"В разные годы в пьянстве малые кражи чинил": преступления служащих нижних чинов Выборгского и Кексгольмского гарнизонов в 1710-1740 годах

,

,

Исследование посвящено практике применения норм военно-уголовного законодательства в русской армии 1710–1740 гг. и продолжает серию статей, посвященных преступлениям служащих Выборгского и Кексгольмского гарнизонов и вынесенным им наказаниям [Проскурякова, 2012; 2014]. В течение 2000-х – начала 2020-х гг. российскими специалистами было опубликовано несколько работ по проблеме военного права и правоприменения в военных судах XVIII в. Внимание историков оказалось привлечено к несоответствию законов, принятых по воле Петра I против преступлений военнослужащих, и выносимым в судах приговорам. По закону беспощадно карались даже самые незначительные проступки военных. Однако ревизионно-решающий порядок рассмотрения дел вносил существенные коррективы в характер приговоров. Решения полковых судов при утверждении их в Военной коллегии зачастую пересматривались в сторону смягчения наказания.

Одно из первых исследований, в котором был описан данный феномен, принадлежит Б. А. Азнабаеву. Его статья посвящена правонарушениям дворян, служивших в Оренбургском корпусе в 1743–1802 гг. Автору удалось показать, что военные судьи в своей практике отказались от санкций законодательства. Б. А. Азнабаев предположил, что такое отступление от норм закона произошло с течением времени, после 1720-х гг. [Азнабаев, 2004, с. 114]. Другая значимая работа о преступлениях офицеров вышла в 2011 г. В центре внимания Е. М. Лупановой оказался офицерский корпус русского флота второй половины XVIII в. [Лупанова, 2011]. По сути, ее выводы о невозможности применения на практике законодательных норм в силу их суровости подтвердили выводы, сделанные ранее Б. А. Азнабаевым. По мнению Е. М. Лупановой, большое количество преступлений и дефицит кадров заставили военных судей изменить и облегчить санкции на уровне принятия конкретного решения. Также девиантному поведению военнослужащих, следственным практикам и процедурам судопроизводства посвящены работы последних лет А. В. Дмитриева [2018; 2020а; 2020б; 2021] и Д. А. Письмак [2022]. Историки на основании анализа богатого архивного материала пришли к заключению о том, что приговоры полковых судов в воинских частях Сибирского корпуса второй половины XVIII в. принимались исключительно на основе норм права. В то же время Военная коллегия, обладая определенной свободой действий, выносила решения, не соответствующие букве закона [Там же, с. 148]. Здесь военные власти руководствовались соображениями служебной необходимости и практической целесообразности, что, по мнению А. В. Дмитриева, придавало системе военного правосудия гибкость [Дмитриев, 2018, с. 82].

Несмотря на то что проблема правоприменения обсуждается в современной научной литературе, абсолютное большинство работ посвящено второй половине XVIII в. и зачастую офицерскому корпусу, в то время как правоприменение в первой половине того же века по-прежнему остается малоизученной темой. В настоящей статье на основании анализа комплекса архивных документов проведено системное сопоставление законодательства с приговорами полковых судов и решениями, принятыми в отношении этих приговоров Военной коллегией. Внимание сосредоточено на преступлениях и дисциплинарных проступках унтер-офицеров, солдат и нестроевых нижних чинов.

Наиболее значимыми источниками для исследования являются военные законы царя Петра: первый в России Военно-процессуальный кодекс («Краткое изображение процессов или судебных тяжеб…») (ПСЗ-I, 1830, т. 5, № 3006, с. 382–411) и первый кодекс о преступлениях и наказаниях военнослужащих – Артикул воинский [Российское законодательство, 1989, с. 327–265]. Согласно данным, полученным Д. О. Серовым, самая ранняя публикация Военно-процессуального кодекса относится к 1712 г., а Артикула воинского – к 1714 г. [Серов, 2013]. Внедрение уложений в судебную практику России тесно связано с переходом государства к регулярной армии и созданием военного сословия. Эта трансформация потребовала наличия специфических правовых норм. Прежнее российское законодательство не соответствовало новым задачам государства.

Военно-процессуальный кодекс 1712 г. был издан в новой редакции в 1715 г. Он регулировал военное судопроизводство и судебный процесс. Следствие (фергер) начиналось с проверки фактов преступления и возглавлялось аудитором. Аудитор был должностным лицом, имевшим необходимые юридические познания для расследования преступлений. По окончании расследования аудитор выносил постановление о передаче материалов в суд (кригсрехт). Состав полкового кригсрехта включал в себя председателя (презуса), шесть заседателей, аудитора и секретаря. Место председателя обычно занимал командир полка, а остальные офицеры получали места заседателей. Аудитор не имел голоса при принятии решений в суде и лишь надзирал за законностью приговора. Решения полкового кригсрехта выносились на основе норм Артикула воинского. Окончательная редакция этого свода военно-уголовных законов появилась в 1715 г. Акт содержал перечень военных преступлений и наказаний за них. Важнейшей особенностью русской военной судебной системы того времени было утверждение (конфирмация) судебных решений. Принципиальное значение для формирования в России этой системы имел императорский указ от 3 марта 1719 г. [Серов, 2008, с. 105]. Ревизионно-решающей инстанцией для полковых судов стал генеральный кригсрехт. В нем в качестве судей выступали высшие армейские командиры. Указ требовал направлять каждый приговор генералитета на утверждение. После утверждения высшим генералитетом приговоры направлялись на рассмотрение в Военную коллегию.

Результаты исследования основаны на анализе комплекса неопубликованных источников. Их можно разделить на три основные группы: 1) переписка командующего гарнизонными войсками на Карельском перешейке с центральными властями 1; 2) следственные дела и судебные приговоры, которые отложились как в материалах Выборгской провинциальной канцелярии (1722) 2, так и в документах Аудиторской экспедиции Канцелярии Военной Коллегии (1710–1730-е гг.) 3; 3) смотровые списки служащих гарнизонных полков с данными о правонарушениях и приговорах (за 1733, 1735, 1740) 4.

В данной работе особое внимание уделено сопоставлению государственного законодательства и приговоров, вынесенных в отношении гарнизонных служащих Выборга и Кекс-гольма. Хронологические рамки исследования ограничены концом 1710-х – 1740 г., когда два основных акта военного права – Военно-процессуальный кодекс и Артикул воинский – только вводились в юридическую практику. Изучение данных по Выборгскому и Кексгольмско-му гарнизонам позволило выявить наиболее распространенные преступления, рассмотреть характер наказаний, применявшихся к служащим гарнизонов, сравнить наказания за схожие преступления и, наконец, проследить применение военно-уголовного права в повседневной судебной практике. Гарнизон Выборга включал в себя три полка, а гарнизон Кексгольма составлял батальон (в 1732 г. батальон был развернут в полк). Общая численность служащих местных гарнизонов в период с 1710 по 1740 г. выросла с трех тысяч до пяти с половиной тысяч человек.

Материалы названных выше источников содержат сведения более чем о 300 преступлениях унтер-офицеров и рядовых. Выявлены сведения о 206 побегах, пяти случаях умысла на совершение побега, двух случаях подстрекательства к побегу и одном факте неявки на службу в установленный срок. Данный вид преступлений следует считать наиболее распространенным противоправным деянием служащих нижних чинов [Проскурякова, 2014]. На втором месте по числу эпизодов находятся преступления, совершенные из корыстных побуждений (49 случаев). К этой категории преступлений отнесены кражи, скупка и заклад краденого имущества. Далее следуют правонарушения дисциплинарного характера: винокурение, виноторговля («корчемство»), «слабая команда» и пьянство. Общее число выявленных правонарушений такого рода составляет 44 случая. Значительно меньшее распространение получили преступления, связанные с ложным доносом или составлением поддельных документов. В рамках исследования были установлены факты по 18 таким эпизодам, и большинство из них касалось инцидентов по предоставлению властям ложных сведений, чаще всего в отношении сослуживцев. Наконец, меньше всего данных об особо тяжких преступлениях, таких как убийства и преступления на сексуальной почве. Всего удалось выявить четыре эпизода, связанных с покушением на жизнь, и три случая преступлений на сексуальной почве (табл. 1).

Таблица 1 Правонарушения служащих нижних чинов в 1710–1740 гг.

Table 1

The Offences of Lower-Ranking Personnels in 1710–1740

Вид преступления	Преступление	Количество
Дезертирство	Побег	206
	Умысел к побегу / подстрекательство к побегу	7
	Неявка на службу	1
Преступления для извлечения материальной выгоды	Кража	45
	Скупка краденого	3
	Операция с закладом	1
Дисциплинарные правонарушения	Винокурение и корчемство	23
	«Слабая команда»	15
	Пьянство	2
Доносы и подлоги	Ложный донос	16
	Составление подложного документа	2
Тяжкие преступления	Убийство / самоубийство	4
	Преступление на сексуальной почве	3
Всего		328

Среди преступлений, совершаемых служащими нижних чинов, на втором месте по числу случаев находятся кражи. Совершались кражи казенного и полкового имущества, кражи у обывателей, кражи у сослуживцев, кражи церковного имущества, грабежи. Власти предвидели возможность широкого распространения преступлений такого рода. В Артикуле воин- ском 21-я глава «О зажигании, грабительстве и воровстве» из 18-ти статей (статьи со 178 по 195) была посвящена кражам и грабежу (Российское законодательство, 1989, с. 361–363).

В документах выявлены данные о 16 эпизодах совершения краж государственного и полкового имущества. Чаще всего объектом кражи становилось недорогое казенное имущество. Солдат Шувалова полка Матвей Агафонов 17 августа 1725 г. нарушил правила несения караульной службы и совершил кражу 5. Согласно его показаниям, он получил от капрала разрешение сходить в казарму и взять хлеб. Возвращаясь на пост, солдат увидел в окне одной из кладовых палат полковой артиллерии крюк («крюк железной, чем бомбы вытаскивают») 6. М. Агафонов украл и спрятал крюк, намереваясь впоследствии продать. Во время суда стало известно, что солдат покинул караул без разрешения капрала, поэтому М. Агафонову предъявили обвинение как в краже из артиллерии, так и в незаконном оставлении караула. Согласно Артикулу, эти преступления заслуживали высшей меры наказания. Статья 191-я провозглашала, что хищение из артиллерии должно караться повешением, а статья 192-я требовала смертной казни для любого, кто покинул караул и совершил кражу (Российское законодательство, 1989, с. 362) 7. Выборгский обер-комендант Иван Максимович Шувалов направил 23 октября 1725 г. в Военную коллегию доношение и экстракт из фергера и кригсрехта с решением о смертной казни. Уже 15 декабря 1725 г. Военная коллегия постановила заменить повешение солдата троекратным прогоном сквозь строй шпицрутенами и ссылкой на каторгу на три года. Члены Коллегии смягчили наказание из-за низкой стоимости украденного крюка и непричастности солдата к преступлениям в прошлом: «…понеже он преж сего служил беспорочно и та кража не великой важности, к тому ж оное краденое им в целости назад возвращено» 8.

Нередко жертвами краж, совершенных служащими нижних чинов, становились городские обыватели или товарищи по службе. Среди похищенных предметов в разные годы были зарегистрированы чулки, штаны, шапка, сукно для военной формы, лоскуты форменного сукна, чехол для барабана. В материалах по штатному составу гарнизонов удалось найти сведения о четырех случаях краж у выборгских купцов и прибывших в крепость иноземцев. Так, в 1729 г. мушкетер Козьма Коновалов украл у посадского 40 руб. 9 В 1735 г. капрал Матвей Кругляков был обвинен в краже хрустальной посуды у неизвестного 10.

Интересна биография барабанщика Выборгского гарнизона Авдея Опочинина, привлекавшегося к суду по обвинению в совершении пяти краж. Служивший с 1703 г., барабанщик впервые совершил преступление в Дубках, украв муку у маркитантов. Во второй раз он украл муку в Выборге у местного жителя. В следующий раз А. Опочинин ограбил в Выборге иноземца, взяв у него шубу. Все преступления барабанщик совершал в состоянии алкогольного опьянения, и всё похищенное было возвращено владельцам. За третье преступление его приговорили к наказанию батогами 11. Четвертую кражу А. Опочинин совершил 31 мая 1725 г. Будучи пьяным, он проходил мимо двора выборгского жителя мещанина Класа Вегера и увидел привязанную к «городьбе» лошадь с прикрепленными к седлу двумя пистолетами. А. Опочинин забрал пистолеты. Лошадь принадлежала шведскому офицеру Георгию Отто, только что прибывшему в Выборг. Свидетелем кражи стал служитель Г. Отто Яган Питерсон. Он задержал вора и передал его караульным на гауптвахту 12. По статье 191-й, военнослужащие, совершившие кражу в четвертый раз, должны были быть наказаны повешением. Именно эта мера пресечения названа в приговоре полкового суда А. Опочинину, состоявшегося в августе 1725 г.: «И по криксрехту презеса <…> капитана Хотяинцова и асе- соров приговорено вышеписанному барабанщику Авдею Опоченину за кражу королевского величества швецкого у оборстер-лейтнанта Георгия пистолетов одной пары, с которыми он, Опоченин, пойман служителем ево Яганом Питерсоном, по военному Артикулу 191 учинить ему смертную казнь, повесить, понеже-де он <…> допросом своим объявил, что и прежде в разных годех в пьянстве малые кражи чинил» 13. 25 октября 1725 г. Военная коллегия отменила казнь из-за незначительности всех совершенных краж и возвращении украденного владельцам. Барабанщика наказали троекратным проходом сквозь строй в тысячу человек под ударами шпицрутенов. Впоследствии А. Опочинин продолжал служить, нарушая закон 14. В 1728 г. он украл штаны у капрала Выборгского гарнизонного полка Репникова, за что был вновь наказан шпицрутенами 15.

Еще два случая касались кражи церковного имущества в Нейшлоте и Кексгольме в 1721 г. Во время происшествия Нейшлот всё еще находился под контролем русского военного контингента. Служащие трех Выборгских гарнизонных полков обеспечивали охрану этой крепости, направляя в нее на службу по несколько десятков человек 16. Одной из главных обязанностей военных в крепости Нейшлот была караульная служба, в том числе охрана церквей. 31 января солдату Карпова полка Максиму Давыдову было приказано нести караул у церкви. Однако он покинул пост, вошел в церковь и взял из алтаря церковные и солдатские деньги. Общая сумма похищенного составила 28 руб. 17 Завладев деньгами, солдат раздал их небольшими суммами товарищам на хранение под видом личных сбережений 18. Полковой суд приговорил М. Давыдова к смертной казни по статьям 186 и 192 (Российское законодательство, 1989, с. 362). Статья 186-я требовала смертной казни для любого, кто ограбит церковь, а статья 192-я предусматривала повешение служащего за оставление караула и совершение кражи.

Аналогичные обвинения были предъявлены солдату Кексгольмского батальона. 30 июня 1721 г. Григорий Тихонов покинул караул у церкви в Кексгольме и ограбил ее. Он взял из опечатанного ящика два рубля церковных и поповских денег 19. Приговор по этому делу полностью соответствовал приговору суда над М. Давыдовым. Согласно нормам статей 186-й и 192-й, Г. Тихонов должен был быть казнен 20. Приговоры М. Давыдову и Г. Тихонову власти Выборга отправили в Военную коллегию для конфирмации. В феврале 1722 г. императорский указ отменил для них смертную казнь и заменил ее ссылкой в Сибирь 21. Вероятнее всего, причиной для столь сурового приговора стало совершение солдатами двух преступлений одновременно: самовольное оставление караула и кража церковного и казенного имущества.

Итак, по делам о четырех кражах 1721–1725 гг. удалось выявить данные о приговорах как полкового суда, так и Военной коллегии. Во всех четырех случаях полковые офицеры приговорили виновных к смертной казни по законодательной норме. И во всех четырех случаях казнь была отменена. В трех из четырех случаев служащие были виновны в оставлении караула и краже. Все трое были приговорены к ссылке на каторгу, но солдат М. Агафонов, виновный в краже из артиллерии, получил двойное наказание: шпицрутены и каторга. В то же время барабанщика А. Опочинина, виновного в совершении кражи в четвертый раз, приговорили только к шпицрутенам, как и в случае совершения им пятой кражи в 1728 г. Таким образом, прослеживается система в вынесении Военной коллегией определенных приговоров по определенным видам преступлений: уход с караула и совершение кражи карались ссыл-

кой; уход с караула и совершение кражи из артиллерии – шпицрутенами и ссылкой; четвертая и пятая кражи – шпицрутенами (табл. 2).

Таблица 2

Приговоры полкового суда и Военной коллегии по делам о кражах в 1720-е гг. *

The Sentences of the Regimental Court and the College of War on the Cases of Theft in the 1720s

Table 2

Чин и имя	Год и вид деяния	Наказание по Артикулу воинскому	Приговор полкового кригсрехта	Приговор Военной коллегии
Солдат Максим Давыдов	1721 г. Кража церковного имущества	Статья 186: Смертная казнь	1721 г. Смертная казнь	1722 г. Ссылка на каторгу
	Оставление караула	Статья 192: Смертная казнь
Солдат Григорий Тихонов	1721 г. Кража церковного имущества	Статья 186: Смертная казнь	1721 г. Смертная казнь	1722 г. Ссылка на каторгу
	Оставление караула	Статья 192: Смертная казнь
Солдат Матвей Агафонов	1725 г. Кража из артиллерии Оставление караула	Статья 192: Смертная казнь	1725 г. Смертная казнь	1725 г. Шпицрутены; ссылка на каторгу на три года
Барабанщик Авдей Опочинин	1725 г. Четвертая кража	Статья 191: Смертная казнь	1725 г. Смертная казнь	1725 г. Шпицрутены (3 раза)

* Сост. по: РГВИА. Ф. 8. Оп. 1. Д. 161, 165; Ф. 490. Оп. 1. Д. 54. 100 об. – 101; KA. VeSa. Nrot. 2996. F. 92–92v, 101–102v.

Нередко преступления совершались военнослужащими в нетрезвом состоянии. В конце февраля 1737 г. петербургские власти организовали инспекцию Выборга и Кексгольма с целью выявления случаев незаконного винокурения и виноторговли. В феврале – марте того года проверяющим удалось установить, что выборгскую виноторговлю вели солдаты, их жены, солдатские вдовы, а также отставные служащие. Непосредственно в солдатских квартирах Выборга работало пять кабаков 22. По итогам инспекции майор лейб-гвардии Преображенского полка И. И. Альбрехт установил вину в незаконном промысле семерых унтер-офицеров и рядовых Выборгского гарнизона 23. По приговору генерала А. И. Ушакова те из них, кто участвовал и в винокурении, и в торговле вином, были приговорены к прогону сквозь полковой строй шпицрутенами (по пять раз) и штрафу в пять рублей. Унтер-офицеров также разжаловали в солдаты до выслуги 24.

В Кексгольме военнослужащие скупали вино у жителей уезда и затем перепродавали в трактирах («корчемство»). И. И. Альбрехт выявил девятнадцать случаев содержания кабаков в квартирах унтер-офицеров и солдат Кексгольмского гарнизонного полка 25. По показаниям местных, некоторые кабаки работали давно. Например, солдат Ананья Сума держал трактир на протяжении четырех лет: «Допросом показал, шинок он имеет у себя тому года с четыре и вино продавал даже сего 737 году Великого посту по первую неделю» 26. Жена другого солдата – Клима Медведева – Маланья Никитина дочь нелегально торговала вином на протяжении двух лет: «Допросом показала, шинок-де она у себя имела года з два и вино продавала до первой недели сего 737 году Великого поста, а муж ее обретается в Смоленску для приему рекрут 736 году декабря з 24 дня и про ту продажу не ведал» 27. И. И. Альбрехт обвинил шестнадцать человек в приобретении спиртных напитков у жителей уезда и незаконной перепродаже вина. Лейб-гвардии майор включил в число виновных сержанта Андрея Воробьева, капрала Ефима Шептунова и капрала Семена Иванова, одиннадцать солдат, барабанщика и флейтиста 28. По решению генерала А. И. Ушакова унтер-офицеры были приговорены к наказанию шпицрутенами и разжалованию в солдаты, тогда как остальные служащие были наказаны только шпицрутенами 29. Ни в приговоре служащим Выборгского гарнизона, ни в приговоре служащим Кексгольмского гарнизона нет ссылок на законодательную норму, на основании которой выносилось решение. В самом Артикуле воинском не содержится отдельной статьи о винокурении и корчемстве: пьянство упоминалось лишь как отягчающее вину в ином преступлении обстоятельство, а также как последствие «слабой команды» со стороны старших чинов (Российское законодательство, 1989, с. 336). Однако наказание, вынесенное за винокурение и виноторговлю в 1737 г., обосновали так: «Понеже всякое пьянство, зернь и корчемство в великия слабости, непотребства и беспорядки приводят…» 30.

Ненадлежащее исполнение служебных обязанностей («слабая команда») было довольно распространенным видом правонарушений в крепостях. К их числу могут быть отнесены такие проступки, как «слабая команда в карауле»; «слабая команда на почте»; побег арестованного из-под караула; неправильное заполнение книг по сбору податей; самовольное оставление караула и пьянство; «слабая команда» над солдатами; неправильный подсчет денег (табл. 3).

Таблица 3

*

Наказания за «слабую команду» в 1710–1740 гг.

The Punishments for the “Weak Command” in 1710–1740

Table 3

№	Чин и имя	Время и характер преступления	Наказание
1	Мушкетер Семен Малой	1718 г. «Слабая команда на карауле»	Шпицрутены (3 раза)
2	Подпрапорщик Степан Конев	1723 г. Утрата государственного имущества и «слабое смотрение, быв на почте»	Освобожден без наказания
3	Гренадер Прокофей Журавлев	1724 г. Побег арестанта из-под караула	Освобожден без наказания

Окончание табл. 3

№	Чин и имя	Время и характер преступления	Наказание
4	Капрал Иван Гусев	1724 г. Побег арестанта из-под караула	Битие батогами и разжалование в солдаты на месяц
5	Мушкетер Никита Карпенков	1727 г. Побег арестанта из-под караула	Шпицрутены
6	Солдат Иван Яковлев	1731 г. Утрата подушных денег (40 рублей)	Шпицрутены и каторга
7	Солдат Дементий Кузнецов	1732 г. Утрата казенных денег	?
8	Мушкетер Михаил Очишалов	1733 г. Ошибочное заполнение «книг»	Шпицрутены (3 раза)
9	Мушкетер Григорий Воронин	1734 г. Неверный подсчет денег	Шпицрутены (3 раза)
10	Капрал Михаил Кононов	1736 г. Уход с караула и пьянство	Битие батогами
11	Сержант Петр Плотников	1737 г. Незаконное взятие сена («насильно»)	Битие батогами и бессрочное разжалование в солдаты
12	Мушкетер Семен Котов	1738 г. Неверный подсчет денег	Шпицрутены (3 раза)
13	Солдат Иван Синогин	1739 г. Побег арестанта из-под караула	Шпицрутены (7 раз)
14	Мушкетер Федор Федоров	Не позднее 1740 г. Незаконное взятие сена («насильно»)	Битие батогами
15	Мушкетер Яков Поташев	Не позднее 1740 г. Побег арестанта	Битие батогами

* Сост. по: РГВИА. Ф. 8. Оп. 1. Д. 556; Ф. 490. Оп. 1. Д. 54. Л. 53 об. – 54, 56 об. – 57, 63 об. – 64, 87 об. – 88, 90 об. – 91, 98 об. – 99, 100 об. – 101; Д. 198. Л. 10 об. – 11, 79 об. – 80; Д. 199. Л. 5 об. – 6, 33 об. – 34, 51 об. – 52, 62 об. – 63, 65 об. – 66, 67 об. – 68, 108 об. – 109, 112 об. – 113.

Суровые наказания применялись к служащим, виновным в «слабой команде», в редких случаях. Например, это могло произойти при утрате значительных денежных сумм. Так произошло в 1731 г. с солдатом Выборгского гарнизонного полка Иваном Яковлевым. Он участвовал в сборе подушной подати с жителей Галицкого уезда Архангелогородской губернии. Находясь у сбора денег, И. Яковлев получил приказ доставить из Галицкой провинциальной канцелярии на полковой двор в Яренске 40 руб. на нужды полка 31. Сначала И. Яковлев на допросах утверждал, что по дороге из Галича в Яренск в одной из деревень, будучи на празднике, он напился до беспамятства и был ограблен: «…будучи в пути в приходе церкви Фрола и Лавра в день того торжественного празника в деревне, которая имеетца от той церкви в близости, а как званием того не знает, у пьяного и к тому ж <…> у сонного оные денги выняли и, убоясь того, не явясь на полковом дворе, бежал…» 32. В дальнейшем следствию удалось выяснить, что И. Яковлев ездил по окрестным деревням и пил в течение четырех недель, растратив не менее 20 руб.: «…будучи в пути недели с четыре, ходя по кабакам, також в день праздника Фрола и Лавра у церкви, которая от деревни верстах в дву, а как звание той деревни не знает, пил с неделю ж и пропил из оных денег, на вине издержал, на лакомстве и на пиве рублев з дватцать или более, а достальные обронил, или у пьяного кто вынял, того он не знает и, убоясь того, бежал» 33. Арестованный солдат был признан виновным в преступлениях по статье 95-й о дезертирстве и статье 194-й о хищении казенных денег и имущества (Российское законодательство, 1989, с. 344, 363). По этим нормам полковые судьи 29 апреля 1732 г. приговорили Яковлева к «политической казни» (50-ти ударам кнута и вырезанию ноздрей) и ссылке в Охотск 34. Однако 18 сентября 1732 г. Военная коллегия заменила «политическую казнь» на шпицрутены и ссылку на каторгу, принимая во внимание невиновность И. Яковлева в других преступлениях и отсутствие злого умысла совершить кражу: «…сии деньги прямо тайно не украл, но его погрешение в том состоит, что он деньги, которые он в охранении у себя имел, себе издержал и пропил…» 35.

Ни в одном из изученных документов о наказаниях за «слабую команду» нет ссылок на конкретную правовую норму. Вероятнее всего, в упомянутых выше случаях применялась статья 28-я, требовавшая разжалования в солдаты за неисполнение приказа из-за лени, глупости и медлительности (Российское законодательство, 1989, с. 333). Зачастую виновные носили чин рядового, поэтому власти применяли к ним телесное наказание. Служащие, виновные в побегах арестантов и неверном заполнении книг и журналов, наказывались шпицрутенами. И только унтер-офицеров приговаривали к двойному наказанию: шпицрутенам или батогам и разжалованию в солдаты.

Довольно распространены были ложные доносы и ложное произнесение «слова и дела». Эта формула означала, что служащий готов сообщить властям о фактах, имеющих высочайшее значение: об опасности для жизни императора или опасности для империи, или преступлениях лиц высокого ранга (ПСЗ-I, 1830, т. 5, № 2877, с. 137–138; № 3143, с. 531–532; № 3261, с. 603–604; т. 8, № 5528, с. 261–264). Всего выявлено 16 случаев ложного произнесения «слова и дела». Самые ранние сведения о попытке военных использовать формулу относятся к 1718 г., к делу о хищении таможенной казны в Кексгольме. Судьи обвинили в краже казны бурмистра Кексгольмской таможни Игнатия Долгополова и нескольких служащих местного гарнизона. И. Долгополов на одном из первых допросов произнес: «слово и дело» 36. После пытки он признал, что не имел важных сведений, а свои предыдущие показания объяснил страхом перед расследованием хищения. Далее И. Долгополов утверждал, что произнести формулу ему посоветовал солдат Никита Парфенов, охранявший его в тюрьме. Н. Парфенов заверил бывшего бурмистра, что расследование кражи будет остановлено, пытки отменены, а его отошлют в Санкт-Петербург для допросов: «…научал-де ево и велел сказать о том, будучи у него на карауле, первой роты салдат Никита Парфенов того ради, что-де отошлют в Санкт-Питербурх и пытать впредь не станут» 37. По словам И. Долгополова, он согласился, стремясь оградить себя от сурового приговора по делу о хищении. Однако он не смог реализовать план и ухудшил свое положение. К обвинению в хищении казны прибавилось обвинение в ложном доносе. В конце концов И. Долгополов был приговорен петербургскими властями к ссылке в Сибирь, но умер до отправки к месту наказания 38.

По данным за 1735 и 1740 гг. ложный донос можно считать довольно распространенным явлением в Выборге и Кексгольме. Так, среди служащих Ивангородского полка 1735 г. три человека были виновны в ложном доносе 39. Пять лет спустя в том же полку четыре человека имели приговоры к различным наказаниям за аналогичное преступление 40. В Артикуле су- ществовала лишь одна статья о ложном доносе: статья 148-я. Однако она не декларировала конкретных мер «штрафования» преступника (Российское законодательство, 1989, с. 353). На практике наказанием, как правило, становились шпицрутены. В 13 из 16 эпизодов виновных приговорили к шпицрутенам. В двух случаях виновные были наказаны как физически, так и ссылкой на каторгу (табл. 4).

Таблица 4

Наказания за ложный донос в 1710–1740 гг. *

Table 4

The Punishments for the False Denunciation in 1710–1740

Наказание	Количество приговоров
Шпицрутены	13
Наказание кнутом и ссылка на каторгу	1
«Политическая казнь» и ссылка на каторгу	1
Нет данных	1
Всего	16

* Сост. по: РГАДА. Ф. 198. Оп. 1. Д. 706. Л. 173–174 об.; РГВИА. Ф. 8. Оп. 3. Д. 177; Ф. 490. Оп. 1. Д. 34, 54, 198, 199.

Меньше всего сведений удалось найти о тяжких преступлениях: среди них попытка самоубийства, покушение на убийство, нанесение тяжелых побоев, повлекших смерть, подстрекательство к убийству. Больше всего данных удалось найти по делу мушкетера Ивангородского полка Владимира Клюкина 1733 г. (или по данным второго источника 1736 г.) 41 Он совершил преступление во время сбора подушной подати в Вологодском уезде. Мушкетеру вместе с другими выборгскими служащими поручили взыскать недоимки. В ходе правежа денег В. Клюкин избил монаха, который скончался от полученных травм. Действия мушкетера подпадали под статью 158-ю, устанавливавшую смертную казнь за убийство, совершенное в порыве гнева (Российское законодательство, 1989, с. 357). Вопреки законодательной норме В. Клюкина приговорили к наказанию шпицрутенами (пятикратному прогону сквозь строй) 42.

Сведения о половых преступлениях также немногочисленны: они касаются трех эпизодов. В 1721 г. жительница деревни Новая кирка обвинила в насилии служащего Выборгского гарнизона Якова Зуева 43. Несмотря на требование статьи 167-й наказать насильника отсечением головы или вечной ссылкой на галеры (Российское законодательство, 1989, с. 359), судьи приговорили Я. Зуева к битию батогами перед полком: «Был в фергере и криксрехте <…> 721-го году по челобитью Новой кирки девки чюхонки за бесчестье и ругательство, бит пе-рет полком батоги» 44. В 1722 г. такому же наказанию подвергли солдата Ивана Козлова. Его обвинили в умысле «со скотом блудить» 45. В этом случае приговор полностью соответствовал закону. Согласно статье 165-й, военнослужащий, виновный в половой связи с животным («скотоложество»), должен был быть приговорен к жестокому телесному наказанию (Российское законодательство, 1989, с. 358). В 1732 г. мушкетер Степан Москалев был судим за совращение чужой жены: «…во взятье себе от живаго мужа жены» 46. Преступление

С. Москалева должно было караться по статье 170-й, признающей виновным лицо, замеченное в половой связи с замужней женщиной (Российское законодательство, 1989, с. 359–360). За это предусматривалось наказание шпицрутенами, отставка и каторга. С. Москалев был приговорен к трехкратному проходу сквозь полковой строй под ударами шпицрутенов, что соответствовало законодательной норме. Однако после тяжелого телесного наказания он продолжил службу 47.

Итак, наиболее распространенными преступлениями служащих нижних чинов в Выборге и Кексгольме были побеги и кражи. Нередко военные также обвинялись в плохом исполнение служебных обязанностей и пьянстве. Такие преступления, как ложное доносительство, покушения на жизнь и половую неприкосновенность, происходили значительно реже. Как правило, все правонарушения унтер-офицеров и рядовых рассматривались полковым судом, а затем Военной коллегией в сжатые сроки (не более года). Если судьи полкового суда, вынося приговор, строго руководствовались нормами Артикула, то Военная коллегия почти никогда не следовала им. Смертные приговоры, вынесенные в Выборге и Кексгольме, отменялись в ходе повторного рассмотрения дела. Обычно казнь заменяли различными телесными наказаниями, реже – каторгой. За совершение кражи наказывали так же, как и за любой дисциплинарный проступок: виновного приговаривали к шпицрутенам. Таким образом, в повседневной судебной практике первой половины XVIII в. нормы Артикула были существенно скорректированы, и действовал иной свод неписаных правил, значительно менее суровых.