Выразительность вокальной речи Ивана Петрова-Краузе: штрихи к портрету актера-певца

Достойным продолжателем традиций русской певческой школы на оперной сцене ХХ века стал Иван Петров-Краузе. В 50-60-х годах ему не было равных среди исполнителей басовых партий не только в Большом театре, но и на мировой оперной сцене. Подобно Федору Шаляпину и Григорию Пирогову, Петров-Краузе был не только прекрасным певцом, но и талантливым актером. «В творчестве певцов-актеров основная задача – создание яркого, полноценного, осмысленного художественного образа героя вокального произведения. Часто вокалисты, упиваясь силой и красотой собственного пения, теряют главную цель исполнительской задачи в этом жанре – выразительность» [2. c. 34].

Так же, как и у его гениальных предшественников, одной из любимых работ Петрова-Краузе стала партия Бориса Годунова в одноименном спектакле. Однако, будучи немцем по национальности, И. Петров-Краузе привнес в русское оперное исполнительство европейское начало. Строгий академический стиль его исполнения заставляет вспомнить образы, созданные такими «звездами» европейской оперной сцены, как Ханс Хоттер, Франц Красс, Карл Риддербуш.

В образе Бориса Годунова И. Петров-Краузе сразу привлекал внимание публики своей величавой, поистине царственной осанкой и проникновенным голосом, полным возрастающего чувства тревоги. И совсем иным представал Борис в сцене беседы с детьми. Он словно переставал быть правителем, превращаясь в нежного, любящего отца. Но и здесь тревога не оставляла Бориса, проскальзывая в полном тревоги взгляде, беспокойной мимике и жестах. Особенно ярко драматическое мастерство Ивана Петрова проявлялось в сцене смерти Бориса, когда он в агонии падал к подножию трона, доставшегося ему слишком дорогой ценой. «Все навыки певческого мастерства для М. И. Глинки были бессмысленны без обязательного осознания произведения, где первостепенность понимания художественного содержания над вокальнотехнической стороной исполнения, чувство выразительности и правдивой интерпретации вокальной партии являлись обязательными элементами» [3. с. 106].

И. Петров-Краузе по праву считается одним из лучших исполнителей партии Ивана Сусанина. Вновь ему удалось воплотить на сцене образ неординарной, сильной личности, только на сей раз его герой не знал сомнений, совершая подвиг во имя горячо любимой родины. С особой выразительностью звучала в его исполнении Петрова кульминационная ария «Чуют правду». Певцу удавалось вложить в нее не только трагический мотив прощания с жизнью, но и гордость за родную страну, прославление ее величия и несокрушимости. «В творчестве певцов-актеров основная задача – создание яркого, полноценного, осмысленного художественного образа героя вокального произведения. Часто вокалисты, упиваясь силой и красотой собственного пения, теряют главную цель исполнительской задачи в этом жанре – выразительность» [5. c. 34].

Столь же гордым и несломленным был его Досифей в опере М.П.Мусоргского «Хованщина». Исполнителю удалось раскрыть глубокий драматизм образа великосветского князя, пожертвовавшего не только положением в великосветском обществе, но и жизнью во имя старой веры, от которой он не смог и не захотел отречься. В процессе работы над ролью Иван Петров «анализировал исполнение роли Досифея Шаляпиным и понял, что он стремился подчеркнуть прежде всего благородство главы раскольников. Ведь, несмотря на противоречивость его положения и противление передовым реформам своего времени, он обрисован М.Мусоргским с огромной теплотой, и я следовал шаляпинским традициям» [1, с. 123].

Эта роль была одной из любимейших в его творчестве. Родная стихия — русская музыка М. Мусоргского, очень близка ему по духу. Партия Бориса была дорога ему так же, как и партия Руслана. Кстати, все — и критики, и музыковеды, и публика — сходились на том, что лучшего Руслана за всю историю оперы на сцене Большого театра не было. Богатырский рост Петрова, красивое, выразительное лицо, обаяние артиста-сибиряка настолько соответствовали чертам пушкинского героя, что он мог бы играть Руслана и без грима.

По единодушному мнению зрителей и критики, Иван Петров-Краузе был лучшим исполнителем партии Руслана в опере Глинки «Руслан и Людмила». Петров подчеркивал молодость своего героя, которая, тем не менее, не препятствовала проявлениям воинской доблести и героизма. С тем же пылом, с каким он сокрушал боевого врага, Руслан сметал все препятствия на пути к освобождению из плена своей невесты Людмилы.

Следует отметить, что любой исполнитель роли Руслана сталкивался на своем пути с немалыми трудностями: эпический характер поэмы А.С.Пушкина требует определенной статичности исполнения. Однако И. Петрову удалось добиться подлинной сценической выразительности образа. Звучание оперных арий в его исполнении напоминало звучание удивительно красивой и выразительной народной песни. «Поиск истоков творчества русской поэзии и вокальной лирики обогащает историю музыкальной культуры. Воссоздает, реконструирует особенности поэтического и музыкального художественного творчества» [4. c. 378].

Одна из столичных газет так писала о Петрове-Руслане: «Молодой артист еще далеко не совершенный Руслан, но он уже Руслан, и мы можем предвидеть, что скоро это будет первоклассный исполнитель Руслана. Богатырский рост, картинная внешность, великолепный, мощный голос ласкающе бархатистого тембра, одинаково красиво звучащий и в пиано, и в форте, превосходная музыкальность, ясное понимание своих художественных задач все это задатки такого Руслана, каких немного можно сыскать на оперной сцене» [1, с. 122].

Творческой удачей Ивана Петрова стало и исполнение партии Кочубея в опере П.И. Чайковского «Мазепа». Преобладающими чертами образа стали чувство собственного достоинства и неукротимая воля. Кочубей шел на казнь с высоко поднятой головой, подобно Ивану Сусанину осознавая, что он умирает за правое дело.

Пел Петров-Краузе и в современной опере. Одной из лучших его работ стала партия Бестужева в опере Шапорина «Декабристы». Помимо решения вокальных задач, исполнителю пришлось добиваться особой подтянутости и офицерской выправки, характерных для его героя.

Много и успешно выступал Петров-Краузе с исполнением русских романсов и народных песен, считая, что именно в них заключена подлинная душа музыки.

Творчество выдающегося русского баса Ивана Петровича Петрова-Краузе стало своеобразным связующим звеном между оперным искусством ХХ века и творчеством великих русских певцов Федора Шаляпина и Григория Пирогова. Подобно Шаляпину, он добивался сценической выразительности исполняемых оперных партий, стремясь быть не только певцом, но и подлинным драматическим актером. Образы, создаваемые Петровым-Краузе, были настолько органичны и близки публике, что она нередко забывала об условности оперной сцены, воспринимая происходящее как эпизоды из реальной жизни. Вместе с тем, Иван Петров добивался четкости и выразительности вокальной речи, чтобы донести до зрителя каждое слово. Будучи наследником не только русской, но и европейской оперной школы, Петров-Краузе поднял оперное исполнительство на новую эстетическую ступень. Его высокий бас поражал чистотой своего звучания. Будучи из-за болезни вынужденным покинуть сцену в 50 лет, Петров-Краузе до конца жизни оказался верен оперной сцене, передавая свое мастерство молодому поколению исполнителей.

«В творчестве Ивана Петрова-Краузе прослушивается основа, которой подчинены все остальные компоненты выразительных средств вокального творчества – это желание выразить мысль. Мысль, заложенная в содержании вокального произведения, является основой выразительности. Певцы и певицы минувшего века особенно трепетно относились к созданию фразы выражающей мысль своим вокальным языком – пением. Поиск произношения артикуляционных форм, подбор правильных певческих дыхательных приемов, соизмерение динамики звука и поиск тембрового окраса соответствующего психического состояния героя произведения, служит воспроизведению мысли и в творчестве Ивана Петрова-Краузе» [6. с. 44].