Восточный вектор энергетической политики России: оценка результативности на основе пространственной версии анализа структурных сдвигов

На протяжении последних трех десятилетий одним из приоритетных направлений развития топливно-энергетического комплекса (ТЭК) России является стимулирование энергетического сотрудничества со странами АТР (восточный вектор энергетической политики). Первоначально предполагалось, что диверсификация направлений экспорта российских энергоресурсов с наращиванием доли стран АТР позволит стране удержать позиции на мировых рынках, скомпенсировать падение доходов на традиционном европейском направлении, развить восточные районы страны. В контексте современной политической и экономической ситуации к перечисленным задачам добавилась еще одна – смягчение влияния западных санкций на российскую экономику [1].

Дальнему Востоку в рамках реализации восточного вектора энергетической политики отведена роль новой ресурсной базы и транзитной территории. Для ускоренного развития ТЭК макрорегиона были разработаны крупные энергетические проекты: строительство нефтепровода «Восточная Сибирь – Тихий океан» (ВСТО) и развитие месторождений вдоль его трассы; создание газоперерабатывающей и газохимической отрасли; развитие угольной отрасли и соответствующей железнодорожной и портовой инфраструктуры; трансграничный экспорт электроэнергии в Китай. На сегодняшний день значительная часть этих проектов уже реализована.

Соответственно, важным является вопрос о том, каковы реальные источники экономической динамики отраслей ТЭК Дальнего Востока и какие изменения в них произошли под влиянием

восточного вектора энергетической политики. В данной работе этот вопрос рассматривается в контексте анализа структурных сдвигов, случившихся в отраслях ТЭК регионов Дальнего Востока в период активной реализации энергетических проектов (с 2012 по 2019 гг.).

Традиционно метод анализа структурных сдвигов используется для выделения в темпах прироста занятости и доходов отдельных отраслей национального, отраслевого и регионального эффектов и объяснения отклонений региональных темпов от национального (ожидаемого). В данном случае традиционные оценки рассматриваются в сочетании с оценками, полученными на базе пространственной версии метода анализа структурных сдвигов [2]. Основная идея такого дополнения заключается в использовании в качестве базы для сравнения экономики определенного региона не только национальной экономики, но и экономики его ближайшего окружения.

За рассматриваемый период в экономике России среднегодовая численность занятых сократилась на 4,4%, ВДС увеличилась на 10,0%. В угольной отрасли и энергетике занятость сокращалась быстрее, чем в экономике страны в целом, а в нефтяной, газовой и нефтеперерабатывающей отраслях она вопреки общенациональному тренду увеличивалась. При этом ситуация с доходами в отраслях ТЭК страны обратная. Существенный рост доходов с темпом, опережающим общенациональный, зафиксирован только в угольной отрасли. В нефтяной и газовой отраслях в силу неблагоприятной конъюнктуры и санкционного давления валовая добавленная стоимость (ВДС) сократилась.

В соответствии с традиционными оценками структурных сдвигов положительные региональные (конкурентные) эффекты получены для всех добывающих отраслей экономики Дальнего Востока – угольной, нефтяной и газовой. При использовании ВДС региональные эффекты этих отраслей являются не только положительными, но и доминирующими по отношению к национальному и отраслевым эффектам, что свидетельствует о реальной поддержке сектора добычи топливноэнергетических ресурсов в регионе.

Предваряя результаты, полученные за рамками традиционного анализа структурных сдвигов, следует отметить, что индексы пространственной автокорреляции для темпов прироста занятости и ВДС ТЭК регионов Дальнего Востока и их ближайших соседей оказались положительными, но статистически незначимыми. Это указы- вает на отсутствие межрегиональных взаимодействий в рамках макрорегионального рынка.

Что касается оценок пространственной версии метода структурной декомпозиции, то здесь в первую очередь необходимо отметить высокие значения (независимо от знака) эффектов отраслевой конкурентоспособности, характеризующих динамику отраслей рассматриваемого региона по отношению к одноименным отраслям его ближайшего окружения. Таким образом, именно выигры-ши/проигрыши в межрегиональной конкуренции, а не пространственные экстерналии, являются важным фактором формирования региональных эффектов (хотя и имеются отдельные случаи положительного влияния специализации соседей при низких конкурентных преимуществах региона). Эффект отраслевой конкурентоспособности в паре с локальным эффектом отраслевой структуры, показывающим роль отдельных отраслей в экономике региона, в большинстве случаев определяют общее значение отраслевых приростов занятости и доходов.

При этом ускоренное развитие конкретной отрасли в экономике соседей, как правило, имеет положительное влияние на динамику этой отрасли в рассматриваемом регионе (исключением здесь является лишь энергетика). С учетом незначимой пространственной автокорреляции это можно объяснить в случае нефтяной и газовой отраслей комплиментарностью проектов в различных регионах, а в случае других отраслей – идентичностью используемых мер их государственной поддержке. Для всех отраслей ТЭК, кроме энергетики, выявлено несущественное влияние эффектов общей конкурентоспособности экономик регионов, что косвенно может являться свидетельством слабых связей этих отраслей с остальной экономикой регионов.

Таким образом, задачи восточного вектора энергетической политики по развитию ТЭК Дальнего Востока на сегодняшний день решаются исключительно на базе принципа сравнительных преимуществ. Это в общем выглядит логичным, но не позволяет говорить ни об увеличении степени связности экономического пространства макрорегиона, ни о перспективах формирования в этом пространстве системных эффектов.