Восприятие и понимание научного дискурса

Поскольку наше исследование выполняется в рамках психолингвистического подхода, мы выбрали определение дискурса, предложенное В.В. Красных: «дискурс есть вербализованная речемыслительная деятельность, понимаемая как совокупность процесса и результата и обладающая как собственно лингвистическим, так и экстралин-гвистическим планами»1. При этом очень важно, что текст в этом случае выступает как реализация дискурса.

Дэвид Кристал в своем труде «Encyclopedia of English Language», признанном одним из самых авторитетных изданий, посвященных проблемам современной англистики, отмечает, что поиск больших лингвистических единиц и структур находится в центре внимания ученых, представляющих различные дисциплины. На наш взгляд, сейчас на первый план выходит не столько выявление и описание этих структур, сколько их место и возможности функционирования в коммуникации.

Мы считаем актуальным на современном этапе изучение научного дискурса, так как именно благодаря ему не только закрепляются новые знания и понятия о действительности, но и формули- руются гипотезы. К тому же трудно не заметить, что за последние десятилетия научный дискурс очень изменился и сблизился с такой разновидностью, как научно-популярный дискурс. Исследования Ю.А. Сорокина (1979) показывают разницу между научным и научно-популярным (общеобразовательным) дискурсами, выделяют как особую интернаучную и/или интранаучную коммуникацию. В научно-популярном тексте отсутствуют запрещения на включение в него информационно разнородных структур, и он рассматривается испытуемыми и авторами метатекстов как текст, обслуживающий, прежде всего, популяризацию в ее общеобразовательной форме2. По результатам эксперимента в работе говорится о том, что в отличие от научного научно-популярный текст доступен для читателя любой специальности и с любым образованием; он характеризуется наличием аналогий, метафор, образов, наглядных примеров в качестве аппарата для пояснения приводимых положений; это литературно отшлифованный текст («увлекающий стиль»)3.

Ю.А. Сорокин говорит также о специфике текстов, которые могут обслуживать интернауч-

ную и/ или интранаучную сферы популяризации. На первоначальном этапе освоения нового языка науки, по его мнению, они могут иметь своей основой популяризацию в ее общеобразовательной форме (следовательно, текст будет в этом случае обладать признаками, присущими этой форме популяризации). Однако для научного дискурса как раз важен некоторый образ предмета, безразличный к той знаковой форме, в которой он существует, поскольку в научном общении важно в конечном счете понимание не некоторых знаковых средств, а концептуальных построений, репрезентируемых этими знаками4.

Джордж Лакофф развивает в своем труде подобную мысль, предлагая иной подход к категориям и к человеческому мышлению в целом: «Согласно традиционному взгляду, разум абстрактен и дематериализован. Согласно новому взгляду, мышление имеет телесную основу. Традиционный взгляд рассматривает мышление как чисто логическую способность, имеющую дело в первую очередь с суждениями, которые могут быть истинными или ложными. Новый взгляд рассматривает образные аспекты мышления - метафору, метонимию, использование ментальных образов - как центральные для разума, а не как периферийную и несущественную добавку»5. В таком случае мы должны вслед за этим автором признать то, что наш чувственный опыт и способы использования механизмов воображения являются основополагающими в отношении того, как мы создаем категории для осмысления опытных данных. Для нас важны два утверждения. Во-первых, мышление является образным в том смысле, что те понятия, которые не основываются непосредственно на опыте, используют метафору, метонимию, ментальные образы - все это выходит за пределы буквального отражения, или репрезентации, внешней реальности. Именно способность воображения позволяет нам мыслить абстрактно и выводить разум за пределы того, что мы можем увидеть и почувствовать. Способность воображения также является воплощенной - косвенно - поскольку метафора, метонимия и образы базируются на опыте, и часто именно чувственном опыте. Мышление также является образным и в менее очевидном отношении: всякий раз, когда мы производим категоризацию чего-либо способом, который не отражает природу, мы используем общую человеческую способность воображения. Во-вторых, мысль имеет свойства гештальта и таким образом не атомистична: понятия имеют целостную структуру, которая не сводится к простому объединению понятийных «строительных блоков» посредством общих правил6.

В этом плане несомненный интерес вызывает проблема восприятия и понимания дискурса. Порождение, восприятие и онтогенез речи всегда были основными проблемными точками для такого научного направления, как психолингвистика. В последнее время активно формируется когнитивное направление в современной лингвистике. И направлено оно на исследование когниции познания и разума во всех аспектах его существования.

Нужно сказать, что восприятие традиционно является объектом исследования многих гуманитарных наук. В психологии под восприятием понимается чувственное отображение предмета или явления объективной действительности, воздействующей на наши органы чувств7. С.Л. Рубинштейн в восприятие человека включает и акт понимания, осмысления, поскольку восприятие человека представляет собой единство чувственного и логического, чувственного и смыслового, ощущения и мышления8.

В психолингвистике восприятие - это отражение в сознании человека предметов или явлений при их непосредственном воздействии на органы чувств, в ходе которого происходит упорядочивание и объединение отдельных ощущений в целостные образы вещей и событий9. При восприятии обязательно задействуется опыт, долговременная память человека, поскольку после восприятия формы в виде сенсорных данных происходит сличение с эталоном, хранящимся в памяти. Восприятие - процесс творческий, саморегулирующийся и требующий обучения и практики.

Все чаще процессы понимания и мышления связывают с образными средствами и в первую очередь - с метафорой. Большое значение метафоре придает С.Л. Рубинштейн, который считает, что функция метафоры — моделирование действительности, именно благодаря метафоре можно коротко и точно передать суть научной идеи или нового явления. Метафора все чаще осознается как способ познания, категоризации и объяснения явлений действительности. Иногда метафора является толчком к открытию новых связей, свойств предметов, поскольку позволяет преодолеть павловский закон отрицательной индукции (торможение восприятия, осознания некоторых свойств объекта из-за присутствия «сильных» раздражителей). С.Л. Рубинштейн пишет о том, что текст часто не понимается просто потому, что его компоненты выступают для читателя в свойствах, не адекватных связям, в которые включает их контекст. В этом случае понимание осуществляется путем анализа, который, исходя из этих связей, выявляет вещи в других аспектах и свойствах, как бы поворачивает их той стороной, которой они входят в данный контекст. Это открывает путь к пониманию метафор как «образных переносов»10.

Метафоризация выполняет важную роль в фиксации новых научных результатов: сегодня метафора широко применяется при создании профессионально маркированных единиц. Когда имеющиеся средства научного языка не позволяют исследователю высказать то новое, что он открыл, он прибегает к метафоре. При этом именно метафора является «проводником» новой информации. Автор образно выражает свою мысль, подвергает её когнитивной и чувственной оценке: мозг - компьютер, коммуникация - передача от передатчика к приемнику, общение - шахматная партия, танец, строительство здания и под. В этом случае возможно развертывание метафоры, включение нового предмета или явления в систему новых связей. По наблюдению Е.О. Опариной, отмечается особая ценность метафоры на начальных этапах исследования объекта/явления, когда гипотеза только формируется и возникает особая необходимость как в предположениях о неких свойствах исследуемого объекта, которые задаются метафорами, так и в самом языке, при помощи которого данный объект может быть описан11.

Так, например, термин «.дырка» в значении «дефектный электрон» впервые был употреблён Вернером Гейзенбергом в 1931 г. По мере употребления этого термина в специальной литературе ощущение его свежести стёрлось и термин начал употребляться без кавычек. Сегодня, например в информатике, существуют такие термины, как дырочный полупроводник, истощение примеси, грамматика алгоритмического языка и многие другие, которые уже давно являются естественной и неотъемлемой частью данной научной области.

Выразительность термина создаётся разными способами. Самый очевидный путь - использование термина, в основе которого уже лежит метафора. Такие термины называются метафорическими, но необходимо заметить, что даже термины в различных контекстах означают разные вещи. Например, английское слово vehicle может иметь следующие значения: 1) транспортное средство; 2) связывающий состав; 3) ракета; 4) метательный аппарат; 5) световод; 6) растворитель. Поэтому о значении этого метафорического термина мы можем узнать только из контекста: Automobile is а vehicle for transporting people (Автомобиль — это средство для перевозки людей) или Current manned spacecraft are the most complex aerospace vehicles (Современные пилотируемые космические аппараты — это комплексные воздушные корабли). Существует множество примеров и в русском языке. Например, метафорическое словосочетание морская таблица можно понимать по-разному, но оно становится понятным, когда говорится об информатике: «С помощью аналитической машины Ч. Бэббидж надеялся уточнить старые и составить новые математические и морские таблицы, выверить таблицы логарифмов, проверить данные астрономических наблюдений».¹² К профессиональной метафоре в современном языкознании отмечается повышенный интерес, так как сегодня это в высшей степени характерное для современной научной прозы явление.

Сегодня в разных профессиональных сферах деятельности функционируют свои метафоры, которые помогают раскрыть сущность нового объекта на основании его сходства с другим объектом, уже известным в иной области знания. Например, архитектурные метафоры, которые используются в профессиональном дискурсе архитекторов и в речи индивида: храм души, базис мышления, финансовый фундамент, агрессивные балконы, экспрессия здания;

• •    метафоры в электротехнике: the wire is alive / dead (с англ.: провод под током / провод отключен, буквально: жив /мёртв);

• •    метафоры в математике: обратный оператор (англ, backward operator), неубывающая функция (англ, nondecreasing function);

• •    метафоры в географии: пушистые множества, мантия земли, загар пустыни;

• •    в медицине: увядающая кожа, водолюбивый сорбитол, сияющая молодость, созревание фурункула и многие другие.

Наиболее значимым является рассмотрение проблемы восприятия метафоры с точки зрения слушающего и механизм её действия с точки зрения психолингвистики, которая, как известно, рассматривает процессы (алгоритмы) восприятия и продуцирования речи13, а также когнитивные процессы, взаимодействующие с языковым знанием при продуцировании и понимании языка14. Важно также попытаться указать и те принципы, в соответствии с которыми слушающий понимает метафорические высказывания.

Нами был проведён пробный переводческий эксперимент, в котором принимали участие 40 студентов аэрокосмического факультета ЮжноУральского государственного университета. Материалом исследования послужили отрывки текстов по специальностям: ракетостроение, самолётостроение, вертолётостроение, гидравлика, подъёмно-транспортное оборудование, в которых содержатся метафоры или метафорические термины. Эксперимент показал:

• 1)    многие термины-метафоры утратили свою новизну и уже не воспринимаются адресатом как метафорические словосочетания, так как они часто употребляются и в повседневной жизни (например, английское слово aircraft в значениях «самолёт, летательный аппарат, воздушное судно» или гидравлический термин fluid mechanics в значении «механика жидкостей»);

• 2)    иногда (особенно при переводе текста с иностранного языка на русский), читатель или слушающий не видит в нём метафору и переводит метафорическое выражение или термин отдельными словами (например выражение space vehicle не как космический корабль или ракета, а как космическое транспортное средство), что указывает на непрофессиональную компетентность адресата. К тому же сложность восприятия таких словосочетаний связана с неоднозначностью в их толковании. Также возникают трудности и с метафорическими высказываниями, образно определяющими тот или иной предмет науки. Например, высказывание математика Энглина: «Mathematics is not a careful march down a well-cleared highway, but a journey into a strange wil-

• derness, "where the explorers often get lost» (перевод c англ. «Математика - это не тщательно отрепетированный марш по чистой мостовой, а путешествие в загадочный мир дикой природы, где часто пропадают исследователи») не воспринимается адресатами (студентами) как метафорическое, так как они просто не знакомы с этим явлением и не могут объяснить его или определить в тексте. Поэтому можно сделать вывод, что метафора или метафорическое высказывание как узко профессиональной направленности, так и научно-популярного дискурса может быть понятно в контексте только профессиональноориентированной или компетентной в этом вопросе личности. Также известно, что процесс извлечения смысла и восприятие формы речи требуют знания лингвистических закономерностей.

Таким образом, сегодня можно говорить о том, что изменяется само понимание научного дискурса. Метафоры уже не воспринимаются в нем как чужеродные элементы, более того, именно благодаря им происходит эффективная передача новых знаний и формирование новых направлений развития мысли.

Именно поэтому рассмотрение метафоры и механизма её функционирования и понимания в текстах, составляющих научно-популярный дискурс, представляется нам наиболее актуальным и интересным, к тому же сфера использования метафоры постоянно расширяется и многие вопросы до сих пор остаются нераскрытыми.

1 Красных В.В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М.: ИТДГК «Гнозис», 2003. С. 375.

* Сорокин Ю.А. Психолингвистическое исследование смыслового восприятия научно-популярного текста / Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф., Шахмарович А.М. И Теоретические и прикладные проблемы речевого общения. М.: Наука, 1979. С. 287.

• ³    Там же. С. 278.

• ⁴    Там же. С. 266 287.

• ⁵    Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении / пер. с англ. И.Б. Шатуновского. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 9.

• ⁶    Там же. С. 13.

• ⁷    Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб.: ЗАО «Издательство «Питер», 1999. С. 226.

• ⁸    Там же. С.235.

• ⁹    Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М.: Наука; Сорокин Ю.А. Указ. соч. С. 266-287.

• ¹⁰    Рубинштейн С.Л. Указ. соч. С. 379.

• ¹¹    Опарина Е.О. Исследования метафоры в последней трети XX века // Лингвистические исследования в конце XX века: сб. обзоров. М., 2000. С. 65-77.

• ¹²    Шилейко А.В., Шилейко Т.И. Беседы об информатике. М.: Изд-во «Молодая гвардия», 1989. С. 8

• ¹³    George A. How not to become confused about linguistics // Reflections on Chomsky: (Essays prepared to honor Noam Chomsky on the occasion of his 60th birthday on December 7, 1988). O.: Blackwell, 1989. P. 92.

• ¹⁴    Tanenhaus M.K. Psycholinguistics: An overview // Language: Psychological and biological aspects. Cambr. etc.: Cambr. UP, 1988. P. 1-4.