Трудоиспользование осужденных в пенитенциарных учреждениях России (середина XIХ - начало ХХ вв.)

В 1845 г. в Российской империи был принят первый и полномасштабный систематизированный уголовный закон -Уложение о наказаниях уголовных и исправительных [1]. В этом акте ряд наказаний был связан с лишением свободы, их виды - по степени снижения правоограни-чений - определялись в Главе 2 Уложения: ссылка в каторжные работы (это наказание, равно как и смертная казнь, телесные наказания и ссылка на поселение на Кавказ, относилось к «наказаниям уголовным», которые влекли лишение всех прав социального статуса); отдача на время в исправительные арестантские роты гражданского ведомства; заключение в рабочем доме; временное заключение в крепости; временное заключение в смирительном доме; временное заключение в тюрьме; кратковременный арест (эти наказания относились к «исправительным» и имели последствием частичное умаление социального статуса). Здесь же заметим, что иные виды ссылки (на поселение, на житье мы не относим к наказаниям, связанным с лишением свободы).

Как видно, законодатель предусматривал относительно широкий перечень видов наказаний, предусматривавших лишение свободы (такой подход в дальнейшем, уже к концу XIX в., будет признан неэффективным, и в уже в новом Уголовном уложении 1903 г. перечень наказаний, связанных с лишением свободы, был значитель- но сокращен). Осужденные к таким видам наказаний должны были работать. Законодатель довольно подробно отрегулировал трудоиспользование каторжан в Уставе о ссыльных 1822 г. [2], и в более ранних авторских публикациях этот аспект был также исследован, в том числе указывалось, что каторжане использовались как дешевая рабочая сила для экономических выгод государства (работа в рудниках, строительство дорог и др.).

Здесь же рассмотрим особенности привлечения преступников к труду во время отбывания иных указанных выше наказаний (то есть, помимо каторги), предусматривавших лишение свободы. Общее для всех этих видов заключалось в том, что арестанты содержались в тюремных камерах; в отличие от каторжных, их не заковывали в кандалы. На время работ их выводили из камер, а по окончании они возвращались в места заключения, то есть, в «тюрьму» - этот термин имел тогда широкое понимание, охватывающее и тюремный замок, и острог [3, с. 85]; и в целом режим содержания арестантов применительно к разным наказаниям, связанным с лишением свободы, мало отличался, что, собственно, в дальнейшем стало важнейшей причиной отказа от широкой «лестницы наказаний». Тем не менее законодатель отдельно для каждого вида лишения свободы отрегулировал условия его отбывания, включая привлечение арестантов к труду, на чем мы делаем акцент. При этом данные условия в рамках систематизации российского законодательства, уже после принятия Уложения 1845 г., были отрегулированы в Своде законов Российской империи, где в т. 14 был помещен Свод учреждений и уставов о содержащихся под стражей и о ссыльных [4] (в дальнейшем -Свод учреждений); в данном случае мы рассматриваем его редакцию 1857 г., а до этого были Своды в редакции 1832 и 1842 гг., причем с каждым разом объем Свода расширялся, дойдя в 1857 г. до 1130 статей (против 171 статьи в начальной редакции).

Так, осужденных к отдаче на время в арестантские роты гражданского ведомства (далее - арестантские роты) следовало привлекать к труду в тех местах, где имелись данные учреждения, но при «особенной надобности» с губернаторской санкции допускались работы вне города, не далее 9 верст. Арестанты привлекались также внутри арестантских рот - в основном на хозработах по обслуживанию данного учреждения и для выполнения частных заказов, запрет распространялся на привлечение арестантов к «письменным делам». Несовершеннолетних арестантов (не старше 17 лет) нельзя было привлекать к «тяжелым работам», по возможности следовало организовывать среди них «обучение мастерствам». Рабочими были 6 дней в неделю, в субботу работы длились до обеда. За свой труд арестантам полагалась зарплата, уменьшенная на треть по сравнению с «местной ценой обыкновенного рабочего дня», при этом две трети начисленной зарплаты тратились на общее содержание арестантов, одна треть - для улучшений условий содержания «примерных» арестантов, а также на пособия тем, у кого заканчивался срок наказания. К доходам арестантских следует прибавлялись подаяния, собираемые в кружках, выставленных у дверей занимаемого ротой здания и в одной из местных церквей; у этих средств было целевое использование –для больницы и пособий освобождающимся. Самим арестантам деньги не выдавались.

Осужденные к заключению в рабочем доме могли трудоустраиваться только в зданиях, принадлежащих этому учрежде- нию ему зданиях. В Своде учреждений указывается, что могли предусматриваться «тягчайшие работы» для нарушителей режима содержания. Довольно подробно регулировалось трудовое нормирование, при этом каждая из трех видов норм определялась «количеством каждого рода работы, которую может произвесть самый прилежный и способный работник, при без-прерывном занятии в течение десяти часов для высшего, восьми для среднего и шести для меньшего нормирования» [4]. Для разработки такого рода норм приходилось обращаться к специалистам, при этом учитывались знания и навыки осужденных, их здоровье и т.д. Зарплата была на 10% меньше принятой в данной местности, две трети от заработанных средств тратились на общее содержание рабочего дома, оставшаяся треть становилась собственностью осужденного, но только в том случае, если он относился к «высшему» разряду -в этот разряд за хорошее поведение и труд можно было перевестись из «низшего» разряда.

В Своде учреждений подробно регулировались условия отбывания наказания Санкт-Петербургском исправительном заведении - эти нормы распространялись на все смирительные дома, куда заключались «предерзостных» лица. Здесь работы должны были быть такие, «кои, сколько можно, занимая арестантов, не позволяли бы им быть праздными; приучали бы их к порядку, к правильному употреблению времени, к подчиненности и повиновению; соделывали бы их полезными самим себе, семействам их и обществу, и вообще клонили бы к исправлению нравственности и привычке трудиться» [4]. Эта формулировка очень близка к норме из ранее принятой Инструкции смотрителю губернского тюремного замка 1831 г. Арестанты также работали внутри смирительного дома, они могли изготавливать изделия на продажу, при этом изделия на продажу выставлялись в особой комнате или сдавались в магазины и лавки. Что касается осужденных к аресту, то вопросы привлечения их к труду регулировались весьма незначительно. Указывалось, в частности, что лица, не изъятые от телесных наказа- ний, могли быть взамен ареста присуждены к употреблению в общественные и другие правительством установленные работы. Подобным образом регулировалось трудоиспользование осужденных в других видах уголовно-исполнительных учреждений.

Следует заметить, что указанные нормы Свода учреждений о трудоиспользовании арестантов с некоторыми незначительными коррективами имели силу до начала ХХ в. В 1915 г. была утверждена Общая тюремная инструкция [5]. В этом акте ука- зывалось, что следует приучать арестантов к производительному труду, обучать по- лезным мастерствам и ремеслам, предоставлять заработок, причем в таком размере, который позволял бы делать определенные сбережения для своей жизни после освобождения.

Как видно, нормативные положения о трудоиспользовании осужденных преступников в указанных уголовноисполнительных учреждениях в целом были довольно гуманны. Однако это далеко не так, если иметь в виду реальное положение. Дело в том, что имелись частые нарушения норм. Большой, так и нерешенной проблемой вплоть до падения им- перии оставалась хроническая переполненность мест лишения свободы, что не позволяло наладить нормальное трудоис-пользование арестантов. В самих учреждениях недоставало опытных грамотных работников. Огромные территории не позволяли эффективно организовывать производство в местах лишения свободы. В результате доля осужденных к разным видам лишения свободы, привлекаемая к оплачиваемому труду, составляла в 1897 г.

только порядка 20% [6, с. 152]. И в этом смысле ситуация лучше складывалась с трудоиспользованием каторжан, которые использовались на тяжелых работах в основном в отдаленных районах страны. В остальных же уголовно-исполнительных учреждениях положение с трудоиспользо-ванием арестантов было хуже. В итоге вплоть до 1917 г., то есть, до падения Российской империи, вопрос с трудоисполь-зованием арестантов так и не был решен более менее оптимальным образом.

После октябрьской революции 1917 г.

советская власть поначалу также издавала вполне гуманные исправительно-трудовые нормы, даже с учетом классового признака. Однако уже после 1930 г. с созданием ГУЛАГа, счет заключенных, привлекаемых на народнохозяйственные объекты, пойдет на десятки, а затем и сотни тысяч, что, на наш взгляд, в равной степени объяснялось как увеличением общего числа лишенных свободы, так и стремлением советского государства, как когда-то имперского государства, максимально использо- вать труд осужденных преступников в фискальных целях. Относительно неплохо трудоиспользование в СССР было налажено лишь в 1970-е – 1980-х гг., но после распада советского государства и перехода экономики России на рыночные отношения проблема трудоиспользования осужденных вновь обострилась. Вероятно, для условий России с ее необъятными пространствами и экономическими проблемами, необходимо аккумулировать исторический опыт и разработать более эффек- тивную уголовно-исполнительную политику в сфере трудоиспользования осужденных преступников.