Влияние пандемии COVID-19 на миграционные процессы и миграционную политику в Европейском Союзе и в России

В начале 2020 г. государства столкнулись с беспрецедентным вызовом опасной пандемии. Руководители большинства стран современного глобализирующегося мира должны были решить крайне сложную задачу: с одной стороны, необходимо защитить население от угрозы потенциально смертельного заражения, что равнозначно радикальному ограничению мобильности граждан (и, как следствие, заморозке экономической активности), а с другой – минимизировать экономический ущерб от таких мер.

Большинство режимов управления миграцией подразумевают, что большая часть иностранных граждан вправе находиться в стране лишь в течение определенного срока (эти сроки определены либо соответствующими двусторонними и многосторонними соглашениями, либо системой въездных виз и видов на жительство). Кроме того, миграционные правила допускают возможность добровольного или принудительного удаления иностранных граждан с территории государства.

Эта система оказалась совершенно не готова к почти одномоментному прекращению международного транспортного сообщения.

17(119) 2020

Из-за высоких темпов распространения пандемии COVID-19 гражданские перевозки остановились практически моментально1. Причем введенные ограничения на передвижение подразумевали, что каждое государство возьмет на себя ответственность в первую очередь за своих граждан, а с остальными станет обращаться «по остаточному принципу».

В этой ситуации мигранты, традиционно более уязвимые в периоды кризисов [1], столкнулись с высокими социальными рисками. Их расходы на по- вседневное существование не изменились, а введение карантина привело к значительному сокращению доступных им рабочих мест. И если местное население получает поддержу от государства, то мигранты, лишенные большей части социальных гарантий и часто работающие неформально или на краткосрочных контрактах, оказались в особенно тяжелом положении. Фактически речь идет о миллионах людей, задействованных в ключевых секторах экономики развитых стран1. Под ударом оказались самые разные группы – от легальных трудовых мигрантов и членов их семей до беженцев.

Как представляется, универсального решения в этой ситуации не существует. Логика действий властей в значительной степени зависит от национальной специфики и, в частности, от типа политической культуры, к которому тяготеет та или иная страна. Можно, в частности, вести речь о «либеральной» и «этатистской» (или «дирижистской») политических культурах, первая из которых ориентирована на открытость и экономическую свободу, а вторая – на гораздо более масштабный контроль государства над экономикой и социальной жизнью. К первой модели можно отнести США и Великобританию, ко второй – Францию. Однако практика показала, что руководители большинства стран независимо от того, какой из двух моделей они привержены, экспериментировали с мерами разного характера. Например, Швеция, традиционно тяготеющая к дирижизму (а также Беларусь, проводящая жесткий этатистский курс) придерживается в части введения ограничений на мобильность находящегося на их территории населения (граждан и неграждан) относительно либерального курса.

Как бы то ни было, реальность, с которой приходится считаться всем без исключения государствам, едина.

• 1.    Миграция пронизывает социальную ткань современного мира, и пандемия не положит ей конец.

• 2.    Экономика большинства государств условного Севера (включая Россию) нуждается в рабочей силе из стран условного Юга. Даже пандемия и связанная с ней рецессия не позволят полностью удовлетворить потребности рынка в рабочей силе только за счет профессионально перепрофилируемого местного населения. Более того, бизнес-модели некоторых отраслей (в первую очередь это касается сельского хозяйства, а также строительства, транспорта, ресторанно-гостиничного бизнеса) не выглядят жизнеспособными без привлечения иностранной рабочей силы. Не говоря уже о том, что борьба за привлечение высококвалифицированных специалистов – один из стратегических приоритетов подавляющего числа экономически развитых стран.

• 3.    Существующее миграционное законодательство нуждается в адаптации к новым реалиям как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе.

  17(119) 2020

  
  

• 4.    Мигранты с низким уровнем дохода подвергаются особому риску в период эпидемий (это касается не только потери работы, но и элементарной невозможности самоизолироваться из-за стесненных жилищных условий, отсутствия доступа к цифровым сервисам и т.д.). Государства должны оказывать им поддержку независимо от их легального статуса². Это необходимо как с точки зрения сдерживания пандемии, так и для сокращения будущего ущерба собственной экономике. Краткосрочные меры поддержки

мигрантов, уже находящихся в стране, обойдутся, по-видимому, дешевле, чем затраты на обучение новых работников; эти затраты государству и корпоративному сектору в любом случае придется нести по мере восстановления экономики и потребительского спроса.

Временные ограничения на свободу передвижения на территории ЕС

По данным на 28 мая 2020 г., во всем мире в связи с пандемией COVID-19 были введены свыше 63 тыс. различных ограничений на передвижение людей. Из них более 45 тыс. наложены на прибытие с определенных территорий, еще 11 тыс. связаны с требованиями к состоянию здоровья путешественников [3].

Активно ограничения на передвижение в связи с пандемией COVID-19 стали вводиться в начале марта. При этом большинство введенных с 6 по 16 марта ограничений касались состояния здоровья путешественников; во второй половине марта основным инструментом стали ограничения на въезд с определенных территорий; с начала апреля новые вводимые ограничения по большей части вновь коснулись охраны здоровья путешественников1.

При этом 102 из 202 стран делают исключение для своих граждан и членов их семей; 93 страны – исключения для резидентов и членов их семей; другие типы исключений распространены гораздо меньше. Отдельно стоит отметить, что в 54 странах режим закрытых границ не предусматривает никаких исключений.

При этом в апреле – мае выросло число исключений для врачей (+6%), для лиц, чье здоровье требует срочного медицинского вмешательства (+5%), для гуманитарных работников (+3%), для транзитных пассажиров (+3%); доля не поддающихся типологизации случаев выросла на 15%.

18 марта ЕС объявил о закрытии внешних границ сообщества сроком на один месяц с возможностью продления. Параллельно большинство стран ЕС с 12 по 17 марта приняли решение о временном восстановлении пограничного контроля на внутренних границах [4]. К началу июня ограничения продолжали действовать, частичное открытие внутренних границ ЕС ожидается с середины месяца. Для сравнения: Российская Федерация приняла решение о полном закрытии границ начиная с 30 марта (с задержкой в 2 недели).

Основная задача подобных ограничений – замедлить распространение вируса и дать национальным системам здравоохранения время на подготовку (порядка 2–4 недель) к противостоянию пандемии. Однако, по данным ВОЗ, само по себе закрытие границ и прекращение международного сообщения не дает возможности избежать заражения отдельных стран или переломить эпидемиологическую ситуацию на национальном уровне [5]. При этом экономический ущерб таких ограничений весьма значителен. Работает эта формула и в обратном порядке: частичное открытие границ или ослабление ограничений для определенных категорий путешественников возможно до окончания пандемии при условии использования других мер по противодействию распространению инфекции.

17(119) 2020

Миграционная политика в краткосрочной перспективе: послабления в регулировании

В краткосрочной перспективе одним из ключевых вопросов экономической повестки становится адаптация систем управления миграцией к ситуации, когда перемещение мигрантов за пределы страны (как принудительно, так и добровольно) неосуществимо.

Среди лидеров стран ЕС существует относительный консенсус насчет того, что легальные процедуры должны быть временно упрощены или отложены, а мигрантам должны предоставляться альтернативные варианты интеграции в условиях самоизоляции (например, с использованием он-лайн-форматов).

В Дании правительство приостановило все интеграционные программы, включая языковые курсы. В то же время продлены сроки сдачи экзаменов на получение вида на жительство и упрощены требования к соискателям статуса резидента, уже находящимся в стране [6]. Большую роль здесь играют НКО, предоставляющие мигрантам информацию о пандемии и принимаемых противоэпидемиологических мерах на иностранных языках; предоставляющие юридические консультации; организующие онлайн-кур-сы по изучению датского языка и т.д.

Во Франции выдача новых видов на жительство приостановлена, текущие разрешения автоматически продлены на 3 месяца. Приостановлены также процедуры предоставления убежища, а условия содержания в центрах временного пребывания для мигрантов вызывают нарекания правозащитников [7]. Наблюдатели выражают опасения в связи с закрытием ряда НКО, работавших с мигрантами, из-за недостатка финансирования и отсутствия возможности проводить эту работу в режиме онлайн.

В Германии Федеральное агентство занятости выражает озабоченность в связи с сокращением количества иностранных сотрудников компаний. 1 марта 2020 г. принят новый закон об иммиграции, упрощающий миграцию в Германию квалифицированных специалистов; обсуждается создание отдельных квот для набора временных работников-иностранцев в различные секторы экономики в период карантина [8].

В Испании виды на жительство автоматически продлеваются на время карантина; равным образом программы помощи беженцам продлеваются автоматически без предоставления новых документов; процедуры для беженцев, находящихся в процессе оформления легального статуса или помощи, упрощены; временно приостановлены депортации.

В Литве информация о мерах правительства, вводимых в связи с пандемией, доступна на литовском и английском языках; разнообразные НКО ведут работу с мигрантами; депортации отложены; к иностранцам, чьи разрешения на пребывание в стране истекают в период карантина, не будет применяться никаких санкций [9].

В Польше на время действия карантина разрешения на работу и визы для иностранцев автоматически продлеваются. Кроме того, иностранцы, постоянно проживающие на территории страны (включая беженцев), освобождены от необходимости обращаться за новыми разрешениями на пребывание до конца срока карантина [10].

17(119) 2020

В Словакии разрешения на работу и визы также автоматически продлеваются на время действия карантина (всякий раз сроком от 30 до 60 дней). Кроме того, на текущий и следующий годы ослаблены требования в отношении бизнесменов-неграждан, обращающихся с просьбой о продлении видов на жительство и разрешений на работу [11].

Особняком стоит Венгрия. Здесь введено бессрочное чрезвычайное положение. По сути, премьер-министр В. Орбан использовал ситуацию с пандемией для легализации авторитаризма. Расширены полномочия пра- вительства; введены жесткие ограничения на въезд; иностранцы, нарушающие требования эпидемиологического контроля, могут быть депортированы. В отличие от большинства европейских стран, Венгрия автоматически не продлевает разрешения на пребывание и на работу для иностранцев. (Заявки на такое продление должны подаваться онлайн.) Компенсации потерявшим работу из-за пандемии отсутствуют [12].

В антилиберальном ключе действует также Мальта : иностранцы, нарушившие карантин, могут быть депортированы; подлежат депортации иностранцы, потерявшие работу. Миграционное ведомство приостановило прием любых ходатайств от людей, находящихся за пределами страны.

Кроме того, ряд стран ЕС закрыли центры временного содержания беженцев и существовавшие при них сервисы из-за угрозы локальных вспышек COVID-19, не создав при этом доступной для мигрантов альтернативы [13].

Общая тенденция, однако, заключается в том, что государства Евросоюза – за некоторыми исключениями – упрощают легальные процедуры и автоматически пролонгируют необходимые мигрантам документы. При этом основная нагрузка по информированию мигрантов и работе с сообществами ложится на НКО, а социальные гарантии для мигрантов в период карантина проработаны слабо.

Разумным было бы начать разработку постоянных решений на случай второй волны заболеваемости COVID-19 и/или подобных ЧП в будущем. Осознавая это, власти, например, Испании анонсировали запуск системы базового дохода для 850 тыс. беднейших домохозяйств и программу помощи семьям резидентов с одним родителем [14].

При этом некоторые политики на фоне кризиса разыгрывают антими-грантскую карту, заявляя, что иностранцы или некоторые государства в целом несут ответственность за распространение COVID-19 в их странах. Важно понимать, что их риторика основана на выработанной до кризиса позиции и соответствующих настроениях избирателей, а не на понимании особенностей самого кризиса. В корне неверно увязывать пандемию с какой-либо страной или миграцией в целом.

Миграционная политика в среднесрочной перспективе: адаптация ограничительных мер к нуждам рынка труда

17(119) 2020

В среднесрочной перспективе (до весны – лета 2021 г.) чрезвычайно важно, насколько быстро смогут1 государства адаптировать введенные ограничительные меры к потребностям экономики в рабочей силе, а также удастся ли избежать второй волны заболеваемости и, соответственно, введения новых встречных противоэпидемиологических мер. С точки зрения миграционного регулирования ключевой вопрос: будут ли потребности посткризисного рынка труда хотя бы отчасти удовлетворены за счет смены профессий гражданами и возникнет ли устойчивый социально-экономический баланс между автохтонной занятостью и внешней трудовой миграцией? Показательна в этом плане ситуация с сезонными рабочими в аграрном секторе. По всей видимости, именно решения и опыт в этой области лягут в основу миграционного регулирования в рамках постпандемической «новой нормальности».

Аграрные секторы стран Севера в силу сезонной специфики традиционно полагаются на рабочую силу из стран Юга. Доля сезонных рабочих-мигрантов в агрокультурном секторе составляет от 10 до 40% общего числа рабочих в различных странах Севера [16]. Глобальные ограничения мобильности, введенные весной, фактически парализовали индустрию. Так, Канада ежегодно привлекает около 60 тыс. сезонных рабочих; Франция на начало мая заявила о нехватке 200 тыс. рабочих; в Германии нехватку рабочих рук оценили в 280 тыс.; общая же нехватка сезонных рабочих в агрокультурном секторе Европы к началу лета составила порядка 1 млн человек. Для сравнения: в российском аграрном секторе занято по меньшей мере 500 тыс. мигрантов, а дефицит рабочих рук составляет, по разным оценкам, от 20 до 100 тыс. человек.

В связи с этим возникают сразу два вызова: 1) как в срочном порядке ликвидировать нехватку рабочих рук при условии закрытых границ; 2) как в условиях «новой нормальности» должна трансформироваться система привлечения сезонных рабочих.

На сегодняшний день востребуемые сложившейся ситуацией меры миграционной политики можно разделить на несколько типов:

• а)    ослабление ограничений в отношении находящихся на территории страны сезонных рабочих (автоматическое продление сезонных разрешений на работу, временное ослабление ограничений по продолжительности пребывания сезонных работников в стране и т.д. [17; 18]);

• б)    создание механизмов мобилизации и вовлечения других групп населения (временная легализация находящихся в стране иррегулярных мигрантов, привлечение к работе беженцев, других групп населения, ранее, как правило, не задействованных в сезонных работах в агросекторе [19–21] (безработные, студенты и пр.)). Примером может считаться разрабатываемый в Италии законопроект, предполагающий временную (на срок от 6\ месяцев до года) легализацию с привлечением в аграрный сектор до 1 млн мигрантов и беженцев, на сегодняшний день находящихся в стране на полулегальном положении;

• в)    создание экстренных программ привлечения сезонных рабочих из-за рубежа c использованием жестких медико-эпидемиологических ограничений, несмотря на постепенно либерализуемые карантинные меры¹.

  17(119) 2020

  
  

В среднесрочной и долгосрочной перспективе необходимо определиться с переустройством системы привлечения сезонных рабочих и найти баланс между требованиями санитарно-эпидемиологической безопасности и экономической целесообразностью. Достаточно очевидно, что на постоянной основе закрыть потребности аграрного сектора в сезонной рабочей силе за счет внутренних резервов в странах Севера практически невозможно. Это объясняется демографическими особенностями структуры населения соответствующих стран, сезонным характером работ, малоподходящих для постоянного населения, а также, разумеется, экономической целесообразностью. Мотивация сезонной миграции – возможность для мигранта заработать за несколько месяцев достаточно средств, чтобы обеспечить свое существование до конца года на родине. Иными словами, подобная схема основана на разнице в уровне жизни между принимающей, трудодефицитной, и трудоизбыточной странами.

1 См., например, [22].

В новых эпидемиологических условиях представляется неизбежным ужесточение медицинских требований и контроля за их исполнением при привлечении иностранной рабочей силы. Это, в свою очередь, приведет к росту издержек на ее привлечение. Речь идет как о трансформации самих механизмов рекрутинга, так и об адаптации условий пребывания мигрантов в принимающей стране к новым реалиям. В то же время рост издержек не должен привести к выдавливанию мигрантов в теневую экономику.

В таких условиях государство должно взять на себя основные затраты по адаптации мигрантов. Речь идет о создании центров временного пребывания – обсерваторов нового типа, минимизирующих эпидемиологические риски новоприбывших (на сегодняшний день эксперты выделяют центры временного содержания и интеграции, а также лагеря беженцев как наиболее уязвимые к вспышкам заболеваний учреждения); систем доступной медицинской помощи для мигрантов; организованных систем набора сезонных рабочих на территории трудоизбыточных государств.

Полная переориентация отдельных секторов экономики, годами зависевших от сезонной миграции, на национальный рынок труда представляется маловероятной даже при самых негативных сценариях развития экономики. В то же время миграционное регулирование временно (до изобретения и распространения вакцины) переходит в режим «ручного управления», а относительно свободная миграция временно заменяется точечными рекрутинговыми программами.

Россия и ЕАЭС

Россия и другие члены ЕАЭС действуют в той же логике, что и большинство стран мира. Ситуация осложняется тем, что в странах ЕАЭС в связи с безвизовым режимом и общим рынком труда присутствует большое число граждан других стран – членов ЕАЭС. Особенно выделяется в этом плане ситуация в России и Казахстане – двух наиболее притягательных для трудовых мигрантов странах. Меры властей по поддержке мигрантов схожи с европейскими: решение об автоматической пролонгации патентов и иных документов, разрешающих мигрантам работу на территории России на срок до 3-х месяцев, было обнародовано 18 апреля [23]. Аналогичные решения были приняты в европейских государствах двумя неделями раньше – во второй половине марта1. Иные меры целевой поддержки трудовых мигрантов не вводились и не анонсировались.

В Российской Федерации находятся несколько миллионов трудовых мигрантов, многие из которых потеряли работу и нуждаются в поддержке. Потеря такого количества рабочих рук может серьезным образом сказаться на экономике.

17(119) 2020

По прогнозам экспертов, после открытия границ Россию могут покинуть до 30% мигрантов (до 2–3 млн человек), однако такой отток будет носить временный характер [24]. Это связано с повышением конкуренции на рынке труда, сокращением числа доступных рабочих мест (большая часть мигрантов занята в малом и среднем бизнесе, наиболее сильно пострадавшем во время карантина) и с ожидаемым падением курса рубля. При базовом сценарии восстановления экономики массового возвращения мигрантов на российский рынок труда стоит ожидать лишь в 2022–2023 гг.

При этом следует понимать, что ожидаемое падение ВВП России на 5–6% по итогам 2020 г. само по себе может привести к соразмерному падению ВВП стран Средней Азии1, поставляющих в нашу страну рабочую силу (в первую очередь речь идет о Киргизии, Узбекистане и Таджикистане). Прежде всего это связано с сокращением объема международных денежных переводов, играющих ключевую роль в экономике этих стран. По прогнозу Всемирного банка, общий объем таких транзакций сократится на 20% [25]. Иными словами, общие потери экономик стран-доноров окажутся сильнее, чем потери российской экономики от оттока мигрантов. В среднесрочной перспективе это может существенно усилить конкуренцию среди мигрантов на российском рынке труда. Полноценного снятия ограничений на передвижение не стоит ожидать до появления и распространения вакцины. Принятие таких решений основано в первую очередь эпидемиологической ситуацией в стране и должно быть продиктовано управленческой, а не политической логикой. Однако имеет смысл рассмотреть создание системы исключений, позволяющей возобновить ограниченную миграцию востребованных специалистов и сезонных рабочих.

С учетом плачевного состояния систем здравоохранения в странах Средней Азии, откуда Россия получает большую часть иностранной рабочей силы, разумным будет разработать новые форматы рекрутинга , а именно обратиться к опыту организованного рекрутирования с обязательным карантином и медицинскими проверками на территории России с последующим трудоустройством мигрантов в отраслях, восстанавливающихся после кризиса. Текущий кризис – это не только экзистенциальная угроза, но и возможность улучшить положение страны в борьбе за человеческий капитал. Это не утопия, если учесть глобальный характер кризиса и растущее число безработных по всему миру. Экономический кризис и краткосрочный рост безработицы в России не приведут к изменению долгосрочных демографических трендов (низкая рождаемость, старение населения). Принципиально важно не закрывать для иностранцев возможность выхода на российский рынок труда и сохранить миграционную привлекательность в долгосрочной перспективе.

Проблема беженцев в условиях пандемии: вероятность новой волны миграционного кризиса в ЕС и особенности взаимоотношений ЕС и Турции Лагеря беженцев и центры временного содержания особенно подвержены угрозам быстрого распространения инфекционных заболеваний в связи с невысоким уровнем жизни, антисанитарией, недостатком питьевой воды и невозможностью соблюдать социальную дистанцию. В этом смысле наиболее опасными являются лагеря беженцев в Греции и Турции.

17(119) 2020

По условиям сделки между ЕС и Турцией, заключенной в 2016 г., сирийские беженцы, прибывающие на греческие острова, направлялись обратно в Турцию в обмен на финансовую помощь Турции и упрощенный визовый режим для ее граждан. В начале 2020 г. на территории Турции насчитывалось около 3,5 млн сирийских беженцев, 80 тыс. из которых находились в специализированных лагерях. Большинство из них испытывают проблемы с поиском постоянной работы; на них не распространяются социальные гарантии; зачастую им недоступны базовые сервисы, что делает их особенно уязвимыми перед угрозой заражения коронавирусом [26]. В начале марта турецкое правительство ослабило контроль над границей и перестало препятствовать перемещению мигрантов в Европу, фактически аннулировав заключенную в 2016 г. сделку. Во многом это решение связано с провалом турецкой военной операции в северной Сирии, одной из целей которой было создание безопасной зоны под турецким контролем, куда можно было бы переселить большую часть сирийских беженцев. В ответ на прекращение сделки последовала жесткая реакция ЕС: глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен заявила, что главный приоритет – поддержание порядка на границе, а Греция является «щитом Европы» и получит дополнительную поддержку. Полное закрытие границ в связи с пандемией привело к временной заморозке конфликта, однако ситуация остается чрезвычайной даже без учета фактора коронавируса.

Вынужденные мигранты оказались заложниками политического противостояния между Турцией и ЕС. Турецкие официальные лица неоднократно заявляли, что после отмены режима ЧП, введенного в связи с распространением коронавируса, мигранты и беженцы вновь получат возможность беспрепятственно покинуть страну в направлении Европы. Греция, со своей стороны, усиливает охрану границы и планирует укрепить защитные сооружения на сухопутном участке границы с Турцией [27]. В этих условиях безопасность и благополучие беженцев оказываются ценностью третьего порядка. Успешного решения этой проблемы можно добиться только при вмешательстве международного сообщества, и это могло бы стать серьезной дипломатической победой либерально-демократических правительств. Однако в условиях эпидемиологической угрозы у большинства государств нет времени и ресурсов заниматься проблемами за пределами своих границ, а у международных организаций не хватает средств для того, чтобы помочь всем нуждающимся. Заморозка проблемы, попытки решать ее на национальном уровне или политика переноса очага проблемы вовне не могут служить ее решением1.

В апреле власти Греции закрыли на карантин несколько лагерей беженцев на своей территории после обнаружения в них инфицированных [28]. Помимо этого, беженцев в материковой части страны массово переводят на базовые программы социальной поддержки без предоставления жилья, чтобы разгрузить лагеря беженцев на островах, где размещаются более 30 тыс. человек при базовой вместимости 6–10 тыс. Схожая ситуация на Мальте, под угрозой также лагеря в секторе Газа, Бангладеш и т.д. Крайне важно, чтобы проблема беженцев не ушла на второй план и оставалась в поле зрения властей.

17(119) 2020

На практике основным методом работы с беженцами в период кризиса стало их направление или перенаправление в другие страны силами военных или полуофициальных силовых акторов (например, ЧВК и пр.). Так, Мальта и Греция неоднократно останавливали в море суда с беженцами и перенаправляли их в сторону Турции [29], Ливии [30] и Италии [31], а сама Италия пошла на беспрецедентные меры, объявив свои порты небезопасными в связи с пандемией и фактически заблокировав вход в них для судов разнообразных НКО со спасенными на борту [32]. В некоторых случаях не обошлось без жертв. Очевидно, что инфраструктура приема и помощи беженцам на юге Европы перегружена, а пандемия коронавируса создает дополнительные опасности. На этом фоне инициатива итальянского правительства в части временной легализации мигрантов, уже находящихся на территории страны, с целью задействовать их в восстановлении экономики выглядит одним из немногих разумных шагов на фоне всеобщих попыток переложить проблему на соседа.

* * *

Режим закрытых границ не является панацеей, в целях поддержания уровня экономической активности и платежеспособного спроса имеет смысл разработать систему исключений, позволяющую привлекать необходимых работников, не дожидаясь конца пандемии.

В краткосрочной перспективе, помимо существующих мер по автоматическому продлению патентов и иных документов, позволяющих иностранным гражданам находиться на российской территории, представляется целесообразной разработка целевых программ поддержки для предпринимателей-мигрантов, занятых в сфере малого и среднего бизнеса, предприятия которых пострадали из-за пандемии COVID-19 и связанных с ней ограничений. Целесообразно также рассмотреть возможность временного предоставления доступа к базовым социальным сервисам (прежде всего к системе здравоохранения) всем трудящимся мигрантам независимо от их легального статуса.

В среднесрочной перспективе (при условии сохранения режима закрытых границ) имеет смысл разработать – в рамках государственно-частного партнерства – отраслевые программы организованного рекрутинга иностранной рабочей силы для удовлетворения нужд отдельных секторов экономики, традиционно зависящих от привлекаемой рабочей силы (в первую очередь речь идет о сезонных рабочих и высококвалифицированных специалистах). Участники таких программ должны попадать под исключения в режиме закрытых границ и соответствовать повышенным требованиям с точки зрения эпидемиологической безопасности.