У истоков отечественного консерватизма. Личность и деятельность Сергея Николаевича Глинки

История русского консерватизма, широкого общественно-исторического движения, имевшего свою идейную программу, включавшего имена многих выдающихся представителей общественной мысли своего времени, до настоящего времени исследована далеко не полностью. В современном понимании «консерватизм — это идейное течение, настаивающее на постепенном изменении общества с учетом устоявшихся, оправдавших себя во времени органических коллективных ценностей и традиций» [1, с. 205]. Термин был введен французским роялистом, известным писателем романтического направления Франсуа Рене де Шатобрианом, в первой четверти XIX века издававшим журнал «Консерватор» («Conservateur»), который ставил своей целью пропаганду идей Реставрации.

Только в XX веке началось активное изучение деятельности представителей раннего консерватизма. В дореволюционной историографии наиболее важные исследования осуществлялись в рамках либерального направления, а потому оценки лагеря консерваторов отличались тенденциозностью, зачастую были негативны. Эта оценочная позиция привела к тому, что имена многих русских консерваторов были забыты, их роль и значение в истории России не были по достоинству оценены. К их числу относится имя Сергея Николаевича Глинки (1776—1847), одного из наиболее самобытных и ярких представителей раннего консервативно-националистического направления.

Являясь издателем журнала «Русский вестник» в период 1808—1824 гг. [2], Глинка сумел выразить основные аспекты идейной программы консерватизма в журналистике того времени: «православие, самодержавие, народность» как основа сильного и гармонично развивающегося государства, патриархальность устоев русского общества, критика галломании и европейского образования.

Настоящее научное изучение консерватизма началось только в начале XX века. В 1927 году вышла книга социолога Карла Манхейма «Консервативная мысль», в которой автор дает достаточно жесткую оценку общественным идеалам консерваторов, которые «атаковали содержание концепций, основанных на доктрине естественного права, ставили под вопрос идею естественного состояния, общественного договора и принципы суверенности народа и прав человека» [3, с. 572—596]. Консерватизм, по мнению Манхейма, превращается в производную от либерализма, в его вечную оппозицию, лишаясь, таким образом, самостоятельной основы.

Интерес к консерватизму усилился в конце 70-х годов XX века, когда возникает движение неоконсерватизма в Западной Европе и США как попытка защитить незыблемые ценности — семью, религию, общину — от государственной политики повсеместного вмешательства в жизнь каждого [4].

С начала XXI века феномен консерватизма переживает новый этап развития, делаются но- вые попытки изучения и осмысления этого явления, но в суждениях и оценках исследователей нет единства. Об этом пишет И. В. Лукоянов в монографии «Российские консерваторы (конец XVIII — начало XX вв.)». По мнению автора, «под консерватизмом сейчас нередко понимают не идеологию, а тип мышления, склонный опираться на прошлое, на традицию» [5, с. 3].

В противовес этому мнению Э. А. Попов в монографии «Русский консерватизм: идеология и социально-политическая практика» расценивает консерватизм именно как идеологию патриотизма, изучение которой «имеет не только научно-методологическое, но и большое практическое значение для понимания ситуации, складывающейся в современной России, и для поиска путей выхода из цивилизационного кризиса» [6].

Русскому патриотизму XIX века посвящена работа В. Я. Гросула «Зарождение российского политического консерватизма», где исследуется его история и теоретическая программа. В России консерватизм начал развиваться в конце XVIII — начале XIX века и имел свою специфику. Русские консерваторы выступали за безусловную приверженность исконным началам государственной и общественной жизни, подразумевая под этим такие институты, как семья, православная церковь, община, сословный строй, крепостное право. Это сторонники сильной власти и монархисты. Важную роль во взглядах русских консерваторов играли вопросы морали и патриотизма. Преобразования и нововведения ими если и допускались, то только те, которые не посягали на «основы». Русский консерватизм сближается с западным в своей приверженности к твердым устоям государства: монархия, религия, семья. Однако русский консерватизм считал главным инструментом решения всех проблем крестьянскую общину с ее общинным землевладением, а западные консерваторы выступали за частную собственность как основу общественного устройства. Специфика русского консерватизма заключается в том, что его не интересует классический рационализм западного образца. Своеобразие русской культуры XIX века состоит в ее повышенном чувстве вечного идеала, а не просто нравственности.

Первым дореволюционным исследованием, в котором дается оценка личности и деятельности С. Н. Глинки, была книга Н. Н. Булича «Очерки по истории русской литературы и просвещения с начала XIX века» (1902). Автор не без иронии отзывается о Глинке и его идеологии: «Если патриотическая пропаганда заслуживала полного сочувствия и была совершенно естественна в минуту опасности [имеется в виду война 1812 года], то его ретроспективный патриотизм, его «беседа с праотцами» стала с самого начала смешна» [7, с. 203].

В 1912 году в газете «Санкт-Петербургские ведомости» по случаю столетия Отечественной войны 1812—1814 годов была напечатана статья И. В. Евдокимова «Забытый патриот 1812 года» [8, с. 26]. Автор уделяет преимущественное внимание не издательской деятельности Глинки, а его участию в Московском ополчении в период войны, однако в целом дает очень высокую оценку его роли в общественной жизни и русской журналистике.

В этом же году в многотомном издании «Отечественная война и русское общество» появилась статья И. И. Замотина «Русский вестник» С. Н. Глинки» [9, с. 130], в которой впервые обращалось внимание на редактируемый Глинкой журнал, хотя выделялся только один его аспект — антизападническая направленность.

Можно заключить, что в дореволюционное время, когда консерватизм рассматривался с либеральных позиций, личность и деятельность издателя С. Н. Глинки зачастую получают предвзятую оценку: он считался грубым шовинистом, а его журнал — органом крепостничества. Его называли человеком «неглубокого ума и поверхностного образования», а «Русский вестник» — «органом шаблонных нападок на галломанию русского общества» [10, с. 8].

Подобные оценки сохраняются и в отдельных работах советского периода, например, в книге Б. С. Мейлаха «Пушкин и его эпоха» (1958). По мнению автора, Глинка «исключительный реакционер», а «Русский вестник» наполнен лишь «псевдопатриотическими» публикациями явного монархического направления [11, с. 188—189]. Но в книге С. Н. Дурылина «Русские писатели в Отечественной войне 1812 года» (1943) патриотическая программа Глинки, выраженная в его публицистике, оценивается более глубоко и позитивно. В 1970 году вышла книга историка В. В. Познанского «Очерки истории русской культуры первой половины XIX века», в которой обращается внимание на патриархальность представления С. Н. Глинки и достаточно большую читательскую аудиторию журнала «Русский вестник». В статье Л. Н. Киселевой «С. Н. Глинка и кадетский корпус» (1982) освещается период пребывания С. Н. Глинки в Шляхетском корпусе, когда в основе своей формируются его консервативные взгляды. В это же время происходит эволюция его отношения к европейским идеалам: от почитания Франции он переходит к осуждению политики Наполеона. О недостаточной исследованности фигуры С. Н. Глинки и истории его журнала, разноречивости в оценках свидетельствуют последние публикации уже 2000-х годов. В частности, в 2010 году вышла монография Е. Б. Мирзоева «С. Н. Глинка против наполеоновской Франции. У истоков консервативно-националистической идеологии в России» [12]. Монография посвящена деятельности Глинки накануне и во время Отечественной войны 1812 года. Автор подробно рассматривает противопоставление в «Русском вестнике» образов Франции и России, французов и русских.

Наконец, в 2012 году вышла историкобиографическая монография Н. Н. Лупаревой «Отечестволюбец: общественно-политическая деятельность и взгляды С. Н. Глинки». Автор дает достаточно полную картину жизни и творчества Глинки, а также останавливается на содержании его исторического труда «Русская история», который был задуман сначала как приложение к журналу «Русский вестник» [10, с. 154].

Таким образом, данная тема продолжает изучаться, до настоящего времени не все аспекты жизни и деятельности С. Н. Глинки в равной степени полно освещены. Наименее изученной проблемой остается связь мировоззренческой позиции консерватора и патриота С. Н. Глинки с программой и содержанием редактируемого им журнала «Русский вестник». Как видно из обзора литературы, каждый автор, обращаясь к данной проблеме, освещает лишь какой-либо один аспект его взглядов и творческой деятельности, в связи с чем отсутствует комплексный систематический анализ публицистической и издательской деятельности С. Н. Глинки.

Сергей Николаевич Глинка (1776—1847) — литератор, публицист, издатель — родился в патриархальной помещичьей семье 5 июля 1775 (по надгробной надписи) или 1776 года (по его «Запискам») в селе Сутоки Духовщинского уезда Смоленской губернии. Мальчик был способный и грамоте обучался с пяти лет. Учителем его был старый масон Николай Петрович Лебедев, человек строгой чести и прекрасно образованный, который оказал влияние на Глинку в вопросах религии, этики и нравственности.

В своих «Записках» Глинка вспоминает о простоте жизни своей семьи и близости ее уклада к жизни крестьян. Он играл вместе с дворовыми детьми, его родственники ходили на охоту вместе со своими крестьянами: «Помещики в забавах своих часто уравнивались с кре- стьянами… Алчная роскошь не отделяла еще тогда резкими чертами помещиков от почтенных питателей рода человеческого» [13, с. 32].

Спокойная, размеренная жизнь в поместье приобретала в «Записках» идиллический оттенок: «Казалось, что и сама природа спешила одарить за то, что с нею жили и ближе, и дружнее» [13, с. 53].

В 1781 году Екатерина II во время поездки в Белоруссию проезжала через деревню Глинок Холм и приняла угощение от родителей Глинки. В знак благоволения императрица записала Сергея и его брата Федора в Сухопутный Шляхетский корпус в Петербурге. Директором корпуса в 1786—1794 гг. был граф Ф. А. Ангальт — последователь идей французских философов-просветителей. Устав корпуса в духе руссоизма провозглашал главной целью воспитания формирование нравственного начала личности. С. Н. Глинка в корпусе стал любителем сочинений Ф. Вольтера и Ж. Ж. Руссо. Он первым в России перевел на русский язык «Марсельезу» [13, с. 70]. Когда до воспитанников корпуса стали доходить известия о подвигах генерала Бонапарта, его личность привлекла живой интерес С. Н. Глинки.

Из кадетского корпуса Глинка вышел в январе 1795 года в звании поручика. Он отправился на родину, в Духовщинский уезд. Тогда произошло знакомство его с реальностью, от которой он был оторван во время учебы. По словам Глинки, он «получил первый урок в исследовании народного духа» [13, с. 162]. Именно во время этой поездки открылось несоответствие идеализированных представлений Глинки о мире, сформировавшихся в стенах корпуса, и явлений обыденной жизни. Увидев убогость жизни русских крестьян, Глинка понял, что жизнь сурова и несправедлива, и на протяжении всей жизни сохранял критическое отношение к реальности, отразившееся и в его публицистике.

Военная служба началась летом 1795 года в должности адъютанта при князе Ю. В. Долгорукове, главном начальнике московских войск. В конце 1795 года Долгоруков вышел в отставку, и Глинка уехал в отпуск. В 1796 году он вернулся в свой батальон, который теперь был расположен уже в Тверской губернии, а потом был переведен в Литву. После вступления на престол Павла I Глинка вернулся в Москву и стал заниматься литературой. В 1799 году он принял участие в походе в Италию, но поход не состоялся, и, дойдя до Брест-Литовска, Глинка вернулся в чине капитана в Москву. В конце 1800 года, после смерти отца, он вышел в отставку с чином майора и, не чувствуя призвания к военной службе, уехал в деревню. В 1802 году он вновь вернулся в Москву, откуда уехал на Украину, где пробыл три года. По возвращении в Москву Глинка попытался устроиться на государственную службу и подал прошение о принятии его в Комиссию составления законов, но принят не был. С 1802 года С. Н. Глинка стал зарабатывать на жизнь литературными переводами и писать исторические драмы, которые ставились в московских театрах. Время их появления совпало с обострением конфликта России с Францией и с начавшимися наполеоновскими войнами. В 1803 году им был издан перевод четырех первых ночей поэмы английского поэта-сентименталиста Э. Юнга «Жалоба, или Ночные размышления о жизни, смерти и бессмертии», а в 1804 году увидела свет книга «История ума человеческого от первых успехов Просвещения до Эпикура» (перевод Кондильяка). Он публикуется в журналах «Друг Просвещения» и «Северный вестник». Вскоре, однако, военные события отвлекли Глинку от литературных занятий. В 1806 году он вступил в милицию и был бригад-майором Сычевской дружины. В феврале

1807 года Глинка получил приказ составить список отставных солдат, вызванных на службу. Общение с ветеранами, их искренний патриотизм произвели на Глинку глубокое впечатление, о чем он писал в письмах к Д. П. Руничу и к Г. Р. Державину. «В необычайный год среди русского народа ознакомился я с душою русских воинов… Они подарили меня сокровищем обновления мысли. Мне стыдно стало, что доселе, кружась в каком-то неведомом мире, не знал я ни духа, ни коренного образа мыслей русского народа… Но время могучею силой вывело дух русский перед лицом нашего отечества и перед лицом Европы… И этот первый урок привел меня постепенно к изданию «Русского вестника» [13, с. 256]. А в более раннем письме к Г. Р. Державину от 21 марта 1807 года он говорит о желании «устроить журнал «отечественного воспитания». Таким образом, идея создания журнала оформилась уже весной 1807 года, а утвердилась после июня 1807 года, то есть после заключения Тильзитского мира [15]. Именно заключение этого мирного договора, по мнению большинства исследователей, натолкнуло Сергея Николаевича на идею создания патриотического журнала консервативной направленности. Наполеона Тильзитский мир вознес на вершину могущества, а императора Александра поставил в тяжелое положение. Чувству обиды Глинки за свою страну не было предела. В этот период Глинка начинает писать исторические драмы, проникнутые идеями патриотизма. Пьеса «Михаил, князь Черниговский» в значительной степени отразила формирующиеся консервативные взгляды Глинки. В пьесе автор сравнивает Батыя — татарского хана с Наполеоном Бонапартом, показывает отрицательное атеистическое влияние Французской революции.

Таким образом, уже в 1800-е годы происходит окончательное оформление мировоззренческой позиции С. Н. Глинки, основанной на идеях патриотизма и консервативной патриархальности, что привело его к изданию «Русского вестника». Глинка увидел свое предназначение в том, чтобы возбуждать в соотечественниках дух воинственного патриотизма ввиду перспективы новой войны с Францией. Тем самым он явился родоначальником раннего отечественного консерватизма, возникшего как реакция на Французскую революцию. Процесс формирования национального самосознания и националистической идеологии непосредственно проявился в публицистической деятельности С. Н. Глинки. Он выбрал для себя роль обличителя опасных идей французских революционеров и завоева- тельной политики Наполеона, защитника патриархальных русских традиций.

25 июня 1807 года, после поражения русских войск под Фридландом, Россия была вынуждена подписать невыгодный для нее Тильзитский мир. С критикой выступил Ф. В. Ростопчин в своем памфлете «Мысли вслух на Красном крыльце российского дворянина Силы Андреевича Богатырева», который стал манифестом складывающегося русского консервативного национализма. Ростопчин негативно относился к галломании русского образованного общества, призывал искать примеры для подражания в собственном национальном опыте. Другим современником С. Н. Глинки, повлиявшим на характер его журнала, был глава литературного общества «Беседа любителей русского слова» адмирал А. С. Шишков. Недолгое время в этом литературном обществе состоял и С. Н. Глинка. В опубликованном еще до Тильзитского мира «Рассуждении о старом и новом слоге» А. С. Шишков поднимал вопрос о чистоте русского языка. Он выступал за сохранение чистоты русского языка, который, по его мысли, нужно было очистить от галлицизмов. Французское влияние на русский язык, по мнению автора «Рассуждений», подрывало самобытность «древнего славянского языка» [16, с. 58]. При этом адмирал пытался выдать церковно-славянский за истинный русский литературный язык. А. С. Шишков говорил об угрозе, исходящей от иностранного образования, критиковал засилье французских мод и ратовал за воспитание в истинно патриотическом духе, включая приверженность родному языку и отеческой вере.

В 1807 году в газете «Московские ведомости» появилось объявление о начале издания журнала «Русский вестник». В нем Глинка дал обещание помещать в своем журнале все то, что «непосредственно относится к русским», что «может услаждать сердца русские» [17, с. 3]. На другой день после объявления об издании «Русского вестника» граф Ф. В. Растопчин выразил одобрение издателю нового журнала. Издание журнала сопровождалось финансовыми трудностями, разрешить которые тоже помог Ф. В. Рас-топчин. Первый номер «Русского вестника» вышел 1 января 1808 года.

Слово «Вестник» в названии журнала было вполне привычным для того времени («Вестник Европы», «Северный вестник»). Но в названии журнала С. Н. Глинки присутствовал элемент полемичности: если популярный журнал «Вестник Европы» сообщал преимущественно о событиях в Европе, то «Русский вестник» должен был обратить интерес читателя к России и русским. В эпиграфе к «Русскому вестнику» «Отечества и дым нам сладок и приятен» выражалась программа, направление журнала, подход издателя к отбору материалов для публикаций» [18, с. 37—38]. Эпиграф взят из стихотворения Г. Р. Державина «Арфа» (1798), но, вероятно, С. Н. Глинка не знал, что поэт имеет в виду Казань, в окрестностях которой родился Державин.

Несмотря на всплеск патриотических настроений, идея издания журнала, который придерживался бы исключительно «русского направления», была и новой, и рискованной. По словам Глинки, опубликованное им уведомление возбудило «и недоумение, и удивление» в общественности [13, с. 260]. Несмотря на это, журнал «Русский вестник» пользовался большой популярностью в Москве и в провинции. Дмитриев писал: «В свое время патриотические сочинения Глинки имели обширный круг читателей, особенно между сельскими дворянами, грамотными купцами и мещанами столицы и между всеми читающими людьми простого народа» [19, с. 103]. Эти слова подтверждаются внушительными списками подписчиков журнала, число которых в некоторые годы превышало 500, что было редкостью для России того времени. В № 12 от 1811 года после перечня московских подписчиков (среди которых можно найти немало представителей знати: князья Голицыны, графы Орловы, Н. С. Волконский, И. Н. Трубецкой и др.) следовал список иногородних подписчиков (Михайла Мищин из Землянска, Фирс Кудаяров из Екатеринбурга), а также представителей духовенства (архиепископ Ионикий из Каменец-Подольска, Киевский митрополит Се-рапион). На «Русский вестник» подписывались как жители близлежащих к Москве городов (Можайск, Серпухов, Владимир), так и самых отдаленных (Севастополь, Иркутск, Семипалатинск). Помимо частных лиц, среди подписчиков значились учреждения типа Нахичеванская армянская магистратура, Семипалатинская пограничная таможня, Киевская духовная семинария и даже Серпуховская питейная контора [20, с. 260]. Консервативно-патриотическое мировоззрение Глинки обнаруживает себя в концепции журнала. Развивая национальное направление в журнале, он стремился внушить читателю чувство беззаветного патриотизма и поклонение добродетелям предков. Именно этим объясняются акценты «Русского вестника» на вопросах воспитания, с этим же связано его отрицание роскоши и моды. Кроме самого С. Н. Глинки, в журнале печатались Ф. В. Растопчин, Г. Р. Держа- вин. Журнал обличал те черты русского общества, которые Глинка считал причинами поражений России: оторванность дворянства от национальных традиций, увлечение западной культурой. Глинка критикует французское Просвещение XVIII века в лице его философов и писателей. Одновременно с этим он пытался показать читателю духовные ценности, к которым следует стремиться. Поэтому значительное место на страницах журнала занимает тема «русской старины» и «добродетелей предков». С. Н. Глинка с первого номера журнала готовит своих читателей к борьбе с Францией. Эта мысль проходит лейтмотивом через все произведения, публикующиеся в журнале.

В декабре 1808 года Сенатом было принято постановление о предварительной цензуре. Особую непоследовательность цензура проявила к информации о Наполеоне. Амплитуда ее колебаний шла от плюса (союзник) до минуса (антихрист) и обратно. В итоге были запрещены все неблагоприятные отзывы о Наполеоне Бонапарте, поэтому когда «Русский вестник» продолжил публикацию разоблачительных статей о Наполеоне, цензура потребовала от издателя «не допускать впредь в печать такого рода сочинения» [21, с. 206]. Но это не остановило издателя. Правительство явно не одобряло журнальную политику Глинки. После Тильзитского мира оба императора, Александр I и Наполеон, сохраняли дипломатические отношения, а Глинка в своих публикациях призывал готовиться к очередной войне. Такой воинственный дух «Русского вестника» не остался незамеченным и самим Наполеоном. Его посол А. де Коленкур в 1808 году жаловался императору Александру на издателя журнала, что имело для Глинки неприятные служебные последствия, так как произошло в то самое время, когда А. Л. Нарышкин, восторгавшийся «Русским вестником», собирался обратить на него внимание государя. С. Н. Глинка продолжал оставаться в оппозиции правительственной линии вплоть до 1812 года, пока Франция формально считалась союзницей России. Но правительство, видимо, не могло не считаться с нарастающей волной патриотических настроений. Поэтому, хотя С. Н. Глинка был уволен из театра, при котором состоял сочинителем, «Русский вестник» не был закрыт. 1812 год — пик общественной и публицистической деятельности Глинки. Он чувствовал себя частью великой нации, которая сплотилась в едином стремлении противостоять завоевателю. Когда же война началась, издатель посвятил себя полностью той борьбе, к которой призывал всех читателей. Именно в период войны 1812 года журнал приобретает огромное влияние на общественность и правящие круги.

Таким образом, Глинка создал радикально новое по направлению периодическое издание, определив новую монархически-охранительную миссию, которую должна была выполнять пресса начала XIX века. Журнал имел общественный успех благодаря тому, что на его страницах Глинка обращался к исконно русским традициям, проповедовал патриотизм, критиковал галломанию верхов общества, обличал Тильзитский мир и его последствия. Отношение правительства к журналу было неоднозначным: с одной стороны, он удовлетворял настроениям, царившим в России, с другой — в условиях «союзничества» с Францией и жесткой цензуры позволял себе слишком смелую свободу в суждениях. Однако с полной уверенностью можно сказать, что журнал был создан в нужное время и имел огромное значение в развитии русского консерватизма и его отражении в прессе начала XIX века.

После Отечественной войны 1812 года национально-патриотические настроения в обществе пошли на убыль, влияние журнала падает, хотя издание еще пользовалось вниманием в высших сферах. Среди подписчиков значились Александр I, императрицы Мария Федоровна и Елизавета Алексеевна, княгиня Екатерина Павловна и другие представители аристократии России. Но в печати появились и критические отзывы о национальном направлении журнала. А. Ф. Воейков в своем сатирическом произведении «Дом сумасшедших» критиковал узкий патриотизм Глинки, его «русский дух в склянке», который уже не находил почвы и опоры в кругу читателей [22, с. 1—22].

Глинка С. Н. перешел от журнальной публицистики к истории. В 1816 году он напечатал в своем журнале «Русскую историю в пользу воспитания». Доступное, ясное изложение, живой язык привлекли внимание читателей, и вскоре «Русская история» стала популярной. Это сочинение удовлетворяло потребность общества — увидеть в своей истории основания для гордости за свое отечество. Концепция русской истории выстраивалась автором на основе консервативно-националистической программы «Русского вестника». Глинка довел повествование до 1812 года. За два года вышло четыре издания «Русской истории», что свидетельствовало о ее популярности среди читателей. Но в 1818 году появилась «История государства Российского» Н. М. Карамзина, на фоне которой книга Глинки оказалась в невыгодном положении. И на «Русскую историю» обрушился шквал критики, а книгу перестали покупать. Так, Ксенофонт Полевой писал, что Глинка «просто кни-годелатель, а не литератор... Он напечатал многословную компиляцию под заглавием «Русской истории» в нескольких томах» [23, с. 143]. А. Ф. Воейков высказывался об Истории как о книге, которая «вызывает зевоту даже у самых пламенных патриотов» [24, с. 150]. Несомненно, однако, что исторический труд Глинки принес пользу обществу. Издатель во многом укрепил консервативно-патриотическую доктрину «Русского вестника», дополнив ее историческими фактами. С. Н. Глинка рассматривал и журнал «Русский вестник», и все свои литературные сочинения как средство осуществления идеального мира, где нет ни зла, ни насилия. С большими трудностями журнал просуществовал до 1825 года, все более и более сокращался его объем. Журнал постепенно лишался широкой аудитории и читательской поддержки. В 1821— 1823 гг. вместо «Русского вестника» Глинка издавал альманах для детей «Плутарх в пользу воспитания», состоявший из назидательных рассказов из античной истории, журнал «Новое детское чтение». Но эти издания не имели успеха. В 1826 году им был выпущен «Московский альманах для прекрасного пола». Затем изданы альманахи «Незабудочка. Московский Альманах на 1827 год, изданный С. Глинкою» и «Московский Альманах на 1828 год по истории, словесности и нравственности, изданный С. Глинкою». Но все эти издания, адресованные «прошлому», уже не были актуальны в 30-е годы XIX века.

Исследователь Н. Н. Лупарева в своей монографии «Отечестволюбец: общественно-политическая деятельность и взгляды С. Н. Глинки» пишет о книге «Исторический взгляд на общества европейские и на судьбу моего отечества» (1844), о статье «Взгляд на русскую народность в XVIII столетии» и о рукописи двух глав новой версии истории России, в которых, по ее мнению, прослеживается эволюция представлений автора. В консервативный период своей деятельности Глинка исходил из идеи господства нравственности и морали как регулятора политики, он был убежден, что политическая система государства должна регулироваться только политико-правовыми нормами, исключая вмешательство религии. С новых позиций С. Н. Глинка пересмотрел прежнюю трактовку российской истории. В своих неопубликованных сочинениях он подверг критике как реформы Петра I, так и политику Екатерины II. Царствование же Алек- сандра I Глинка подвергал особой критике. Он критически оценивал его внешнюю политику, считая, что русский император ставил интересы западноевропейских государств выше, чем национальные.

Таким образом, в последние годы жизни мировоззренческие взгляды издателя претерпели значительные изменения. Глинка разочаровался в возможности реализовать свою консервативно-националистическую теорию и в неопубликованных сочинениях обращает свое внимание на естественные права человека; политические законы преобладают над нравственностью и моралью, но все так же в центре его концепции находится личность монарха как основы мироустройства. Поэтому его систему взглядов теперь можно назвать либеральноконсервативной.

Несмотря на тяжелую болезнь, С. Н. Глинка писал до последнего дня своей жизни. Он сотрудничал в журналах «Сын Отечества», «Современник», «Репертуар русского театра», «Маяк» и других. А когда он ослеп, дочь, находившаяся всегда при Глинке, писала под его диктовку. Умер Сергей Николаевич Глинка 5 апреля 1847 года. Похоронен на Волковом кладбище в Санкт-Петербурге.

Личность и деятельность С. Н. Глинки, несомненно, заслуживают пристального внимания. Будучи родоначальником раннего консерватизма, он определил одно из основных направлений отечественной журналистики вплоть до середины XIX века. Его консервативно-националистическая концепция оказалась главным инструментом в борьбе с наполеоновской Францией. Агитационная деятельность С. Н. Глинки сыграла существенную роль в патриотическом воодушевлении русской общественности.

• 1.    Философия: энциклопедический словарь / под ред. А. А. Ивина. М. : Гардарики, 2004.

• 2.    Под названием «Русский вестник» издавались три различных российских журнала.

• 3.    Манхейм К. Консервативная мысль // Манхейм К. Диагноз нашего времени. М., 1927. 596 с.

• 4.    См. об этом книгу: Согрин В. В. Идеология в американской истории от отцов-основателей до конца XIX века. М. : Наука, 1995. 238 с.

• 5.    Лукоянов И. В. Российские консерваторы (конец XVIII — начало XX в.). СПб. : Изд-во СПб. РАН «Нестор-История», 2003. 80 с.

• 6.    Попов Э. А. Русский консерватизм: идеология и социально-политическая практика. Ростов н/Д : Изд-во Рост. ун-та, 2005. 226 с.

• 7.    Булич Н. Н. Очерки по истории русской литературы и просвещения с начала XIX века. СПб., 1902. Т. 1. 220 с.

• 8.    Евдокимов И. В. Забытый патриот 1812 года // Санкт-Петербургские вед. 1912. 29 авг. № 195.

• 9.    Замотин И. И. «Русский вестник» С. Н. Глинки // Отечественная война и русское общество. 1812— 1912. М., 1912. Т. 5.

• 10.    Лупарева Н. Н. Отечестволюбец: общественно-политическая деятельность и взгляды С. Н. Глинки. Воронеж, 2012. 216 с.

• 11.    Мейлах Б. С. Пушкин и его эпоха. М., 1958. 227 с.

• 12.    Мирзоев Е. Б. Глинка против наполеоновской Франции. У истоков консервативно-националистической идеологии в России. М., 2010. 164 с.

• 13.    Глинка С. Н. Записки. СПб., 1895.

• 14.    Русский биографический словарь: Герберский — Гогенлоэ / под ред. Н. М. Чулкова. М. : Тип. Г. Лис-снера и Д. Совко, 1916 [2]. Т. 5. 442 с.; URL:

• 15.    Мирный договор, заключенный в период с 25 июня по 9 июля 1807 года между Александром I и Наполеоном после Войны четвертой коалиции 1806—1807 гг., в которой Россия помогала Пруссии. Тильзитский мир имел неравноправный характер. Он унижал национальное достоинство и противоречил коренным экономическим и политическим интересам России. Присоединение к Континентальной блокаде ограничивало самостоятельность русского правительства, отрицательно сказывалось на внешней торговле и ухудшало стратегическое положение России (Военная энциклопедия / под ред. С. Б. Иванова. М. : Воениздат, 2004. Т. 8. С. 128).

• 16.    Шишков А. С. Рассуждение о старом и новом слоге Российского языка. Тверь, 2008.

• 17.    Московские ведомости. М., 1807. № 102.

• 18.    Саядов С. М. От русской истории к истории армянского народа. Ереван, 2006.

• 19.    Дмитриев М. А. Мелочи из запаса моей памяти. М., 1869. 152 с.

• 20.    Русский вестник. М., 1811. № 12.

• 21.    Жирков Г. В. История цензуры. М., 2001. 640 с.

• 22.    Воейков А. Ф. Дом сумасшедших. Изд-во : Классика КнигаФонда, 2009.

• 23.    Полевой Н. А. Материалы по истории русской литературы и журналистики тридцатых годов. Л., 1934.

• 24.    Славянин. 1828. № 30.

• 25.    Вяземский П. А. С. Н. Глинка // Полн. собр. соч. М. : Захаров, 2004. С. 435—446. URL: http://vyazemskiy . lit-info.ru/vyazemskiy/memuary/sergej-nikolaevich-glinka.htm.

• 26.    Глинка С. Н. Записки о 1812 годе Сергея Глинки, первого ратника московского ополчения. М. : Медиа, 2012. 389 с.

• 27.    Глинка С. Н. Русская история в пользу воспитания. Ч. 1. 135 с.

• 28.    Гросул В. Я. Зарождение российского политического консерватизма // Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. М., 2000. 154 с.

• 29.    Гусев В. А. Русский консерватизм: основные направления и этапы развития. Тверь, 2001. 344 с.

• 30.    Дурылин С. Н. Русские писатели в Отечественной войне 1812 года. М., 1943. 174 с.

• 31.    Киселева Л. Н. Система взглядов С. Н. Глинки // Учен. зап. Тартус. ун-та, 1981. 52 с.

• 32.    Киселева Л. Н. С. Н. Глинка и кадетский корпус // Учен. зап. Тартус. ун-та, 1982. 64 с.

• 33.    Махонина С. Я. История русской журналистики начала XX века : учеб. пособие. М. : Флинта : Наука, 2004. 240 с.