Трансформация темы детства в России в условиях Первой мировой и гражданской войн (по материалам историографии и детских журналов)

Детские журналы начала XX века позволяют реконструировать универсальные ориентиры и ценности, которые взрослые считали важными для трансляции на детскую аудиторию. В эпоху войн они также показывают, как под воздействием печатного слова менялась детская «субкультура». Необходимо отметить, что далеко не все представители детского журнального «мира» рисковали включать сюжеты военной и политической действительности в повестку своих изданий. Из 49 наименований детской прессы для среднего и старшего возраста (издавалась для детей от 9 до 14–15 лет) можно выделить не больше десятка детских периодических изданий, в которых публиковались статьи, описывавшие современную картину страны и мира. При этом, по справедливой оценке Т. И. Пашковой, интерпретации социально-политических событий на страницах детских журналов имели табуированный характер [1]. Тем не менее детская пресса начала XX века имела ярких представителей, активно агитировавших за приобщение молодого поколения к современным событиям.

Обзор литературы

«Первопроходцами» исследования российского детства эпохи войн стали зарубежные авторы [2]. «Миру детства» раннего советского периода были посвящены работы Алана Болла [3]. В первое десятилетие ХХI века увидели свет статьи и монографии У. Бронфенбреннера, Л. Бернстейн, Э. Байфорда, П. Гетрелл, К. Кройцигер, Л. Кир-шенбаум, М. Нойманна [4–10]. Внимание исследо- вателей концентрировалось на формировании институциональных стратегий молодого государства по отношению к юному населению, а также на трансформации детских поведенческих практик в «катастрофических» условиях жизни.

В современной отечественной историографии сложилось сообщество авторов, изучающих влияние революций и войн начала XX века на жизнь детей. К ним относятся В. Б. Аксенов, А. Б. Асташов, В. П. Вьюнник (Мерко), О. М. Долидович, В. Пархоменко, П. А. Морозова, А. А. Сальникова, П. П. Щербинин и др. [11–25]. Отечественные авторы подробно реконструируют повседневную (школьную, семейную, предфронтовую, фронтовую) жизнь детского населения. Не остались без внимания вопросы эвакуации, «мобилизации», а также девиации детского поведения, – воровство, беспризорничество, проституция др. В предметную область исследований вошли темы восприятия детьми военных событий и детская память.

Несмотря на то что в историографии доминируют работы, посвящённые детству в эпоху Первой мировой войны, в отечественном арсенале имеется ряд трудов по истории детства периода Гражданской войны. Это работы Е. В. Балашова, В. В. Литвинова, Т. М. Смирновой, Е. Ю. Шутко-вой [26–32]. Актуальной повесткой исследований остается реконструкция детской жизни в 1917– 1922 гг. Малоизученность детства в годы Гражданской войны связана с состоянием источниковой базы. Белым пятном в науке остаются вопросы участия детей в белогвардейском движении.

Детским журналам периода Первой мировой войны посвятили свои работы зарубежные учёные – М. Кампаньяро и Э. Филаграссо; М. Кук; Э. Донсон, С. Фава, Л. Гаудино, О. Гриффитс, Н. Льюис; Л. Пол, Р. Розмари, М. Хонек, И. Шорт, Е. Сабольч, М. Весселлс. Они обратили внимание на вопросы, связанные с милитаризацией и мобилизацией детского населения в период Великой войны в США, Англии, Франции, Германии, Австрии, Италии, Японии, Польше, Венгрии [33–39].

Методы исследования

Методология исследования базируется на исторических и социологических подходах, в частности, на анализе милитаризации и мобилизации детства как неотъемлемой части участия гражданского населения в военных действиях. Историкосравнительный подход позволяет выявить трансформацию образа детства во время войны в России и зарубежных странах. Данный анализ способствует реконструкции сходства и различия между культурами в том, как возникло и развивалось приобщение молодого поколения к социальнополитическим процессам. Зарубежные авторы подробно показывают присвоение детской прессе статуса актора патриотической пропаганды, направленной на национализацию детства, при этом выявляются существенные различия в стратегиях и степени вовлеченности детей в военные дискурсы. Со вступлением американцев в войну пацифистски настроенных педагогов, литераторов, журналистов и др. общественных деятелей, которые считали, что вовлечение детей в культуру войны является варварством, преследовали и арестовывали. Параллельно с этим в Соединенных Штатах была организована медийная кампания, направленная на молодое поколение. В частности, на страницах детской прессы появились и стали доминировать визуальные материалы в виде плакатов, которые были излюбленным средством пропаганды американцев [38, p. 681]. Плакаты изображали два детских типа – ребенка-жертву и ребенка-патриота. Журналы укрепляли представление о детях как об архетипических жертвах. Фигура ребенка, пострадавшего от вооруженного конфликта, относилась к числу наиболее мощных и эмоциональных образов [38, p. 682– 687]. В Германии уже накануне Первой мировой войны дети стали объектом националистического воспитания. Детство представлялось немецкой общественностью как социальная группа, нуждающаяся в помощи и патриотическом воспитании. Журналы активно изображали немецких солдат жесткими, героическими, вооруженными мощным оружием, которые были полной противоположностью французским, русским, британским солдатам, олицетворявшим «…беспоря-док, отсталость, неумелость и смертельную слабость» [35, p. 23]. В Италии детская пресса также способствовала милитаризации детского населения. Итальян- ские исследователи усматривают в детской периодике Великой войны инструмент формирования фашистских настроений у молодого населения. В частности, воскресный журнал «Il Giornalino della Domenica» («Воскресная газета») активно пропагандировал вступление детей в ряды итальянской армии [36, p. 227]. Начиная с 1890-х гг. рассказы о воинской славе, самопожертвовании, патриотизме и иностранном вероломстве занимали значительную часть японских детских печатных СМИ. Журналы увековечивали и приукрашивали смерть на войне. Японские дети, жаждавшие новостей о героизме, жертвах или победах, «поглощали» сообщения военных корреспондентов Масаока Сики и Куникида Доппо. Такие детские журналы, как «Hakubunkan’s Yonen sekai» (Детский мир), «Shonen sekai and Jitsugyo no Nihon’s Nihon Shonen» (Молодежь Японии) и «Shojo no tomo» (Подруга девушки), лидировали, продвигая «военно-культурные» инновации и расширяя прибыльность печатных изданий [37, p. 14].

Таким образом, результаты исследования позволят внести вклад в актуальную для исторической науки дискуссию о специфических / универсальных чертах трансформации российского / советского детства; встроенности истории детей России в общемировую / европейскую историю.

Результаты и дискуссия

В конце XIX века – первой трети ХХ века в России наблюдался рост популярности таких наук, как педология и детская психология [40, 41]. В стране создавались и функционировали различные общества и кружки специалистов, занимавшиеся детской тематикой. Шло интенсивное накопление теоретических и эмпирических данных, менялось отношение к детской «субкультуре» как со стороны государства, так и со стороны общества. Среди современников этого процесса как в дореволюционный, так и в советский период популярным было мнение об отставании российской / советской науки и детских медиа от западных тенденций.

В 1934 г. С. Я. Маршак в своем докладе на Первом Всесоюзном съезде советских писателей утверждал, что детская литература лишь донашивала «обноски западной детской литературы». Однако исследователь детской литературы и, в частности, детских журналов, А. П. Бабушкина утверждала, что русская дореволюционная пресса имела особые, свойственные только российской детской литературе черты, которые выражались в гуманности, национальном достоинстве, миролюбивости [39, с. 3].

Обратимся сначала к институциональным аспектам изменения детских журналов в годы войн. Процессы трансформации детских медиа начались задолго до начала Первой мировой войны. В конце XIX – начале XX века на рынке российской детской прессы, благодаря либерально настроенной прослойке отечественной интеллигенции, появил- ся «новый» тип журнала (термин журналы «нового» типа был введён в оборот специалистом изучения детской прессы М. И. Холмовым и более широко раскрыт Л. Н. Колесовой) [42, с. 61]. Специфика журналов «нового» типа состояла в сближении содержания журналов с актуальной общественно-политической повесткой. Трансформация части журнального ландшафта вызвала критику со стороны консервативных педагогов и литераторов, что нашло отражение в отзывах критиков [43, с. 13; 44, с. 72; 45, с. 23].

Таблица 1

Отзывы рецензентов на детские периодические издания начала XX века

Table 1

Reviewers’ reviews of children’s periodicals of the early XX century

Наименование	Отзывы критиков
«Задушевное слово» 1876– 1917 гг.	«О том, о сём, а больше ни о чём». «Был журнал нам словно друг. Но мы хотели бы предостеречь от выписки его всех родителей и воспитателей, которые могут прельститься прекрасной внешностью журнала»
«Жаворонок» 1908–1923 гг.	«Чисто тенденциозные рассказы, такие как “Оля” Измайлова (гимназистка отдаёт начальнице свою капилку (ошибка редакции) в пользу голодающих де-тей<…>рассказы, рисующие одни мрачные стороны, способны лишь нервировать ребёнка»
«Доброе утро» 1909–1918 гг.	«Настоящий состав редакции очевидно мало знает детские вкусы, детскую психику и отсюда все недостатки журнала. В настоящем виде, повторяем, журнал не следует давать детям»
«Путеводный огонёк» 1904– 1908 гг.	«Журнал ни в коем случае нельзя признать желательным для детей как среднего, так и старшего возраста»
«Золотое детство» 1907– 1917 гг.	«Нам искренне жаль тех детей, которым приходилось читать журнал; сколько нездоровой пищи получила их фантазия, сколько нелепых представлений восприняла их чуткая память»
«Ученик» 1910–1914 гг.	«[…]им за свою доверчивость пришлось целых два года выслушивать истерические “беседы о современной жизни”, фальшивые сумбурные рассуждения об общине и хуторском хозяйст-ве<…>непонимание и полное отсутствие педагогического чутья или просто надругательство над детскими душами?»

Однако у журналов «нового» типа появились и сторонники. Известный литературный критик, представитель «революционной демократии» Н. А. Добролюбов обвинял редакции журналов в том, что российский детский журнал «…очень мало думает о современном движении …» [45, с. 335]. Педагог и библиограф Н. В. Чехов в 1909 г. писал: «Эти журналы получат, наконец, характер настоящих журналов: в них будут и злоба дня, и текущие события школьной жизни<…>будут известия, если не из-за границы, то из другого мира, мира взрослых …» [46, с. 81–82]. Детская писательница М. К. Цебрикова писала: «В школах Ав- стрии, я слышала своими ушами, толкуют 12 лет девочкам о конституции, а у нас нельзя упомянуть о дворянском выборном …» [47, с. 9]. Часть редакторов и авторов ясно выражала желание говорить «о жизни такой, какая она есть» [48, с. 5].

Таблица 2

Обзор журналов, имеющих постоянные рубрики, посвященные военной тематике Первой мировой войны

Table 2

Review of magazines with permanent headings devoted to military topics of the First World War

Отличную картину дают рукописные школьные журналы. Их анализ подтверждает, что дети были активными соучастниками «военных событий» и были вовлечены в военную культуру. В фондах образовательных учреждений имеются свидетельства о погибших на фронте школьниках [56]. Вместе с тем зафиксированы факты отчисления учеников за антипатриотические высказывания [57]. Рукописные детские газеты и журналы, созданные школьниками, пестрили военными сюжетами. Большинство детских рассказов-сочинений было посвящено гибели российских солдат. В середине сентября 1914 г. в «Школьной газете» Выборгского училища из-за публикации материала военной хроники, по словам детей-редакторов, не оставалось места для других статей. Дети активно описывали военные события, рисовали карты военных действий, переписывались с детьми, побывавшими за границей [58].

Обратимся к особенностям детского нарратива в журналах военного времени. Характерной тенденцией, отмечаемой многими исследователями, является «взросление» детской речи в военный период, как на страницах периодических журналов, так и в публикациях школьных рукописных журналов. Например, практически не отличается от взрослой стилистики письмо ученика С. Никольского (7 кл.), написанное в школьный журнал «Очаг» в 1915 г.: «Победа России приведет к уменьшению территории Германии. Когда убыль населения Германии восполнится, война возродится опять, как бы мы ни разрушали германский ми- литаризм. К сожалению, надежды на раннее окончание войны нет» [59]. Очевидно, что школьник заимствовал обороты и выражения из взрослой прессы или пропагандистской литературы.

Иногда обсуждение военных тем вызывало негативную реакцию одноклассников: «Дома и без того много говорят о войне. И это иногда становится выше сил» [60].

После октябрьской революции 1917 г. события современной жизни практически полностью исчезли со страниц периодической детской прессы. Журнал «Жаворонок», который активно описывал политические события февраля 1917 г. вплоть до своего закрытия в 1923 г., печатал только литературно-художественные произведения -рассказы и стихи. А в школьных рукописных журналах современность продолжала активно влиять на дискурсивное пространство. В журналах часто встречаются заголовки: «Интерес внешней политики из-за войны», «Жизнь школы в дни революции», «Хроника», «Собрания» и др. На страницах журнала Первого реального училища «Свободная мысль» можно было увидеть следующие сообщения: «Февральский переворот дал право каждому участвовать в создании нового строя»; «Учащиеся средней школы, как наиболее восприимчивый элемент, ранее других избрали себе ту или иную партию»; «Многие родители и преподаватели недовольны тем, что учащиеся “политиканствуют”, и стараются всеми силами препятствовать этому»; «- Товарищи! Не выбирайте кадета, выбирайте социалиста <...> Долой калединцев-оборванцев <...> выбирай большевика» и т. п. [61].

«Политические баталии» между учащимися средней школы (на примере Выборгского Восьмиклассного Коммерческого Училища П. А. Германа) продолжались вплоть до реорганизации образовательного учреждения. Начало 20-х годов XX века вызвало депрессивное состояние, связанное с голодом. Военные и политические сюжеты были отброшены на второй план.

Выводы

Детская журнальная пресса начала XX века сформировала новое для данного вида изданий тематическое поле, направленное на активное вовлечение детей в процессы социально-политической жизни. Триггером развития этого направления, несомненно, стала Первая мировая война. В отличие от зарубежных стран, в которых детство ставилось в центр «военной культуры», большая часть российской литературно-издательской среды и подавляющее большинство детской журналистики остались в стороне от инноваций, пытаясь сохранить «традиционные устои» детства. Редакторы журналов «нового типа», бывшие сторонниками демократизации детской журналистики, также настороженно относились к военной риторике, уберегая детское население от милитаризации и военной патриотической мобилизации. Рукопис- ные детские журналы демонстрируют примеры того, как в стенах учебных заведений происходила политизация и поляризация детского сообщества – создавались группы школьников разных идейных взглядов, между которыми шла настоящая политическая борьба. Таким образом, государственная и общественная политика, направленная на сохранение «традиционного» детства, не смогла оградить детское население от военных реалий. Трансформация российского детства в переломный период истории страны выразилась в первую очередь в преждевременном взрослении детей и формировании у них активной гражданской позиции.

Исследование проведено при поддержке гранта Российского фонда фундаментальных исследований [договор № от 20-39-90008\20 от 07.09.2020].