Трансформация «ренессансных» форм культуры в контексте социокультурного кризиса

На передний план современных преобразований выходят инновации, главная культурная задача которых «…разрешение непосредственно стоящих и насущных для общества и человека проблем…» [Культурология 1998: 251]. Иными словами, нам необходимы новации, чтобы не только пережить кризис, но найти новые механизмы существования культуры.

Однако, новые идеи и ценности культуры, еще не получившие своего реального воплощения в культуре, не существуют в настоящем временном континууме, они принадлежат к сфере будущего. Для того чтобы идеям нового 31

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS выйти на поверхность культуры им необходим культурный материал, наработанный предшественниками, культурная поддержка. Информация прошлого или настоящего может дать стимул для развития нового. Но культура настоящего тормозит трансформационные процессы, потому что они разрушают привычный мир, предлагая новые стандарты и модели существования общества, финальная точка развития которых неизвестна. Поэтому настоящее вступает с ними в борьбу.

Зарождающаяся в условиях кризиса реальность находится с настоящим в состоянии конфликта, используя для борьбы имеющийся опыт прошлого. Необходимо подчеркнуть, что такая ситуация борьбы настоящего и будущего характерна именно для кризисного состояния культуры.

В поисках союзников и способов реализации творческого потенциала будущее ищет поддержки у прошлого. Хрестоматийным примером служит эпоха Ренессанса, когда отвергая Средневековье, потенциал новой культурной реальности раскрывался через культурные достижения Античности. Однако появление культурных доминант Возрождения было эволюционно логичным, продиктовано требованиями эпохи.

В обстановке хаоса и кризиса на поверхность выходят фантазийные идеи будущего, которые не являются жизнеспособными.

Ведь мы не можем говорить о копировании образцов прошлого, их клонировании в неизменном виде, поскольку их понимание, трактовка содержания и формы связаны с существующими (живыми) парадигмами мышления. Значит, настоящее неизменно занимает центральную позицию на фоне диалога прошлого и будущего, и одновременно в условиях распада и разрушения, характерного для системного кризиса, культура на переходе находится в крайне шатком состоянии [Ионесов 2011: 155] .

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS

Почему культура напоминает маятник? Как отмечает В.И. Ионесов: «Культура в актуализации перехода опирается на два пространственновременных фланга: 1) прошлое (традиции, наследие) и 2) будущее (инновации, цели, проекты)». Но жизнь явлений прошлого и будущего, их манифестации осуществляются в настоящем, потому что прошлого уже нет, а будущее еще не существует [Ионесов 2011: 156] .

Такая объективная данность очевидна обществу в периоды стабильности и неясна в кризисном социуме. В его настоящем происходят оригинальные трансформации забытых форм культуры, идей прошлого, дошедших до нас через коллективную, историческую и прочие формы памяти. Они получают неожиданную трактовку, ведь возродить их в чистом виде невозможно. Это обусловлено объективными обстоятельствами:

• •    восприятие информации прошлого базируются на парадигмах и стереотипах мышления настоящего с его шкалой ценностей;

• •    в прошлом и настоящем объективно существуют иные социокультурные условия для жизни явлений, которые пытаются реанимировать сегодня;

• •    разные причины для актуализации одних и тех же форм культуры в пространствах прошлого и настоящего.

Если в прошлом культурное явление занимает четкое место, имеет вполне ясные и конкретные функции, то в реальности реанимируемый культурный феномен теряет привычное место в теле культуры, искусственно насаждается в новую среду через инсценировку. Иными словами, в него начинают играть, создавая новые правила для существования какой-либо формы культуры. «Ренессансное» явление «подгоняется» под привычные образы настоящего. Одновременно, в таких субстратах мы пытаемся нарисовать контуры будущего, показать движение к реализации новых идей. Надо подчеркнуть, что

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS воспроизводится именно субстрат, создается некая мозаика из культурного материала с новыми правилами игры.

В доказательство проанализируем некоторые особенности субкультуры неоязычества, в которой часть общества прячется от системного кризиса и предлагает, как представляется ее носителям, идеи будущего. Общая концепция неоязыческих явлений сводится к призыву возрождения языческой веры как источника «истинной» духовности [Магический кристалл 1994; Баркер 1998; Шнирельман 2001; Напольских 2002].

Масса новых социокультурных явлений порождают, своего рода, реаниматоров духовности: секты, псевдорелигиозные учения, националистически-экстремистские группы, молодежные субкультуры и пр. Практически все «играют», создавая искусственную реальность через внешний образ, предметы-артефакты игры, новые правила и условия игры.

Это именно игра, не отражающая подлинной реальности настоящего. Ведь любые из таких образований постулируют себя как культура будущего с истинными «вневременными» ценностями, которые, якобы, утеряны в настоящем. Они игнорируют объективно существующие языческие основы в родных культурах, ее реалии в настоящем.

Хотя язычество всегда и непрерывно существовало в пространственновременном континууме культуры, пережив различные кризисы, смены парадигм и магистралей, продолжая свою жизнь в форме пережитков, мифов, сказок, знаков, символов, этнических традиций и просто фольклора . Именно те из них, которые по-прежнему имеют в культуре функциональное предназначение и место, не переместились в пространство памяти, а сохранились в настоящем, являются для нас привычными и необходимыми. Иными словами, такие феномены «пережили» время, стали элементами сразу

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS трех времен (прошлое-настоящее-будущее) в их взаимосвязи, где актуализировано именно настоящее.

Однако наблюдая за игровыми манифестациями «реаниматоров», мы ощущаем кризисность культуры, общественные деформации, ведь трансформации таких «ренессансных» форм обладают следующими особенностями:

• •    основаны на отрицании объективно существующих форм языческой культуры, что выражается через критику и, якобы, «ложные» образы язычества внутри культурной действительности;

• •    игнорируют пути преемственности язычества из прошлого в настоящее через уже созданные модели трансляции информации (например, научное изучение, поддержание традиции, фольклорное искусство и пр.);

• •    наконец, деформированный вид, основанный на максимальном приближении к эстетике язычества в его стерильной форме, что превращает такую субкультуру в искусственную реальность, живущую только в рамках моды, искусства, конкретного культурного движения, т. е. узком континууме, ограниченном самим собой, а поэтому не обнаруживающим входа в будущее, к которому апеллирует. Он не способен «пережить» время. Например, еще недавно персонажи Толкиена заполнили реальность культуры новыми «этносами» хоббитов, гоблинов, троллей, но сегодня мы о них уже практически ничего не слышим. Форма их существования оказалась нежизнеспособна, поскольку была лишена вневременного содержания, основана на иллюзии, игре.

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS

Очевидно, что проблема таких трансформационных процессов, основана на следующем : искусственная реальность подменяет настоящую действительность, а игроки забывают, что всякая инсценировка заканчивается . Й. Хейзинга писал: «Игровое настроение по своему типу изменчиво. В любую минуту может вступить в свои права «обычная жизнь», то ли от какого-либо толчка извне, который нарушит игру, то ли от какого-нибудь поступка вопреки правилам, а то из-за идущего изнутри ослабления накала игры, усталости, разочарования» [Хейзинга 1997: 39]. Так и ряд неоязыческих явлений растворился в культуре, когда его «адепты» повзрослели (т. е., наступила усталость), а субкультура исчерпала себя.

Очевидно, трансформация старых форм культуры в условиях их искусственного насаждения не возможна. Потенциал для выхода из кризиса необходимо искать в настоящем, которое имеет связующие нити с прошлым и создает базу для существования будущего.

Но в условиях кризиса, общество будет обращаться к прошлому, пытаясь воспроизвести его в первозданном виде, что приводит к стерилизации культурного явления. Трансформации «ренессансных» форм культуры ведут к отрыву от реальности. Ведь не замечать существующий социокультурный кризис можно с помощью переодевания, клоунады, что позволяет отвлекаться от проблем благодаря карнавальной культуре. Умберто Эко пишет: «Во всех обществах несколько дней в году отводится под сплошные игры. Это период, когда все позволяется; в нашей культуре он зовется карнавалом…» [Эко 2007: 142]. Карнавальная культура, безусловно, выполняет важные психологические функции, позволяя нам сглаживать конфликты и усталость, мы отдыхаем от социокультурной реальности, что позволяет нам избежать личного кризиса. Однако карнавал не может подменять реальную жизнь, он ограничен во времени. Но в условиях кризиса, выражаясь терминологий У. Эко, происходит

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ CREATIVE ECONOMICS AND SOCIAL INNOVATIONS

«карнавализация жизни» [Эко 2007: 142], что приводит к обострению социокультурного напряжения.

Таким образом, осмысление действительности в настоящем времени и континууме современной действительности позволяет нам увидеть естественную «живую» культуру, основанную на актуальной реальности. Попытка возрождения старых форм культуры возможна только через объективные трансформационные процессы и восприятие с помощью современных парадигм. Искусственная реконструкция старых культур через игнорирование настоящего не способна преобразовать мир культуры для новой жизни. Такие попытки являются отражением социокультурного кризиса.

Прошлое, настоящее и будущее – нерасторжимы. Чтобы почувствовать их единство необходимо актуализировать именно настоящее, позволяющее осознать прошлое и определить магистрали будущего.