Термин «экология души» и некоторые аспекты его исследования

Понятие «Экология души» находится сегодня в поле напряженного метафизического интереса. Жизнь в информационном обществе обострила когнитивный дискомфорт восприятия человеком социокультурных перемен, что обозначило проблему самодостаточности человека как вида gomo sapiens и перспектив его жизнеобустройства в опытах быстробегущих дней. Понятие «экология души» как раз и актуально в свете перемен, через которые проходит российское сообщество, вступив на путь инновационного развития. С движением по этой траектории цивилизационного прогрессирования Россия связывает воплощение в реальность социального бытия новых гуманитарных парадигм и целеполаганий, потребность в которых выстрадана необходимостью по-новому задать меру и смысл человеческому существованию, переосмыслить отношение к истории человечества, его микро и макрокосму. Скорректировать структуру и содержание системы ценностных ориентаций человека в современных условиях, разработать механизмы содействия человеку в поисках идентичности. Термин «экология души», широко употребляясь в публицистической, экологической, психологической, педагогической, философской литературе, рассматривается как красивый метафорический смыслообраз. Однако философские концепты, создаются, как показывает история развития философской мыследеятельности, в частности, тексты Платона, Аристотеля, именно метафорами.

Метафора исключительно важна для описания ментальных миров человеческой мыследеятель-ности. Гуссерль писал, что сознание всегда стремится достичь «исполнения» своих предвидений. Последнее достигается, когда «мир там снаружи»

показывает, что он совпадает с ментальными представлениями наших интуиций, Однако в ментальности есть своя телеология. Она нацелена на адаптацию интуиций к «высвобожденному сознанием опыту», посредством которого оно уходит от «естественной» установки и принимает «философскую». Целью сознания становится понимание смысловой структуры реальности. При этом смыслы и образы, которые сознание «вытягивает на поверхность» мыслимости по принципу воронки уводят их понимание вглубь сферы трансцендентного и в пространство трансперсональности. К всеобщим универсальным смыслам, выявляя стремление сохранить смысложизненный центр «ядра самости личности», его постоянную способность к «самокоррекции персональных масок» и ролевого репертуара. Помещая слова в несвойственный им контекст, метафора позволяет по-новому взглянуть на изучаемое явление. На «ядерном уровне» высвечивает смыслы стержневых структур «ментальных чувствований» человеческой души. Вытаскивает их из «великого гнезда бытия» — души человека и представляет, как нечто сущностное духовно-душевному миру человека, открывая их от «скрытости бытию» к явлению и откровению. Даже мимолетное «озвучивание» смыслов уникальных связок стержневых структур «великого гнезда бытия», являющихся к жизни в процессе автопоэзиса метафоры, способно заставить человека переиначить функциональные ориентиры своего поведения и мыследеятельность. Задает человеку настрой на «переключение» сознания с эмпирического регистра на трансцендентальный, что позволяет выявить, уловить условия мыслимо-сти тех или иных эмпирических данных.

Платон и особенно Аристотель обозначили мысль о том, что наш язык, являясь неоднородным образованием, «набрасывает» на мир «категориальную разметку действительности», особо выделяя среди схваченного содержания то, что называют сущностями. К таким сущностям с полным основанием можно отнести и духовно-психическую реальность «экологии души», которая аккумулирует в себе уникальный космос значений и смысловых нагрузок, свернутых в единое целое, с тем, чтобы развернуть их уже в какой-то иной конкретности, иной ипостаси во внутреннем мире субъекта восприятия. Таким образом, любое понятие — это констатация некой субъективной духовно-психической реальности, возникающей во внутреннем мире человека в акте восприятия им фактов, событий объективной реальности. Следуя логике наших рассуждений, феномен «экология души» может быть рассмотрен, как некая духовно-эйдическая целостность, выражающая и презентирующая некие стержневые конструкты внутреннего мира человека, реализующиеся во всей полноте только в процессе восприятия конкретного события конкретным человеком в конкретноисторических условиях его бытия.

Особенность природы понятия «экология души» определяется тем, что он представляет в единой связке ценностные компоненты этики, экологии, рефлексий сознания в их гуманитарном эмоционально-волевом проявлении в общественном и индивидуальном бытие человека. Именно это определяет исключительную важность его не только для гуманитарных дисциплин, но и естественнонаучного и технического знания, для различных интегративных образований и направлений в современной науке (когнитивных исследований, проблематики искусственного интеллекта, нанотехнологий, биотехнологий, информационных и когнитивных технологий).

Философская рефлексия, как определенный тип мышления, ориентированный на осмысление человеком предельных оснований своего бытия, используется как инструмент для обозначения и моделирования Пазлами философского инструментария являются онтологический, логико-гносеологический, этический и эстетический аспекты. В изучаемом феномене, наряду с исторически признанными конструктами философской рефлексии, со временем реализует свое бытие экологическая составляющая, как способ явления знаний о целостном мире, о мере понимания предельных оснований соответствия сущности мира — «онтосу». Как мера свободы и ответственного отношения человека к природе, как своей собственной, так и других. Об этом, в частности, очень прозрачно писали в своих трудах Гельвеций, Гольбах, Дидро и др. просветители Франции. В этой связи в термине «экология душ» в качестве матричной основы должен быть заложен императив самосохранения «ядра самости личности», составляющего стержневую компоненту «великого гнезда бытия» — души человека, его «вселенского чувствилища», являющейся компонентом единого вселенского существования и развития.

С древнейших времен в общественном и индивидуальном сознании развивающегося вида gomo sapiens складывались различные регуляторы, на-правлявщие потенции его духовного и социокультурного развития: мораль, право, религия. Все они, «произрастая» из одного корня, имеют общую цель. Хотя каждый регулятор выполняет свою функцию и по-разному детерминирует действия человека. Если правовые нормы определены законом, а их нарушение ведет к юридической ответственности, то религиозные нормы обусловлены верой и за их нарушение человек несет ответственность перед Богом. За нарушение моральных и нравственных норм человек несет ответственность только перед самим собой и обществом, поскольку в отличие от правовых и религиозных норм, нравственные нормы носят личностный, глубоко ментальный характер.

Однако в современных условиях нравственная составляющая теряет авторитет в регулировании общественных отношений, в воспроизводственных процессах «ядра самости личности». Трансформационные ситуации цивилизационного развития исподволь «запускают» механизм разрушения традиционных ценностей. Хайдеггер истоки рассматриваемой ситуации видит в том, что современная техника интенсивно превращает человека и природу в «постав», в свои функциональные элементы. О том же пишет Ясперс, утверждая, что человек становится одним из видов сырья, подлежащего обработке, и не может освободиться от власти созданной им техники. В результате и природа и человек деградируют, разрушаются, поскольку становятся простыми функциональными элементами. Мамфорд видит причину кризиса в усилении значения «мегамашин» — сложных иерархических организаций человеческой деятельности. Скалимовски, озвучивая эк-зистенциональный страх и растерянность человека, писал, что техника, превратившись в физическую и ментальную опору в столь извращенной и всеобъемлющей степени, стала своеобразным фантомом. Если мы даже осознаем, как она опустошает нашу среду, природную и человеческую, то первой нашей реакцией становится мысль о какой-то другой технике, которая может исправить все это. Такие рассуждения стирают границы между добром и злом. Как следствие знаковой маркировкой поведенческих ориентаций человека по отношению к окружающему миру, природе становится рост гедонистических настроений, приводящих к деформации личности. Сужается горизонт ее бытия, разрушая вертикаль ценностных иерархий.

Философствующие умы, анализируя духовнонравственный континуум «ядра самости» человеческой души в различные эпохи крутых изломов социального развития, выдвигали множество вариантов его коррекции. Декларируя идею о причастности личности к сотворению бытия, а, следовательно, ответственности за его «переживание», они пытались через призму своих ценностных предпочтений переосмыслять иерархию стержневых композиций духовно-нравственного континуума «ядра самости личности». Весьма распространенными коррекциями моральных матриц, их ментальных «проростков» осуществлялись с религиозных, натуралистических, социологических позиций. Так, например, этика добродетели Аристотеля, этика долга И. Канта,

Философия и социология

этика утилитаризма Бентама, Дж. С. Милля, этика прагматизма Ч. Пирса, Дж. Дьюи, этика благоговения перед жизнью А. Швейцера. В последнее время активно формируются этика ответственности и этика ценностей.

Действительно, у каждой культурно-исторической эпохи свой, выражаясь языком Шпенглера, «этический масштаб», а значит свое отличное от всех прочих, нравственное пространство и свой собственный объект нравственного чувствования. Философствующий мыслитель, хочет он того или нет, всегда находится «внутри» эпохи, и потому не столько он «выискивает» смыслы, сколько смыслы озвучиваются через него. Нравственное пространство ни в коей мере не предполагает этического взаимодействия между нравственным субъектом и объектом нравственного чувствования. Этические требования адресованы только одной стороне — действующему субъекту, и никак не зависят от качества объекта. Нравственное пространство «великого гнезда бытия», определяя объекты нравственных переживаний, диктует и должные качества нравственному субъекту. Так в античную эпоху нравственное пространство вмещало в себя государства-полисы, космос в целом. В эпоху средневековья — Церковь и мир, освещаемый ею. В новое время — пространство собственной цивилизации, «мой культурный мир». В ХХ—ХХI вв. нравственное пространство расширилось до границ всего чувствующего мира. От эпохи к эпохе менялись и камертонные точки нравственного «чувствования». В античности — это закон. Добродетельность человека, как нравственное качество, определялась его соответствием требованиям закона. В средние века объектом нравственного чувства становится Бог. Нравственная самодостаточность, как качественность субъекта, стала выводиться из подчинения поведения человека идее спасения и богоуподобления. В новое время объектом нравственного чувства становятся сограждане — люди одной с субъектом культуры.

Нравственная составляющая качества субъекта определяется его активностью и должна была быть устремлена к улучшению жизни социума.

Только к ХХ в. объектом нравственного чувства становятся экогуманитарные переживания человеком жизни не только своей, но и «своего другого» и любого единичного, чувствующего существа. Качество нравственного субъекта теперь определяется не только через его отношение к людям, но и через его отношение к живой чувствующей природе. Таким образом, экогуманитарная составляющая обретает свое полноценное бытие в нравственном пространстве «ядра самости личности» только на гране осознания экологического кризиса и невосполнимых потерь в природе. Ее стержневые начала разворачиваются вокруг идеи «выращивания» через образовательные системы сознательной ответственности человека за себя, свое ближайшее окружение, за мир в целом. Это должно помочь человеку обрести иной алгоритм современного мышления. Понимание того, что человеческая цивилизация исчерпала возможности своего развития на пути части целого. Перейти на новую модель развития части в целом, осознав себя коллективным субъектом биосферы, призванным выполнить миссию сохранения жизни на Земле. Не случайно великий космолог нашей эпохи Федоров говорил, что Вселенная — это мир, в который вселяется человек, принимая на себя ответственность за все, что живет.