Трансформация бизнеса в условиях цифровой экономики: зарубежный подход и российские возможности

УДК 338.121                                                             

The authors declare that there is no conflict of interest.

Funding. The article was done with the financial support from the Russian Foundation for Basic Research, grant No. 19-010-00968 “Methodology and Tools for Digitalization of Quality Management of the Education System and Ensuring Sustainable Development of Economic Agents”.

Введение. Неопределенность внешней среды, высокая скорость и непрерывность технологических изменений, новые научные открытия, казавшиеся невозможными в XX в., стали частью повседневной жизни общества и бизнеса вне зависимости от его масштаба, сферы деятельности и территориальной локации. Начиная с 2010 г. главной движущей силой важнейших технологических, социально-экономических и экологических преобразований в мире становится Четвертая промышленная революция и связанные с ней технологии. Тема цифровой трансформации вошла в стратегическую повестку большинства крупных корпораций, а пандемия коронавирусной инфекции COVID-19 придала дополнительный импульс проектам цифровизации в сегменте среднего и малого бизнеса.

Россия позже крупнейших западных экономик встала на путь цифровой трансформации. Тем не менее под влиянием нового технологического цикла отечественные предприятия и организации стали поэтапно включаться в программы индустриальных преобразований, перестройки биз-нес-моделей и процессов. В декабре 2020 г. Президент Российской Феде- рации В. В. Путин придал этому движению системность, поручив Правительству подготовить стратегии цифровой трансформации для ключевых отраслей российской экономики, с тем чтобы технологии Индустрии 4.0 стали шире применяться в промышленности, коммунальном хозяйстве и транспорте.

На пути перехода к цифровой экономике отечественному бизнесу предстоит найти ответы на следующие вопросы: как запустить процесс трансформации и эффективно им управлять; какие технологические решения смогут обеспечить рост операционной эффективности; когда окупятся инвестиции; какие компетенции необходимо формировать у персонала; как сохранить команду и ее готовность к непрерывным изменениям? При этом предприятия и организации должны быть готовы, с одной стороны, к управлению возникающими рисками, а с другой – к использованию возможностей и перспектив Индустрии 4.0.

Цель статьи – по результатам проведенного исследования определить пути перехода российских предприятий и организаций к Индустрии 4.0 на основе систематизации мер по управлению рисками и возможностями в рамках реализации корпоративных стратегий устойчивого развития.

Обзор литературы. Первое упоминание термина «Индустрия 4.0» имеет отношение к 2011 г. Немецкие ученые Х. Кагерманн, В.-Д. Лукас и В. Валь-стер в своей статье, положившей основу исследований феномена Четвертой промышленной революции, рассмотрели процесс смены парадигмы в промышленности через переход к новым бизнес-моделям на основе киберофизи-ческих систем, ведущих к трансформации глобальных цепочек создания цен-ности¹. Исторический контекст, содержание, движущие факторы, ключевые технологии Четвертой промышленной революции, ее влияние на экономику, экологию, бизнес и общество нашли свое отражение в многочисленных исследованиях Всемирного экономического форума (WEF) и книгах К. Шваба «Четвертая промышленная революция» (2016) и «Технологии четвертой промышленной революции» (2019), ставших мировыми бестселлерами. К. Шваб описывает Индустрию 4.0 как «новые технологии, объединяющие физический, цифровой и биологический миры, влияющие на все дисциплины, экономики и отрасли. Эти технологии имеют большой потенциал для того, чтобы подключить миллиарды людей к сети и кардинально повысить эффективность бизнеса и организаций»².

^Об РЕГИОНОЛОГИЯ . Том 29, № 2, 2021

-

Высокая скорость происходящих технологических изменений, реальность дизруптивного прорыва, возникновение принципиально новых конкурентоспособных бизнес-моделей, серьезное снижение затрат на вхождение в сегмент цифрового бизнеса обеспечили значительный рост исследовательского интереса в отношении перспектив развития современных промышленных производств, рисков и возможностей, преимуществ и ограничений их перехода к Индустрии 4.0. При этом ряд авторов фокусируют свои исследования на перспективах трансформации конкретных направлений деятельности предприятий и организаций – менеджмента качества, финансовой и производственной деятельности, уделяя особое внимание выявлению взаимосвязей между применением технологий Индустрии 4.0 и инновационной активностью, конкурентоспособностью и устойчивым развитием бизнеса.

Так, в работе Дж. М. Мюллера, Д. Киела, К.-И. Войта отмечается, что Четвертая промышленная революция трансформирует не только промышленное производство, но и направления экономического, экологического и социального характера как составляющие устойчивого развития общества [1]. По мнению Дж. Олаха и соавторов, стратегии организации в области устойчивого развития являются основой внедрения технологий Индустрии 4.0 [2].

В. С. Шин и коллектив авторов [3], Т. А. Салимова, Н. Ш. Ватолкина [4] в своих исследованиях идентифицировали предпосылки, вызовы и перспективы развития менеджмента качества и соответствующей системы предприятия в условиях цифровой трансформации. По мнению Й. Блстаковой и других ученых, цифровизация меняет подходы к управлению предприятием в два этапа: сначала в рамках трансформации действующей системы в цифровую, а затем в рамках переосмысления потребительских ценностей и предпочтений [5].

Особое внимание ученые и практики уделяют изучению реальных и потенциальных результатов развития Индустрии 4.0. Так, основными следствиями перехода к Четвертой промышленной революции для всех видов экономической деятельности К. Шваб называет изменения ожиданий потребителей; совершенствование качества продукции и услуг за счет данных, обеспечивающих рост производительности активов; формирование новых партнерств по мере осознания предприятиями и организациями значимости новых форм сотрудничества; трансформацию операционных моделей в новые цифровые модели3. Х. И. Вусканович, В. Куч, В. М. Мижучкович, Т. Герцег, исследуя движущие силы внедрения подходов, обусловленных Индустрией 4.0, в практику промышленных предприятий, определили, что рыночная конкуренция, повышение удовлетворенности потребителей, рост требований партнеров являются более значимыми факторами, нежели финансовые, в частности, потребность в оптимизации расходов и всех видов потерь [6]. Необходимость выживания, сохранения бизнеса и конкурентных позиций, а также обеспечения перехода от традиционных к инновационным бизнес-моделям как ключевых предпосылок перехода к технологиям Четвертой промышленной революции подчеркивается в работах Х. Лази, П. Феттке, Х. Кемпера [7], К. Бурмейстера, Д. Люттгенса, Ф. Т. Пиллера [8], С. Лаудиена, Б. Даксбока [9], А. В. Бабкина с соавторами [10; 11].

Л. Хугес с коллегами отмечают, что дорожная карта перехода к Индустрии 4.0 является сложным и многогранным процессом, поскольку производители, с одной стороны, стремятся к переходу к новым технологиям, а с другой – пытаются сохранить традиционный подход операционной эффективности и фокус на устойчивое развитие [12]. Авторы полагают, что переход к технологиям Четвертой промышленной революции может привести к дестабилизирующим изменениям в производственном секторе в течение следующего десятилетия при отсутствии соответствующих дорожных карт перехода на новые управленческие и организационные практики. По мнению Е. Ю. Андиевой, В. Д. Фильчаковой, рост автоматизации, зависимости от киберфизических систем, больших данных, интернета вещей и искусственного интеллекта отражают необходимость перехода к гибкому, адаптивному и умному производству [13]. Методы, экосистемы и технологии цифрового производства рассмотрены в монографии «Цифровое производство. Методы, экосистемы, технологии»4. При этом кардинально меняются подход к управлению персоналом и содержание производственных и обеспечивающих процессов за счет изменения требований к профессиональным компетенциям сотрудников, гибкости и автономности при принятии решений и управлением распределенными командами.

Б. Паньшин [14], Х. Фаторачиан и Х. Каземи [15] в качестве ключевых преимуществ Индустрии 4.0 и возможностей для развития бизнеса на основе применения соответствующих технологий называют следующие: возможность удовлетворения индивидуальных предпочтений потребителей при сокращении стоимости; рост адаптивности производственных процессов и предприятий в целом; улучшение систем коммуникации и обмена информацией, принятия решений, интеграционных процессов и партнерства; повышение производительности труда и ресурсоэффективности. Вопросы оптимизации стоимости производимой продукции и выполняемых работ за счет внедрения технологий Индустрии 4.0 рассмотрены М. Бреттелом, Н. Фредериксеном, Н. Келлером, М. Розенбергом [16], а также С. Эролом, А. Джагером, П. Холдом, К. Оттом, В. Сином [17]. Отдельные исследователи в качестве одной из перспектив развития Индустрии 4.0 выделяют трансформацию рынка труда, появление новых профессий, необходимость изменения подходов к подготовке специалистов. Данный аспект нашел свое отражение в трудах Л. И. Бонкампа и М. Сура [18], К. Отмейера и Е. Хофмана [19], А. И. Рудско-

У^У -го, А. И. Боровкова, П. И. Романова, О. В. Колосовой [20], Дж. Тортореллы, Р. Миорандо, Р. Кайядо, Д. Начименто и А. П. Стодачера [21].

Отдельное место в исследованиях занимает раскрытие причин, препятствующих активному внедрению цифровых технологий в практику деятельности предприятий. Так, Н. С. Батиста, Р. И. Мелисио и В. Мендес в качестве одного из барьеров называют необходимость трансформации существующей инфраструктуры предприятия [22]. Исследование, проведенное учеными Высшей школы экономки в 2020 г., рассматривает цифровизацию как фактор, влияющий на изменение организационной структуры крупных компаний5. Значительный объем инвестиций, необходимость и сложность изменения организационной культуры, нехватка новых «цифровых» лидеров и специалистов в исследовании Х. Контадора, В. Сатиро, Ж. Контадора, М. Спинола были отмечены как факторы, препятствующие цифровой трансформации [23].

• В . Л. Да Силва с соавторами выделили барьеры на пути Индустрии 4.0, связанные с недостаточной государственной финансовой поддержкой, слабой технологической инфраструктурой организации, неготовностью менеджмента к организационным изменениям, низким уровнем партнерских отношений с заинтересованными сторонами, нехваткой знаний и опыта персонала [24].

Таким образом, проведенный обзор литературных источников позволил выявить и систематизировать преимущества, получаемые предприятиями и организациями при переходе к Индустрии 4.0, а также барьеры и ограничения на пути к осуществлению данного процесса. Результаты систематизации послужили основой для формулировки и проработки рабочих гипотез настоящего исследования.

Материалы и методы. Методология исследовательской работы основана на использовании общенаучных методов, а также методов сбора, систематизации, статистической обработки и критического анализа мнений представителей российских предприятий и организаций относительно уровня их осведомленности и видения рисков, возможностей и ограничений применения положений концепций Индустрии 4.0 в отечественной управленческой практике.

Рабочими гипотезами, определившими ход и этапы настоящего исследования, стали:

• –    Н1 – глобальные риски влияют на деятельность любого предприятия и/или организации вне зависимости от территориальной локации, масштаба и сферы деятельности;

• –    Н2 – скорость реагирования на рисковые события, эффективность программ и мер по снижению негативного влияния на результаты бизнеса за-

• висят от сферы и инновационной направленности деятельности предприятия и/или организации;

• –    Н3 – существует взаимозависимость между уровнем отношения к технологиям Индустрии 4.0 и готовностью предприятий и/или организаций принимать и использовать связанные с данными технологиями преимущества;

• –    Н4 – существует взаимозависимость между уровнем отношения к технологиям Индустрии 4.0 и восприимчивостью предприятиями и/или организациями барьеров, сдерживающих цифровую трансформацию общества.

При этом авторы основывались на выводах, полученных по результатам проведенного литературного обзора (табл. 1).

Т а б л и ц а 1. Преимущества и ограничения на пути перехода предприятий и организаций к Индустрии 4.0

T a b l e 1. Advantages and limitations in the transition of enterprises and organizations to Industry 4.0

Преимущества / Advantages              Ограничения / Limitations

• 1.    Обеспечение конкурентоспособности в долгосрочной перспективе / Ensuring long-term competitiveness

• 2.    Выход на новые рынки сбыта / Entering new markets

• 3.    Рост производительности труда / Labor productivity growth

• 4.    Обеспечение непрерывности бизнеса / Ensuring business continuity

• 5.    Обеспечение экологической безопасности / Ensuring environmental safety

• 6.    Обеспечение социальной ответственности и социального поведения бизнеса / Ensuring social responsibility and social behavior of business

• 7.    Развитие сетей партнерского взаимодействия со стейкхолдерами / Establishing networks of partnership interaction with stakeholders

• 8.    Возможность противостояния рискам / Ability to withstand risks

• 9.    Внедрение перспективных управленческих подходов / Introduction of advanced management approaches

• 10.    Оптимизация различных видов затрат / Optimization of various types of costs

• 11.    Рост доходности бизнеса / Business profitability growth

• 12.    Усиление влияния потребителей на бизнес-процессы / Growing influence of consumers on business processes

• 1.    Отсутствие влияния технологий на производственный процесс и результаты деятельности / No impact of technology on the production process and performance

• 2.    Необходимость значительного объема капиталовложений / Need for a significant amount of capital investment

• 3.    Необходимость значительных органи-зационных/административных усилий / Need for significant organizational / administrative effort

• 4.    Низкий уровень автоматизации и цифровизации процессов / Low level of automation and digitalization of processes

• 5.    Нехватка квалифицированных специалистов / Lack of qualified specialists

• 6.    Низкая цифровая культура руководства / Low digital culture of the management

• 7.    Сопротивление со стороны персонала / Resistance from the staff

Сбор исходных статистических данных был осуществлен в январе – марте 2020 г. в рамках опроса, проведенного с использованием сервиса GoogleDocs. Основными критериями формирования целевой группы респондентов послужили:

• а)    принадлежность предприятия и/или организации к реальному сектору экономики;

• б)    отражение пропорций и структуры российской промышленности, а также тренда на увеличение количества малых и средних предприятий и их вклада в ВВП страны до 32,5 % к 2024 г., заданного в рамках национального проекта «Малое и среднее предпринимательство и поддержка индивидуальной предпринимательской инициативы»;

• в)    территориальная принадлежность респондентов к регионам с высоким уровнем развития промышленности и торговли.

Ссылка на онлайн-анкету была разослана на 650 официальных электронных адресов предприятий и организаций. В ответ было получено 154 действительных отклика из Республики Мордовия, Республики Татарстан, Тамбовской, Воронежской, Калужской, Свердловской, Нижегородской, Ульяновской, Пензенской и Самарской областей, Пермского края, а также городов Москвы и Санкт-Петербурга.

Качественные характеристики участников опроса представлены в таблице 2. Мнения респондентов можно считать показательными в силу того, что ключевые критерии формирования целевой выборки были соблюдены. Об объективности суждений участников опроса свидетельствует тот факт, что все они так или иначе задействованы в процессах формирования и реализации корпоративных стратегий устойчивого развития, цифровизации и трансформации бизнеса.

Т а б л и ц а 2. Характеристики участников опроса, %

T a b l e 2. Characteristics of the survey participants, %

Вид экономической деятельности / Type of economic activity	Процентное соотношение / Percentage ratio
1	2
Машиностроение / Mechanical engineering	42
Химическая промышленность / Chemical industry	12
Пищевая промышленность и АПК / Food industry and agroindustrial complex	12
IT и телекоммуникации / IT and telecommunications	11
Энергетика / Power engineering	7
Металлургия / Metallurgy	4

Окончание табл. 2 / End of table 2

1	2
Проектирование и строительство / Design and construction	3
Услуги / Services	9
Размер бизнеса / Size of business	Процентное соотношение / Percentage ratio
Крупный / Big	31
Средний / Medium	41
Малый / Small	28
Позиция / Position	Процентное соотношение / Percentage ratio
Топ-менеджер / Top Manager	49
Руководитель среднего звена / Middle Manager	34
Специалист / Specialist	17

Респондентам была предложена структурированная анкета из 19 вопросов, объединенных в два раздела. Вопросы раздела A (6 вопросов) использовались для определения качественных параметров опрашиваемой аудитории для целей ее сегментации и контроля за обеспечением репрезентативности выборки. Раздел B содержал 13 вопросов, позволивших выявить наиболее значимые риски, оказывающие влияние на результаты бизнеса, а также систематизировать мероприятия по управлению ими; дать оценку практических аспектов применения инновационных технологий, методов, принципов и подходов, характерных для Индустрии 4.0; определить возможности и ограничения, перспективы и последствия интеграции ключевых положений концепции Индустрии 4.0 в деятельность российских предприятий и организаций разных сфер.

Для статистической обработки полученных в ходе опроса данных были использованы:

• –    коэффициент конкордации ( W ) как инструмент оценки согласованности экспертных мнений;

• –    критерий согласия Пирсона – хи-квадрат (χ²), позволяющий подтвердить наличие или отсутствие связи между двумя качественными признаками;

• –    критерий Крамера ( V ) как инструмент количественной оценки степени (силы) связи между двумя качественными признаками.

Полученные в ходе исследования результаты были доведены до сведения респондентов с целью разработки рекомендаций по цифровой трансформации систем менеджмента и бизнеса предприятий и организаций в целом.

Результаты исследования. Сценарий исследовательской работы был выбран исходя из поставленных целей и рабочих гипотез. Первоначально респондентам было предложено определить ключевые для их отрасли и/или бизнеса

риски и оценить степень их влияния на результаты деятельности предприятия в условиях цифровой трансформации общества. Основой для разработки данного раздела анкеты послужил рейтинг корпоративных рисков, составленный Allianz Global Corporate & Specialty6. Для обеспечения полноты исследования в число оцениваемых были включены риски физического воздействия (пожары или ураганы), а также инциденты в IT-сфере; риски, носящие преднамеренный характер, и случайные риски; риски, являющиеся результатом деятельности самого предприятия, его клиентов и партнеров, а также внешние риски, источники которых относятся к геополитической и макроэкономической сферам. Основным критерием включения того или иного риска в анкету стала масштабность возможных финансовых потерь из-за прерывания бизнеса7.

Обобщая мнения респондентов относительно рисков, входящих в Allianz Risk Barometer, авторам в первую очередь удалось оценить уровень сформи-рованности мнения российской предпринимательской и производственной среды по данному вопросу, а также степень его согласованности с мнением международного бизнес-сообщества.

Результаты ранжирования ключевых бизнес-рисков с точки зрения влияния на деятельность российских предприятий – участников опроса представлены в таблице 3. Рассчитанный коэффициент конкордации ( W = 0,667) позволяет сделать вывод о высокой согласованности мнений респондентов относительно степени влияния глобальных рисков на деятельность предприятия. Вычисленное значение χ² (924,65) превышает табличное значение χ² (183,96) при уровне значимости 5 %. Найденный коэффициент конкордации является статистически значимым и позволяет подтвердить гипотезу (Н1) о влиянии глобальных рисков на деятельность предприятий и организаций вне зависимости от их территориальной локации, масштаба и сферы деятельности.

Риски, с которыми сегодня сталкиваются российские предприятия и организации, становятся все более сложными. Наибольшие опасения вызывают изменения в законодательстве (средний ранг 8,21), новые технологии (7,96), макроэкономические события (7,96), утрата репутации или ценности бренда (7,21) и прерывание бизнеса (7,16). Полученные ранги позволяют сделать вывод о том, что именно развитие новых технологий в условиях перехода к цифровой экономике в сочетании с экономической и правовой нестабильностью способствует трансформации традиционных для российских предприятий бизнес-моделей, заставляет приспосабливаться к новым реалиям и отвечать на вызовы современности.

Т а б л и ц а 3. Оценка степени влияния глобальных рисков на деятельность предприятия

T a b l e 3. Assessment of the impact of global risks on the company ʼ s activities

Вид риска / Type of risk	Количество ранговых оценок / Number of rank assessments										Средний ранг / Average rank
Киберриски и киберинциденты / Cyber risks and cyber incidents	6	15	53	50	8	4	2	6	6	4	3,99
Прерывание бизнеса, включая цепочки поставок / Business interruption, including supply chain disruption	1	1	1	10	15	29	29	30	16	22	7,16
Изменения в законодательстве / Changes in the legislation	0	0	1	0	4	14	27	37	38	33	8,21
Природные катастрофы / Natural disasters	61	44	15	19	8	3	0	1	1	2	2,37
Высокая волатильность рынка / High market volatility	1	1	8	22	80	29	10	2	1	0	5,09
Техногенные катастрофы (пожары, взрывы) / Manmade disasters (fires, explosions)	46	39	19	34	13	2	1	0	0	0	2,60
Изменение климата / Climate change	37	53	48	8	2	1	1	1	3	0	2,45
Утрата репутации или ценности бренда / Loss of reputation or brand value	2	0	3	4	11	37	32	23	22	20	7,21
Новые технологии / New technologies	0	1	4	0	6	25	25	22	29	42	7,96
Макроэкономические события / Macroeconomic developments	0	0	2	7	7	10	27	32	38	31	7,96

Большинство респондентов отметили, что так или иначе предпринимают действия, направленные на противостояние рискам (рис. 1). В первую очередь речь идет о тех из них, что непосредственно относятся к зонам ответственности и влияния предприятия (новые технологии – 43,4 % респондентов, прерывание бизнеса, включая цепочки поставок – 30,3, утрата репутации или ценности бренда – 27,6, киберриски и киберинциденты – 18,4 %).

Новые технологии / New technologies

Прерывание бизнеса, включая цепочки поставок / Business interruption, including supply chain disruption

Утрата репутации или ценности бренда / Loss of reputation or brand value

Киберриски и киберинциденты / Cyber risks and cyber incidents

Изменения в законодательстве / Changes in the legislation

Макроэкономические события / Macroeconomic developments

Техногенные катастрофы (пожары, взрывы) / Man-made disasters (fires, explosions)

Высокая волатильность рынка / High market volatility

Изменение климата / Climate change

Природные катастрофы / Natural disasters

Р и с. 1. Распределение ответов на вопрос об управлении рисками в деятельности предприятий, %

F i g. 1. Distribution of answers to the question about risk management in the activities of enterprises, %

В то же время готовность предприятий инновационного сектора к управлению рисками и изменениям, связанным с переходом к технологиям Индустрии 4.0, значительно выше, чем у предприятий традиционных отраслей. Об этом свидетельствует подтвержденная в рамках исследования гипотеза (Н2) о том, что скорость реагирования на рисковые события, эффективность программ и мероприятий по снижению их негативного влияния на результаты бизнеса во многом зависит от отраслевой специфики предприятия.

Для анализа нами были использованы критерий хи-квадрат (χ2) на 5-процентном уровне значимости и V-критерий (табл. 4).

Полученные в результате расчетов данные свидетельствуют о том, что такие высокотехнологичные отрасли, как IT и телекоммуникации, машиностроение и химическая промышленность, в большей степени подвержены влиянию разнообразных видов рисков. В целях сохранения непрерывности и устойчивости своего бизнеса они готовы на системной основе разрабатывать и реализовывать стратегии и тактики риск-менеджмента. Для предприятий традиционных сфер деятельности, таких как сельское хозяйство, металлургия, энергетика, это менее характерно.

Особое внимание предприятиям инновационных сфер деятельности приходится обращать на такие виды рисков, как «новые технологии» и «киберриски и киберинциденты», поскольку вероятные потери от нарушения неприкосновенности данных, хакерских атак, перерывов в производстве вследствие IT-инцидентов или ошибок в использовании новых технологий, материалов и искусственного интеллекта крайне высоки для данного типа бизнеса.

RUSSI у д о Д а д я д ^ к У Д о '’д ^ я ® я +-> Н V 5 л у а у я я 2 У я > д * м я 2 я с V У © 5 = « 32 у S 75 g 2 ” 2 = я я -2 я я Н У я о я и а у а я 1 2 £ S i i а я © ЕЬ а о з д у * ° у й 5 .2 Я Й Я у а я м а м а ^ ^ © т-ь я s ^ ч ^ ю ^ © Я Н Н	AN JOURNAL OF REGIONAL STU		DIES "5 a 'S           3           о        о < |-s 1 h=s. 1 s § “  lie s f у ff ?i ®    § ад “    з 8 2 & 2 °       н »    9            S о й я S    и в я   2^4     3 з . 8 ”   t и § "5 н 32-"§чй5к8"0 hO«§ * 1 Ю Ю ь |-а i 1 i-й 1 i §§ П-| 2 ° 1 «5'стК'5стнЗк>>2щЗ-а
	S’ р S с V к Ч 1S S S о сс	ЗтШЭЭШЗиЭ J9MOJ / PMHX9jd9H£
		Xjisnpui ротшарэ / ЧХООНН9ЕШНР\ЮС1п КЮЮЭЬИЭДИХ
		иоцопцзиоо pup uSissq / O9XO4U9XHOdlO И 9ИHPЯOdиXЯ9Odц
		Xjisnpui poo J / 4X9OHH9EniHJVOdn КРЯ91ПИЦ
		Surqnsuoo pup 1U9UISS9SSU XirUIJOJUOQ / анихквэноя и кияхэюяюоэ вянэйо
		Х§Л1цврр\[ / KHjdXuuBiop\[
		SuuoouiSuo "[вэшврээр\[ / 9HH9Odl9OHHmBp\[
		uoцвцodsuвл oSjbo рив sopsiSoq / ИЯ£OЯ9d9ПO£XdJИВЯИХЭИЛОи
		xojdmoo рзщзприюдЗу / ЯПУ
		биоцвэшпшшоээр! рив XI / ИИЙВЯИНХмМОЯЭКЭХ И XI
	-о cd М К а ч к m

В эпоху цифровизации менеджмент риска в сфере информационной и технологической безопасности – это одновременно вопросы конкурентных преимуществ и устойчивости бизнеса.

Вычисленные значения χ2 для данных видов рисков (90,58 – киберриски и киберинциденты и 84,58 – новые технологии) превышают табличное значение χ2 (16,92) при уровне значимости 5 %, что подтверждает наличие связи между оценками рисков, разработкой и реализацией программам в области риск-менеджмента и видом экономической деятельности того или иного субъекта хозяйствования (гипотеза Н2).

Для обеспечения устойчивости бизнеса предприятия на системной основе применяют инструменты менеджмента качества (59,2 %), бережливого производства и управления талантами (по 36,8 % соответственно), риск-менеджмента (34,2 %), а также совершенствуют механизмы внутреннего контроля в рамках интегрированных систем менеджмента (31,6 %) и партнерских отношений с различными группами заинтересованных сторон (26,3 %) (рис. 2).

Р и с. 2. Распределение ответов на вопрос о применении управленческих подходов, принципов и практик в деятельности предприятий, %

F i g. 2. Distribution of the answers to the question about the application of managerial approaches, principles, and practices in the activities of enterprises, %

Применение данных практик российские предприятия связывают в первую очередь с концепциями устойчивого развития (40,8 %) и устойчивой конкурентоспособности (35,5 %). Данная ситуация закономерна ввиду практического их использования с момента вступления в силу Указа Президента Российской Федерации № 440 от 01.04.1996 «О Концепции перехода Российской Федерации к устойчивому развитию». Применение положений концепций Индустрии 4.0 в отечественной управленческой практике носит ограниченный, фрагментарный характер. Тем не менее понимание у российского бизнес-сообщества того, что Четвертая промышленная революция неизбежна, на сегодняшний день практически сформировано. Об этом свидетельствует тот факт, что 75 % опрошенных рассматривают технологические вызовы Индустрии 4.0 в качестве возможностей для развития предприятия и результатов его деятельности, 6,6 – в качестве потенциальных угроз, а 18,4 % респондентов считают, что вызовы носят нейтральный по отношению к их бизнесу характер.

Основываясь на данном факте, дальнейший анализ общности и различий в оценках потенциальных выгод от применения технологий Индустрии 4.0 в практике деятельности российских предприятий (гипотеза Н3) и значимости причин, сдерживающих их инновационные преобразования (гипотеза Н4), был проведен для трех групп респондентов, демонстрирующих положительное, нейтральное или отрицательное отношение к Индустрии 4.0. Результаты, полученные с использованием критерия хи-квадрат (χ2) на 5-процентном уровне значимости, а также метода группировки, представлены в таблицах 5 и 6.

Вычисленные значения χ2 для всех трех групп респондентов по всем типам потенциальных выгод (табл. 5) превышают табличное значение χ2 (15,51) при уровне значимости 5 %, что подтверждает гипотезу (Н3) о наличии статистически значимой зависимости между уровнем отношения к технологиям Индустрии 4.0 и готовностью принимать и использовать связанные с ними преимущества. При этом чем четче респондент демонстрирует свое отношение к вопросам индустриальной трансформации, тем более осознанными являются его знания об инновационных технологиях, материалах, практиках и подходах, а значит выше способность получать положительный эффект от их применения.

Так, средний ранг восприятия потенциальных выгод, связанных с Индустрией 4.0, у респондентов с позитивным настроем составил 3,499; у респондентов с негативным настроем – 2,378; у респондентов с нейтральным настроем – 2,122. При этом позитивно настроенные респонденты связывают технологии Индустрии 4.0 в первую очередь с ростом производительности труда (средний ранг – 4,061), долгосрочным обеспечением конкурентоспособности бизнеса (4,043) и возможностью расширения рынка сбыта (3,974). Негативно настроенные респонденты, осознавая всю полноту рисков и угроз, ждут от Индустрии 4.0 оптимизации управленческих подходов (средний ранг – 3,000); структуры и объема операционных затрат (2,818), в том числе за счет роста производительности труда (2,727).

Т а б л и ц а 5. Оценка потенциальных выгод от применения технологий Индустрии 4.0 в практике деятельности предприятия

T a b l e 5. Assessment of potential benefits from the application of Industry 4.0 technologies in the practice of the enterprise

Оценки третьей группы респондентов, считающих, что вызовы Индустрии 4.0 носят нейтральный по отношению к их бизнесу характер, по всем типам потенциальных выгод можно интерпретировать как хаотичные / нестабильные / разнонаправленные. На наш взгляд, за нейтральным отношением к вызовам Индустрии 4.0 в большей мере стоит незнание, непонимание или отсутствие практического опыта применения новых технологий, материалов и подходов. Об этом свидетельствует тот факт, что средний ранг потенциальных выгод у данной группы респондентов значительно ниже, чем у респондентов с негативным настроем относительно Индустрии 4.0. Исключение составляют только выгоды, ставшие уже традиционными для российского бизнеса: обеспечение экологической безопасности – 2,250, обеспечение социальной ответственности и социального поведения бизнеса – 1,857, развитие сетей партнерского взаимодействия с различными группами заинтересованных сторон – 1,786.

Тем не менее во многом благодаря особой роли государства в выборе и поддержке курса на построение цифровой экономики большинство предприятий осведомлены о сущности и содержании передовых технологий и элементов цифровизации, характерных для Индустрии 4.0. В первую очередь речь идет об искусственном интеллекте (50,0 % респондентов), BigData (48,7 %), роботизации и Internet of things (IoT) (по 44,7 % соответственно). Однако реальный уровень вовлеченности в Четвертую промышленную революцию и практическое применение ее ключевых технологий остается крайне низким. Более половины опрошенных считают свидетельством цифровой трансформации своей работы хранение и статистическую обработку данных (36,8 %), а также применение передовых материалов и технологий аддитивного производства (14,5 %). При этом 35,5 % респондентов не смогли или затруднились назвать применяемые ими технологии Индустрии 4.0.

Интересно, что топ-менеджмент оценивает уровень использования цифровых технологий в работе своих компании значительно выше, нежели руководители среднего звена и рядовые специалисты. На наш взгляд, это может указывать на необоснованный оптимизм менеджеров высшего звена относительно технологий Индустрии 4.0 либо на низкий уровень осведомленности персонала о реализуемых в компаниях цифровых проектах и стратегиях. Иными словами, результаты проведенного опроса еще раз подтвердили, что глубина проникновения цифровой трансформации в российских компаниях сильно переоценена. Большинство предприятий находится на начальном этапе разработки такой стратегии и пересмотра системы управления бизнесом на основе технологий Индустрии 4.0, рассчитывая в первую очередь улучшить системные факторы производства, включая производительность труда, структуру и численность занятых, конкурентную ситуацию и др. В этой связи ждать быстрых изменений как минимум некорректно. Однако процесс цифровой перестройки российского бизнеса неизбежен, поскольку это единственный способ его адаптации к изменениям, происходящим в мире.

-

Для проработки гипотезы Н4 сгруппируем мнения респондентов, исходя из их отношения к Индустрии 4.0 по вопросам, касающимся ключевых причин, сдерживающих и/или создающих барьеры для цифровой трансформации российского бизнеса (табл. 6).

Вычисленные значения χ2 для всех трех групп респондентов по сдерживающим причинам/барьерам (табл. 6) неоднородны: для четырех причин они превышают табличное значение χ2 (15,51) при уровне значимости 5 %, а для трех причин – не превышают. Это опровергает гипотезу (Н4) о наличии связи между оценкой степени влияния причин, препятствующих индустриальной трансформации бизнеса, и уровнем отношения респондентов к технологиям Индустрии 4.0.

Респонденты считают, что ключевыми барьерами цифровой трансформации российского бизнеса являются:

• а)    необходимость значительных инвестиций в программное обеспечение, технику, НИОКР. Для данной причины расчетное значение χ² (6,372) ниже табличного значения (15,51), при этом средние ранги у всех трех групп респондентов являются максимальными или близки к максимальным (3,878, 3,536 и 3,636 соответственно). Это подтверждает серьезные опасения российских предприятий по поводу того, что в условиях ограниченных объемов свободных денежных средств без соответствующей государственной поддержки интенсивность запуска механизма цифровой трансформации и внедрения инноваций будет осуществляться крайне медленно и неэффективно;

• б)    нехватка квалифицированных специалистов, опыта внедрения технологий и компетенций в сфере ИКТ. Расчетное значение χ² (8,199) ниже табличного значения (15,51), средние ранги у всех трех групп респондентов близки к максимальным (3,383; 3,429 и 3,455 соответственно). Наличие данной проблемы признали представители предприятий как традиционного, так и инновационного секторов производства, с позитивным, негативным и нейтральным отношением к технологиям Индустрии 4.0. Только 15 % респондентов считают, что обладают компетенциями, необходимыми для продвижения новых цифровых технологий, 64 – не подтвердили наличие подобных компетенций, а 21 % и вовсе затруднились дать такую оценку;

• в)    низкий уровень автоматизации и цифровизации управленческих и производственных процессов. Расчетное значение χ² (32,664) превышает табличное значение (15,51); анализируемые переменные связаны между собой, при этом разброс в уровне средних рангов оценок разных групп респондентов незначителен (3,113, 4,107, 3,182 соответственно). Полученные расчеты коррелируют с информацией о практическом применении технологий, поддерживающих развитие Индустрии 4.0: на сегодняшний день предприятия-участники опроса освоили лишь базовые и относительно простые цифровые технологии, к глубокой автоматизации и реструктуризации бизнес-процессов на основе передовых цифровых технологий приступили лишь единицы из них;

  Т а б л и ц а 6. Оценка степени влияния причин, сдерживающих внедрение технологий Индустрии 4.0 в деятельность предприятия T a b l e 6. Assessment of the degree of influence of the reasons that hinder the introduction of Industry 4.0 technologies in the company’s activities

  
  

-

• г)    необходимость значительных организационных/административных усилий для внедрения новых технологий. Расчетное значение χ² (16,454) превышает табличное значение (15,51); анализируемые переменные связаны между собой, при этом средние ранги оценок полностью соответствуют уровню отношения и готовности к применению технологий Индустрии 4.0, характерному для соответствующей группы респондентов (от 3,426 у респондентов с позитивным отношением до 2,818 у респондентов с негативным отношением). Все опрошенные сошлись во мнении, что даже при наличии необходимых ресурсов скорость цифровой трансформации их компаний будет ограничена внутренней резистентностью, а также трудностями, связанными с изменениями существующих бизнес-процессов и интеграцией цифровых технологий с «традиционными» подходами к принятию управленческих решений. Преодоление данного барьера возможно только при условии серьезной заинтересованности со стороны руководства, вовлеченности персонала предприятий и организаций, а также повышения цифровой культуры и грамотности. Иными словами, по мнению представителей российских предприятий инновационных секторов экономики успех их цифрового скачка будет зависеть не только от оптимизации процессов и применяемых технологий, но и от целостности и аутентичности корпоративной культуры, обеспечивающей гармонизацию действий персонала и применяемых им технологий. Участникам опроса видится, что развитие корпоративной культуры в данном ключе, а также снятие административных, социальных и иных барьеров для самореализации человека можно будет обеспечить за счет социализации и гуманизации практики управления как на уровне отдельных предприятий и организаций, так и на отраслевом и государственном уровнях.

Обсуждение и заключение. По результатам проведенного исследования можно сделать вывод о том, что экономика Российской Федерации в лице ее бизнес-сообщества на пути перехода к цифровому обществу будущего столкнулась с теми же проблемами и ограничениями, что и большинство стран мира. Это отсутствие инвестиций, необходимых для проведения технологического перевооружения и цифровизации производств; недостаток кадров, готовых работать со smart-системами; необходимость оперативного изменения законодательства, регулирующего общественные и экономические отношения в условиях всеобщей диджитализации; неготовность общества к принятию и активному участию в продвижении данной доктрины в социуме, в том числе в части этических аспектов и вопросов кибербезопасности взаимоотношений «человек – машина» и др. Сегодня Россия делает первые шаги по их преодолению в рамках реализации Стратегии развития информационного общества на период до 2030 г. и инициатив Национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации». При этом прогресс в вопросах цифровой трансформации на национальном уровне может быть достигнут только за счет применения госструктурами и бизнес-сообществом комплексных решений и практик как в части внедрения цифровых технологий, так и в части формирования цифровой культуры в обществе.

Результаты данного исследования могут быть использованы всеми участниками трансформационного процесса в части идентификации и развития институциональных, кадровых, финансовых, инфраструктурных и иных условий и факторов цифровизации экономики Российской Федерации. Направления дальнейших исследований будут сосредоточены на институциональных вопросах индустриализации и диджитализации российского бизнеса в рамках корпоративных стратегий устойчивого развития.