Влияние экономического кризиса на мировую инвестиционную инфраструктуру

Для того чтобы выяснить, какое влияние текущий кризис оказал на состояние инвестиционной инфраструктуры, необходимо сначала выявить его сущность. Он представляет собой кризис новой формы капитализма – капитализма финансового. Бурное развитие финансовых рынков определило расцвет финансовых институтов. Банки, прежде всего инвестиционные, превратились в ведущих экономических игроков, влияние которых заметно превышало их формальную роль в качестве посредников на рынках капитала.

Произошла «финанциализация» экономики, под которой понимается подъем значения акционерной стоимости как главного способа корпоративного управления, растущее доминирование финансовой системы, построенной на рынке капитала, над финансовой системой, сформированной на собственном капитале банков, а также способ накопления, в котором прибыль все больше производится через финансовые каналы, чем через торговлю или производство товаров.

Еще одной причиной финансового кризиса, прежде всего в США, было то, что правила регулирования не соответствовали быстро меняющемуся финансовому сектору. При этом наибольшую проблему представляли два фактора. Во-первых, постоянное появление финансовых инноваций привело к тому, что регулирование существенно запаздывало, не поспевая за работой банков. Банки стали торговать теми финансовыми продуктами, смысла которых – а равно реальной стоимости и рисков – они не понимали. Это привело к накоплению очень больших объемов рисковых финансовых продуктов на их балансах. Во-вторых, произошла консолидация сектора и появились финансовые институты, которые, как всем казалось, слишком велики, чтобы рухнуть.

Все это привело к появлению первого фактора, который оказывает и будет оказывать существенное влияние на функционирование и развитие инвестиционной инфраструктуры в ближайшей перспективе. Речь идет об усилении роли государства в этой сфере. В частности, в развитых странах ужесточаются методы национального и наднационального надзора и регулирования инвестбанков и других типов финансовых посредников, что, в свою очередь, приведет к уменьшению роли финансового сектора в экономике. Хотя говорить о полной смене финансовой парадигмы, наверное, слишком рано. На это указывает тот факт, что, даже получив в свои руки мощные рычаги влияния на эти институты в виде крупных или контрольных пакетов их акций, государство не стремится оставить их у себя. Оно предпочитает избавится от них, как только их финансовое положение улучшится или появятся желающие их купить.

Раздел 1. Экономическая теория

Здесь показательной является ситуация, сложившаяся в Германии. Кризис, охвативший мировую финансовую систему, больнее всего ударил не по частным немецким банкам, а по считавшимся оплотами стабильности и цитаделями осторожности полугосударственным земельным банкам и государственным федеральным кредитным организациям. Руководство именно этих финансовых структур показало рекордный уровень безответственности, а сами банки – столь же рекордный уровень убытков.

Есть и более радикальные взгляды на будущее банковского бизнеса, согласно которым он уже никогда не будет таким, каким был до кризиса. При этом кредитные структуры, которые не захотят измениться, погибнут в конкурентной борьбе с телекоммуникационными компаниями (см. рис.).

Телекоммуникационные компании (Docomo, Vodafone, Telefonica и т.д.)

Банк?

Телеком?

Финансовые агрегаторы и сети (Wesabe, Geezeo, VirginMoney)

Ритейлеры и компании коммунальных услуг (Progress Energy, Wal-Mart,

Будущее банковского бизнеса глазами консалтинговой компании Accenture (по материалам журнала «Эксперт»)

Некоторые из них, а также платежные системы уже достаточно активно и успешно продают кредитование на покупку товаров (например, PayPal в том же E-Bay). Надо учесть и то, что, например, коммуникационные компании сегодня знают клиента лучше, чем банки, так как у большинства из них давно внедрен клиентоориентированный подход.

Еще один важный аспект взаимоотношений банков и клиентов, который актуализировался в ходе кризиса, – это проблема повышения финансовой культуры предприятий-заемщиков из нефинансовой сферы (промышленности, торговли и т.д.). Последние должны иметь четкую финансовую модель своей деятельности, для того чтобы более эффективно реструктуризировать кредиты или заинтересовать банк в более продолжительном инвестиционном проекте. Причем очень важную роль в этом могут и должны играть сами банки, выступая не только в качестве кредитора (инвестора), но и консультанта (сореализатора инвестиционного проекта). Все более привлекательной видится идея перехода от простого «ростовщического» кредитования к кредитованию при более серьезном принятии кредитором рисков предприятия-заемщика и участии в его бизнесе.

Опыт антикризисного регулирования в Китае показал, что все большее распространение в нем получают системы внебанковского займа и микрокредита. От этой отрасли уже сегодня зависит деятельность тысяч предприятий и жизнь миллионов человек по всей стране. В китайских условиях к этой категории относится абсолютное большинство населения и 70% всех компаний – в основном малый и средний бизнес.

На макро- и мегауровне инвестиционной инфраструктуры все большую роль начинают играть суверенные фонды развивающихся стран (особенно Китая), главная характеристика которых состоит в том, что они принадлежат именно государству (не региональному объединению или же какому-то региону страны), а также не являются национальными пенсионными фондами или центральными банками. Еще в 2008 г. США и ЕС опасались, что суверенные фонды капитала из государств-нефтеэкспортеров или азиатских стран могут стать инструментами экономического доминирования и политического влияния развивающихся стран. Однако в последние годы они переориентировали свои инвестиции на внутренние рынки, чтобы подстегнуть внутренний спрос и минимизировать последствия мирового кризиса для национальных экономик.

Особое внимание к себе суверенные инвестфонды привлекают из-за секретности их операций. Некоторые из них (преимущественно из развитых стран) являются открытыми, но целый ряд фондов совершенно непрозрачен. Они принадлежат или монархическим династиям мусульманского мира, или же странам, которые ограниченно предоставляют информацию о деятельности своих правительств (Китай и Венесуэла). Насколько это опасно, показал случай с Dubai World, который совсем недавно оказался на грани дефолта и тем самым серьезно осложнил жизнь инвесторам.

Последняя проблема, связанная с инвестиционной инфраструктурой, которая обострилась в ходе мирового финансового кризиса, – это конфликт между территориальным и экстерриториальным капитализмом (проблема оффшоров и налоговых гаваней). Столкнувшись с фискальным кризисом, лидеры континентальных государств Европы и США предприняли серьезные усилия, чтобы вернуть в казну упущенные налоги. Кроме того, финансовые власти ведущих стран полны решимости ввести надзор за инвестиционными банками и фондами, в которых под завесой оффшорной секретности изобретались рискованные финансовые инструменты и заключались нерегулируемые сделки.

Однако масштабное наступление на них неизбежно обнажит серьезную проблему, которая заключается в том, что устранить оффшоры, не затрагивая основ глобального капитализма, уже невозможно, поскольку они вписаны в современную модель ведения международного бизнеса. Об этом красноречиво свидетельствуют данные, согласно которым в 1990-е гг. оффшоры контролировали около 20% общей стоимости мирового богатства, в них размещалось почти 22% внешних банковских активов, было локализовано до 60% мировых денег, через них проходило около половины финансовых трансакций [1]. Причем, как и в случае с суверенными фондами, среди лидеров в использовании оффшоров находятся практически те же государства.

Таким образом, подводя итог, следует констатировать, что успешность и направления эволюции инвестиционной инфраструктуры будут зависеть от глубинных изменений в современной модели функционирования современной глобальной экономики. Кризис должен заставить всех задуматься о ценностных основаниях хозяйственной жизни, которые, по мнению ведущих экспертов, должны заключаться в творчестве и созидании, а не в потреблении.

1. Хейфец Б. Роль оффшоров в глобальной экономике // Мировая экономика и международные отношения. 2008. №11. С. 69–70.