Выход на континуумальную стратегию жизни в индивидуализирующемся обществе

кандидат социологических наук, доцент Южного федерального университета г. Ростов-на-Дону

Хотя процессы индивидуализации в современном обществе только начинают набирать силу, они уже наложили глубокий отпечаток на всю ткань социального бытия современного общества. Общество начинает топорщиться складками, образованными группами людей, которые в силу сложившихся обстоятельств вынуждены жить в рамках спатиальных или темпоральных стратегий жизни. Мы уже вправе говорить об узниках пространства или заложниках времени. В такой ситуации индивидуализация еще более жестоко ломает человеческую жизнь, чем индустриальное общество с жесткой, но стабильной структурой.

В сложившейся ситуации нужна новая стратегия жизни. Эта стратегия жизни должна отвечать требованиям современного индивидуализирующегося общества, она должна не просто противостоять индивидуализации, стратегия должна заставить работать процесс индивидуализации на благо человека. В сложившейся ситуации возникает дерзкий замысел - объединить спати-альную и темпоральную стратегию в единую континуумальную стратегию жизни. Такой подход позволяет человеку, овладевшему данной стратегией, встать над ситуацией и использовать ее для раскрытия своего жизненного потенциала.

Прежде всего, ставится задача обосновать возможность такой страте-гии, построить ее теоретический конструкт.

Анализ спатиальных и темпоральных стратегии жизни в индивидуализирующемся обществе показывает их ограниченные возможности и требует поиска иной стратегии жизни. Наиболее перспективным направлением представляется создание стратегии нена основе их объедтнения, а принципу дополнительности. В данном случае это представляется как использование стратегии места и стратегии времени в качественно новом единстве, которое будет охватывать всю целостность мира и в то же время позволит преодолеть недостатки спатиальной и темпоральной стратегий.

Прежде, чем говорить о такой стратегии, или даже просто о принципиальной возможности ее существования, следует уточнить и конкретизировать понятийный аппарат.

В основе образа мира, который возникает в представлении современного философа, в настоящее время лежит несколько понятий, позаимствованных из других областей знания и, прежде всего, из физики. Эти понятия, отражающие целостность и многомерность окружающего мира, синтез его пространственно-временных характеристик, приобрели определенную метафоричность. Для описания единых пространственно-временных свойств мира, в котором должна разворачиваться стратегия жизни, тоже существует несколько таких новых и достаточно трудноопределяемых понятий, поэтому рассмотрим их.

Пространственно-временные характеристики мира могут быть связаны в единство с помощью таких понятий, как «хронотоп» и «континуум».

Понятие «хронотоп» было введено в научный обиход А.Энштейном. В специальной теории относительности время и пространство не независимые, а неразрывно связанные между собой координаты. Если для Ньютона они математически абстрактны и объективно реальны, если для Канта они хотя и априорны, но реализуются лишь в сфере объективного опыта, то А.Энштейн соединил их с конкретным, осуществляющимся в данной точке бытия актом познания. Состояние такой бытийственной точки описывается не величинами пространства и времени, но особыми - хронотопическими - единицами. При всем при том хронотоп в теории относительности ни- какого реального, субстанционального смысла не имеет: физический смысл этого не облеченного в конкретные формы синдрома (но не феномена в строгом онтологическом смысле слова) состоит в том, что при движении со скоростью, близкой к скорости света, тела меняют свои размеры, массу, и время с их точки зрения начинает деформироваться1.

Другим понятием лоя обединения пространства и времени является «континуум» (от лат. continuus - сплошной, непрерывный) - непрерывная совокупность. В современной метафизике приобретает значение теория четырехмерного, или риманова континуума (по имени математика Бернхарда Римана, 1796 - 1866). Эта теория объединяет три измерения пространства и одно измерение времени в едином математическом построении. В то время как естественнонаучное математическое мышление придерживается убеждения, что континуум связи всего происходящего - духовного и материального - реально существует, с философской точки зрения, и, прежде всего, у С. Кьёркегора, подобный континуум постижим как чистая абстракция. Только абстрактное мышление создает непрерывность (конти-нуитивность); жизнь, конкретный мир переходит из одного состояния в другое внезапно, вдруг, через «скачок»2.

Континуум как реальное онтологическое образование впервые появился в эйнштейновской теории относительности. Именно с его помощью Эйнштейн перевел пространство из области идеально-геометрической в область вещественно-геометрическую. При этом его пространство потеряло состояние пустоты. Поле Фарадея-Максвелла заполнило промежутки между корпускулами Ньютона. Позже де Бройль вообще убрал границы у вещей. А Шредингер вместо вещества предложил плотность его вероятности.

Континуум - это сплошное, неразрывное бытие, причем бытие связей едва ли не в первую очередь.

Континуум - это субстанциальная однородность каждой его точки, это неразрывное месиво нашей жизни. Мир, состоящий из связей, становится общим для всех, кто так или иначе вовлечен в него. Поэтому континууму как онтологическому образованию не грозит мировая изоляция субъекта, эта неустранимая проблема последовательного классического субъективизма3.

Формирование представления о континууме породило новые пред-ставления о пространстве и времени, которые выросли на почве экспериментальной физики. В этом заключается их сила. Они привели к радикальным следствиям. В рамках континуума пространство само по себе и время само по себе полностью уходят в царство теней, и лишь своего рода союз обеих этих понятимй сохраняет самостоятельное существо-вание4.

Поэтому, континуум - это тоже способ видения вещей. Первоначально - математический, но в конечном счете - и метафизический. То есть, на каком-то уровне глубины умозрения континуум, физика и метафизика совпадают. Континуум - это настоящий (real) математический макет Единого, этого старого метафизического бога.

На уровень континуумальной реальности удалось проникнуть то-гда, когда Эйнштейн и Минковский модернизировали 3-мерное ньютоново пространство физического мира в 4- мерный пространственно- временной континуум.

Математический образ пространства стал вторым образом конти-нуума, а его топология непрерывности стала геометрической (да и онтологической) характеристикой мира макро-физических событий.

Корпускулярно-волновой дуализм де Бройля и уравнение Шре-дингера подобрались к онтологии непрерывности со стороны микрофизики. В додебройлевской физике поле посредничало между телами и вместе с ними образовывало «сшитый» континуум. Дебройлев-ские же тела потеряли нужду в посредниках, так как они избавились от своих границ. Континуум де Бройля-Шредингера стал монолитным, а тело обросло континуумом связей, неотделимых от него.

В нашем случае мы имеем дело, скорее, с метафорическим пониманием континуума как четырехмерного пространства. Здесь можно представить два варианта трактовки четырехмерности: это или один вектор времени, на который как бы насажена целая серия трехмерных пространств, либо одно трехмерное пространство, в котором одновременно присутствуют несколько разнонаправленных векторов времени. Для нас эта метафора важна как возможность обоснования перехода от стратегии пространства к стратегии времени и обратно в рамках единой целостности. Новая, континуальная стратегия жизни заключается в том, что жизнь в пространстве или во времени больше не является единственным выбором, судьбой - единственно возможным вариантом жизни человека, который ему предоставляет индивидуализи-рующееся общество. Имея такую стратегию, человек, попадая в условия индивидуализации, не покорно плывет в социальном дрейфе или становится заложником канала стратегии жизни во времени, а значительно расширяет свои возможности выбора, больше не связанные жесткими рамками единственно возможного варианта иерархизированной социальности. Это дает ему новые возможность в реализации того порыва, который мы называем жизнью. Суть такой стратегии состоит в овладении переходом из жизни в пространстве в жизнь во времени и из жизни во времени обратно в жизнь в пространстве. Это представляет большую сложность, часто непреодолимую, пока пространство и время разъединены. Как только мы начинаем их воспринимать как непрерывность, сплошную совокупность - континуум, такой переход перестает восприниматься как нечто запредельное.

Большую помощь в осознании возможности такого перехода дает синергетическая теория динамического хаоса1. Попадая в условия индивидуализации, человек, по сути дела, сталкивается с социальным хаосом. Но согласно синергетической теории, метастабильный порядок мира зиждется на первородной зияющей бездне потенций, на хаосе. Структура возникает в хаосе и из хаоса. Хаос организован и организует. Разрушая, он строит.

Целый ряд современных исследователей2 усматривают параллели между синергетическим типом мышления и восточным типом мышления. Эти авторы видят аналогии синергетических феноменов хаоса и порядка в категориях древнеки- тайской философии «инь» и «ян», а также «уцзи» и «тайцзи». От китайской философской традиции синергетика воспринимает так же идею целостности (все во всем) и идею общего закона, единого пути - пути Дао, которому следует и мир в целом и человек в нем3.

С этих позиций попробуем рассмотреть стратегические представления, синергетическую парадигму, восточную философскую традицию и использовать их синтез для стратегии жизни в индивидуализирующемся обществе.

Как пишет швейцарский синолог Харро фон Зенгер, одним из страте-гических прорывов западной мысли в восточном направлении можно считать приоткрытие завесы над особенностью восточноазиатской цивилизации - стратагемнос-тью мышления ее представителей. Суть предмета стратегии - непрерывно меняющаяся конфигурация сил, которую невозможно свести к формулам и правилам. Никакая статистика не может объяснить ситуаций когда маленькая и слабая армия побеждала многократно превосходящие силы противника или почему видимая пассивность обороняющегося войска внезапно сменяется стремительным ударом4.

Согласно традиционной китайской философии, «стратегический по-тенциал» всегда покоится лишь на двух возможностях - лобовой, прямой и обходной, косвенной, а число «вариантов», которые можно из них получить, «неисчерпаемо». Эта непрерывность последовательности подобна замкнутому кругу - окольный и лобовой пути взаимно порождают друг друга, и это длится и длится, не начинаясь и не завершаясь5.

Стратегия в китайском понимании - это не противоборство двух сис-тем. По сути дела, это способ взаимодействия более совершенной общности с менее совершенными составляющими лишь «среду» стратегического действия.

Теория создания континуумальной стратегии жизни личности в индивидуализирующемся обществе базируется на дополнении принципов современной физики и синергетики представлениями, сформировавшимися в рамках восточной культуры. Стратегия жизни в условиях нараста- ющей индивидуализации общества представляется в виде целостной континуумальной стратегии, объединяющей стратегии места и стратегии времени. Теоретической основой такой стратегии выступают представления о самоорганизации хаоса в порядок, дополненные постулатами ки- тайской стратагемности о сочетании прямого и обходного маневра, раскрытые через категориальный ряд восточной философии о возникновении тай-цзи из у-цзи и о взаимосвязи категорий инь и ян.