Воспроизводство социального капитала сельского населения в региональном социокультурном пространстве

Кризис современного российского села, обусловленный как общими тенденциями урбанизации, так и спецификой реализующихся в нашей стране преобразований, в основе которых лежит установка на утверждение западных неолиберальных ценностей, радикально разрушил систему отношений в крестьянской среде. В современных условиях не функционирует традиционная модель воспроизводства социальных связей, но при этом не сложилась новая. И существующую ситуацию вполне можно определить как ситуацию разрыва социокультурного хронотопа, порождающую комплекс негативных следствий как для страны в целом (под хронотопом мы теоретическую конструкцию, позволяющую анализировать реальность как пространственно-временное единство прошлого, настоящего и будущего), так и для большинства сельских жителей, особенно для представителей старшего поколения. Они не только довольно некомфортно чувствуют себя в новых условиях, но часто пытаются сублимировать негативные ощущения в виде делинквентных, по своей сути, практик (конфликты, алкоголизм, наркомания и т.п.).

Сельская молодежь, казалось бы, наиболее удачно адаптировавшаяся к сложившимся условиям, во-первых, сокращается в количественном отношении. Во-вторых, в качественном отношении последовательно превращается в группу социальных аутсайдеров. При этом для нее характерно не только социально-экономическое, но диспозиционное адутсайдерство, проявляющееся в наборе специфических ценностноцелевых установок, мотиваций и интериоризированных норм. В содержательном отношении эти установки мотивации и нормы характеризуются несколькими особенностями: неспособностью обеспечить легитимный жизненный успех личности; ориентацией на адаптацию к аномальной по своим важнейшим характеристикам референтной среде; условностью и невозможностью сделать нравственный выбор; распространением симулякров – искусственно созданных конструкций, лишенных объективных оснований.

Таким образом, в крайне неудовлетворительном состоянии находится социальный капитал основной массы современных селян. Между тем, качество социального капитала является ключевым условием динамичного развития социума в информационную эпоху.

Под социальным капиталом в данном случае вслед за П. Бурдье мы понимаем «агрегацию действительных или потенциальных ресурсов, связанных с включением в прочные сетевые или более-менее институциализированные отношения взаимных обязательств или признаний» [4, С. 248]. Социальный капитал, это, прежде всего, межличностные связи, коотрые, во-первых, открывают индивидам доступ к ресурсам ассоциации или группы; во-вторых, определяют качество этих ресурсов.

Приобретение социального капитала требует взвешенного вложения экономического и культурного ресурса. Из определения П. Бурдье следует, что наращивание социального капитала понижает значимость капитала экономического. Не существует процессов, которые развивают одновременно обе эти формы, - каждая из них обладает своей собственной динамикой. По сравнению с экономическим обменом социальный обмен характеризуется меньшей прозрачностью и большей неопределенностью.

В свою очередь, воспроизводство социального капитала следует рассматривать как процесс постоянного формирования и восстановления социальных связей и отношений, то есть как деятельность, которой любой человек занимается в течение всей своей жизни в силу высокой динамики референтной среды и постоянного изменения собственных диспозиций. В случае увеличения количества этих связей и повышения их качества речь идет о расширенном воспроизводстве. Это нелинейный процесс, который может быть интерпретирован в понятийно-категориальном аппарате системно-синергетического подхода.

Процесс воспроизводства социального капитала изначально многовариантен, что проявляется в наличии альтернативных путей развития в точке бифуркации (неустойчивости), в которой система (а воспроизводство социального капитала следует понимать как нелинейную, динамично развивающуюся систему) исключительно чувствительна к малейшим как внутренним случайным изменениям (флуктуациям), так и внешним, нередко существенно меняющим основной вектор ее развития. И. Пригожин подчеркивал: «В переломный момент жизни системы нельзя предсказать ее будущее, т.к. в условиях неустойчивости и неравновесия любое в обычных условиях незначительное событие или действие может изменить систему и весь ход ее истории» [3].

Таким образом, воспроизводство социального капитала сельского населения в современных условиях целесообразно трактовать как цепь бифуркаций, которые, к сожалению, не имеют вектора от хаотического состояния к организационному порядку, но, скорее, ориентированы в обратном направлении.

Подобной ориентации способствует специфика социокультурного пространства современного российского села, представляющего собой исторически сформировавшуюся, но находящуюся в состоянии постоянного изменения систему культурных образований (ценностей, норм, символов, традиций, институциональных образования), детерминирующих стандарты поведения сельского населения.

Наиболее характерными чертами социокультурного пространства современного российского села, оказывающими существенное влияние на процесс воспроизводства социального капитала, являются следующие:

• -    разрушение инфраструктуры социальной сфере, что существенно ограничивает для сельских жителей возможности образования и культурного развития, следовательно, расширения собственного кругозора, шанса выйти за узкий горизонт повседневности и подняться от сугубо материальных потребностей и забот к духовным. Однако это, довольно часто фиксируемое обстоятельство будет неполным, если не учитывать, что разрушение инфраструктуры крайне негативно влияет на восприятие людьми своих жизненных перспектив, как перспектив, реализуемых в рамках социума, совместно с другими людьми, в коллективе. Деградация социальной сферы оборачивается крушением веры людей в возможности коллективистских (общинных) способов жизнедеятельности;

• -    постепенный переход от монокультурности к поликультурности сельского социума, прежде всего, под влиянием миграционным процессов. Село все более становится «местом встречи» различных этносов. Казалось бы, данное обстоятельство создает новые, не действующие ранее, предпосылки воспроизводства социальных связей, на что обращают внимание многие авторы. В частности, И.Я. Мурзина подчеркивает: «Региональную культуру можно рассматривать как особую общность: в ее поле сосуществуют как равнозначные и равноценные элементы, свойственные различным национальным культурам и освоенные в ходе межэтнической коммуникации на определенной территории. Региональная культура становится, таким образом, интегратором этнически разнородных элементов, реализуя на практике модель поликультурного единства. Она становится тем «адаптивным механизмом», который объединяет национальные и наднациональные ценности, обеспечивая идентификацию россиянина» [2, С. 64]. Но в условиях, когда личность все более, как правило, вынужденно, «концентрируется» на материальном, межкультурные связи превращаются в фикцию;

• -    нестабильность, проявляющаяся в комплексе рисков и угроз, превращающая село в наиболее типичный сегмент общества риска, в котором он становится «имманентной частью взаимодействия индивидов и групп» [1, С.44]. Более того, можно утверждать, что ощущение риска превращается в постоянный фактор, характеризующий индивидуальное бытие большинства людей, оказывающий огромное и пока мало изученное влияние на их самоопределение и самореализацию. Ощущение риска побуждает людей к отказу от прочных связей, разрушая веру в возможность

обретения помощи и поддержки референтного окружения в критических ситуациях.

Таким образом, состояние регионального социокультурного пространства российского села создает комплекс барьеров для воспроизводства социального капитала, а власти пока не имеют стратегии их преодоления.