Тренд на устойчивое развитие как фактор снижения гендерного неравенства в России

Гуманистическая направленность на человека и его благополучие — это то общее, что объединяет научное наследие Натальи Михайловны Римашевской и концепцию устойчивого развития ООН [1]. Концепция устойчивого развития представлена важным международным документом — Целями устойчивого развития (ЦУР), которые правительства государств-членов ООН подписали в 2015 г. и обязались достигнуть к 2030 году. ЦУР в современном понимании — это сбалансированное экономическое, экологическое и социальное развитие. Социальный блок ЦУР включает, среди прочих, вопросы гендерного равенства. Это даёт основание полагать, что выполнение страной обязательств по ЦУР могут способствовать движению в направлении гендерного равенства.

Концепция устойчивого развития: этапы становления

Впервые название концепции устойчивого развития (sustainable development) прозвучало в докладе ООН «Наше общее будущее», подготовленном Международной комиссией по окружающей среде и развитию (МКОСР) в 1987 году. Этот доклад был результатом работы большого международного авторского коллектива. По мнению советского академика В.Е. Соколова, входившего в комиссию МКОСР и принимавшего участие в разработке доклада, эта комиссия существенно отличались от всех других новизной не только содержания, но и форм работы: «Неоценимая заслуга в этом, принадлежит председателю Комиссии премьер-министру Норвегии Гро Харлем Брундтланд с её нетрадиционным мышлением, энергией, обаянием и твердостью, глубиной знаний и эрудицией, талантом достигать компромисс в ходе горячих дебатов, которые были нередки на заседаниях МКОСР, или, как теперь её часто называют, „Комиссии Брундтланд“» [2]. Таким образом, основной акцент в концепции устойчивого развития на момент её оформления в качестве документа ООН был сделан на эко- логических проблемах, а основная задача устойчивого развития, начиная с этого доклада, рассматривалась как «обеспечение развития нынешнего поколения не в ущерб интересам будущих поколений».

Начало социальной повестки в рамках устойчивого развития было положено на Конференции ООН по окружающей среде и развитию, которая проходила в Рио-де-Жанейро в 1992 году. Основной документ данной конференции ООН: «Повестка дня на ХХI век» (Agenda-21) — это глобальный план действий по достижению устойчивого развития в XXI в., принятый представителями 179 государств-участников. В третьем разделе доклада впервые женщины были выделены как целевая группа повестки устойчивого развития: «Глобальные действия в интересах женщин в целях обеспечения устойчивого и справедливого развития». В ней говорилось, что «эффективность осуществления программ устойчивого развития будет зависеть от активного участия женщин в принятии экономических и политических решений и будет иметь важное значение для успешной реализации «Повестки дня на XXI век» 1 .

Многочисленные обсуждения проблем устойчивого развития в научных кругах и на международном уровне привели к осознанию необходимости перехода к конкретным мерам и определенным действиям. Этим требованиям во многом отвечала Декларация Тысячелетия ООН, подготовленная и принятая в 2000 году. Декларация состояла из восьми глав, в каждой из них представлена проблема, которая была сформирована и оформлена как цель, поэтому документ получил название — Цели развития тысячелетия (ЦРТ). Данная целевая программа была принята на период с 2000 по 2015 гг. всеми странами и ведущими организациями в мире2. Новизна этого международ- ного документа состояла в том, что в нём впервые был отработан «механизм» перевода социально-гуманистических целей в цифровые индикаторы и показатели, которых необходимо было достичь к определенному сроку (с 2000 по 2015 г.).Третья из 8 целей ЦРТ была напрямую направлена на достижение гендерного равенства: «поощрение равенства мужчин и женщин и расширение прав и возможностей женщин», что свидетельствовало о важности и актуальности данной проблемы.

По прошествии 15 лет страны отчитались о результатах выполнения ЦРТ. Страновые отчёты были сведены в единый отчёт ООН, который показал высокую эффективность целевого подхода как в решении насущных социально-экономических проблем, так и в достижении устойчивого развития: «ЦРТ помогли вырваться из крайней нищеты более чем 1 млрд людей, принять активные меры по борьбе с голодом, дать возможность посещать школу большему, чем когда-либо, числу девочек, а также защитить нашу планету» 3 .

Самая большая роль в разработке как концепции устойчивого развития, так и индикаторов и показателей, по которым отслеживается прогресс социально-экономического развития, принадлежала учёным. Многие их идеи и находки не только обогащали теорию и академическую науку, но также, попадая в международные документы, о которых речь шла выше, становились целями, к достижению которых мы сегодня стремимся. В рамках этой статьи нет возможности назвать всех учёных, работавших над проблемами устойчивого развития, но упомянем Нобелевских лауреатов по экономике — Джозефа Стиглица и Амартия Сены, а также Жан-Поля Фитусси, возглавивших в 2008 г. «Комиссию по основным показателям экономической деятельности и социального прогресса» (Комиссию), в которую вошли ведущие мировые учёные и эксперты. Как отмечали авторы, «Целью Комиссии было выявление ограниченности показателя ВВП в качестве индикатора экономи-

3 Цели развития тысячелетия: доклад за 2015 год // ООН: [сайт].—URL: (дата обращения: 14.01.2022).

ческого развития и социального прогресса и рассмотрение того, какая дополнительная информация может потребоваться для получения более адекватных индикаторов социального прогресса» [3]. В 2009 г. в разгар мирового экономического, финансового и социального кризиса Комиссия завершила 325-страничный «Доклад об измерении экономического развития и социального прогресса». В докладе представлены конкретные предложения по введению в научный и статистический оборот индикаторов для замера «благосостояния» людей и «устойчивости» развития стран. Так в разделе «От производства к благосостоянию» авторы подчеркивают, что: «Ключевая мысль и сквозная тема этого доклада состоит в том, что настало время сместить акцент в нашей системе показателей с измерения экономического производства (ВВП) на измерение благосостояния людей. Измерения благосостояния, в свою очередь, должны быть встроены в контекст устойчивого развития» [4, с. 55]. Вопросы неравенства, в том числе гендерного, также отражены в докладе: «Необходимо оценивать неравенство в качестве жизни отдельных людей, социально-экономических групп, людей с разной гендерной принадлежностью и разных поколений» [4, с. 63].

Одним из важнейших результатов деятельности Комиссии стала разработка «панели индикаторов», включающая показатели по восьми направлениям, охватывающим разные аспекты благосостояния и качества жизни населения, а также состояния окружающей среды. И хотя многие из показателей, вошедших в систему индикаторов Комиссии, были разработаны экономистами, экологами, экономическими психологами и другими учёными ранее, но их предложения слабо затрагивали реальную практику и статистику. Поэтому значение доклада Комиссии состоит не в том, что в нём были высказаны радикально новые идеи, а в том, что результаты многочисленных исследований в области измерений на макро- и микроуровне были систематизированы и представлены в виде рекомендаций для официальных статистических служб: «Во всех областях стоит задача по улучшению достигнутых результатов, выявлению пробелов в существующей информации и инвестированию в совершенствование статистики по тем разделам (например использование времени), в которых имеющиеся индикаторы недостаточны» [4, с. 62].

На основании рекомендаций Комиссии многие страны приступили к реорганизации систем национальной статистики. Были расширены системы показателей располагаемого дохода и потребления домашних хозяйств, углублено измерение неравенства, разработаны система дополнительных индикаторов для оценки качества жизни, а также показатели оценки качества окружающей среды [5]. В частности, в России, после 25-летнего перерыва Росстат, начиная с 2014 г., вновь стал проводить «Выборочные наблюдения использования суточного фонда времени населением», в которые включены показатели, имеющие прямое отношение к вопросам гендерного неравенства в семейной сфере.

Таким образом, в соответствии с новыми подходами к измерению социально-экономического развития, предложенными Комиссией, человек и его благополучие оказались в центре системы статистических показателей, направленных на изучение устойчивого развития. Доклад Стиглица-Сена-Фитусси придал значительный импульс подготовке международных документов, которые легли в основу ЦУР на 2015-2030 годы. Система статистических индикаторов, разработанных Комиссией, стала тем «компасом», который позволил международным статистическим органам сместить акцент в показателях ЦУР с измерения ВВП и экономических показателей на измерение устойчивого развития и изменений климата. Так, например, в документе Евростата отмечалось, что при разработке системы показателей устойчивого развития специалисты ведомства «следовали рекомендациям Стиглица»4.

В 2015 г. Генеральной ассамблеей ООН был принят документ, касающийся целей устойчивого развития — «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года»5. Этот документ включает в себя 17 глобальных целей в области устойчивого развития (ЦУР), достижение которых должно способствовать решению проблем экономического, экологического и социального плана. Пятая цель ЦУР направлена на достижения гендерного равенства: «Обеспечение гендерного равенства и расширение прав и возможностей всех женщин и девочек». В настоящее время система глобальных показателей ЦУР с учётом изменений, принятых в 2020 г., содержит 17 целей, 176 задач и 232 конкретных показателя, по которым собирается статистика, ведется анализ и составляются страновые отчёты6. ЦУР основываются на ряде принципов: универсальность, взаимосвязь и неделимость, многостороннее партнерство и инклюзивность. Общие глобальные цели каждое государство, подписавшее документ, должно соблюдать, хотя естественно, что отдельные страны адаптируют перечень показателей, добавляя или оптимизируя требования в соответствии со своими условиями.

Краткий исторический экскурс в рассмотрение этапов формирования концепции устойчивого развития показал, что ЦУР, как итог проделанной мировым сообществом работы — это не просто набор целей и показателей их достижения, а принципиально новый взгляд на мир и его будущее. Как отмечалось в докладе Комиссии Стиглица, «чтобы понять, куда должно двигаться общество, в этом докладе мы выступаем за перенос внимания с системы показателей, «ориентированной на производство», на такую систему, в центре которой находилось бы благосостояние нынешнего и будущих поколений» [4, с. 56].

Цели устойчивого развития: российские отчёты о реализации за 2016–2020 годы

В России была проведена значительная работа по мониторингу показателей достижения ЦУР. С этой целью в декабре 2016 г. при Администрации Президента РФ была создана Межведомственная рабочая группа по вопросам, связанным с изменением климата и обеспечением устойчивого развития. В целях информационного обеспечения мониторинга ЦУР на национальном уровне в 2017 г. на вебпортале Росстата был создан раздел «Цели устойчивого развития», содержащий краткую статистическую справку и инфографику по каждой из 17-ти ЦУР.

В 2020 г. завершился первый отчетный период (2016–2020) и все 193 страны, поддержавшие ЦУР, представили в ООН свои отчёты о проделанной за 5 лет работе. В России были подготовлены не один, а три доклада с отчётами по достижению ЦУР, а именно — Правительством РФ, общественными организациями и Счётной палатой РФ, а также выпущен статистический сборник Росстата «Цели устойчивого развития в Российской Федерации 2020»7. Цель этих документов — показать прогресс, достигнутый страной за первое пятилетие выполнения ЦУР, и определить конкретные планы действий на период 2020–2030 годов.

Правительственный отчёт вышел в 2020 г. в виде официального доклада «Добровольный национальный обзор хода осуществления Повестки дня в области устойчивого развития на период до 2030 года»8 (аббревиатура доклада — ДНО), который был подготовлен Аналитическим центром при Правительстве РФ в партнёр- стве с Минэкономразвития, МИДом, Росстатом и другими государственными органами, а также при участии гражданского общества, бизнеса, научного и экспертного сообщества. В докладе определялось «текущее положение России на пути к достижению Целей устойчивого развития». Гражданский отчёт, или, как его принято называть, Добровольный гражданский обзор (ДГО) — «2020-2030: Десятилетие действий для ЦУР в России. Вызовы и реше-ния»9 был составлен Коалицией за устойчивое развитие страны (КУРС). Он имел целью не только проанализировать текущую ситуацию в области каждой из 17 ЦУР, но также подготовить рекомендации государству и гражданскому обществу по их достижению к 2030 году.

Отчёт Счётной палатой РФ (СП) «О результатах экспертно-аналитического мероприятия «Анализ системы государственного управления по внедрению «Повестки устойчивого развития» за период 2019 г., истекший период 2020 г.» был размещен в № 6 за 2020 г. «Бюллетеня Счётной палаты Российской Федерации» и посвящен готовности государственной системы управления РФ выполнять взятые на себя добровольные обязательства по ЦУР. Таким образом, цели, которые преследовала СП в своем отчёте, были иные, чем у правительственного и гражданского отчетов, а именно, во-первых, «Оценить степень интеграции «Повестки устойчивого развития» в национальный контекст», и, во-вторых: «Проанализировать обеспеченность внедрения «Повестки устойчивого развития» необходимыми ресурса-ми»10. В результате проведенного анализа СП был сделан ряд выводов, в том числе: «Система государственного управления РФ в целом способствует реализации «Повестки устойчивого развития». Вместе с тем отмечалось, что «По 25% показателей ЦУР (58 из 232) не определён ответственный, а за комплексную реализацию целей формально никто не отвечает»11. Кроме того, указано, что в России не утверждён «национальный набор показателей ЦУР», рекомендованный ООН, а также «Отмечается слабая осведомлённость о ЦУР как в органах государственной власти, так и в обществе в целом». И это действительно так, поскольку, по опросам социологов, в России о ЦУР знает около половины населения.

Столь подробное внимание к выводам СП связано с тем, что после публикации правительственного отчета ДНО, со стороны российского научного и экспертного сообщества, а также гражданского общества и СМИ, было высказано много замечаний по поводу его формы и содержания. Многие из недостатков и недоработок, отмеченных экспертами и СМИ в ДНО, перекликаются с выводами СП. В частности, в журнале «Экология и право» отмечалась непрозрачность хода подготовки ДНО, фокусирование внимания на положительных результатах, в том числе тех, которые ещё только планируется достичь. Эксперты отмечали, что многие рабочие группы по подготовке ДНО формировались «закрыто» из ближнего круга лояльных экспертов, в результате чего содержание отчёта носит комплиментарный характер, в нём ощущается нехватка критики и описания реальных проблем12. Отмеченные недостатки ДНО, а также неразработанность государственных механизмов по достижению ЦУР послужили основанием назвать отчет ДНО и деятельность, с ним связанную, «масштабной имитацией достижения целей, утвержденных ООН» 13.

В задачи статьи не входил анализ содержания ДНО по всем 17 ЦУР, а интересовал только вопрос о представлении в отчете

5-й цели о гендерном равенстве: «Обеспечение гендерного равенства и расширение прав и возможностей всех женщин и девочек». Страновые отчёты по ЦУР должны были выстраиваться в соответствии с пятью задачами и тремя пунктами (“а”, “b” “c”), определенными ООН по 5-й цели 14. По задаче 5.1 касающейся гендерной дискриминации, в качестве аргументов о достижении в России гендерного равенства в ДНО перечислены статьи Конституции РФ и Трудового кодекса РФ (ТК) о запрете дискриминации по признаку пола, а также об обязанности работодателей обеспечивать работникам равную оплату за труд равной ценности (ст. 22 ТК). То есть в ДНО представлена ситуация «де-юре», а не реальное выполнение этих норм в России. О том, как соблюдаются в стране эти правовые нормы, можно судить по показателям гендерного разрыва в оплате труда, которые приведены в отчёте ДНО: «в 2019 г. отношение заработной платы женщин к заработной плате мужчин составило 72,1%», а также по данным о низкой представленности женщин на уровне принятия решений: «По состоянию на 1 января 2019 г. доля женщин в Совете Федерации составила 18,3%, в Госдуме —16,1%»15.

Низкие позиции России в международных рейтингах гендерного равенства также являются отражением положения дел по данному вопросу. Эти рейтинги в ДНО приведены. Например, по рейтингу Всемирного экономического форума (ВЭФ) представлены данные за 2018 г. (75е место из 149 стран), хотя в год написания отчёта Россия сместилась уже на 81-е место16. О причинах снижения позиций России в международных рейтингах гендерного равенства, продолжающегося с 2016 г., в правительственном отчёте ничего не сказано. А вот текст из доклада ВЭФ переписан практически дословно о том, что «по параметру «здоровье и продолжительность жизни» Россия заняла 1 место, по параметру «доступность образования» — 28 место, по параметру «экономи-ческое участие и возможности» — 31 место, а по параметру «политическое участие» — 123 место». Никаких комментариев по этим данным и выводов о том, что будет сделано в России, чтобы подняться с 123-го места по критерию «политическое участие» женщин, авторы правительственного отчёта не пишут. Вместо этого в ДНО подробно переписан план мероприятий 2019 года17 по реализации «Национальной стратегии действий в интересах женщин на 2017-2022 гг.», которая «нацелена на обеспечение полного и равноправного участия женщин во всех областях общественной жизни»18. При этом ни в одном из пунктов представленного в ДНО плана ничего не сказано о достижении в стране гендерного равенства, что не удивительно, поскольку план взят из стратегии, где понятие «гендерное равенство» вообще не упоминается.

По поводу следующей задачи ЦУР (задача 5.2) «Ликвидация всех форм насилия в отношении женщин и девочек» в ДНО написано, что «Уголовный кодекс РФ содержит не менее сорока составов, квалифицирующих преступления, которые могут быть отнесены к «семейно-бытовому насилию», в том числе побои, истязания, угроза убийства и другие» 19. Как известно, в 2017 г. «побои и домашнее насилие» были декриминализованы, то есть перенесены из УК в Гражданский кодекс. При этом проект «Закона о предотвращении домашнего насилия» в 2019 г. был разработан Советом Федерации РФ и в конце того же года передан в Госдуму, где его до сих пор не выносили на рассмотрение. Также весьма формально в ДНО описаны и все другие задачи.

По одной из задач ЦУР (задача 5.4) о «неоплачиваемом труде по уходу и работе по ведению домашнего хозяйства» в правительственном отчёте вообще ничего не сказано, и в тексте ДНО она не представлена. Это важное упущение, поскольку все остальные задачи 5-й ЦУР отражают гендерное неравенство в общественной сфере, и только задача 5.4 направлена на выявление и необходимость преодоления неравенства женщин в сфере семьи. При этом данные для анализа данного вопроса в России есть, поскольку с 2014 г. Росстат возобновил, после 25-летнего перерыва, сбор и публикацию результатов «Выборочного наблюдения использования суточного фонда времени населением». Из данных Росстата следует, что в 2019 г. россиянки тратили на работу по дому и уход за детьми и престарелыми в 3-4 раза больше времени, чем их партнёры-мужчины20. В то время как, по данным ООН, в среднем по миру эта разница — 2 раза. То есть проблемы гендерного неравенства в российских семьях есть, но в ДНО о них ничего не сказано.

В заключительном разделе ДНО о перспективах достижения 5-й цели ЦУР в соответствии с правилами ООН по представлению страновых отчётов необходимо было представить конкретные планы мероприятий, а также обязательства правительства по достижению гендерного равенства. Вместо этого в заключительном разделе, названном «Перспективы достижения Цели», в ДНО приведён перечень мероприятий, вновь взятый из «Национальной стратегии действий в интересах женщин на 2017–2022 годы».

Таким образом, использованные в ДНО планы, заимствованные из других документов по схожей тематике, в большей мере являются «декларацией о намере- ниях», чем документами, по достижению в России 5-й ЦУР. Следовательно, анализ данных и содержания по 5-й ЦУР даёт основание признать правомерность приведенных выше замечаний и негативных оценок, сделанных экспертами и СМИ в адрес ДНО. Анализ отчёта ДНО по 5-й ЦУР, показал, что это скорее формальная бюрократическая отписка, текст которой преимущественно скомпилирован из докладов и отчётов других организаций, а не серьёзный правительственный документ, нацеленный на достижение гендерного равенства в стране. Поэтому, к сожалению, приходится констатировать, что ни сам отчёт ДНО, ни приведённые в нем данные не могут рассматриваться, как мы предполагали, в качестве факторов достижения гендерного равенства в России.

Анализ Добровольного гражданского обзора (ДГО)21 в части 5-й ЦУР производит иное впечатление, чем ДНО. Это серьёзный документ, подготовленный знающими и заинтересованными в достижении гендерного равенства специалистами из гражданского общества, а также экспертами и учёными. В ДГО чётко прописаны все три необходимые составляющие странового отчёта: текущая ситуация в области 5-й ЦУР, результаты улучшения ситуации за отчётный период (2016-2020 гг.), а также подробные предложения и рекомендации по достижению гендерного равенства в предстоящем «Десятилетии действий для ЦУР» (термин ООН). В постановочной части ДГО, где описывается текущая ситуация с гендерным равенством в России, перечислены не только шаги, сделанные Россией за пять лет для достижения 5-й ЦУР, но также чётко указаны недостатки и барьеры, которые стоят сегодня на пути достижения гендерного равенства. Например, отмечен «Декларативный характер законодательных запретов дискриминации, которые не позволяют привлечь к суду нарушителей»22, а также указано, что в стране нет ряда законов и механизмов, которые могли бы спо- собствовать улучшению ситуации с гендерным равенством. В частности, что «Отсутствует специальный закон о домашнем насилии», а также нет «Единой системы сбора информации о случаях насилия в семье», хотя «40% тяжких насильственны преступлений совершается в семье»23. При этом недостатки в законодательной базе и имеющиеся негативные практики перечислены не «навалом» в едином списке, а чётко разбиты на рубрики в соответствии с задачами по реализации ЦУР: «Гендерная дискриминация» (задача 5.1), «Насилие в отношении женщин» (задача 5.2), «Калечащие практики и репродуктивная эксплуатация» (задача 5.3), «Неоплачиваемый труд» (задача 5.4), «Женщины в принятии решений» (задача 5.5). Каждый из пунктов, отражающих сегодняшние недоработки в деле достижения гендерного равенства, аргументирован и имеет сноски на соответствующие документы или исследования. Рекомендации по улучшению ситуации с гендерным равенством в стране на предстоящие десятилетие ДГО адресует государству, а в соответствующем разделе показывает «Как гражданское общество может помочь» в реализации ЦУР. Рекомендации, как и весь текст ДГО, имеют конкретный характер, например, «Ратифицировать Протокол № 12 к «Конвенции о защите прав человека и основных свобод» (Рим, 4 ноября 2000 г.) », или «Разработать и закрепить в законодательстве полное определение дискриминации (прямой и косвенной) на основании норм международного права. Определить конкретные примеры действий, которые считаются дискриминационными»24 и так далее.

Таким образом, на основании результатов приведенного в статье краткого сравнительного анализа, трудно не заметить разительного отличия между правительственным и гражданским отчетами, между формализмом ДНО и конструктивным характером ДГО. Такой документ, как ДГО с его четким подходом к выявлению недостатков и серьёзными рекомендациями, направленными на устранение барье- ров и исправление несовершенства российского законодательства, мог бы стать важным фактором в деле достижения гендерного равенства в стране.

Заключение

В «историческом» разделе статьи показаны этапы формирования концепции устойчивого развития: от идей справедливости Гро Харлем Брундтланд до системы индикаторов Джозефа Стиглица и Амартия Сены. При разработке целей устойчивого развития, накопленные за тридцать лет идеи, наработки и индикаторы были положены в основу ЦУР. Если переформулировать название статьи в вопрос: «Можно ли считать тренд на устойчивое развитие фактором снижения гендерного неравенства?», то ответ будет утвердительным — да. Но с оговорками: «в принципе», «в перспективе», не сегодня. Объяснение этих оговорок согласуется с выводом, сделанным в докладе Комиссии Брундтланд: «В конечном счёте в основе устойчивого долговременного развития должна лежать политическая воля» [2]. Также основанием для неутешительных выводов служит приведенный в статье сравнительный анализ правительственного и гражданского отчётов за первое пятилетие реализации ЦУР с 2016 по 2020 годы. Различия этих отчетов не только и не столько в ка- честве текстов, а в принципах подхода к выполнению поставленных ЦУР задач. Перед разработчиками правительственного ДНО была поставлена задача отчитаться о достижениях России в деле реализации ЦУР, и с этой задачей они успешно справились. Если, конечно, не считать, что ряд достижений мнимые (только записанные в документах, но пока полностью не реализованные) или умозрительные (только обозначенные в планах, которые пока тоже на реализованы). При этом в планах, приведенных в правительственном отчёте, не указано, какие обязательства по их достижению берёт на себя государство. Так же как, в соответствии с отчётом Счетной Палаты РФ, в Правительстве России нет ведомства, ответственного за организацию деятельности по реализации Повестки ЦУР-2030.

Работа, проделанная разработчиками гражданского отчета и аналитиками Счетной Палаты РФ, имеет большое значение для понимания ситуации с гендерным равенством в России, а также для определения направленности действий, в результате которых проблемы гендерного равенства в стране могут решаться. Эти отчёты содержат конкретные планы действий, которые могут служить «дорожной картой» для российских органов власти по мерам достижения ЦУР в целом и гендерного равенства — в частности.