Типология практик внутрипрофессиональной солидарности в журналистике

Солидарность является неотъемлемой частью общественной истории человечества, важнейшей ценностью, регулятором взаимоотношений в системах «человек-человек», «человек-общество», «человек-государство». Она предстает в разных ракурсах: от простейших форм проявления взаимопомощи до формирования сложных философских и политических идеологий.

Содержательный смысл понятия «солидарность» разрабатывался в контексте различных исследовательских направлений: социологии, политологии, обществоведения, философии и т. д. За многие годы появилась и соответствующая теоретическая база, например, классические труды социально-философского характера О. Конта, Э. Дюркгейма, Ю. Хабермаса, М. Вебера, А. Бергсена, Д. Ролза, Т. Парсонса и др. Об этом писали и современные исследователи – Дж. Александер, А.Е. Гофман, А.Ф. Филиппов, Н.В. Рукавишников, А.Я. Флиер, Ю.Г. Волков, Ю.А. Красин и А.Н. Окар и др.

Исследования солидарности в журналистике кажутся одним из интересных, малоизу- ченных и перспективных направлений. Отечественные и зарубежные медиаисследователи никогда не рассматривали журналистскую солидарность напрямую. Эта тема либо затрагивалась опосредовано, в контексте функционально-ролевого репертуара СМИ (преимущественно организаторской или пропагандистской функций), либо в качестве принципов внутрицеховой работы, либо как ценность профессии в рамках аксиологии журналистики, либо как элемент социальной ответственности СМИ, либо полностью игнорировалась. В то же время современные медийные практики демонстрируют массу примеров, требующих всестороннего осмысления и анализа. Действия традиционных печатных, аудио и визуальных СМИ дополнились и постоянно расширяются за счет возможностей сети Интернет, мультимедийных инструментов и социальных сетей. Сетевая солидарность сама по себе нуждается в отдельном глобальном изучении, которое постепенно происходит уже не только в контексте западных исследований, но и российских [8].

Целью данной статьи является описание и классификация форм солидарности «низовой организации» (термин М.К. Зверева), сложившихся в современной российской журналистике.

На наш взгляд, солидарность журналистики проявляется в двух основных форматах: внутри- и внепрофессиональном . Первый направлен «внутрь» профессионального сообщества, в то время как второй ориентирован на различные социальные группы за его пределами.

Стратегически и первый, и второй формат могут быть направлены на превентивность (солидарность по недопущению чего-либо), вмешательство в кризисную ситуацию, восстановление справедливости и достоинства, оплакивание потерь. При этом в качестве тактики во всех случаях могут применяться мониторинг развития ситуации, сбор и обнародование информации, лоббирование и давление на процессы принятия решений, прямые действия (пикеты, протесты, сбор средств), привлечение внимание и просвещение, сохранение памяти и т. д. Соотношение стратегического и тактического аспектов приводит к выбору соответствующих форм имплементации солидарности на практике.

Рассмотрим и предложим классификацию форм проявления внутрипрофессиональ-ной солидарности, ведь именно «профессиональный цех», по мнению Э. Дюркгейма, является основной ячейкой социальной сплоченности, где происходит солидаризация людей, которые в то же время преследуют свои интересы [5].

Формы внутрипрофессиональной солидарности подразделяются на институциональные и внеинституциональные . И те, и другие могут быть самыми разными, однако инициатором институциональныхявляется субъект, имеющий юридический характер, например, зарегистрированные профессиональные околожурналистские организации (ГО или НГО) или же сами СМИ.

Первая институциональная форма – это принятие публичных заявлений в защиту конкретных журналистов при нарушении их профессиональных прав или прав человека. Так, например, 13 декабря 2016 г. Союз жур- налистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области (далее СЖ) опубликовал на своей странице в сети письмо с требованием реакции на нападение и задержание фотокорреспондента Д. Френкеля.

Внештатный фотограф «Коммерсанта» Давид Френкель подал заявления в Следственный комитет, МВД и Комитет по здравоохранению Санкт-Петербурга на бездействие полицейских и медиков, душивших его в отделе полиции. Согласно его заявлению, когда он начал снимать на Малой Садовой улице пикет Национально-освободительного движения (НОД), его несколько раз ударил ногой пожилой мужчина в папахе.

Под сомнения была поставлена правомочность действий полиции и медработников во время задержания фоторепортера при исполнении профессионального долга. Формально Д. Френкель сотрудником редакции не является, он работает в качестве фрилансера на основании договора о сотрудничестве, однако внутрипрофессиональная солидарность характеризуется относительной гибкостью, и формальный статус объекта не является здесь определяющим.

Второй формой проявления институциональной солидарности можно назвать мони-торингситуации, связанный с ущемлением прав и свобод журналистов . В том же описанном случае петербургская редакция газеты «КоммерсантЪ» приняла решение отслеживать развитие событий, связанных с кейсом, и в случае отсутствия должной реакции властей переходить к более активным действиям во избежание подобных инцидентов в будущем [17].

Третьей формой внутрипрофессиональ-ной солидарности считается консолидированное действие по защите ценностей профессии. Чаще всего эти ценности связанны с этическими принципами журналистики. Например, в декабре 2016 г. СЖ осудил работу сотрудников канала «Life78» при освещении трагической судьбы семьи Солтан. Союз подверг критике соблюдении этических норм при подготовке и выпуске в эфир сюжетов, которые, по мнению многих горожан, спровоцировали самоубийство главной героини. «Журналистская деятельность не может приводить к гибели человека. Даже подозрения о связи работы журналистов со смертью героев их сюжетов негативно сказываются на престиже профессии. Неприемлемо, что руководство канала “Life78” не воспринимает сложившуюся ситуацию как экстраординарную и в публичных комментариях выражает удовлетворение своими подходами в освещении этой трагедии», – говорится в открытом письме [9].

Однако есть и примеры консолидированного журналистского «отпора» (правда без измеряемого эффекта), связанного и с другими ценностями, например, доступом к информации. Так, например, десять региональных СМИ объявили бойкот блогеру Илье Варламову и объявили о создании общественного комитета «#СтопВарламов» (stopvarlamov.ru). Целью комитета являлось «положить конец нечистоплотному бизнесу известного блогера, политика и общественного деятеля Ильи Варламова, который превратил злоупотребление авторскими правами в постоянный источник заработка». Позже портал «66.ру» успешно обжаловал в Суде по интеллектуальным правам решения суда первой инстанции об удовлетворении исковых требований блогера.

Этические и правовые коллизии являются важными областями обеспокоенности профессионального сообщества. Его члены солидаризируются для защиты важных ценностей профессии, как то право на свободу слова, мнений и дискуссий, получение полной и объективной информации. Например, когда в Санкт-Петербурге был закрыт телеканал «100 ТВ» VIII съезд Союза журналистов Санкт-Петербурга и Ленинградской области призвал представителей городских властей, Комитета по печати и взаимодействия со средствами массовой информации, депутатов Законодательного Собрания Санкт-Петербурга «не устраняться от сложившейся ситуации». Особую озабоченность съезда вызвали отсутствие консультаций с медиасообществом при принятии законодательных мер, которые последовательно ограничивают права СМИ и осложняют профессиональную деятельность журналистов.

К внутрипрофессинальной солидарности можно отнести проекты различных форм, так или иначе направленные «внутрь» профессии. Так, например, СЖ ведет проект «Журналистская «Книга памяти», в которой собирает рассказы и воспоминания журналистов всех поколений об ушедших коллегах [15], проводит различные памятные мероприятия, посвященные журналистам, погибшим при выполнении служебного долга (например, 15 декабря 2016 г. в День памяти журналистов СЖ провел вечер воспоминаний о Максиме Шабалине, Феликсе Титове и Максиме Максимове [1]), учреждает премии имени выдающихся журналистов и администрирует их выдачу (например, после гибели А. Губанкова в авиакатастрофе в Сочи 26. 12.2016 г. было принято решение об учреждении премии его имени). К этой же категории можно отнести открытие памятных досок в честь погибших журналистов (например, в телецентре «Останкино» имеется доска, посвященная В. Ногину и Г. Куринному, убитым в Югославии 25 лет назад, а также мемориальный знак А. Кляну, оператору «Первого канала», убитому на Украине в 2015 г.)

Неинституциональные формы также могут иметь различное практическое воплощение. К первой форме отнесем принятие открытых заявлений, ко второй – индивидуальное заступничество . Индивидуальное заступничество опирается на возможности журналистики придать ситуации публичность, огласить кейсы (например, нарушения прав человека, коррупции, беззакония и т. д.), а также получить доступ к лицам, влияющим на принятие решений. На пресс-конференции президента РФ В.В. Путина 23.12.2016 г. индивидуальное заступничество за коллег произошло дважды. Журналист РБК рассказал о ситуации с Александром Соколовым, лишенным свободы и находящемся под следствием, по мнению выступающего, в связи с проводимым журналистским расследованием по поводу космодрома «Восточный». Редакция газеты передала Президенту обращение с просьбой разобраться, так как считает, что речь идет о давлении на свободу прессы [11]. В этом кейсе наблюдается симбиоз институциональной и неинституциональной солидарности: редакция газеты передает обращение, но, с другой стороны, конкретный журналист принимает решение озвучить эту проблематику.

На том же мероприятии журналист информационного портала «Клопс.ру» придала огласке случай, произошедший с сотрудницей редакции Н. Ржевской, которая была сбита на пешеходном переходе курсантом Пограничного института ФСБ [7]. За прошедшие со дня ДТП три месяца уголовное дело не было возбуждено, следствие не закончено, права на вождение автотранспорта возвращены владельцу, а нарушения прав жертвы никоимоб-разом не компенсировано. Выступавший журналист обратила внимание на неравенство граждан перед судебной системой и ее ангажированность.

Следующая форма неинституциональной солидарности – это письма поддержки коллегам, находящимся в трудной ситуации. Так, например, неформальное сообщество в Фейсбуке «Профсоюз журналистов и работников СМИ» предложило поддерживать письмам журналистов, сидящих в тюрьме, (в частности, журналиста «Кавказского узла» Жалауди Гериева и журналиста РБК Александра Соколова, обвиняемого в экстремизме).

Другие неинституциональные формы внутрипрофессиональной солидарности рассмотрим на примере кейса, связанного с произошедшим в Петербурге убийством журналиста Дмитрия Циликина.

Дмитрий Циликин родился 28 октября 1961 года. В 90-е годы стал журналистом газеты «Час пик», работал автором и ведущим ряда телевизионных программ, снимал телевизионные фильмы, писал для газет «Ведомости», «Известия», «Коммерсант», «Московские новости», «Время новостей», а также для журналов Vogue, Elle и многих других, трудился обозревателем информационного агентства «Росбалт». В конце марта 2016 г. он был найден с признаками насильственной смерти в собственной квартире. Как известно на данный момент, убийство было совершено на почве ненависти к нетрадиционной сексуальной ориентации жертвы.

Весной 2016 г. коллеги и друзья Д. Цили-кина выпустили о нем личностно окрашенные статьи в СМИ, где работал журналист или где работают они сами [4], перепостили ссылки на публикации СМИ на своих страницах в сети Фейсбук, поделились личными воспоминаниями, выразили соболезнования в социальных сетях [10]. Были опубликованы и проблемные статьи, объясняющие рост нетерпимости к ЛГБТ-сообществу принятием агрессивного в отношении ЛГБТ законодательства [2].

Неформальное сообщество в Фейсбуке «Профсоюз журналистов и работников СМИ» попросило «проявить человеческое сострадание и профессиональную солидарность» и помочь семье погибшего материально, оно также договорилось с юристом Международной правозащитной ассоциации «Агора» о бесплатной квалифицированной правовой помощи родным погибшего.

Тринадцатого апреля журналисты Галина Артеменко и Даниил Коцюбинский провели одиночные пикеты у зданий Законодательного собрания в Петербурге с плакатами против гомофобии и за отмену действующего законодательства, которое в ЛГБТ-сообще-стве считают дискриминационным. Участники акции видели особый смысл в обращении к петербургским депутатам, поскольку именно в Петербурге был принят местный закон, ставший основой федерального закона [3].

На примере этого кейса проявились следующие тактики внутрипрофессиональнойне-институциональной солидарности «низовой организации»: обнародование информации (формы: посты в социальных сетях, публикации в СМИ ), привлечение внимание и просвещение (формы: посты в социальных сетях, публикации в СМИ), прямые действия (формы: одиночные пикеты журналистов, сбор средств, юридическое посредничество ), личные свидетельства журналистов и демонстрация личностного участия (формы: посты в социальных сетях ), сохранение памяти (формы: памятные акции ).

Интересный симбиоз институциональных и внеинституциональных форм наблюдается в кризисные моменты. Рассмотрим это явление на кейсе, связанном с авиакатастрофой самолета, летевшего из Сочи в Сирию на военную базу 25 декабря 2016 г. Среди 92 погибших были военные, представители Минобороны РФ, общественные деятели, музыканты ансамбля им. Александрова, а также журналисты. По оценке телеканала «Дождь», никогда ранее не встречалась ситуации, когда одновременно погибли бы девять журналистов (три съемочные группыканалов «НТВ» (корреспондент Михаил Лужецкий, оператор Олег Пестов и звукооператор Евгений Толстов), «Звезда» (корреспондент Павел Обухов, оператор Александр Суранов и помощ- ник оператора Валерий Ржевский), «Первый канал» (корреспондентДмитрий Рунков, оператор Вадим Денисов и звукооператор Александр Сойдов)). Эмпирическим материалом для обзора стали сюжеты новостных программ каналов «LifeNews», «Дождь» и «Россия 24» («Вести»), вышедшие в эфир в период с 25 по 26 декабря 2016 г.

Внутрипрофессиональная солидарность за этот период проявилась преимущественно в трех формах: выпуске журналистской продукции, посвященной коллегам, акциях и мемориалах памяти, соболезнованиях в социальных сетях.

25 декабря в течение всего дня канал «Россия 24» демонстрировал отдельный сюжет с элементами вкраплений из материалов, подготовленных погибшими репортерами, и слайд-шоу о девяти погибших репортерах. Подобный сюжет подготовил и журналист телеканала «Дождь» А. Александров [16]. Ток-шоу «Первого канала» «Пусть говорят» 26.12.2016 было всецело посвящено погибшим журналистам: о них вспоминали коллеги, друзья, про каждого репортера был подготовлен отдельный сюжет.

В телецентре Останкино, а также в других местах (например, у Дома журналиста в Санкт-Петербурге) были установлены импровизированные мемориалы с фотографиями погибших, к которым горожане и коллеги, в том числе и влиятельные персоны из медийной среды, возлагали цветы. В Москве с места мемориала осуществлялось постоянное включение в прямой эфир.

Внеинституциональная солидарность особенно ярко была выражена в социальных сетях, в форме постов, в которых выражались соболезнования коллегам, посты часто сопровождались фотографиями. Многие журналисты инициировали неформальные памятные практики (например, журналист Т. Александрова на своей странице в Фейсбуке предложила собраться в кафе и отдать дать памяти погибшим коллегам).

Примечателен интересный факт – среди погибших был глава департамента культуры Минобороны А. Губанков – в прошлом петербургский журналист, радио- и телеведущий, медиаменеджер, сменивший впоследствии работу в журналистике на государственную службу. На федеральном уровне институциональная журналистская солидарность его не затрагивал.Так, например, на федеральных каналах журналистское прошлое А. Губанкова никак не фигурировало (за исключением канала «Дождь», «присоединившего» Губанкова к числу погибших журналистов в своем сюжете и в передаче «Здесь и сейчас» с ведущим Павлом Лобковым, вышедшей в эфир в один из этих дней), в то время как внеинсти-туциональная и региональная (петербургская) солидарность была в первую очередь сфокусирована на нем.

Можно еще раз сделать вывод о гибкости рамок профессионального сообщества, поскольку даже переход А. Губанкова на государственную службу не лишил его членства в неформальном журналистском сообществе северной столицы. В Петербурге А. Губанков в первую очередь журналист, вырастивший не одно поколение профессионалов. Фотография А. Губанкова и Д. Рункова, также в прошлом работавшего в Санкт-Петербурге на «Пятом канале», были размещены на импровизированном мемориале у здания телецентра под словами «Погибли наши коллеги».

И все же было бы ошибочным утверждать, что именно «региональность» играет ключевую роль в формировании профессиональной солидарности. Например, в марте 2016 г. представители 15 изданий Петербурга пришли на пикет в центре Петербурга с требованием найти и наказать виновных в нападении на своих коллег в Ингушетии. Журналисты «Моего района», «Новой газеты», «Росбалта», «Эха Москвы» в Петербурге, «Лениз-дата», «Города 812» и «Фонтанки» провели серию одиночных пикетов. Они были вызваны тем, что 9 марта 2016 г. на границе Ингушетии и Чечни группа неизвестных напала на правозащитников и журналистов. Четверо из восьми человек были госпитализированы.

Эти и другие примеры красноречиво свидетельствует о том, что журналистике как сфере профессиональной деятельности присуща внутрипрофессиональная солидарность. Она опирается на чувство сопричастности, которое разделяют представители профессионального цеха, и проявляется в различных формах. В то же время замеров эффективности и результативности проявлений солидар- ности никогда не проводилось, более того, сложно оценить влияние этой солидарности на другие общественные процессы. В ситуациях с отдельными кейсами и примерами это было бы реализуемой задачей, но в более глобальном масштабе требует продуманной методологии.

К очевидным особенностям журналистской внтурипрофессиональной солидарности можно отнести следующие:

• •    «ответность» реакции (солидарность чаще возникает «в ответ»);

• •    ограниченные рамки «сообщества внутри сообщества», вовлеченного в тот или иной кейс (так, например, число тех, кто выходит в Санкт-Петербурге на одиночные митинги в поддержку коллег, по нашим оценкам не превышает 10 человек, и при этом по большей части это не просто коллеги, но знакомые и друзья, разделяющие схожие ценности. Можно предположить, что сама по себе работа журналистом не гарантирует профессиональной поддержки и внимания со стороны коллег. Это также создает основу для понимания того, что журналистское сообщество неоднородно и, может быть, ценностно разобщено, профессиональная солидарность формируется у тех, кто разделяет схожие человеческие ценности или в одинаковом ключе интерпретирует профессиональные;

• •    краткосрочный и точечный характер внутрипрофессиональной солидарности, вызванный, на наш взгляд, отсутствием соответствующей этико-философской базы для гарантирования более длительных форм.

Внутрипрофессиональная солидарность в журналистике тесно связана с такими вопросами, как профессиональные ценности и их отражение в документах, формы самоорганизации и институционализации журналистики, социально-политическая среда как вызов профессиональному медийному сообществу, современные рамки журналистского «пула», сообщества внутри медийного сообщества, их взаимосвязь, сходство и различия и другие. Именно поэтому форматы и уровень развития внтурипрофессиональной солидарности могут считаться индикатором общего состояния профессии и поэтому требуют осмысления.