The level of sophistication of sarmatian societies in the Don region based on cross-cultural methods

В настоящее время в отечественной социальной археологии все большую популярность приобретает неоэволюционизм и связанные с ним подходы и методы. Одно из актуальных направлений – кросс-культурные методы, получившие широкую известность во многом благодаря Джорджу Мёрдоку.

Среди российских ученых к анализу сложности кочевых обществ на основе базы Мердока впервые обратился Н. Н. Крадин. Он использовал работу, написанную Дж. Мeрдоком в соавторстве с К. Провостом, на примере 186 обществ (Murdock, Provost, 1973). B данной статье авторы определяли критерии сложности общества и взяли 10 с их точки зрения наиболее важных критериев культурной сложности – письменность, оседлость, земледелие, урбанизацию, технологию, транспорт, деньги, плотность населения, политическую иерархию и социальную стратификацию. Каждая из переменных оценена по пятибалльной шкале – от 0 до 4 (см. описание критериев у Н. Н. Крадина (2004. С. 24–30)). Используя критерии данной базы, Н. Н. Крадин определял уровень сложности в кочевых империях. Подход был развит С. А. Васютиным, который предложил фиксацию ключевых точек для анализа эволюции сравниваемых между собой обществ (Васютин, Дашковский, 2009. С. 333–334).

В центре нашего исследования – изучение донских сарматов, а поскольку Дон был одним из ключевых регионов Сарматии, то данные по этому региону вполне показательны и для всех сарматов. Для донских сарматских памятников мы знаем четыре периода бытования, от II в. до н. э. до IV в. н. э. В IV – начале III в. до н. э. Нижний Дон не был сарматским ( Глебов , 2007. С. 63). Раннесарматский период на Дону – это II–I вв. до н. э. (Там же. С. 66), среднесарматский – I – середина II в. н. э. Позднесарматский период распадается на два этапа – середина II – середина III в. н. э. ( Безуглов , 2010. С. 110, 111) и с середины III в. миграция номадов с Кавказа обозначила начало второго этапа ( Малашев , 2010. С. 128).

Фиксировать отдельные хронологические точки при анализе социальной сложности, как предлагает С. А. Васютин, вряд ли возможно (наши источники не позволяют так детально рассматривать историю сарматского общества), но интересно сопоставить между собой эти четыре периода.

Таблица 1. Динамика уровня сложности сарматских обществ Подонья по периодам

№	Периоды	Баллы в соответствии с критериями Дж. Мёрдока
		СТ H О О к и О ст О S к	S н о о ст ^ О о о ст и О к о	О 1=5 О ст О ст	СТ СТ СТ S	5 ст О Д о ст Д 0J О н	3В ^ QJ щ = е-	S СТ	ст к 0J ст 0J О ст к ст н о к о ст с	)Д О S Ст й S к У ст у СТ cq ^ Р-1 2 н ст и о S к	ст * Ст ст у §-& о g. о	всего
1	Раннесарматский	0	1	1	0	3	3	1	1	3	2	15
2	Среднесарматский	1	1	1	0	3	3	1	1	4	2	17
3	Позднесарматский 1	1	1	1	0	3	3	1	1	3	2	16
4	Позднесарматский 2	1	1	1	0	3	3	1	1	3	2	16
5	Хунну*	1	0	1	0	4	3	1	1	4	2	17
Примечание: * – по данным Н. Н. Крадина (2004. С. 30. Табл. 2).

Поскольку многие пункты в данной таблице могут быть истолкованы по-разному, необходимо дать к ней соответствующие пояснения, взяв за основу рассуждения Н. Н. Крадина об уровне социальной сложности в кочевых империях ( Крадин , 2004. С. 30–35).

Письменность и записи. Использование писем сарматскими царями (послание Эвнона императору Клавдию – Tac. Ann., XII, 19) еще не говорит о бытовании письменности у сарматов. Однако с I в. н. э. распространяется такое интересное явление, как тамги, которые традиционно трактуют как символы родовой принадлежности. Они сразу стали очень популярны. Актуальность этих знаков подчеркивается существованием так называемых «энциклопедий тамг» – плит, на которые, по предположению С. А. Яценко, наносили знаки представители разных родов в честь своего участия в социальных и политических акциях. Тамги, таким образом, можно интерпретировать в том числе и как мнемонические средства (1 балл).

Степень оседлости. В этом вопросе следует исходить из того, какой образ жизни ведет большая часть населения исследуемого общества. Сарматы были, без сомнения, кочевники, однако специфика климата Восточной Европы – снежные зимы – делает невозможным круглогодичное кочевание. Необходимость в зимниках заставляла номадов готовиться к зиме. Обычно зимовья располагались в низовьях рек, в данном случае - устье Дона: « Что касается кочевников, то ... они следуют за пастбищами, всегда по очереди выбирая богатые травой места, зимой на болотах около Меотиды, а летом на равнинах » ( Strabo . Geogr. VII, III, 17). Поэтому степень оседлости может быть охарактеризована словами «полукочевая система поселений» (1 балл). Места зимовьев известны и археологически: прослеживаются по довольно тонкому культурному слою ( Стави-ский, Яценко , 2002. С. 148).

В позднесарматское время, когда происходит оседание части сарматов, они появляются в Танаисе и на меотских городищах. Однако образ жизни основной массы номадов не изменился, поэтому увеличить балл для позднесарматской эпохи (до 2 баллов – «полуоседлая система поселений») я счел нецелесообразным.

Земледелие. Сарматы занимались земледелием, которое носило вспомогательный характер. Свидетельство этого – единичные находки сельскохозяйственных орудий: серпов, зернотерок, мотыжек ( Максименко , 1998. С. 98). Следует вспомнить информацию Страбона о номадах Северо-Западного Причерноморья: « область иазигских сарматов, страны так называемых царских сарматов и страны ургов, по большей части кочевников (хотя немногие занимаются земледелием) » ( Strabo . Geogr. VII, III, 17). Говоря о другой области, прилегающей с севера к Кавказу, Страбон говорит:

При таком географическом положении первую часть – от северных стран и океана – населяют некоторые скифы-кочевники, живущие в кибитках, а еще далее от них в глубь страны – сарматы (также скифы), аорсы и сира-ки, простирающиеся на юг до Кавказских гор; они частью кочевники, частью живут в шатрах и занимаются земледелием ( Strabo . Geogr. XI, II, 1).

Клавдий Элиан в «Пестрых рассказах» сообщает: « Меоты и савроматы [употребляют в пищу] просо… » ( Claud. Aelian . III. 39). Один из аланских предводителей V в. н. э. звался Эохар – буквально «просоед» ( Абаев , 1979. С. 310). Плиний Старший также говорит о популярности проса: « Сарматские племена также питаются по большей части этой кашей (из проса. – Е. В. ) и не сваренной даже мукой, прибавив к ней либо кобылье молоко, либо кровь голенных жил » ( Plin. Nat. Hist. XVIII. 100).

Подтверждение этой информации – данные анализа содержимого сосудов из ранне- и позднесарматских погребений Поволжья, в которых находилась, судя по концентрации фосфатов, каша ( Демкин, Демкина , 1999. С. 32, 33).

Конечно, зерно кочевники получали и от зависимого оседлого населения, но часть сарматов все же занималась земледелием и могла выращивать неприхотливые зерновые культуры, такие как просо. Однако главное занятие номадов – экстенсивное кочевое скотоводство. Поэтому можно поставить 1 балл – «земледелие менее 10%».

Урбанизация. Это показатель масштаба локальных сообществ. Поскольку для кочевников-скотоводов Евразии характерна небольшая по численности община, насчитывающая менее 100 индивидов ( Крадин , 2004. С. 32), то сарматы могут быть отнесены к самой простой форме (0 баллов – «население местных общин в среднем менее 100 человек»). О незначительной численности общины может говорить преобладание у сарматов небольших курганных могильников, формируемых, видимо, отдельными семьями и небольшими общинами.

Технологическая специализация. Археологические материалы подтверждают, что для всех данных обществ было характерно наличие металлургии, ткачества, гончарства. Павсаний, описывая, видимо, богато декорированный сарматский боевой доспех, хранящийся в храме Асклепия в Афинах, вынужден на его примере признать, что « здесь (т. е. в святилище Асклепия в Афинах), кроме других даров, посвящен сарматский панцирь. Взглянув на него, можно сказать, что варвары способны к искусствам ничуть не менее эллинов » ( Pausan . I. 21. 5). Далее он сообщает:

У савроматов нет железа, ни добываемого ими самими, ни привозного; ибо они менее всех местных варваров вступают в сношения с иностранцами. Но они нашли способ восполнить этот недостаток: на копьях у них костяные острия вместо железных, луки и стрелы деревянные, а наконечники стрел также костяные ( Pausan . I. 21. 5).

У кочевников, очевидно, преобладало домашнее производство, а потребности в ремесленных изделиях удовлетворялись за счет торговли и внешней эксплуатации оседлых народов. Однако существование металлургического производства на уровне промыслов и даже ремесла весьма вероятно. В отношении ткачества можно уверенно сказать, что у номадов использовался горизонтальный и вертикальный станок ( Акбулатов , 1999. С. 44). Что касается продукции гончаров, то сарматы предпочитали получать кружальную керамику от оседлого населения (от меотов, из античных центров и т. п.), сами на ней не специализируясь.

По этому показателю номады получают 3 балла – «общество имеет металлургов или кузнецов, но испытывает недостаток ткачей и/или гончаров». Следующая позиция на 4 балла («общество имеет разнообразных специалистов ремесла, включая кузнецов, ткачей и гончаров») подходит в меньшей степени, поскольку номады предпочитали использовать продукцию из центров оседлости, а не развивать производство у себя.

Наземный транспорт. По определению уровня развития транспорта нет никаких сложностей – «перевозка грузов животными на колесных средствах» – 3 балла.

Деньги. Здесь следует привести мнение С. И. Безуглова, опирающегося на археологический материал: «идея денежного обращения на основе металлической монеты оставалась чуждой миру кочевых сарматов на всем протяжении его существования» (Безуглов, 2001. С. 98). В письменных источниках содержится аналогичная информация:

Но и теперь еще есть так называемые «обитатели кибиток» и «кочевники», занимающиеся скотоводством и питающиеся молоком, сыром и главным образом сыром из кумыса; они не умеют делать запасов и не знают торговли, кроме обмена товара на товар ( Strabo . Geogr. VII, III, 7).

Отдельно следует обговорить чеканку монет сарматскими и аланскими правителями. Самый яркий случай – чеканка царем Фарзоем (который был аорсом или аланом) монет в Ольвии. Согласно определению Ю. Г. Виноградова, выпуск варварскими правителями на монетных дворах античных городов денежных знаков, преследовал в первую очередь политико-пропагандистские цели и носил ярко выраженный «демонстрационный характер» ( Виноградов , 1989. С. 235).

Чеканка монеты – это политические амбиции и в меньшей степени потребности зависимого оседлого населения, а не внутренние потребности номадов. Кстати, у Дж. Мердока в его индексах не обозначена престижная функция денег («4 балла – валюта в виде стандартных металлических или бумажных денег; 3 балла – символические средства (каури, ожерелья, слитки); 2 балла – деньги иностранных государств, в том числе колонизаторов; 1 балл – денег нет, но в качестве средств обмена используются ценные предметы или продукты (соль, зерно, скот, украшения); 0 баллов – прямой или косвенный обмен товарами»). Таким образом, использование золотых монет Фарзоем не дает оснований начислять сарматам царства Фарзоя 4 балла за использование денег.

Несмотря на отсутствие денег, сарматы активно торговали, поэтому здесь можно поставить 1 балл – «денег нет, но в качестве средств обмена используются ценные предметы или продукты (соль, зерно, скот, украшения)». Интенсивность обмена, в который включались сарматы, позволяет предположить наличие общеупотребительных средств обмена (скорее всего, скота), хоть прямых данных для этого и нет.

Плотность населения. Страбон отмечал, что царь сираков Абеак выставил в I в. до н. э. 20 тысяч всадников, царь аорсов Спадин – 200 тысяч, а верхние аорсы еще больше, так как владели более обширной областью ( Strabo . Geogr. XI, V, 8). Аорсы обитали в Подонье и Поволжье. Сведения Страбона о 200тысяч всадников, несомненно, преувеличены, но эта цифра – единственная, которую античные авторы сообщают о населении региона.

На основании анализа археологического материала и сравнительно-исторических данных было предпринято несколько попыток определения плотности и численности населения в эпоху раннего железного века. Н. А. Гаврилюк установила, что для степной Скифии плотность населения равняется 1,32 чел. на км² ( Гаврилюк , 1989. С. 21–24). В. В. Халдеев пришел выводу о плотности 0,5–1 чел. на км² для Заволжья–Приуралья в сарматский период ( Халдеев , 1987. С. 231). И. М. Акбулатов оценивает плотность населения южноуральских степей в 0,6 чел. на км² ( Акбулатов , 1999. С. 16). Климат Нижнего Подонья отличается большей увлажненностью по сравнению с Приуральем, что позволяет предположить большую плотность населения для номадов.

Исходя из обозначенных данных и кочевого образа жизни сарматов, уровень плотности населения можно оценить в 1 балл – «от 1 до 5 чел. на милю2». Весьма вероятно (хотя этот тезис, безусловно, нуждается в дальнейшем обосновании) считать плотность населения в Подонье большей, чем 1 человек на 2,56 км2 (т. е. 1 человек на милю2).

Уровень политической интеграции. В этом вопросе наибольшие сложности, поскольку реконструировать политические институты на основании археологических данных весьма непросто. Страбон сообщает о населении последних веков до нашей эры следующее: « Управляют ими так называемые “скептухи”, а эти последние сами подвластны тиранам и царям » ( Strabo . Geogr. XI, II, 13). Таким образом, Страбон говорит о двух уровнях власти в раннесарматскую эпоху, т. е. речь идет, по всей видимости, о сложных вождествах ( Скрипкин , 2014. С. 14).

Самые богатые комплексы в Нижнем Подонье известны в среднесарматскую эпоху. Концентрация богатств в погребениях элиты, резкое усиление влияния номадов на оседлый мир позволяют предположить у них существование развитых политических структур. В этот период в Подонье появляется Алания. Вопрос о формах политической организации аланов вызвал дискуссию ( Яценко , 2009; Вдовченков , 2011; Перевалов , 2014; Скрипкин , 2014).

Следует обратить внимание на несколько уровней элиты у сарматов среднесарматской эпохи. С. А. Яценко предложил критерии для различения представителей царских и знатных родов среднесарматского периода – оружие, украшения, символы власти и т. п. ( Яценко , 2002). Последние его исследования показали существование среди курганов кочевой знати среднесарматского времени бассейна р. Дон двух групп, различавшихся по высоте и масштабам. Одну, большую по величине, он называет условно «царской», другую связывает с «местными вождями» ( Яценко , 2015).

Исходя из имеющихся разработок по уровню политической организации аланов, общество сарматов среднесарматского периода было оценено выше – в 4 балла – «три и более уровня иерархии, например государство, разделенное на области и на районы» (но этот высокий балл никоим образом не означает государственности у аланов).

В позднесарматскую эпоху мы не знаем такой концентрации богатств в регионе и можем предположить некоторое упрощение политической структуры. Таким образом, в ранне- и позднесарматский периоды уровень политической интеграции общества оценивается в 3 балла – «два уровня иерархии, например полития, разделенная на районы».

Социальная стратификация. В раннем железном веке на смену ранжированному обществу приходит стратифицированное (Медведев, 2002). Выраженная стратификация общества, формирование сословных структур прослеживаются в наличии аристократического стратума. Раннесарматская культура сформирована довольно типичными кочевниками, у которых не было бросающейся в глаза разницы в богатстве. Тем не менее ряд погребений явно выделяются на фоне рядовых комплексов. Однако аристократическая страта становится очень заметной в среднесарматском обществе. Ярким свидетельством этого является значительное количество элитных комплексов. Мы можем предполагать формирование протосословия, специализирующегося на войне, и развитие социальной стратификации. Археологическими маркерами высокого статуса выступают оружие, богатый набор инвентаря, престижные предметы, костюм, погребальный обряд, трудозатраты при его сооружении. О тенденциях формирования сословности свидетельствует также пространственная организация погребений (отдельные могильники или участки). Элитные группы легко выделяются также и в оба позднесарматских этапа (особенно следует отметить так называемую всадническую культуру 2-й пол. II – 1-й пол. III в. н. э.).

Исходя из уровня развития сарматского общества, а также наличия аристократии, упоминаемой в письменных источниках и выделяемой археологически (особенно в среднесарматский период), можно для всех периодов предложить 2 балла – «две страты, но рабство и касты неразвиты».

Конечно, оценка уровня сложности сарматского общества носит в ряде случаев характер гипотезы и требует дополнительного обоснования. К сожалению, в этой статье нет возможности развернуть эти тезисы. Полученные результаты, вне всякого сомнения, достаточно условны, но дают интересный материал для сравнения.

Важно, что благодаря этой схеме мы можем сопоставить сарматов разных эпох и культур. Безусловно, среднесарматская культура выделяется на фоне остальных. Изменение политической культуры в среднесарматскую эпоху связано, возможно, с трансфером политической модели мигрантами из Средней Азии. Богатая и эффектная культура, обилие престижных предметов, появление катафрактариев, особая система отношений с оседлым миром, интенсификация торговли отличают их от ранних сарматов – аорсов. Эта модель отношений могла быть сформирована в среднеазиатском регионе. Приход новых мигрантов – населения позднесарматской культуры – привел не только к этнокультурным, но и к политическим, и социальным последствиям.

Можно сопоставить эти данные с результатами анализа общества хунну (см. графу 5 табл. 1 – материал по хунну). Отличия объясняются иными условиями кочевания (в Центральной Азии возможно круглогодичное кочевание, что дает 0 баллов во второй колонке) и иным уровнем политической централизации (кочевая империя, противостоящая Китаю). Также Н. Н. Крадин выше оценил уровень развития ремесла – в 4 балла. В результате у нас получается одинаковый результат для хунну и номадов среднесарматского периода – 17 баллов. Остальные общества сарматов оцениваются на 1–2 балла ниже.

Теперь, рассмотрев уровень сложности общества сарматов с позиции базы Дж. Мердока, необходимо ответить на вопрос о ее эвристических возможностях. Следует отметить, что некоторые аспекты, связанные со спецификой социума номадов, не учитываются этими критериями. Так, для номадов важно учитывать военную мощь и уровень развития военных технологий, систему отношений с оседлым населением, религиозный фактор, а также развитие искусства (хотя обсуждение таких параметров и приведение их к единой сумме показателей – отдельная и очень непростая задача).

С другой стороны, использование этих критериев приносит свои плоды. Во-первых, ставятся новые вопросы, зачастую неполно освещенные в литературе (уровень развития ремесла, плотность населения и т. п.). Во-вторых, мы получаем возможность сопоставлять эти данные со значительным количеством других обществ, в том числе и с номадами. Так, мы можем исследовать проблему континуитета и прерывности в социальном развитии кочевников раннего железного века. Постоянные миграции и политические изменения, вызванные ими, приводили к существенным подвижкам в этнической и социальной сфере. Благодаря этому подходу мы получаем возможность для сопоставления обществ как древних, так и средневековых номадов.