Трудовая деятельность за пенсионным порогом: оценка и оплата труда (часть 1)

Социальная справедливость в оценке и оплате труда востребована в любом возрасте, но люди, умудренные богатым жизненным опытом, на протяжении всего трудоспособного периода жизни многократно сталкивавшиеся с проявлениями несправедливости и дискриминации, воспринимают их более остро и отчетливо, особенно те уже многочисленные представители «нетрудоспособного возраста», которые сохранили крепкое здоровье, ясный ум, твердую память и жажду общественно полезной деятельности.

Остро и отчетливо – в том числе и потому, что за период работы в трудоспособном возрасте любой нормальный работник, даже не получивший теоретических познаний в области экономики труда и заработной платы, начинает прекрасно разбираться в реальных механизмах распределения результатов труда между работником и работодателем (кто бы ни выступал в качестве последнего), ясно видеть несправедливость нашей системы распределения и трезво оценивать любые предвыборные обещания «все изменить к лучшему».

Жизненный опыт людей зрелого возраста подсказывает, что когда наступит срок спросить, как всегда, будет некому или не с кого. Так было с построением коммунизма, который обещали «уже при жизни» того поколения. То же со строительством «рыночного рая» для нынешнего. Прошло 20 лет, и снова все, как всегда, – «рай для узкого круга» сейчас и новые обещания счастья для остальных потом.

Двадцатилетия проходят, но не меняется положение большинства населения – основной массы непосредственных производителей общественно полезных результатов труда. Оправдания типа «А вот раньше у людей не было телевизоров (компьютеров, пепси-колы и т.п.)» – не в счет. Это – технический прогресс, а не социальный. Даже у крепостных крестьян были дом и орудия труда, лошади, коровы и другие атрибуты материальной сферы того времени, а телевизора не было даже у царей. Полтора века спустя после отме- ны крепостного права у подавляющего большинства российских граждан нет коров и лошадей, у многих – даже дома с водопроводом, не говоря уже о газоснабжении в богатой газом стране. А мобильные телефоны и компьютеры – это всего лишь атрибуты сегодняшней техносферы, а не следствие социального прогресса и эффективного управления «социально ориентированным государством».

В этих условиях зазывать пенсионеров на продолжение трудовой деятельности за нищенскую плату ради обогащения чиновников и олигархов – неблагодарное занятие. «Золотые горы» даже не в очень отдаленной перспективе – приманка для неопытной молодежи, которой можно манипулировать, пока она не успела разобраться, что к чему. По этой причине на самом деле власть печется не о «сбережении народа», т.е. граждан России всех возрастов, а об ускорении челове-кооборота , неустанно призывая население «плодиться и размножаться» и поощряя материально пополнение народонаселения.

Призывая создавать условия для массового вовлечения пенсионеров в добровольное продолжение трудовой деятельности, на практике власть ничего не делает для этого, не проявляет к этой возрастной категории реально никакого интереса: манипулировать людьми зрелого возраста не получается.

Обновление главного трудового ресурса – непосредственных производителей товаров и услуг – сегодня, как и сотни лет назад, идет экстенсивным путем – за счет обновления самих работников, граждан страны, за счет их ускоренного «одноразового» использования – родили, обучили трудовым операциям, внушили «каждый должен честно делать свое дело», впрягли в трудовой обоз – и вперед, до полного изнеможения, чтобы в пределах трудоспособного возраста выжать из работника все силы без остатка, чтобы не долго «мучился» на пенсии, освободив для нового поколения не только свое рабочее место, но и жилье, и скарб, и место под солнцем, оставив неизвестно кому накопленные «пенсионные права», которыми не удалось воспользоваться.

Именно на таких позициях в XIX и XX вв. строилась вся система организации и оплаты труда «простого народа» – непосредственных производителей товаров и услуг. Сегодня на дворе XXI в., но и новые «владельцы фабрик, заводов, газет, пароходов» и их апологеты по-прежнему рассматривают «рядовых» граждан исключительно в качестве трудового ресурса, в содержание которого (от рождения и до могилы) надо вложить минимум, а извлечь – максимум.

Именно с этих позиций подходят они к конституционному праву граждан России на труд, пытаясь превратить право в повинность. Именно с этих позиций им понадобилось изменить Трудовой кодекс, основанный на исторических завоеваниях людей труда, на признанных во всем мире и законодательно установленных ограничениях: максимуме трудовых часов в неделю (не более!), максимуме интенсивности труда (не более!), минимуме заработной платы (не менее!), минимуме отпускных дней в году (не менее!) и т.д.

Но государство – это не только власть и бизнес, это еще и народ, пренебрегая интересами которого власть и бизнес рискуют однажды потерять не только все «нажитое непосильным трудом». Было бы непростительной ошибкой для государства превращать деньги, прибыль, выгоду экспортеров в цель социально-экономического развития страны, а народ рассматривать как один из видов возобновляемых ресурсов, используемых для достижения этой цели.

Система защиты завоеваний трудящихся должна опираться только на закон и не может быть зависимой от той или иной властной персоны. Искренние намерения «помочь людям заработать больше» можно реализовать, не круша Трудовой кодекс, а пользуясь инструментами социально-экономической политики, с помощью которых обеспечивается политическая стабильность и не сопоставимый с российским уровень жизни и социальной справедливости в тех странах, которые наша власть взяла себе за образцы.

Один из таких инструментов – законодательно установленная минимальная оплата одного рабочего часа, которую никто ни при каких обстоятельствах не смеет нарушать безнаказанно. А наказание за нарушение неотвратимо наступает по инициативе самого государства. А не так, как это происходит в нашей стране, например, с реа- лизацией закона «О защите прав потребителей», формально вступившего в силу 20 лет назад [1]. Распространенная фраза «Вы имеете право обратиться в суд» – это демонстративный отказ государственной власти от выполнения своих важнейших обязанностей по поддержанию в стране установленного законом порядка и контролю за его неукоснительным соблюдением; обязанностей, щедро оплаченных деньгами налогоплательщика.

Законодательное регулирование заработной платы началось в далеком 1896 г. в Австралии, где впервые появились советы по установлению справедливой минимальной заработной платы для наемных работников. Затем законы о минимальной заработной плате принимаются в Великобритании (1909 г.), Франции (1915 г.), Австрии (1918 г.), Германии (1923 г.), США (1938 г.) и других странах. В настоящее время общегосударственный минимум заработной платы, в том числе и минимум оплаты рабочего часа, существует во многих странах. В России закрепленной законом минимальной оплаты рабочего часа не существует . В США же установленный на федеральном уровне почасовой МРОТ сегодня составляет 7,25 долл. (≈ 225 руб.). Соответственно, за восьмичасовой рабочий день ни один работодатель в США не имеет законного права заплатить работнику меньше 58 долл. (≈ 1800 руб.), как бы тот ни работал [2]. Работника можно уволить, можно не принимать на работу, но платить за каждый проработанный час меньше минимальной почасовой оплаты нельзя, незаконно и даже экономически нецелесообразно. Не случайно ООН признала зарплату ниже трех долларов в час (≈ 14–15 тыс. руб. в месяц) притупляющей мотивацию работника к производительному труду.

Появление такой правовой нормы, как часовой МРОТ, способствует иному направлению мысли – не ломать действующее трудовое законодательство, а создавать условия для максимальной отдачи работника на благо работодателя в течение каждого рабочего часа.

Это становится возможным, во-первых, тогда, когда на деле обеспечивается социальное равенство граждан страны, прежде всего, в оценке и оплате труда всех возрастных, социальных, профессиональных, национальных и прочих групп населения, работников и работодателей, непосредственных производителей и стоящих над ними управителей.

Во-вторых, когда заработная плата каждого работающего обеспечивает его семье достойные в современном понимании условия для комфорт- ной и здоровой жизни, для профессионального, культурного, творческого роста.

Именно такое направление совершенствования системы оплаты труда рекомендует Международная организация труда [3]. Еще Рассел Акофф писал: «Люди … представляют собой особый вид ресурсов…, чтобы они работали как следует, их нужно соответствующим образом стимулировать. … Ближайшее рассмотрение показывает, что многое (если не большая часть) в кажущемся неразумном поведении работников является разумным поведением в неразумных условиях, создаваемых организацией» [4].

Сегодня в России большинство непосредственных производителей за свой труд получают зарплату, не сопоставимую с уровнем цен в стране на самые необходимые товары и услуги. Стоит ли удивляться тому, что у нас растет число представителей трудоспособного возраста, не выражающих желания работать в нынешних условиях труда и его оплаты [5; 6]. Сто лет назад Джек Лондон в рассказе «Отступник» уже привлекал внимание цивилизованного мира к подобным явлениям. Ныне социально благополучные страны именно потому являются такими и, как следствие, экономически развитыми, что не остались слепы и глухи к подобным предупреждениям.

В 2003 г. академик Д.С. Львов писал: «Наша заработная плата является низкой не вообще, а недопустимо низкой по отношению к нашей низкой производительности труда. … На один доллар часовой заработной платы среднестатистический российский работник производит примерно в три раза больший ВВП, чем аналогичный американский. … Такой высокой эксплуатации наемного труда не знает ни одна развитая экономика мира. В процессе реформ мы осуществили либерализацию всех факторов производства, за исключением одного, определяющего – заработной платы. В результате наш наемный работник теперь вынужден обменивать свою нищенскую заработную плату, которая в реальном исчислении оказалась намного ниже советской, на продукцию и услуги, цены на которые вплотную приблизились к так называемым мировым, а во многих случаях их уже перешагнули…, у нас нет более важной задачи, чем повышение доли оплаты труда до уровня, аналогичного хотя бы странам Восточной Европы» [7]. Десять лет спустя до этого уровня так же далеко. «В настоящее время прожиточный минимум работающего человека в России составляет 7 тыс. руб. в месяц, а минимальная зарплата на 2,5 тыс. руб. меньше. Более того, эта зарплата меньше расходов на со- держание бездомной собаки в московском приюте» [8].

По данным МОТ, минимальный размер месячной оплаты труда в 2010 г. примерно составил: в Германии и Франции – 1800 долл. (≈ 56000 руб.), Канаде – 1500 долл., США – 1200 долл., Японии – 1100 долл. (≈ 34100 руб.); при длительности рабочей недели – 35–40 ч [9]. В России с 1 июня 2011 г. минимальный размер оплаты труда – 4611 руб. (≈ 150 долл.) в месяц [10; 11]. Это меньше, чем минимальные заработки даже в самых бедных странах Евросоюза.

Сегодня разрыв в доходах 10% самых богатых граждан России к доходам 10% самых бедных: официально – 16 раз, фактически – 28–36 раз. Это выше показателей не только Западной Европы, Японии, США, но и многих стран Латинской Америки, втрое выше предельно допустимого для национальной безопасности уровня [12]. Но здесь речь идет об очень агрегированных показателях, усредняющих доходы в сотни тысяч рублей одних работников организации с зарплатами в тысячи рублей других работников той же организации. Реальные люди живут на реальные зарплаты, а не на среднестатистические, которые, как справедливо было отмечено В.В. Путиным [13], «можно найти в статистическом справочнике». А реальности таковы.

«По ТВ … "рапортуют", что средняя зарплата по России – 40 тыс. руб. А у меня множество знакомых преподавателей, в том числе театральных вузов. У них зарплаты до 10 тыс. руб.» [14]; «Средняя зарплата в Миноборнауки – 55418 руб., а обычная ставка школьного учителя – 15 тыс. руб. Чиновники Минкультуры получают ежемесячно 46779 руб., работники региональных музеев – от 5 до 9 тыс. руб. Госслужащим Минсельхоза платят 42672 руб. в месяц, а дояркам в регионах Центральной России – по 9–11 тыс.» [15]; «В Москве, в Петербурге оркестры существуют на президентские гранты. Но … в Кирове музыканты местного оркестра … за 4–5 тыс. руб. каждый день ходят на репетицию – по морозу, толкаясь в транспорте» [16]; «В среднем по Курской области зарплаты врачей составляют около 10,5 тыс. руб. … Зарплата младшего медицинского персонала, а также массажистов значительно ниже – приблизительно 4,6 тыс. руб.»; «Статистика суммирует огромные зарплаты медицинских руководителей с копейками медсестер и делит в отчетах на всех поровну. Моя зарплата в течение нескольких месяцев не превышает 5 тыс. руб.» [17] – и так далее, по всей России, вдоль и поперек.

По результатам ревизии, проведенной в июле 2011 г., «зарплаты в Роснано в три с половиной раза выше зарплат в самом "жирном" у нас банковском секторе. Руководители госкорпорации получают в среднем больше полумиллиона рублей в месяц! На обслуживание одного только транспортного средства замдиректора Роснано тратит 456,7 тыс. руб. в месяц! Содержание каждой машины в год обходится дороже стоимости нового автомобиля. На содержание офиса Роснано уходит … 4,3 млрд руб. в год!» [18].

Если эти 0,5 млн руб. зарплаты топ-менеджера Роснано разделить на 4–5 тыс. руб. месячного дохода кировского оркестранта, не получающего президентских грантов, или на 4,6 тыс. руб. курского массажиста, или на 5 тыс. руб. доктора-кардиолога из Иванова, или на аналогичные реальные зарплаты реальных людей – основной массы непосредственных производителей, то разница между максимальными и минимальными реальными зарплатами составит уже 100–125 раз в пользу управителей.

Но в отличие от непосредственных производителей, единственным доходом которых остается только заработная плата, управители имеют и другие составляющие доходов, которые как бы к зарплатам не относятся. Например, бонусы, участие в прибылях, участие в акционерном капитале, оплата личных расходов, якобы связанных с выполнением служебных обязанностей (например, «деловая поездка» на элитный европейский курорт с женой или подругой); приобретение средств транспорта с полным обслуживанием за счет предприятия (см. выше); и т.д., и т.п. Если подобные «приплаты» присовокупить к «просто зарплате» управителей, то разница между максимальными и минимальными реальными доходами в нашей стране многократно возрастет.

Таким образом, рабочий час одного гражданина России (управителя, работодателя, распределителя тех или иных благ) оценивается в 100 и более раз выше, чем такой же по длительности рабочий час другого гражданина РФ, который непосредственно лечит, учит, кормит, одевает, строит и делает множество других дел, нужных стране и народу.

Даже при очень богатом воображении невозможно себе представить хоть малейшие объективные основания для того, чтобы результаты труда представителей власти и бизнеса в течение одного рабочего часа можно было бы оценить в среднем в 100 и более раз выше, чем результаты часового труда непосредственных производителей, если и те, и другие трудятся добросовестно и профессионально, а гениальные идеи, судьбоносные решения и героические деяния случаются крайне редко.

Вопиющая несправедливость нашей системы оценки результатов и оплаты труда разных членов общества обусловлена тем, что у нас основным остается способ распределения, характерный для феодальных и неофеодальных отношений, « каждому по месту в социальной иерархии », иначе говоря, каждому по должности, титулу, чину, званию, степени, категории, разряду и другим социальным ярлыкам, определяющим ту или иную ступеньку социальной лестницы в феодальном или неофеодальном обществе. Гоголевское выражение: «Чин чина почитай! По чину бери!» [19] – это об этом самом способе распределения.

Сегодня система оценки и оплаты труда, основанная на этом способе распределения, претерпела лишь несущественные изменения: устаревшие социальные ярлыки (дворянские титулы) исчезли, но появилось множество других («государственные советники», например). Для реализации этого способа распределения на практике достаточно просто властного установления, у кого в конкретных условиях место в социальной иерархии выше и у кого ниже, и сколько на каждой социальной ступеньке жалованья «высочайшим соизволением» положено. Например, у заместителя директора завода социальная ступенька ниже, чем у директора, но выше, чем у начальника цеха, у министра ниже, чем у премьера, но выше, чем у директора департамента, и т.д. Социальный ярлык (неважно, заслуженный, купленный, украденный) в нашей системе оценки – это все. Реальные результаты общественно полезного труда – дело десятое, если не сотое.

Любой способ распределения к чему-то стимулирует. Распределение по месту в социальной иерархии может стимулировать только к продвижению вверх по социальной лестнице, к получению более высоких должностей, званий, классов и других ярлыков, определяющих социальное положение и, соответственно, уровень благосостояния [20].

Способ распределения воспитывает людей больше, чем что-либо другое, формируя их нравственность, направляя их энергию, трудолюбие, способности. Но для продвижения по социальной лестнице нужны одни способности, энергия, знания, трудолюбие, а для создания необходимых обществу материальных и духовных благ – совсем другие. Например, «строительство» собственной научной карьеры (приобретение социальных яр- лыков – должностей, степеней, званий) и производство научных ценностей (идей, открытий, изобретений) – это далеко не одно и то же. Поэтому в России так много академий и академиков и так мало нобелевских лауреатов [21].

И так будет продолжаться до тех пор, пока:

• -    система распределения «по месту в социальной иерархии» будет оставаться определяющей в нашей стране;

• -    законом не будет установлен часовой МРОТ, обеспечивающий достойный уровень жизни работника и его семьи без унижающих человеческое достоинство пособий, подачек, льгот, благоволения чиновников и начальников;

• -    разрыв в зарплатах первого лица в любой организации (генерального директора, например) и самого низко оплачиваемого работника той же организации (уборщицы, например) не будет превышать соотношение 5:1; пока разрыв в доходах 10% самых богатых граждан России и 10% самых бедных не будет снижен до предельно допустимого для национальной безопасности уровня.

Пусть огорчатся наши «денежные мешки», пусть перестанут нам завидовать иноземные. Гораздо важнее, чтобы наши непосредственные производители – большинство народа России – перестали завидовать своим зарубежным собратьям и не стали «голосовать ногами»: «За лучший способ распределения!», «За реальную социальную справедливость!», «За достойную заработную плату!» … за рубежами нашей родины.

Конечно, в любой области человеческой деятельности всегда были и всегда будут люди, для которых их труд – прежде всего духовная потребность, и никакая, самая антинародная, несправедливая система оценки и оплаты их труда не заставит их работать плохо. Но эксплуатировать прекрасные душевные качества людей не только безнравственно, но и расточительно для любого общества, любого государства.

Научно-технический прогресс, скромно именуемый сегодня модернизацией, как показал памятный еще советский опыт, невозможен без прогресса социального, без установления социальной справедливости в оценке и оплате труда любого работника в любой сфере деятельности. Это – не только необходимое условие массового вовлечения пенсионеров в продолжение активной трудовой деятельности и общественно-политической жизни. Это еще и важнейший фактор всеобщего устойчивого интереса граждан России любого возраста к знаниям, общественно полезному труду, законопослушанию, приумножению своего благосостояния исключительно легитимными, уважаемыми в нашем обществе методами.