данных, в частности Интернет-данных. Так С. Ю. Солодовников, подчеркивая как и Г. Б. Клейнер [6, с. 22], Д. Тапскотт [1, с. 15] в своих исследованиях цифровой экономики значение и роль знаний, по поводу информации пишет о возможности ее перехода в свою противоположность: «для общества, пришедшего на смену индустриальному, характерно изменение роли и функций информации в хозяйственной жизни, в увеличении значения знаний для развития экономики. В современную эпоху информация, постоянно воспроизводящаяся в интернете, приходит в свою противоположность» [10, с. 38].

Как уже отмечено выше, основой формирования цифровой экономики служат цифровые информационные технологии, большие объемы цифровых данных. Ключевыми особенностями функционирования хозяйственного механизма такой экономики служат, во-первых, новые факторы производства – данные, информация, знания, значительно увеличивающие эффективность производственных процессов, во-вторых, направленность таких процессов на потребителя или целевые группы потребителей за счет цифровых данных о потребителе, в-третьих, возникновение рисков в сферах социально-экономической деятельности за счет повышения управляемости субъектов и придания такой деятельности особенностей поведения с помощью информационного воздействия. При этом необходимо учитывать снижение централизации государственного управление с одновременным усилением воздействия глобализации. С учетом изложенных теоретических особенностей, необходима последовательная практическая реализация планов развития предприятий в новых условиях цифровой экономики. Под цифровой экономикой предлагается понимать хозяйственный механизм, который создан за счет информационно-коммуникационных технологий, определяющим факторами функционирования которого выступают цифровые данные, информация и знания.