Урановые проекты в странах Центральной Азии: перспективы и сложности реализации

УДК 32:621.311.25(1-925.3):546.791

бы, страны региона с мощным гидроэнергетическим потенциалом, связанные общим опытом существования в рамках единой консолидированной водно-энергетической системы, будут в полном объеме использовать ее возможности в целях обеспечения безопасности в этой сфере. Однако несбалансированный подход к управлению ресурсами, а также доминирование эгоистической политики, приводящей к возникновению серьезных проблем в виде дефицита воды, стимулируют политическую элиту республик к поиску альтернативных источников энергии, например, атомной. Кроме того, декарбонизация мировой экономики, сопровождающаяся увеличением масштабов использования атомной энергетики в мирных целях в разных уголках планеты, актуализирует строительство электростанций с низкоуглеродным источником энергии и минимальным выбросом парниковых газов в атмосферу (Мирный атом XXI в. Геополитика. Безопасность. Новая энергетика …, 2012). При этом в странах Центральной Азии существует ряд проблем, имеющих внутреннее и внешнее измерения, которые будут препятствовать реализации урановых проектов.

Урановый потенциал стран Центральной Азии и интересы внешних игроков . Еще в советское время Центрально-Азиатский регион был известен своими богатыми запасами урана. Именно тогда было открыто большинство месторождений данного элемента, которые стали существенным подспорьем для развития советской атомной энергетики. После распада СССР благодаря своему значительному ресурсному потенциалу новые независимые государства стали объектом пристального внимания глобальных игроков, заинтересованных в добыче и переработке урана. На энергетических рынках стран Центральной Азии особенно активно ведут себя развивающиеся государства, в которых за последние десятилетия резко возросла потребность в ресурсах. Среди этих стран особо следует выделить Китай, Японию, Индию, Южную Корею, отличающихся устойчивым экономическим ростом.

В Казахстане сконцентрировано около 19 % разведанных мировых запасов урана. Крупнейшие его месторождения сосредоточены на юге республики, среди них: Инкай, Буденовское, Мынкудук, Моинкум, Канжуган, Жалпак, Заречное1. Еще в советское время в стране была создана уникальная научная база для проведения исследований в области ядерной энергетики, благодаря которой в постсоветский период удалось наладить собственную добычу и переработку урана (Kulanov, 2011). В настоящее время Казахстан считается мировым лидером по производству этого элемента. Еще в 2009 г. республика закрепила за собой этот статус, обогнав Канаду и Австралию. В добыче урана в Казахстане участвуют иностранные атомные корпорации из шести стран: Россия, Япония, Франция, Канада, Китай, Киргизия2.

По объемам добычи этого элемента Узбекистан вошел в десятку стран мира, в то время как по запасам урана страна занимает второе место в СНГ. Наиболее крупные урановые месторождения расположены в Учкудуке, Навои и Зарафшане. В настоящее время Навоийский горнометаллургический комбинат выступает монополистом добычи урана, который в полном объеме идет на экспорт. Власти республики ставят перед собой задачу выявить новые месторождения и повысить эффективность извлечения урана из руды на основе новейших технологий3. В эпоху президентства И. Каримова на урановом рынке Узбекистана доминировали преимущественно США, однако на современном этапе страна стремится к диверсификации своих внешнеэкономических партнеров и инвесторов. Так, подписаны контракты на поставку урана из Узбекистана в Южную Корею, Японию, Индию.

В советское время в Таджикистане активно велись поиски урана, которые в итоге привели к открытию месторождений преимущественно на севере страны: Табошар, Майлису, Уйгусай, Ад-расман (Старчак, 2016). После распада СССР независимый Таджикистан, столкнувшийся с внутренним политическим, экономическим и социальным кризисом, не мог позволить себе продолжать исследования в этой области. Отсутствие финансовых средств на развитие урановой отрасли стимулировало политическое руководство республики искать внешних инвесторов. Одним из них стал стремительно развивающийся Китай, который реализует ряд проектов в Таджикистане, направленных на разработку месторождений полезных ископаемых и руды. При этом геологи из Китая активно работают с документами советских исследователей, изучавших природные ресурсы Таджикистана4. На современном этапе нет точной информации о запасах урана в этой стране, и во многих источниках данные об урановом потенциале республики преувеличены.

В Киргизии, как и в других странах Центральной Азии, имеются залежи урановой руды. В СССР страна считалась важным звеном атомной энергетики, где осуществлялась не только добыча, но и переработка урановой руды. Известно, что в советское время на месторождении Майлуу-Суу, которое находится на юге республики, было добыто более 10,000 т урана1. После обретения страной независимости национальное правительство предприняло попытку восстановить урановую промышленность. В 1990-е гг. власти республики разрешили вести поисковые работы урана австралийским, китайским и канадским компаниям с целью выяснить урановый потенциал территорий. Однако до сих пор урановый сектор остается неразвитым из-за частых изменений в законах, связанных с ураном и другими химическими элементами этой группы. Так, 31 октября 2019 г. парламент Киргизии принял закон о запрете деятельности с целью поиска, разведки и разработки урановых месторождений2. Между тем, к тому моменту в республике уже выдали 20 лицензий на разведку урановых месторождений. В результате принятия закона у одной из крупных геолого-разведывательных компаний – «ЮрАзия» – была отозвана лицензия. Компания осуществляла добычу урана на месторождении Кызыл-Омпол. Однако уже в 2021 г. на обсуждение общественности был вынесен законопроект, в котором предлагалось разрешить добычу урана на предприятиях со 100-процентной государственной долей3. В настоящее время единственный в Киргизии горнорудный комбинат, занимающийся переработкой импортного урана, ввозимого из Казахстана, находится на грани банкротства4. Речь идет о крупнейшем в советское время урановом предприятии – Кара-Балтинском горнорудном комбинате (КБГК), производство на котором после распада СССР остановилось. Реанимировать КБГК удалось новым инвесторам – российскому конгломерату компаний «Ренова», которая в 2007 г. приобрела 72,28 % акций предприятия (Файзуллаев, 2009). Не исключено, что банкротство, на грани которого якобы находится КБГК, носит заказной характер и означает желание некоторых других иностранных компаний ограничить его особую роль в урановой отрасли Киргизии5.

Перспективы строительства АЭС в странах Центральной Азии . Стремительными темпами растет население стран Центральной Азии, а следовательно, и потребность в электроэнергии. По прогнозам департамента по экономическим и социальным вопросам ООН, население стран региона к 2050 г. составит 94,2 млн чел.⁶ В последние годы в республиках все чаще наблюдаются перебои с подачей электроэнергии, что порождает социальное недовольство. Это обстоятельство побуждает политическое руководство стран Центральной Азии активно обсуждать вопрос о строительстве атомных электростанций. Однако если политическая элита выступает за необходимость строительства АЭС, то среди общественности нет единой позиции по этому вопросу. Ситуацию усугубляют американские массмедиа, в которых необоснованно критикуются подобные планы, особенно с участием российских технологий⁷. Геополитические игры накладывают свой отпечаток на данную проблему, что свидетельствует о желании ряда стран повлиять на процесс принятия решений на национальном уровне.

Динамичное развитие узбекской экономики, импульс которой придали реформы либерального характера президента Узбекистана Ш. Мирзиёева, нуждается в увеличении энергетических мощностей. В 2019 г. узбекские власти приняли Концепцию развития атомной энергетики страны на 2019–2029 гг.8, где одной из приоритетных целей объявляется строительство АЭС к 2030 г. В том же году Узбекистан начал переговоры с российской компанией «Росатом» о перспективах строительства атомной электростанции, однако до сих пор между двумя сторонами не подписано соответствующего документа. Строительство АЭС должно было начаться в 2023 г., однако по ряду причин решение этого вопроса затягивается. Многовекторная внешняя политика Ташкента отражается на выборе стратегических партнеров для сотрудничества в сфере атомной энергетики. В этом отношении не только Россия, но и Франция рассматривается узбекской элитой как один из перспективных партнеров. Так, во время визита президента Узбекистана Ш. Мирзиёева в Париж в ноябре 2022 г. между французской компанией «Orano» и узбекской – «Навоиуран» было подписано соглашение о сотрудничестве в сфере урановой промышленности в соответствии с которым Узбекистан планирует увеличить добычу и переработку данного элемента вдвое к 2030 г.

В Казахстане уже давно обсуждают планы строительства АЭС. Обострившиеся проблемы в энергетике побуждают власти республики вновь актуализировать этот вопрос. У Казахстана наметился широкий выбор подрядчиков, которые заинтересованы в строительстве объекта. Так, возводить АЭС в республике с применением новейших технологий готовы следующие иностранные компании: «NuScale Power» (США) с реактором NuScale; «GE-Hitachi» (США-Япония) с реактором BWRX-300; «KHNP» (Korea Hydro & Nuclear Power, Южная Корея) с реакторами APR-1000, APR-1400; «CNNC» (Китай) с реакторами HPR-1000, CNP-600+; «Росатом» (Россия) с реакторами ВВЭР-1200, ВВЭР-1000 и «EDF» (Electricite de France) с реактором ATMEA11. Однако среди населения Казахстана нет согласия по вопросу будущего строительства АЭС. Именно поэтому президент страны К.Ж. Токаев 1 сентября 2023 г. предложил вынести этот вопрос на общенациональный референдум2.

Остро стоит вопрос об альтернативных способах обеспечения энергетической безопасности и в Киргизии. На современном этапе республика зависит от экспорта электроэнергии, основными поставщиками которой выступают Узбекистан, Казахстан и Туркменистан. С каждым годом население в стране увеличивается, растет потребление электроэнергии. Именно такое сложное положение дел в энергетической отрасли республики стало одним из факторов подписания меморандума о сотрудничестве в сооружении атомных станций малой мощности между российским «Росатомом» и Министерством энергетики Кыргызстана3. Стороны договорились о строительстве атомной электростанции малой мощности на базе реакторной установки РИТМ-200Н. Однако уже в начале 2023 г. власти Киргизии заявили о необходимости строительства более мощной электростанции из-за усугубляющегося дефицита электроэнергии4. Проблемы с электроэнергий стимулировали власти республики с 1 августа 2023 г. объявить режим чрезвычайной ситуации в энергетической отрасли сроком до 31 декабря 2026 г. Соответствующий указ был подписан президентом КР С. Жапаровым, в котором отмечается необходимость развития возобновляемых источников энергии5.

Возможные препятствия на пути строительства атомных электростанций в странах Центральной Азии. Центральная Азия считается одним из взрывоопасных регионов мира, обстановка в котором может резко усугубиться ввиду действия ряда дестабилизирующих факторов. Во-первых, здесь сталкиваются геополитические интересы глобальных и региональных акторов, соперничество между которыми резко обострилось в условиях трансформации мирового порядка. Атомная энергетика может стать инструментом реализации геополитических интересов заинтересованных игроков. Во-вторых, несмотря на наметившуюся динамику в региональном межгосударственном сотрудничестве, риск территориальных и этнических конфликтов по-прежнему сохраняется, особенно если речь идет о Ферганской долине, где соприкасаются границы Киргизии, Таджикистана и Узбекистана. В-третьих, незавершенность государственного строительства в Афганистане, неопределенность с признанием режима талибов создают риски для региональной безопасности. К этим факторам можно прибавить массу внутренних проблем, с которыми сталкиваются страны, включая политическую нестабильность, экономическую неустойчивость и сейсмическую уязвимость. Последний фактор, по мнению ряда активистов из стран региона, выступающих против строительства АЭС, должен обязательно учитываться в данном контексте. Вкупе все эти сложности могут поставить под удар региональную и, соответственно, ядерную безопасность стран Центральной Азии. Например, одним из препятствий на пути строительства АЭС в Узбекистане является недовольство населения, которое опасается ухудшения экологической ситуации. Будущую АЭС Узбекистан планирует построить в Джизак-ской области на берегу озера Тускан. Выбранная для строительства АЭС территория находится в 40 км от границы с Казахстаном и самой густонаселенной Туркестанской области страны1. Население Казахстана выразило недовольство предстоящим строительством атомного объекта. С целью обсудить возможные экологические риски были проведены встречи между экологами Узбекистана, России и Казахстана, однако по-прежнему сохраняется поляризация взглядов.

Демографический рост и проблемы с энергоснабжением все больше будут подталкивать политическую элиту стран Центральной Азии к поиску альтернативных источников энергии. Уже сейчас реализация атомных проектов рассматривается как один из способов преодоления энергетического дефицита. Однако тормозить претворение этих проектов в жизнь будут как внутренние (экологические угрозы, политическая нестабильность), так и внешние (геополитическое соперничество) факторы. В условиях международно-политической напряженности последние будут доминировать в череде препятствий на пути развития атомной энергетики в странах региона. В борьбе за конкурентные преимущества в сфере реализации урановых проектов в странах Центральной Азии внешние игроки будут использовать инструменты «мягкой силы», а именно институты гражданского общества. Так, американские неправительственные организации, созданные за годы независимости в странах региона, активно влияют на политические процессы в них и, следовательно, на процесс принятия решений. Пока что правящая элита большинства республик региона делает выбор в сторону сотрудничества с Россией в сфере мирного атома, которая обладает технологическим преимуществом в этой отрасли. Именно российская государственная корпорация «Росатом» может предложить странам региона новые инновационные технологии реализации урановых проектов малых мощностей. Усиление позиций компании в Центральной Азии невыгодно странам Запада. Поэтому, используя инструменты «мягкой силы» западные элиты будут стремиться не допустить укрепления роли России в качестве ведущего партнера республик в сфере атомной энергетики. Если политическая элита стран Центральной Азии действительно заинтересована в развитии урановых проектов с Россией, то ей необходимо активно работать с населением и разъяснять преимущества строительства атомных электростанций на основе новых современных технологий.