Титул московского государя и информация о нем Сигизмунда Герберштейна

Сочинение Сигизмунда Герберштейна являлось первым обстоятельным описанием России, выполненным европейским наблюдателем, посетившим эту страну. В своих записках С. Герберштейн обратил внимание на особый, отличный от европейского характер русского государства и специфику его отношений с обществом. Следуя европейскому этикету, С. Герберштейн помимо сведений общего характера дал подробное сообщение о родословной московского государя, его титуле и гербе. Сведения С. Герберштейна о титуле русского монарха сопоставимы с информацией по этому вопросу других источников.

Особенностью титулатуры правителя Московского государства в конце XV - начале XVI в. являлось чрезвычайное разнообразие ее форм и разновременность изменения этих форм в различных сферах деятельности московского правительства \ Последнее обстоятельство было замечено и объяснено С. Герберштейном 2.

К середине XV в. традиционным титулом московского правителя была форма «великий князь» с добавлением его имени и отчества. Также привычной, но более торжественной формой оставался с XIV в. титул «великий князь [имя, отчество] всея Руси». После 1484 г. последний титул стал обязательным для употребления в документах внутреннего пользования.

Историческим рубежом в деле создания адресованной внешнему миру развернутой и более пышной великокняжеской титулатуры стало покорение Новгорода летом 1471 года. В это время в Москве была создана летописная повесть, в которой обосновывался военный поход и репрессии Ивана III против новгородцев. В устном увещевании великий князь будто бы требовал от мятежных новгородцев соблюдать верность ему «по прежнему обычаю, какъ было при отцы моемъ, великомъ князи Василье, и при д^д^, и при прад^д^ моемъ, и преже бывъших вс^х великих князеи, их же род есмы, Володимерских и Нова-города Великаго и всея Руси»3. Важность означенного «вотчинного» титулования выразилась в том, что оно было дважды повторено в других фрагментах летописного рассказа о войне 1471 года.

Первый случай «усложнения» традиционного великокняжеского титула Ивана III в дипломатической переписке отмечен нами уже в послании от марта 1474 г. к «кунсолосу кафинскому» Хозе Кокосу Верительная грамота ему адресована «Отъ великого князя Ивана Васильевича, Володимерьского и Новгородского и Московского и всеа Русш»4. Первоначальный состав титула из трех территориальных компонентов с добавлением определения «всея Руси» подтверждает и точно датируемая 22 июля 1485 г. приписка книжного переписчика Ивана Черного к «Еллинско-му летописцу»: «Написана быс сия книгы в дни благочестиваго великаго княза Ивана Василиевича владимерскаго и новогородцко-го и московскаго и всея Росия»5.

Об этом титуле, состоящем поначалу из трех территориальных определений, точно сообщает и С. Герберштейн: «Продолжая и далее вести свои дела столь же счастливо, он [то есть Иван III] усвоил себе титул великого князя владимирского, московского и новгородского и наконец стал величать себя монархом всей Руссии»6.

Другой образец великокняжеского титула в это время давали надписи на московских деньгах: «Князь великий Иван Васильевич осподарь всея Руси»7. На основе соединения этих двух первоначальных вариантов в начале 1480-х гг. был создан новый более пышный великокняжеский титул, соединивший в своем составе перечисление земель и определение «господарь». Впервые в таком виде

ИСТОЧНИКИ. ИСТОРИОГРАФИЯ = великокняжеский титул фиксируется в послании от 14 марта 1484 г. Ивана III к правителю Кафы и Тамани Захарию Скарье (Гуилу Гур-сису): «Бож1ею милост!ю великш осподарь Русск1е земли велики князь Иванъ Васильевичъ царь всеа Руси, Володимерьски и Московски и Новгородски и Псковски и Югорьски и Вятски и Пермьски и иных»⁸. Точно в таком виде титул Ивана III содержался и в послании 1485 г. в Крым к Хозе Асану⁹. В верительной грамоте Ивана III римскому папе Иннокентию VIII от 1485 г. он выглядел схожим образом, но только без употребления слова «царь»¹⁰. Существенной новинкой во всех трех известных случаях стало добавление к титулу великого князя формулы «Божьей милостью».

Несколько иначе титул великого князя выглядел уже спустя пару лет в верительной грамоте, выданной 19 августа 1487 г. Мануи-лу Ралеву, отправленному послом к миланскому герцогу Джан-Марии Галеаццо Сфорца. В ней московский государь был назван «Божьею милостью великии господарь Русския земли великии князь Иван Васильевич Воло-димерски и Московски и Новгородски и Псковски и Тверски и Югорски и Вятски и Пермь-ским и иных всея Руси»11. Новым здесь было добавление к перечню территориальных владений восьмого объекта. В данном случае добавка «и Тверски», очевидно, была связана с включением после событий сентября 1485 г. Великого княжества Тверского в состав Московского государства. Аналогичный вид, но только с добавлением еще и слова «царь», титул имел в послании к Захарье Скарье от октября 1487 года 12.

Некоторые изменения с перестановкой слов отмечаются в титуле Ивана III в послании от 29 июля 1488 г., которое повез к венгерскому королю Матиасу Корвину Василий Карамышев 13.

На следующий год в верительных грамотах русских послов к императору Фридриху и его сыну римскому королю Максимилиану, датированных 22 марта 1489 г., значится: «Иоанн, Божиею милостию великий господарь всеа Руси, володимерский, и московский, и новогородский, и псковский, и тферский, и югорский, и вятский, и пермский, и иных»14. Точно такой же вид титул имел в переданной русским послам верительной грамоте о най ме в Германии мастеров и в послании от 6 сентября 1489 г. правителю Тамани Захарию Скарье 15. Однако в подготовленных в марте 1489 г. проездных грамотах в немецкие города Любек, Ругодив (Нарву) и Колывань (Ревель) их бургомистрам и ратманам титул Ивана III имеет существенное отличие, к его тексту добавлялось еще слово «царь»: «Иоанн, Божиею милостию великий господарь, царь всеа Русии, володимерский, и московский, и новогородский, и псковский, и тферский, и югорский, и вятский, и пермский...»16. Нововведением здесь стали использование церковнославянской формы имени великого князя «Иоан» вместо просторечного «Ивана» и отказ от написания отчества великого князя. Обращает на себя внимание также отсутствие в дипломатических документах 1489 г. формы «великий князь».

Спустя год великокняжеский титул претерпел новую модификацию. В верительной грамоте русского посольства к римскому королю Максимилиану и в написанной на харатье договорной грамоте, датируемых 16 августа 1490 г., он получил следующий вид: «Иоанн Божиею милостью господарь всеа Руси, Володимерский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тферский, и Югорский, и Вятский, и Пермский, и Болгарский и иных»17. В территориальной части титула появилось дополнение «и Болгарский», что было связано с установлением в 1487 г. московского протектората над Казанским ханством. В составленных тогда же проездной грамоте в Любек, верительных грамотах в Нарву и Ревель тамошним бургомистрам и ратманам означенный титул по употреблению форм «великий государь» и «царь» напоминает титул в аналогичных документах 1489 г., а по добавлению «и болгарский» соответствует титулу из послания к римскому королю Максимилиану 1490 года 18. Обращает внимание и здесь настойчивый отказ от использования формы «великий князь».

Формы великокняжеского титула, впервые появившиеся в документах августа 1490 г., были точно воспроизведены в новой серии дипломатических посланий в Германию в 1492 и 1493 гг.: в верительных грамотах русского посольства римскому королю Максимилиану, мекленбургскому герцогу Магнусу, сак- сонскому курфюрсту Фридриху от 6 мая 1492 г., в двух посланиях от 5 января 1493 г., одном - римскому королю Максимилиану и другом - австрийскому эрцгерцогу Сигизмунду. Во всех этих документах Иван III титулуется без использования формы «великий князь»19. В верительной грамоте от апреля 1493 г. к миланскому герцогу Джан-Мария Галеаццо Сфорца в отличие от титулов предшествующих документов Иван III назван не «государем», а «великим государем», но опять же без использования «великий князь»20. В верительных же грамотах от 6 мая 1492 г. бургомистрам и ратманам Любека, Ругодива и Колывани - с использованием формулы «великий государь, царь всеа Русии»21.

По всей видимости, настойчивое уклонение от использования формы «великий князь» в переписке 1489-1493 гг. с германским императором, римским королем и немецкими князьями было связано с неудачным предложением императора Фридриха, переданным через рыцаря Николая Поппеля в 1489 г., пожаловать русскому правителю титул «короля»22. Ответом, как известно, был гордый отказ Ивана III. По-видимому, тогда в Москве решили, что титул «великий князь» низок для Ивана III при сношениях с суверенными правителями Европы. Посредством дипломатии русские уяснили, что «под рукой» германского императора находится достаточно «великих князей», в частности, подчиненный ему эрцгерцог Австрии есть никто иной как «архидукс», иначе по-русски «великий князь». Как бы там ни было, но от формы «великий князь» тогда решено было отказаться. В противовес ей в посланиях к Фридриху и к Максимилиану в 1489 г. в титуле Ивана III была использована форма «великий господарь». «Господарь», калька с латинского «dominus», поначалу стал осмысляться в Москве не как титульный определитель подобный «августу», а как самостоятельный монархический ранг, что-то вроде выше «великого князя» и «короля», но ниже «царя». Однако в 1490 г. Иван III получил ответное послание от римского короля Максимилиана, в котором московский правитель титуловался просто «господарем» без добавления эпитета «великий». Произошло, вероятно, недоразумение, немецкие переводчики посланий Ивана III,

= ИСТОЧНИКИ. ИСТОРИОГРАФИЯ столкнувшись с формой «великий господарь», перевели ее привычным для них «dominus». В свою очередь, дьяки великокняжеской канцелярии в Москве сочли, что использование Максимилианом формы «господарь» вместо предложенной ему «великий господарь» является тем статусом Ивана III, который согласен признать немецкий августейший корреспондент. Поэтому в ответных посланиях 1490 г., которые имели для Москвы принципиальное политическое значение, русские использовали в титуле Ивана III форму «господарь», вместо «великий господарь». Одновременно в наказах посольских речей, русским послам предписывалось при устных обращениях к Максимилиану и другим европейским правителям первый раз употреблять форму «великий господарь» для обозначения статуса московского правителя, в последующих же упоминаниях говорить просто «господарь»²³.

В январе 1493 г. в связи с возобновлением дипломатических отношений с великим князем литовским титул Ивана III подвергся новой модификации. Тогда в Литву уехало русское посольство, в верительной грамоте которого значилось: «Iоаннъ, Божью милос-т1ю, государь всеа Рус1и, и великш князь Во-лодимерскы, и Московскы, и Ноугородскы, и Псковскы, и Тферскы, и Югорскы, и Пръм-скы, и Болгарскый, и иныхъ»24. Особенностью означенного титула Ивана III являлось употребление формы «господарь всея Руси и великий князь» и отсутствие в нем определения «и вятский». Территориальная часть в титуле Ивана III в последующих посланиях в Литву обычно (за исключением единственного случая) состоит не из 9, а из 8 объектов 25. Опущение определения «и вятский», по-видимо-му, было связано с территориальным спором Москвы и Литвы за обладание регионом верхней Оки - исторической областью расселения вятичей в XII веке 26. Обращает на себя внимание, что в составленной 25 мая 1493 г. верительной грамоте к князю Кондрату Ма-зовецкому в территориальном ряду определение «и вятский» присутствует 27.

Титул великого князя, впервые отмеченный в дипломатической переписке в январе и мае 1493 г., стал окончательным вариантом до конца правления Ивана III. Он отмечается даже в одном документе внутреннего пользо- вания - в тексте докончания сыновей Ивана III великого князя Василия с князем Юрием от 16 июня 1504 года 28. Он встречается в верительных, проездных и посыльных грамотах в Литву. Аналогичным образом титуловал великого князя Ивана III в дипломатических актах (1494 г.), верительных грамотах и ответных посланиях (с 1500 г.) великий князь литовский Александр и его жена Елена 29. С конца 1490-х гг. подобный титул Ивана III отмечается и в дипломатической переписке с правителями Италии и Германии. Так, он значится в верительной грамоте от февраля 1499 г. к папе римскому Александру, выданной русским послам Дмитрию Ралеву и Митрофану Карачарову30. Подобным же образом Иван III титуловался и в посланиях к римскому королю Максимилиану и его сыну австрийскому эрцгерцогу и кастильскому королю Филиппу после возобновления дипломатических отношений с Германией в 1504 году31.

Означенный титул имел два варианта: полный и сокращенный.

Полный: «Иоан, Божьей милостью, господарь всея Руси и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Псковский, и Тферской, и Югорский, и Пермский, и Болгарский, и иных».

Сокращенный: «Иоан, Божьей милостью, господарь всея Руси и великий князь».

Полный титул отмечается на вислой красновосковой двусторонней печати Ивана III32. Сокращенный - на прикладной красновосковой печати 33. И полный, и сокращенный варианты титула в одинаковой мере использовались в дипломатических сношениях с европейскими правителями.

Совершенно иной вид в это же время имел титул великого князя в его дипломатической переписке с крымским, казанским и ногайским ханами. В них территориальнообъектная часть титула выглядела совсем по-другому. Первоначально послания Ивана III к крымскому хану начинались словами: «Князь великш Иванъ челомъ бьетъ»34. Очевидно, что в данном случае использовался формуляр эпохи зависимости русских великих князей от ордынских царей. В 1474 г. крымский хан установил союзные отношения с Иваном III со статусом для обоих правителей «брата и друга». Около 1492 г. Иван III попы тался изменить прежний традиционный формуляр и отказаться от унизительного челоби-тия татарам. В его августовском 1492 г. послании крымскому хану Менгли-Гирею появилась следующая преамбула: «Iоаннъ, Бож1ею милостью, единъ правой государь всей Рус1и отчичь и д^дичь и инымъ многимъ землямъ отъ севера и до востока государь»35. По-ви-димому, использование этого титула сопровождалось введением в употребление русским великим князем так называемой туг-ры 36. Самое раннее свидетельство о пользовании русскими в переписке с турецким султаном туг-ры содержится именно в сочинении С. Герберш-тейна: «Свои титулы они издавна писали в трех кругах, заключенных в треугольник. Первый из них, верхний, содержал следующие слова: “Наш бог - троица, пребывавшая прежде всех век, -отец, сын и дух святый, но не три бога, а один бог по существу”. Во втором был титул императора турок с прибавлением: “Нашему любезному брату”. В третьем - титул великого князя московского, где он объявлял себя царем, наследником и господином всей восточной и южной Руссии»37.

Титул Ивана III «по восточному образцу» просуществовал в русских посланиях в Крым только до 1495 года 38. Вероятно, означенный титул не был признан крымским ханом, о чем свидетельствуют его ответные послания, выполненные по старому формуляру Поэтому Иван III вынужден был вернуться к прежнему «великий князь челом бьет». Однако новоизобретенный великокняжеский титул по «восточному образцу» был признан турецким султаном в Стамбуле 39 и в дальнейшем с 1492 г. использовался в московской дипломатической переписке с Турцией, осуществлявшейся через кафинского пашу 40. Одновременно в великокняжеских посланиях к турецкому наместнику в Кафу эпизодически с 1496 г. использовался и краткий вариант великокняжеского титула «западного образца» - «Iоанъ, Божьею милост!ю государь всея Русги и великш князь»41. По-видимому, именно эти послания писались не арабским письмом, а на каком-нибудь другом европейском языке.

Несколько иной вид в отличие от крымского имеет титулование великого князя в его переписке с казанским и ногайским ханами. Несмотря на то, что Казань после 1487 г. была подчинена Москве, ее правитель Магмет-

Аминь в своих посланиях титуловал Ивана III «великим князем», «братом», но и «бил ему челом»42. В ответных посланиях и устных наказах своим послам московский правитель титуловал казанского хана «царем», «братом» и также «бил ему челом»43. Ногайский же хан Ивак титуловал Ивана III просто «великим князем», «братом», но приветствовал его только поклоном (1489)44. Все эти тонкости демонстрируют, что введению нового объектно-территориального титула Ивана III в практику сношений с татарами препятствовал дипломатический этикет, сложившийся еще в эпоху подчинения Руси Орде.

Великий князь Василий III унаследовал титульные формы, сложившиеся в правление его отца. Титул «Василей, Божьей милостью господарь всеа Русш и великий князь Владимирский, и Московский, и Новгородский, и Тферской, и Югорский, и Вятский, и Пермский, и Болгарский, и иных» впервые фиксируется в дипломатической переписке 19 июня 1505 г., то есть за несколько месяцев до смерти Ивана III 45. В отношениях с императором Максимилианом этот титул использовался в посланиях в 1506-1509 годах46. После 1509 г. в посольских книгах Цесарского двора следует значительный пробел и записи возобновляются уже в 1517 г. сообщением о первой дипломатической миссии в Москве Сигизмунда Герберштейна. В этих записях Василий III уже титулуется иным образом. По краткой форме - «Великш господарь Василей, Божьею милост!ю Царь и государь всеа Русш и великш князь»47. В полном варианте - «Великий господарь Василей, Бо-ж1ею милосыю Царь и господарь всеа Русш и великш князь Володимерск1й, Московскш, Новгородцкш, Псковскш, Смоленскш, Тферскш, Югорскш, Пермьскш, Вятцк1й, Бол-гарск1й и иныхъ, господарь и великш князь Новгорода Низовской земли, и Черниговскш, и Резанский, и Волотцкиш, и Ржевскш, и Б^лскш, и Ростовскш, и Ярославскш, и Б^лозерск!й, Удорскш, и Обдорскш, и Кон-динскгй и иныхъ»48. Предполагался и сокращенный вариант полного титула, который предписывался произносить русским должностным лицам на дипломатических приемах: «Великий господарь Василей, Бож1ею милостгю Царь и государь всеа Русш и великш князь Володи-

= ИСТОЧНИКИ. ИСТОРИОГРАФИЯ мерскш, Московский, Новгородцкш, Псковскш, Смоленскш, Тферскш и иныхъ»⁴⁹.

Упомянутый С. Герберштейном в своем сочинении титул московского правителя был, как показано выше, в своей основе искусственно составлен в московской великокняжеской канцелярии по европейским образцам в 14841493 годах. Его последующие модификации и вариации были непосредственно связаны с важными внешнеполитическими акциями московского правительства. Интерес зарубежных европейских описателей России первой половины XVI в. к титулу ее повелителя подтверждает правильность выбора московитами понятных европейцам титульных форм. Составившие до С. Герберштейна почти одновременно свои описания России Павел Йовий (изд. 1525 г.) и Иоганн Фабри (изд. 1526 г.) в своих текстах приводят в латинском написании полный титул московского правителя Василия III50. С. Герберштейн был знаком с трактатами Павла Йовия и Иоганна Фабри и пользовался ими при составлении своего труда. Упоминаемый П. Йовием и И. Фабри полный титул Василия III полностью идентичен таковому в труде С. Герберштейна. Нетрудно заметить, что латинские написания С. Геберштейна (С. Г.) точнее с фонетической точки зрения передают географические объекты титула, чем это делают П. Йовий (П. Й.) и И. Фабри (И. Ф). Например, вятский-Viacki$ (С. Г.), Vuerthiketi^ (И. Ф.), Vetch$ (П. Й.); черниговский - Czernigovuia (С. Г.), Tzeringoui$ (И. Ф.), Cernigoui^ (П. Й.); ржевский-Rschovui^ (С. Г.), Roscoui$ (И. Ф.), Rezeui^ (П. Й.) и т. д. Это обстоятельство является подтверждением того, что при передаче титула С. Герберштейн пользовался неким русским источником, содержавшим написание титула, а не копировал здесь тексты своих предшественников.

В своей книге С. Геберштейн приводит полный вариант этого титула Василия III по состоянию именно на 1517 год 51. Источником информации австрийского дипломата по вопросу о титуле могла уже послужить пространная посыльная грамота Василия III к императору Максимилиану от 25 ноября 1517 г., доставленная в Германию русским послом дьяком Владимиром Племянниковым 52. Хотя Племянников выехал из Москвы на несколько дней после С. Герберштейна, свое путешествие по территории Моравии и Австрии они совершили вместе 53.

В «Записках» С. Герберштейна есть также сведения и о титуле Василия III, использовавшегося в дипломатических сношениях с польским королем и великим князем литовским Сигизмундом Казимировичем: «Великий господин Василий, Божией милостью господин всея Руссии и великий князь владимирский, московский, новгородский, смоленский, тверской, югорский, пермский, булгарский и иных»54. Сохранившиеся записи Посольской книги Польского двора позволяют утверждать, что этот титул Василия III также стал известен С. Герберштейну именно в 1517 году. Источником информации австрийского дипломата в этом вопросе могла послужить полученная им в июле 1517 г. опасная грамота на прибытие в Москву литовских послов 55.

Таким образом, полный титул Василия III, известный С. Герберштейну, значительно отличался от титула, которым этот московский правитель пользовался в начале своего правления в 1505-1509 годах. Однако обновление титула Василия произошло ранее приезда С. Герберштейна в Москву в 1517 году

По-видимому, случилось это в начале 1514 г., когда в Москве одновременно был возобновлен союзный договор с Данией после смерти в 1513 г. прежнего короля Иоанна и коронации нового датского короля Христиана, заключен договор о союзе между Василием III и германским императором Максимилианом и установлен мирный договор между Россией и Ганзой 56. Из этих дипломатических соглашений сохранился в Венском архиве только русский противень договора Василия III с Максимилианом 57. Немецкий противень договора сохранялся в Москве в архиве Посольского приказа еще в начале XVIII в., а потом он затерялся 58. Именно в тексте этого договора встречается обновленный титул великого князя Василия 59.

Титул в тексте договора выглядит следующим образом: «Мы, велики государь Ва-силеи БожГею милостию царь и господарь въсея Руси и великш князь ВолодимерскГи, и Московски, и Новгородски, и Псковски, и Тверски, и Югорски, и Пермьски, и Вятц-ки, и Болгарски и иных, и господарь и велики князь Новагорода Низовскои земли и Черниговски, и Рязански, и ВолотцкГи, и Ржевски, и Белски, и Ростовски, и Ярославски, и Бе- лозерскГи, и УдорскГи, и ОбдорскГи, и Кондын-ски и иных». Грамота была скреплена золотой печатью Василия III, титульная надпись которой - «Великии Господарь ВасГлеГ БожГею МилостГю Царь и Гдрь всея Руси i Великии Князь // Володимерьски МосковскГ Новго-родьск! Псковск! Тверски и Югорски и ПермъскГ и многихъ земель господарь» -в основной своей части точно следует титулу в тексте грамоты 60.

Таким образом, при подготовке союзного договора с германским императором титул московского правителя был подвергнут существенной модификации. Перед именем Василия III стало писаться «великий господарь». Здесь создатели вернулись к определению, впервые появившемуся в титуле великого князя около 1484 г. и потом в начале 1490-х гг. настойчиво навязываемому для употребления в дипломатических сношениях тогда еще римскому королю Максимилиану. Перед «господарь», а не вместо него, как раньше, стало писаться слово «царь». Этот высокий монархический ранг был вписан в титул великого князя не только в русском тексте, но и в немецком противне договора. Таким образом, германский император впервые согласился именовать русского правителя «царем» в важном дипломатическом акте. Ранее, с 1492 г., царский титул «признавался» за русским правителем только в устных речах имперских послов 61. Включению в текст союзного договора с Максимилианом титула Василия III со словом «царь», вне всякого сомнения, способствовало то, что одновременно в Москве был составлен и русско-датский союзный договор, по-видимому, с идентичным титулом. Датский король Иоанн еще в договоре ноября 1493 г. с Иваном III признал за последним в титуле императорское достоинство 62.

Существенным в новом титуле для придания ему большей пышности стало увеличение территориальных объектов с прежних 9 до 21. Сделано это было не путем добавления перечислений к прежнему ряду, а созданием особой заключительной части титула, включившей в себя 12 новых территориальных определений. В этом ряду территориальные определения «волоцкий» и «ржевский» являются своего рода хронологическим указате- лем на время обновления титула Василия III. Дело в том, что Волоцкое удельное княжество и тянувшая к нему половина Ржева перешли под власть Василия III после смерти в мае 1513 г. последнего волоцкого князя Федора Борисовича 63. Вельское княжество примерно в это же время также перешло к Василию III после смерти его владельца князя Семена Ивановича Бельского 64. Рязань (старая) перешла к великому князю Ивану III еще по завещанию ее вотчича князя Федора Васильевича Рязанского в 1503 году65. А Черниговская земля была отторгнута от Литвы в результате войны 1500-1502 годов. В заключительной части из шести определений прослеживается определенная логика. Так, определения Ростовский, Ярославский, Белозерский объединяют три княжества Ростовской вотчины князей потомков великого князя Константина Всеволодовича (^1218). А три заключительных определения - Удор-ский, Обдорский, Кондинский - являются указанием на обладание загадочными для европейцев областями на севере Сибири.

Титул Василия III, который стал известен Сигизмунду Герберштейну во время его первой дипломатической миссии в Москву, был похож, но не тождественен титулу из союзного договора 1514 г. с императором Максимилианом. Отличался он одной маленькой, но весьма существенной деталью. В ряд территориальных определений между словами «псковский» и «тверской» было вставлено слово «смоленский». Подобное дополнение к титулу было политически мотивированным жестом. Имперский посланник был посредником в деле заключения мирного договора между Россией и Великим княжеством Литовским. Для обеспечения его С. Герберштейн настаивал на возвращении Литве завоеванного в 1514г. Смоленска. Включение в титул Василия III определения «смоленский» должно было демонстрировать немецкой и литовской сторонам на переговорах невозможность уступки Смоленска.

Но определение «смоленский» было включено в титул Василия III вне непосредственной связи с миссией С. Герберштейна. Впервые в титуле московского правителя оно фиксируется в документах «внутреннего» пользования - в жалованных данных и несу- димых грамотах великого князя Василия Ивановича Василию Яковлеву сыну Демьяновича на село Бутримовское с деревнями в Городском стане Медынского уезда (от 2 февраля 1515 г.)66, Павлу Григорьеву сыну Марина на деревни Зинкино и другие с починками в Передельской волости Можайского уезда (от 23 февраля 1515 г.)67 и Дмитрию Иванову сыну Мирославича на село Сковороденское с деревнями в Радомском стане Медынского уезда (от 28 марта 1515 г.)68. Во всех грамотах титул полностью идентичен - «Мы вели-кии государь Василеи божиею милостию государь всеа Русии и великии князь владимерь-скии, и московскии, и наугородцкии, и псковскии, и смоленскии, и тф^рьскии, и пермьскии, и вятцкии, и югорскии, болгарс-кии и иных, государь и великии князь Новаго-рода Низовские земли, и резанскии, и ростов-скии, и ярославскии, и б^лозерьскии, и волот-цкии, и ржевский, и удорскии, обдорьскии, и кондинскии и иных, государь всеа Русии, пожаловал есми...», что позволяет предположить составление означенных документов по единому формуляру, возможно, одним дьяком. Показательно, что в документах «внутреннего пользования» в титуле Василия III тогда не использовалось слово «царь».

Первая дипломатическая миссия С. Герберштейна имела посреднический характер. На деле же посланник германского императора выступал в пользу литовской стороны, что являлось отказом от выполнения пунктов союзного договора 1514 года. В своем сочинении С. Герберштейн ни словом не обмолвился об «особых отношениях», установленных между его сюзереном и московским правителем в период, предшествовавший его дипломатическому визиту Более того, австрийский дипломат неправильно информировал своих читателей, утверждая, что Максимилиан только «желал иметь союзником московита» и «признавал для себя важным быть в союзе с московитом»69. Таким образом, союзный договор 1514 г. между Максимилианом II и Василием III становился эпизодом секретной дипломатии Габсбургов в регионе Восточной Европы.

Фрагмент о титуле московского властелина в сочинении С. Герберштейна был предназначен как раз для сокрытия факта союза германского императора и русского государя, направленного против Ягеллонов. Так, бывший имперский дипломат утверждал, что Максимилиан «никогда не даровал ему [то есть Василию III] имени царя» и «пусть никто не верит тому, будто Максимилиан или его внуки сделали его царем в обиду польским королям»70. На самом деле имперские дипломаты титуловали московских государей «царями» на дипломатических приемах в 1492,1505, 1506 годах 71. Записи «речей» С. Герберштей-на, вписанные в Посольскую книгу Цесарского двора под 1517 г., также свидетельствуют о том, что он титуловал Василия III «царем»72. Отметим, однако, что на открытых приемах в присутствии литовских послов С. Герберш-тейн настойчиво избегал употребления титула «царь» по отношению к Василию III. Московского правителя С. Герберштейн в соответствии с официальной титулатурой именовал только «великим господарем». Правда, делал он это с завидным дипломатическим тактом: «язъ то говорилъ отъ своего государя великому государю»73. Чтобы не титуловать Василия III публично «царем», Герберштейн не стал титуловать и своего сюзерена «цесарем». При этом русской стороне, по мысли хитроумного австрийца, должно было бы льстить то, что Василия III он именует «великим господарем», а своего сюзерена Максимилиана просто «господарем».

Миссия С. Герберштейна 1517 г. знаменовала собой крутой поворот политики германского императора в отношениях с Россией. В Москве С. Герберштейн заявил боярам и дьякам, что договор 1514 г. был заключен имперским послом Юрием Шнитценпаумером в игнорирование инструкций императора. «Юрьи повелеше Его Величества преступилъ, велми черезъ м^ру прошелъ и зав^тъ конечн^ заключилъ»74. Таким образом, союзный договор 1514 г. аннулировался. Отказ от союза с Василием III выразился и в официальном титуловании его Максимилианом. К сожалению, мы не знаем состав титула Василия III, содержащийся в верительной грамоте, выданной С. Герберштейну императором Максимилианом. От ее копии в посольских книгах сохранился лишь заключительный абзац 75. Однако в другой верительной грамоте от 11 марта 1517 г. на полномочия имперскому советнику Витастрену, текст которой сохранил ся в копии в Посольской книге Цесарского двора, мы отмечаем вообще отсутствие записи официального титула Василия III. В означенном документе московский правитель именуется просто «началниче, брать и срод-никъ дражайшш»76. Показательно, что и позднее в 1525 г. перед своей второй дипломатической миссией С. Герберштейн в замечаниях по поводу инструкций, полученных им от эрцгерцога Фердинанда, высказался в пользу употребления в верительных грамотах более скромной титулатуры Василия III без использования слова «император»77.

В этой связи показательно, что в отличие от И. Фабри и П. Йовия, использовавших при передаче на латинском языке титула русского государя слова «imperatoris», то есть «император», С. Герберштейн употребил в своих «Записках» в переводе русского «царь» слово «rex»78. Австрийский дипломат, ознакомившись с Библией в переводе на старославянский язык, обратил внимание на то, что в ее тексте для передачи титулов библейских правителей употреблялось слово «царь» там, где в аналогичных латинских текстах использовалось слово «rex». Этим титульным определением в Западной Европе на латинском языке обычно обозначались правители в ранге короля. Поэтому в своих «Записках» С. Герберштейн постарался объяснить европейским читателям, что претензии московского правителя на титул императора являются простым филологическим недоразумением.

В труде С. Герберштейна по существу содержалась рекомендация, как снять конфликт в связи с признанием царского титула за московским правителем. Послания на русском языке с его царским титулом принимать можно. Но при адресации в ответных посланиях в Москву в латинском написании титула московского государя следует использовать термин «rex» вместо «imperatoris». Означенный момент еще раз демонстрирует незаурядную дипломатическую изобретательность и такт австрийского дипломата.

В конечном счете, использование или неиспользование официального титула московского правителя в дипломатических сношениях по замыслу имперских политиков было связано с характером отношений в данный момент с Москвой, которая не признавалась ими полноценным партнером. Показательно, что русские дипломаты во время миссии С. Гер-берштейна постарались «не заметить» уклонения от использования официального титула Василия III имперским посланником. Связано это было, с нашей точки зрения, с тем, что любые отношения с германским императором были тогда выгодны Москве. Они использовались как средство косвенного давления на Литву, чье правительство относилось с недоверием к двуличной политике Габсбургов в регионе Восточной Европы и подозрительно смотрело на каждый визит имперских дипломатов в столицу Российского государства. В этом отношении очевидно, что известные по дипломатическим сношениям с европейскими государствами XVI-XVII вв. препирательства русской дипломатии о титуле московского правителя имели, как правило, тактический характер. Когда это было нужно и выгодно, Москва проявляла сдержанность в этом вопросе, как это случилось в 1517 г. во время первой дипломатической миссии С. Герберштейна.