Управленческий и проектный потенциал мегатенденций общественного развития Китая и их значение для России

Последние четыре десятилетия Китайская Народная Республика (КНР) стабильно демонстрирует высокие и устойчивые темпы экономического и социального развития, составляющие до 8% ВВП в год [8]. Каждое десятилетие ВВП Китая практически удваивалось и по этому показателю страна вплотную приблизилась к США, став второй экономической державой планеты (а по паритету покупательной способности объемом в 17 трлн дол. – заняла первое место в мире).

КНР является ведущим государством конфуцианской цивилизации, которая охватывает страны наиболее динамично развивающегося, колоссального по своему природному и человеческому потенциалу, дальневосточного макрорегиона. Она включает также Вьетнам, Республику Корею, Сингапур, Тайвань, Японию и др. Характерной особенностью этой цивилизации является ее неот-радиционалистская, неоконфуцианская политическая и культурная матрица управления обществом, которая позволяет решать ряд задач не только индустриального генезиса, но и перехода к постиндустриальному развитию. Как показывает опыт, неоконфуцианские структуры и институты «управляемой» демократии успешно формируют необходимые условия и предпосылки для быстрого социально-экономического развития соответствующих стран [ 4 ] .

Прогресс стран конфуцианской цивилизации, их прыжок «из третьего мира в первый» (по образному выражению и одноименной книге лидера и основателя современного Сингапура Ли Куан Ю) обусловлен совокупностью ряда факторов. Среди них:

• 1)    эффективная конфуцианская этика труда, развитие предпринимательской инициативы;

• 2)    всемерная поддержка экспортной стратегии страны;

• 3)    лояльность большинства населения к органам власти;

• 4)    умение элит и предпринимателей ставить и успешно решать долговременные задачи;

• 5)    эффективное лидерство и управление в эпоху противоречивой глобализации, углубляющейся мировой конкуренции за рынки сбыта и сферы влияния, становления информационного общества [ 6 ] .

Особое значение для успешного экономического развития и политической стабильности конфуцианских стран имеет рациональное использование их политическим руководством системы конфуцианских и постконфуцианских принципов и максим для интеграции общества, актуализации технологических инноваций, совершенствования управления государством, выработки долговременных стратегий и др.

В этих странах популяризируется понятие «азиатские ценности», включающее: 1) иерархический коллективизм; 2) патерналистскую меритократию (благотворное правление моральной и инновационной элиты); 3) стремление к межличностному взаимопониманию, взаимодействию и приспособлению; 4) принципиальную роль коллективных интересов и их гармонию; 5) приоритет семьи [ 12 ] .

Главное, пожалуй, состоит в том, что указанные страны разработали долговременную, эффективную стратегию своего социально-экономического, научно-технологического, культурного и политического генезиса при творческом использовании традиционных конфуцианских принципов и максим в современных условиях. Причем, конфуцианство предполагает, в частности, именно долговременные, стратегические, часто циклические подходы к пониманию общественного генезиса. Это актуализирует задачу комплексного анализа и разработки основных управленческих мегатенденций развития в условиях конфуцианских стран.

Под мегатенденциями понимаются основные долговременные тренды (тенденции) общественного развития (мира, цивилизации, страны). Комплексные долговременные прогнозы на конец XX – начало XXI века были впервые озвучены в известных трудах Дж. Нейсбита “Мегатенденции: десять новых направлений, преобразующих нашу жизнь” и “Мегатенденции. Год 2000” [ 12 ] . В этих исследованиях были представлены ведущие тренды глобального развития на 90-е годы XIX – начало XXI века. Указанные труды были опубликованы в большинстве стран мира общим официальным тиражом более 14 млн экземпляров (!). Именно после этих работ понятие «мегатенденции» стало широко использоваться в современной научной литературе [ 7 ] .

В своем новом исследовании “Китайские мегатренды: столпы нового общества”, Джон и Дорис Нейсбит попытались углубить и расширить содержание известных мировых трендов путем разработки долговременных тенденций и управленческих принципов развития, характерных именно для конфуцианских обществ [ 13 ] .

Попытки авторов понять и раскрыть через конфуцианскую матрицу и соответствующие мегатенденции ведущие факторы развития КНР заслуживают внимания. В книге показаны следующие мегатренды: «Освобождение разума»; «Баланс векторов: “сверху вниз” и “снизу вверх”»; «Высаживание деревьев: “пусть растут леса”»; «Вброд через реку, нащупывая камни»; «Художественная и интеллектуальная подпитка»; «Присоединение к миру»; «Свобода и справедливость»; «От олимпийского золота к нобелевским премиям».

Рассмотрим их подробнее.

Первый мегатренд – «Освобождение разума». Он подразумевает переосмысление идеологии и корректировку управленческих ценностей: ведущее место отводится конкурентоспособной и эффективной стратегии экономического роста. Критериями истинности идеологических концептов выдвинуты практика и факты: «не важно, какого цвета кошка, главное, чтобы она умела ловить мышей» (Дэн Сяопин). После «культурной революции» 70-х гг. XX в. были разрешены партийные дискуссии о развитии страны. КНР стал лидером по числу публикаций – 3 млрд журналов и тираж в 6 млрд экз. книг ежегодно! Приветствуется высшее образование за рубежом (особенно второе – для менеджеров, после первого образования в КНР). Только в США обучаются 80 тыс. китайских студентов.

Принцип «освобождения разума (или мышления)» предполагает:

• 1)    обязательный учет конфуцианских традиций;

• 2)    использование опыта Запада без ломки политической системы КНР, в основе которой лежит руководящая роль Коммунистической партии Китая (КПК). КНР – это страна, которой следует управлять именно как компанией или корпорацией. Китайцы обретают уверенность в семье, группе, партии, коллективе, которые их объединяют. Конфуцианство подразумевает лояльность к стране и правительству, уважение и повиновение учителям и начальникам.

Современный Китай руководствуется стратегической программой развития до 2020 г., которая выстроена на основе двух концепций: «научного развития» и «социальной гармонии». Согласно первой, экономика КНР должна отойти от сложившейся в 90-е гг. XX в. модели роста за счет экспорта дешевых товаров и сконцентрироваться на разработке собственных передовых технологий. Другим источником роста должно стать увеличение объемов внутреннего потребления. Наконец, важными задачами объявлены укрепление рынка, реформа госпредприятий и постепенный демонтаж государственных монополий. В итоге к 2020 г. Китай должен увеличить ВВП в четыре раза по сравнению с 2000 г.

Второй мегатренд – «Баланс векторов: “сверху вниз” и “снизу вверх”» – посвящен анализу управления. «Cверху вниз» – это традиционная руководящая роль КПК, но в рыночных условиях. Отсюда: смешанные формы собственности, особые промышленные зоны с западным капиталом, 3 крупнейших из 5 частных банков в мире. Земля также передана в рыночную аренду на 90 лет.

Каждые 8–9 лет 65-летнее руководство Компартии меняется на 55-летних, прошедших, в частности, школу руководства и в особых инновационных экономических зонах (Дэн Сяопин - Цзян Цзземинь - Ху Дзиньтао - Си Цзиньпин). По сути - это вертикальная неоконфуцианская демократия и контекстное лидерство (формирование среды, структуры, ценностей). Сегодня у власти в КНР находится «пятое поколение руководителей» (начиная от Мао Цзэдуна).

«Снизу вверх» - концепция «трех представительств КПК» (70 млн членов): передовых производительных сил (бизнес), передовой культуры, а также фундаментальных интересов подавляющегося большинства народа. В КНР функционируют кроме КПК еще 8 партий (Демократическая лига, Революционного комитета Гоминьдана, Ассоциация демократического национального развития и др.). Члены этих партий после консультаций назначаются на различные управленческие должности, включая Госсовет, от них избираются и депутаты. Распространены опросы общественного мнения, создание ассоциаций, контрольных групп на местах, избираемых населением, индекс отбивных у чиновников (количество печатей), выступления (прогулки) с различными требованиями, однако в рамках закона.

Третий мегатренд – «Высаживание деревьев: “пусть растут леса”» – посвящен гибкой управленческой стратегии. Так, правительство определяет политику, а граждане формируют структуры, «окультуривают лес: подстригая высокие и давая простор маленьким деревьям», создают новые экономические институты, децентрализуют управление. Государство рационально вмешивается в экономику и поддерживает бизнес. Сформированы гибкие структуры: разрешена аренда и субаренда земли, созданы более 15 млн частных компаний, совместные предприятия с западными фирмами, особенно в области автомобилестроения и электроники. Мировую известность получили особые экономические зоны: Тяньцзинь - крупнейший порт Северного Китая, Шень-чжень, Шанхай (Пудун) и др. (здесь построили современные заводы Тойота, Самсунг, Моторола). 10% бюджета КНР идет на науку!

Особо следует обратить внимание на то, что в КНР достаточно широко используются принципы и методики нового государственного менеджмента, но их умело трансформируют применительно к китайским условиям институциональной среды. Импорт элементов нового государственного менеджмента и их имплементирование в особую институциональную среду КНР ведется достаточно рационально [ 10].

В Китае ограничивают индивидуалистические (и эгоистические) крайности неолиберализма. Эффективно, публично и жестко (включая смертную казнь) ведется борьба с коррупцией.

Четвертый мегатренд – «Вброд через реку, нащупывая камни» – это обычно разрешенный метод проб и ошибок, отказа от мелочной опеки, оценки по конечному результату. КПК рекомендует на высокие должности незаурядных работников, даже если они не являются ее членами. Более 1 млн работников КНР работают по контракту, в стране 120 тыс. независимых юристов. Разрешены трудовые и имущественные споры. Количество обращений в суд выросло с 520 тыс. – в 1970 г. до 10 млн – в 2007 г. Решение трудовых конфликтов через суд – рост в два раза.

Как уже говорилось, разрешена и приветствуется деятельность особых экономических зон. Так, Шеньчжень (бывшая рыбацкая деревня в 20 тыс. жителей возле Гонконга) за 30 лет превратилась в современный мегаполис («Пусть одни города разбогатеют раньше» – Дэн Сяопин). Поддерживается создание на базе старых заводов современных государственных предприятий с выходом их продукции на экспорт. (Так, китайская “Хайре групп” довела объем продаж современных электроприборов до 2 млрд дол. в год).

Пятый мегатренд – художественная и интеллектуальная подпитка – связана с максимой Дэн Сяопина о том, что КНР должна «строить две цивилизации: материальную и духовную». По всей стране развернуто строительство многофункциональных культурных центров (только в Шанхае их 109). За пределами КНР функционируют 256 (!) институтов или центров Конфуция – проводников его идей, китайской политики. Доходы китайской киноиндустрии – более 1 млрд дол. Когда в 2012 г. Нобелевскую премию по литературе впервые получил китайский писатель Мо Янь, то буквально в течение часа все тиражи его книг («Страна вина», «Красный гаолян») были полностью раскуплены в стране. КНР также стала ведущей спортивной державой.

Мировое признание получил китайский дизайн (500 дизайнерских колледжей). Китайские архитекторы побеждают в мировых проектах (Ма Янь-сун «Пять Башен Абсолют в Канаде»). КНР является страной трех из десяти самых высоких зданий в мире (например, высота Шанхайского всемирного финансового центра составляет 492 метра; он признан одним из самых оригинальных и красивых сооружений мира). Получили всемирную известность: Национальный балет в Пекине, Шанхайский балет, национальные оперные фестивали и т.д. В КНР работают более 1 тыс. художников («новая волна»). Сформировался китайский андеграунд – от социалистического реализма к конфуцианско-рыночным реалиям. XXIX летние Олимпийские Игры в Пекине в 2008 г. по качеству их проведения и организации были признаны лучшими из всех проводившихся до них олимпиад. На них китайские спортсмены одержали убедительную общекомандную победу (100 медалей), содействовали популяризации спортивных достижений КНР. Более 1 млн зарубежных студентов обучаются в 544 университетах КНР; из США в Китае учится -10 тыс. чел.

Шестой мегатренд – «Присоединение к миру или глобализация на китайских условиях» – раскрывает развитие КНР как мировой мастерской с конфуцианской спецификой. В 2001 году КНР вступила в ВТО, после чего ее экспорт стал расти на 20-30% ежегодно; оборот внешней торговли составляет более 2,6 трлн дол. с большим положительным сальдо. Большая часть экономики Китая завязана на международные торговые площадки. В 2014 году в России открылся филиал Сельхозбанка КНР – 10-го самого крупного банка в мире, с объемом финансовых средств в 2 трлн дол. Размещение акций (IPO) «Алибабы» (китайской ТНК, занимающейся Интернет-торговлей) в США вывело ее на уровень Google – 250 млрд дол. Объем торговли КНР с ЕС и США составляет по 500 млрд. Учитывая растущую роль КНР в мировой экономике, ее стратегическое значение для США, ученые стали использовать термин «Химерика» (China+Amerika) для характеристики их возможного взаимодействия в финансово-экономической сфере. Децентрализация КНР дает возможность выхода на мировой рынок регионам и т.д. Китай открыт для иностранного инвестирования в фондовые рынки (до 1 млрд дол.). Более 600 млн пользователей Интернета в КНР используют его для торговых, научных и иных отношений с миром. Новейший тренд – возникновение интермедиа и транснациональных медиа; из 10 тыс. новостных ресурсов 2 тыс. существуют в режиме онлайн. КНР - член БРИКС. Возрастает его роль в Международном валютном фонде (МВФ) и Всемирном банке. КНР держит ценные бумаги США на сумму более 1,2 трлн дол.

Китайская национальная платежная система China UnionPay охватывает 141 страну мира и 1 млн банкоматов. К 2015 году было эмитировано более 4 млрд карточек UnionPay; по объему транзакций она обогнала платежную систему Visa. С 2014 года российские банки (Альфабанк, Газпромбанк и др.) все чаще обращаются именно к China UnionPay, имея в виду еще и то, что на нее не распространяются известные санкции Запада. Планируется к 2017 г. эмитировать в России до 2 млн карточек.

Символом открытости КНР к миру выступает крупнейший в мире Международный пекинский аэропорт (построен за 4 года в 2008 г.). Китайские авиалинии считаются самыми безопасными.

Седьмой мегатренд – «Конфуцианская свобода и справедливость» – выражает особенности указанных понятий в КНР. В этой связи ряд известных исследователей (Ф. Фукуяма и др.) полагают, что конфуцианство в принципе не противоречит демократическим преобразованиям в целом ряде сфер. Среди них: традиционная конфуцианская система конкурсных экзаменов для отбора претендентов на должности в госаппарате; введение особой контрольной власти в систему разделения властей; внимание к образованию и просвещению (высокий образовательный уровень является важной основой демократического развития); стремление к постоянному самосовершенствованию и обучению; роль большой семьи как своеобразного института гражданского

Ирхин Ю.В. Управленческий и проектный потенциал мегатенденций общественного развития Китая и их значение для России общества; значение базовых семейных ценностей и их распространение на все общество и управление; определенная толерантность конфуцианства и его открытость к новациям и др. [ 11, р. 28 ] Конфуцианская система ценностей отличается от либеральных принципов, но в современных условиях КНР она демонстрирует свою эффективность [ 3 ] .

ВВП на душу населения КНР ныне составляет 3,5 тыс. дол. (в Индии – 1,5 тыс. дол.). Система пенсионных выплат стала охватывать 250 млн чел., пособия по безработице получают 150 млн чел. В сельской местности, где таких систем нет, выделяются регулярные субсидии от местных органов власти для наибеднейших слоев населения. Внедряется система прожиточного минимума и оценки доходов человека ниже локального стандарта. В КНР 700 млн личных счетов социального страхования. На здравоохранение тратится 3% ВВП, 3 тыс. больниц используют традиционную китайскую медицину (500 тыс. врачей). За последние десятилетия 250 млн чел. переехали в города из сел как работники-мигранты. Национальный вступительный экзамен дает возможность любому китайцу, сдавшему его, попасть в вуз. Развивается дистанционное образование. Центральная школа сельскохозяйственного теле- и радиовещания превратилась в самый крупный в мире институт дистанционного образования (штат – 50 тыс. чел., 3 тыс. филиалов.). Средний класс в КНР – около 400 млн чел. С увеличением доходов, стимулов, заметного роста в сфере услуг и в промышленном секторе в КНР начали проявляться черты общества потребления [ 9 ] .

Восьмой мегатренд – “От олимпийского золота к нобелевским медалям”. В нем раскрывается смысл становления основ постиндустриального общества и актуализируется программа развития научно-технологической модернизации в КНР. В этой связи следует обратить внимание на создание в Китае «кремниевых долин» – технопарков, например Чжанцзян (объединяет 309 компаний в сфере технологий, ежегодно регистрирует 3 тыс. международных патентов). То же относится и к Циндао, здесь каждый день (!) регистрируется до 10 патентов (9 – технологических). 70% достижений КНР в высоких технологиях не уступают западным. Китайские университеты и бизнес-школы: Тяньзцинская, при Цинхуа, Китайско-европейская в Шанхае и др. – вышли на мировой уровень. Среди лучших ста мировых университетов восемь – китайские. В 2014 году Китай занял первое место в мире (!) по количеству зарегистрированных научных патентов, впервые перегнав по этому показателю США. Обучение и особенно повышение квалификации китайских ученых и управленцев обычно ведется за рубежом в ведущих мировых центрах; с 1996 г. управленческий персонал науки и наукоемких производств набирается только по конкурсу. Китайские айфоны и компьютеры становятся конкурентоспособными с американскими; тем более, что многие части последних производятся именно в КНР.

27 сентября 2008 г. первый китайский космонавт (тайкунавт) Чжай Чжи-ган осуществил полет на корабле Шеньчжоу-7 с выходом в космическое пространство с китайским флагом в руке. В июне 2012 г. первая китайская женщина-космонавт Лю Ян и ее коллеги на космическом корабле Шэньчжоу-9 совершили двухнедельный полет в космос и произвели ручную стыковку двух орбитальных объектов. В декабре 2013 г. китайский луноход «Жемчужный заяц» (в литературе Востока тени на Луне похожи на силуэт зайца) достиг Луны, прилунился, благополучно сошел на поверхность и приступил к исследованию спутника Земли. Спутник функционирует до сих пор, передает фотографии Луны, на которых изображены ее вулканические породы и их структуры. К 2020 г. планируется высадка китайских космонавтов на Луне, а в 2030 г. – открытие постоянной лунной обитаемой базы Китая.

В КНР созданы конкурентные региональные самолеты. К 2020 году планируется создать самолет, равный Боингу, лучший в мире электромобиль и др. В 2014 году, по данным МВФ, экономика КНР стала крупнейшей в мире. По паритету покупательной способности ВВП КНР составил 17,6 трлн дол., США – 17,4 трлн дол. В 2010–2014 гг. КНР опережала США уже не только по темпам экономического развития (соответственно 8% и 2–3%), но и по объему прироста ВВП. При сохранении этих темпов развития к 2019 г. китайский ВВП по паритетной покупательской способности сможет опередить США почти на 5 трлн дол.

Итак, указанные мегатенденции и тренды помогают глубже понять причины и условия успешного развития КНР в начале XXI века. Среди них: эффективная политика градуалистских (постепенных и выверенных) реформ; устойчивость политической системы; армия дешевых, а сегодня квалифицированных и ответственных работников; экспортно-ориентированная промышленная политика: западные технологии в обмен на китайский рынок, а ныне китайские технологии, завоевывающие западные рынки; удобный для КНР, несколько заниженный курс юаня и его предложение в качестве резервной мировой валюты; емкий внутренний рынок и др. [ 14 ]

Управление по мегатрендам помогает лучше понять и реагировать на известные проблемы развития КНР. Среди них: «перегрев экономики», социальное и региональное неравенство, достаточно низкий уровень валового национального продукта на душу населения, некоторое снижение темпов экономического развития (до +7%) в последние годы, противоречия в развитии гражданского общества (неотрадиционалистский и западноориентированный тренды) и др.

Суммирующим мегатрендом и/или долговременной задачей развития КНР стала выдвинутая ее руководством в 2013 г. концепция «Китайской мечты». Она включает в себя три цели: превращение Китая в богатое и сильное государство, энергичное развитие китайской нации (национальный подъем) и обеспечение счастливой жизни для народа (народное счастье) [ 1 ] .

Для этого в стране необходимо: 1) двигаться вперед по собственному «китайскому пути», найденному в результате длительных и трудных поисков; 2) «развивать китайский дух», опирающийся на патриотизм, реформы и инновации; 3) «сплотить силы Китая». «“Китайская мечта” – это национальная мечта, это мечта каждого китайца», – отмечал Си Цзиньпин. Об этой мечте писал и Дэн Сяопин [ 2, с. 123 ] . В ней должно быть устранено противоречие между двумя моделями взаимоотношения власти и народа: «народ для государства» (легистская модель) и «государство для народа» (конфуцианская модель). Только в «породнении» государства с народом «китайская мечта» может реализоваться.

В рамках «китайской мечты» следует выделить стратегическую программу превращения Китая в современную постиндустриальную державу и формирования постиндустриального общества, охватывающую период в 70 лет! – с конца XX в. и до середины XXI века. Эта стратегия развития Китая (1980– 2050 гг.) включает три этапа.

В период до 2010 г. в КНР было намечено создать «целостную систему социалистической рыночной экономики» и поднять жизненный уровень всего населения «до уровня малого благосостояния» («сяокан»). Эти цели были достигнуты.

Задачи второго (современного) этапа (2011–2030 гг.) состоят в осуществлении развернутой научно-технической революции и создания основ информационного общества.

Третий этап (2031–2050 гг.) должен поднять Китай на постиндустриальный уровень и к середине XXI в. «засыпать падь», отделяющую его от высокоразвитых стран в области экономики и техники.

Данная задача соответствует мысли Конфуция: «Продумывая далекое, не столкнешься с неприятностями в ближайшем будущем» [ 5, с. 112 ] .

В 2013 году КНР провозгласила концепцию «Нового Шелкового пути», включающую экономический и морской пояса. Экономический пояс предполагает строительство железных и иных дорог, а также систем газо- и нефтес-набжения, охватывающих Северо-Западные провинции Китая, Центральную Азию (Казахстан, Киргизию и др.) и Россию до Западной Европы. В перспективе по железной дороге из Пекина до Москвы (или наоборот) можно будет доехать за 48 часов, вместо нынешних семи суток. КНР готова выделить до 10 млрд дол. для участия в строительстве железной дороги Москва – Казань как участка стратегической магистрали Пекин – Минск. Между Россией и КНР заключен долговременный договор на общую сумму в 400 млрд дол. о тридцатилетней поставке российского газа в Китай по трубопроводу «Сила Сибири».

У России есть все возможности, чтобы ее территория была не только пространством транзита между Европой и Китаем, но и важным активом и ресурсом развития.

Управление по мегатенденциям в конфуцианских странах демонстрирует ряд общих подходов и принципов. Среди них: эффективная вертикаль власти (по сути, одна долговременно доминирующая партия в формально многопартийной политической системе); управляемая неоконфуцианская демократия; сплоченная и инновационная правящая элита; рациональная, конкурентоспособная экспортно-ориентированная стратегия экономического развития; создание и функционирование мощных макрорегиональных или даже мировых валютных бирж (4-я по объему торгов в мире находится в Сингапуре); творческое сочетание конфуцианских традиций и ценностей с современными потребностями общества; умелое использование принципов нового государственного менеджмента в конфуцианской среде; последовательная антикоррупционная политика; умелое разрешение или уклонение от крупных вооруженных конфликтов в международных отношениях и др.

Опыт разработки и анализа мегатенденций развития КНР имеет значение не только для государств конфуцианской цивилизации. Он может быть использован и в России.

Во-первых, при разработке управленческих мегатенденций развития России целесообразно рассматривать ее не только как государство, но и как цивилизацию с соответствующей системой базовых ценностей.

Во-вторых, в условиях нашей страны особое значение приобретает построение эффективной вертикали власти: государство – бизнес – гражданское общество с постоянной обратной связью в парадигме «электронного правительства».

В-третьих, желателен переход от неолиберальной стратегии управления обществом к системной управленческой модели, объединяющей концепции как нового государственного менеджмента, так и публично-ценностного руководства применительно к российским условиям институциональной среды.

В-четвертых, необходима постоянная государственная поддержка и развитие внутреннего, национального рынков товаропроизводителей (особенно мелких и средних), повышение его емкости; создание особых условий для разработки инновационных технологий и науки.

В-пятых, большая ориентация на использование потенциала формирующихся систем резервных валют и вхождение в них. Формирование в России в 2015 г. Национальной системы платежных карт (НСПК) и подписание с рядом государств соглашений о прямых взаиморасчетах в национальных валютах практически сразу привело к укреплению рубля.

В-шестых, дальнейшее развитие сотрудничества со странами БРИКС, а также всего конфуцианского ареала.

В свое время президент США Р. Рейган заметил: «Америка никогда не уступит ни одной стране мира первенство в информационных, военных и банковских технологиях, ибо потеря даже одного из этих приоритетов “технологической безопасности” аналогична проигрышу в войне». По первым двум направлениям КНР уже начала реально конкурировать с США, а в недалеком будущем предполагает сделать юань конвертируемой валютой. В 2014 году юань по его востребованности и роли в мировом торговом обороте занял четвертое место мире (после доллара США, евро и йены), опередив австралийский и канадский доллары.

КНР заметно увеличила свой валютный вклад во Всемирном банке, играет важную роль в Банке развития БРИКС, создала в октябре 2014 г. в Пекине мощный Азиатский Банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ – Asian Infrastructure Investment Bank – AIIB), с уставным капиталом более 100 млрд дол. Он рассматривается как соперник МВФ и Всемирного банка. Членами АБИИ стало большинство государств Азии и Европы, включая Россию (США, как известно, выступили против создания этого Банка и открыто призывали своих союзников игнорировать этот проект).

Будущее покажет, сможет ли конфуцианская цивилизация и соответствующая система ее управления должным образом ответить на вызовы XXI века, неуклонно расширяя свой человеческий, научно-технологический, управленческий и культурный ареал в современном мире. Равноправное и взаимовыгодное взаимодействие и сотрудничество с государствами этой цивилизации, творческое использование их управленческого опыта будут иметь существенное значение для России.