Вопросы экономических и финансовых отношений в нормах российских законов в октябре 300, 200 и 100 лет назад

В сфере финансов и экономики в октябре 1722 г. законодатель принял относительно немного актов – всего три, что меньше, чем в другие месяцы этого года, причем два из них регулируют, по сути, один вопрос. Так, 10 октября 1722 г. был принят указ «О нерублении судов со скобками и об употреблении оных для водоходства» [1]. Здесь делается ссылка и частично дублируется именной императорский указ от 8 сентября 1722 г., где, в частности, указывалось, что суда со скобками, которые ходят по Волге, по возвращении на пристань, «велеть рубить», то есть в буквальном смысле ломать и больше не использовать. Дело в том, что при строительстве судов крепление досок скобками считалось старым методом, и Петр I считал нужным прекратить делать «староманерные» суда как непрактичные рассыхания досок. Однако, судя по всему, судов со скобками было немало, и их одновременное уничтожение (разборка, «рубка») могло принести много убытков. В этой связи в данном указе делались две оговорки: общее указание о том, что суда со скобками не должны ходить по Волге, сохраняется, но, во-первых, нынешней осенью такие суда нужно послать в Астрахань, нагрузив нужными товарами с известием для хозяев, что эти суда оттуда больше не возвратятся, ибо будут разобраны и употреблены в дело; если у кого нечего было везти, то предписывалось загружать такие суда лесом; во-вторых, предписывалось не рубить те суда, хозяева которых готовы были их переделать. Указом от 10 октября 1722 г. конкретизировались предписания по реализации приведенного выше решения.

Но, очевидно, и этот указ не представлялось возможным выполнить. И тогда 26 октября 1722 г. издается указ «Об оставлении староманерных судов со скобками хозяевам до 1724 года и о построении на будущее время новоманерных судов без скобок» , где объяснялось, что технологически новоманерные суда быстро построить не удастся, и поэтому срок замены староманерных судов был отодвинут. В сфере экономики был издан также указ «О явке в Главный Магистрат занимающимся художествами и ремеслами для объявления, чем занимаются» (4 октября 1722 г.), в котором все «мастеровые каждого художества и ремесла» обязаны были пройти регистрацию в Главном магистрате, устанавливалась ответственность (штраф, а также «воспрещение художеством и ремеслом промышлять».

В октябре 1822 г., если обратиться к экономическим отношениям, то следует заметить, что именно в этой сфере был принят самый объемный акт в октября 1822 г., в котором шла речь об обществен- ном питании - Положение Комитета Министров «О позволении иметь чай в харчевнях» [2] (около 8 страниц стандартного текста современного формата А4). Этот документ внешне мало похож на привычный правовой акт, и название его не в полной мере отражает сути тех отношений, которые регулируются данный актом. Положение представляет собой пространную записку Управляющего Министерством внутренних дел, в которой он дает ответы на вопросы, поставленные Министром финансов по поводу состояния дел в учреждениях общественного питания (по современной терминологии) с точки зрения сбора налогов. Управляющий в этой записке предлагает конкретные решения, которые, будучи одобренными Комитетом Министров, стали законом. В этой связи нужно заметить, что в то время в России стали открываться ресторации (рестораны), кофейные дома, трактиры, харчевни (эти названия отчасти сохраняли, но в целом заменяли прежние «корчмы», «гербер-ги», «кухмирстерские столы», «кабаки», «питейные дома» и др.) - по нисходящей по предназначенности и уровню обслуживания, и в целом развивавшиеся по европейскому опыту.

Министр финансов высказал обеспокоенность тем, что в столицах (Санкт-Петербурге и Москве) и других городах не слишком ли много появилось рестораций и «других сего рода заведений», поскольку «оныя при неограниченности учреждения их причиняют ущерб в питейном сборе, и приучая простой народ к предметам более прихотливым и роскошным, могут и вовсе разстроить систему сбора его» [2], и полагал целесообразность закрыть часть таких заведений. «Ущерб в питейном сборе» заключался в том, что в ресторациях и кофейных домах, которые посещали в основном высокосословные и состоятельные лица, не употребляли много разного рода водки и вина, которые приносили существенную часть казенных доходов, и если «простой народ» перестанет посещать трактиры, где водка и вино продавались в больших количествах, то и «питейные сборы» уменьшатся. Однако Управляющий МВД высказал некоторые сомнения в такой постановке, указывая, в частности, что «в большей части уездных городов внутренних не находится более одного трактира, а есть и такие города, в коих не имеется ни одного», к тому же в кофейных домах дозволены только ликеры, а в харчевнях «горячие» напитки и вовсе запрещены, что контролировалось полицией [2]. Управляющий делал вывод о том, что ущерба для питейного сбора по действующим законам нет, при этом вносил ряд предложений, в том числе «полагал полезным харчевням иметь чай, употребление оного сделалось почти вещью первой потребности. Проезжие ремесленники и всякого рода люди привыкли и имеют надобность в суровом нашем климате в питье, согреть их могущем» [2], и тем более, отмечается в записке, фактически, вопреки запрету, чай все равно подается по требованию посетителей харчевен.

Немалым по объему был и акт, принятый 14 октября 1822 г. - « Привилегия Великобританскому поданному Поттосу на изобретенный им способ соединять и устроивать машину для беления окрашенных тканей ». Здесь приводится описание изобретенной Поттосом машины, которое он представил в Министерство внутренних дел с просьбой, в коей «по уважению понесенных им убытков и вознаграждение его трудов и времени, просил выдать ему привилегию на исключительное право пользоваться сим изобретением в течение десяти лет». Министерство внутренних дел проверило уникальность и полезность данного изобретения и посчитало возможным выдать ему такую привилегию. В сфере экономики были изданы также акты: « О разрешения сомнения, встретившегося в пропуске чрез Таможни сукон, имеющих зеленый отлив » (17 октября); « Об учреждении Таможенных застав на границе с Финляндией по дорогам: Систребекской на Лисьем Носу, Выборгской в селении Бе-лоостров, и Кексгольмской в селении же Коркомяки » (27 октября); « Дополнительные правила о водках хлебных в Великороссийских Губерниях » (28 октября).

Смежные с экономическими финансовые отношения в октября 1822 г. регулировались двумя законами: «О производ- стве от казны денег на прокормление арестантов в местах их заключения, по прилагаемой у сего табели» (26 октября); «О назначении сумм на содержании учрежденного в Санктпетербурге Училища, по методу взаимного обучения, для бедных Русских мальчиков» (28 октября).

В октябре 1922 г. среди предметов законодательного регулирования явно преобладали смежные между собой экономические и финансовые отношения, соответственно были приняты 12 и 40 нормативно-правовых актов из 71, изданных всего за рассматриваемый месяц. Данное явление объясняется прежде всего тем, что для большевистской модели экономики с элементами рыночных отношений требовались более четкие правовые нормы, позволявшие экономические стимулы согласовывать с коммунистической политикоидеологической платформой, а новая социалистическо-государственная экономика нуждалась в коренном пересмотре финансового права. Надо также учесть, что в РСФСР продолжала реализовываться объявленная советской властью чуть более года назад новая экономическая политика. Это происходило на фоне только-только закончившейся Гражданской войны, следствием которой, с учетом революционного кризиса 1917 г., стало разрушение многих экономических связей и резкое снижение эффективности всей экономики. Соответственно советская власть принимала интенсивные меры по налаживанию экономики согласно политико-идеологической платформе большевиков, имея в виду прежде всего огосударствление промышленности, обобществление земли в сельском хозяйстве с одновременным применением некоторых элементов либеральной экономики.

В этом контексте следует выделить прежде всего Земельный кодекс РСФСР, принятый 30 октября 1922 г. [3] (далее -ЗК РСФСР), учитывая, что земельный вопрос был одним из важнейших в революционной программе РСДРП (б). В разделе «Основные положения» (ст. 1-8) ЗК РСФСР определена суть политики советской власти по земельному вопросу: «Все земли в пределах Р.С.Ф.С.Р., в чьем бы ве- дении они ни состояли, составляют собственность рабоче-крестьянского государства … Все земли сельскохозяйственного назначения, а также могущие быть использованными для сельскохозяйственного производства, составляют единый государственный земельный фонд» [3]. Этот фонд находился в заведывании Народного комиссариата земледелия (НКЗ) и его местных органов. Определялось, что право непосредственного пользования землями сельхозназначения имеют:

• а)    трудовые земледельцы и их объединения;

• б)    городские поселения;

• в)    государственные учреждения и предприятия.

Земли за пределами указанных пользователей состоят в непосредственном распоряжении государства в лице НКЗ и являются государственными земельными имуществами. Согласно ст. 7 «все землепользователи, ведущие сельское хозяйство на землях, как находящихся в пользовании земельных обществ, так и предоставленных государством другим землепользователям, подчиняются общему контролю земельных органов и несут в отношении правильного использования предоставленных им земель обязанности, определяемые настоящим Кодексом и другими узаконениями» [3]. ЗК РСФСР закрепляет также право всех граждан РСФСР обрабатывать землю своим трудом.

В контексте правового регулирования экономики следует заметить, что с начала 1920-х гг., когда в Советской Республике установилась сравнительно мирная ситуация, советское правительство стало активно развивать внешнеэкономические связи и принимало на этот счет соответствующие законы. Октябрь 1922 г. не стал исключением - был принят Декрет ВЦИК и СНК «О внешней торговле» [4], где некоторым образом смягчается принцип монополии государства на ведение внешней торговли, которой от имени страны занимался Народный Комиссариат Внешней и внутренней торговли (НКВиВТ). Подтверждая это, законодатель, вместе с тем, отмечает, что «точно установленным по особому списку государственным, цен- тральным и местным хозяйственным органам предоставляется при условии неуклонного соблюдения монополии внешней торговли самим вести торговые операции с заграницей через посредство специальных своих представителей. Список таковых хозяйственных органов составляется народными комиссариатами, областными экономическими совещаниями и столичными губернскими экономическими совещаниями и утверждается Советом Труда и Обороны» [4]. При этом следовало о каждой торговой операции предварительно осведомлять НКВиВТ (или со- ответствующие торговые представительства), который мог запрещать такие операции. Этот тренд (предоставление хозяйствующим субъектам большей самостоятельности) будет в дальнейшем расширяться. В сфере экономики были приняты также такие акты, как «О льготном пропуске товаров из РСФСР для русской самоуправляющейся трудовой колонии в Урянхай, а также ввозимых этой колонией в РСФСР» (3 октября); «О свободном перевозе товаров из одной советской республики в другую» (12 октября); «О Всероссийской сельско-хозяйственной выставке» (19 октября); «О внесении 1-й Государственной Каширской электрической станции в число плановых потребителей топлива» (28 октября); «О переводе на хозяйственный расчёт междугородных телефонных сообщений» и др.

Как отмечалось выше, наибольшее количество актов (40) в октябре 1922 г. было принято в сфере финансовых отношений, что обуславливалось прежде всего новой системой государственного управления в РСФСР согласно политико-идеологической доктрине большевиков. И если, например, завод или фабрика как материальные объекты после революции 1917 г. оставались неизменными с точки зрения их предназначения и деятельности, то правовой статус этих объектов, распределение прибыли, установление зарплаты, отношения с другими хозяйствующими субъекты и другие вопросы требовали существенного изменения. Далее, кардинально менялись налоговая, денежная системы, порядок формирования бюджета, финансовые отношения с другими странами и т.д. Нужно еще учесть, что опыта по решению такого рода вопросов в рамках социалистической огосударствленной экономики не было, в связи с чем вносились частые изменения в ранее принятые акты. В целом финансовые акты хотя и многочисленны, но, как правило, в октябре 1922 г. они были очень краткими, фундаментальных законов не принималось, в частности, были приняты акты: «Об оплате лоцманского и маячного сбора» (10 октября); «Об учреждении ломбардов (ссудных касс)» (11 октября); «О повышении пассажирских тарифов» (12 октября); «О сроках оплаты натурой облигаций хлебного займа» (19 октября); «О фондовых биржевых операциях» (19 октября); «О выпуске в обращение денежных знаков образца 1923 года» (24 октября); «О порядке взимания местного налога с древесины» (24 октября); «О чеканке золотых червонцев» (26 октября) и др.