Выразительные средства в поэзии Э.А. Асадова

Наш язык богат и многогранен, поскольку в нем мы можем найти выражение самым разным чувствам и дать характеристику самым разным явлениям. Выразительные средства такие, как эпитеты, метафоры, сравнения, ассонансы и многие др., делают нашу речь ярче, красочнее, порой убедительнее.

Творчество Эдуарда Асадова характеризуется наличием разнообразных тем, начиная любовной лирикой и заканчивая нравственными призывами. Главное в его произведениях – это правдивость и достоверность. Достиг поэт такого результата не только благодаря глубокому смыслу, вложенному в произведения, но и средствам выразительности, помогающим этот смысл передать.

В ходе исследования нами было отмечено, что больше всего в стихотворениях Э. Асадова встречаются эпитеты, метафоры, сравнения, а также риторические фигуры. Обратимся к анализу выразительных средств в его поэзии.

Чаще всего эпитет у поэта выражен словосочетанием – существительное и характеризующее его прилагательное: Сегодня – ты рядом, как вешний свет ! [2, с. 11]. В данном случае эпитет входит в состав сравнительного оборота. Слово вешний имеет значение ‘весенний’ и является относительным прилагательным, выражающим отношение ко времени года.

Мы находим у поэта и сложные по своей структуре эпитеты: Да, ты – вдохновенно-нежна . Здесь мы наблюдаем свертывание цепочки эпитетов – вдохновенная и нежная. Данный эпитет выполняет функцию передачи эмоций. Рассмотрим семантическую сторону эпитета: вдохновенный (высок.) – проникнутый вдохновением, исполненный вдохновения; нежный – ласковый, преисполненный любви [3]. В данном случае мы можем говорить о том, что эпитет носит оценочный характер и является речевым, так как совмещение данных слов мы не находим у других поэтов. Следует отметить соединение стилистически разных слов: первое является книжным, второе имеет нейтральную окраску. В поэтических текстах Эдуарда Асадова встречаются эпитеты, составленные подобным образом, причем у него они носят именно оценочный характер: радостно-светлых встреч [Там же, с. 16]; жалко-серой и не хозяйкой [Там же, с. 58], трагически-ужасная России «Ахиллесова пята!» [Там же], честно-искренние взоры [Там же, с. 80] и многие др. Такие эпитеты он чаще всего относит к оценочной характеристике людей или явлений, связанных с ними ( трагически-ужасная России «Ахиллесова пята!» ).

Эпитет зеленый горький холмик [Там же, с. 142] имеет метонимическое значение. Зеленый – качественное прилагательное, характеризующее свойство, которое мы воспринимаем органами чувств, то есть цвет. Горький – качественное прилагательное, которое в данном случае является оценочным. В Толковом словаре находим следующее определение: имеющий своеобразный едкий и неприятный вкус [3]. Это прямое значение слова, но в переносном значении оно имеет такие синонимы, как мучительный, неприятный, обидный, печальный [1]. Эпитет зеленый горький холмик выполняет сразу две функции: изобразительную (зеленый) и эмоциональную (горький). В данном случае рождается новый образ, поскольку этот самый холмик – это могила Неизвестного солдата [2, с. 142].

В поэзии Э. Асадова мы также находим и цветовые эпитеты, которые с точки зрения структуры являются монолексемными: черная мгла [Там же, с. 30], пунцовые розы [Там же, с. 60], горизонт багряный [Там же, с. 154]. Цветовых эпитетов у поэта не так много, потому что главенствующим в поэзии является эмоциональное описание.

Одним из основных и наиболее ярких средств художественной выразительности в творчестве Э.А. Асадова является метафора. Каждая из них наполнена глубоким смыслом и интересна с точки зрения своей структуры, функции, семантики и т.п.

Рассмотрим следующий пример: Я в мире немало прошел дорог, / Встречая и сажу , и белоснежность [2, с. 11]. Сажа и белоснежность – это слова-параметры. По своей структуре это метафора-загадка, т. к. в ней отсутствует опорное слово. С этой точки зрения метафора является субстантивной и выполняет оценочную функцию. Можно сказать, что основной объект сравнения – это неопределенно большое количество чего-либо. В данном случае автор говорит нам о том, что в своей жизни он встречал много и хорошего, и плохого.

В стихотворении «Когда порой влюбляется поэт…» (1972) мы находим метафору в золото и свет / Душа его тогда переплавляется [Там же, с. 88], которая является интересной как по своей структуре, так и по своей семантике. Во-первых, без сомнения, можно сказать, что данная метафора является индивидуально-авторской (художественной) и выполняет декоративную функцию. Во-вторых, она имеет как и опорное слово, так и слово-параметр, а значит это замкнутая метафора. Данное средство вырази-тельноти часто рассматривается как один из способов точного отражения действительности в художественном плане, но в данном случае автор, описывает чувства влюбленного поэта, создает неповторимый образ.

Стихотворение «Свободная любовь» (1978) – это размышления автора на тему настоящей любви, где происходит противопоставление искренности чувства и пошлого, мимолетного влечения. В этом отношении интересна метафора, с помощью которой поэт весьма тонко описывает чувство любви:

Любовь не минутный хмельной угар.

Эх, если бы вам да всерьез влюбиться!

Ведь это такой высочайший дар,

Такой красоты и огней пожар,

Какой пошляку и во сне не снится. [2, с. 92]

Перед нами развернутая метафора, в основе которой лежит аналогия с огнем и редким даром, дающимся не каждому. Эта метафора выполняет аксиологическую функцию, что позволяет автору достаточно эмоционально выразить свое отношение к создаваемому им образу.

В поэтическом творчестве Эдуарда Асадова мы находим множество сравнений, выраженных посредством сравнительного союза: Как загадочные гномики, сели сны на подоконники [Там же, с. 194]; Любые объятья – как разные платья [Там же, с. 260]; Ни есть и ни пить он уже не станет, / Лишь стихнет, сгорбясь, как старичок [Там же, с. 217]. Намного реже встречаются сравнения, выраженные существительным (либо словосочетанием с существительным) в творительном падеже: Только горе вдруг кинулось черной тенью [Там же, с. 17].

В лирических произведениях поэта встречаются также олицетворения, именно благодаря им становится возможным почувствовать жизнь в неживых предметах и явлениях. Рассмотрим стихотворение, написанное в 1964 году, «Зимняя сказка». В первой же строфе мы обнаруживаем олицетворение:

Метелица , как медведица,

Весь вечер буянит зло,

То воет внизу под лестницей,

То лапой скребет стекло [Там же, с. 166].

Мы столкнулись не просто с олицетворением, а также со сравнением и элементами метафоры. Автор отождествляет метелицу с медведицей и наделяет ее теми же качествами, что и данное животное: воет , лапой скребет . Слово буянить означает ‘буйствовать, скандалит’ [3]. Такие виды действия не свойственны животному, и тем более метелице, лишь человек может совершать их.

В следующих четырех строфах мы отмечаем, как неживые предметы совершают действия, присущие человеку: дома сутулятся ; сугробы выгнули спины ; жмутся к домам машины ; кружится ветер ; приемник бурчит . Из приведенных примеров видно, что олицетворение тесно связано с метафорой, ведь, когда автор стремится оживить неживое, он наделяет его умением совершать действия, свойственные человеку или животному.

Часто в художественном тексте неживой предмет (явление) совершает действия, которые не может совершить сам. Например: мороз хрустит [2, с. 54]. Мороз не просто не может совершить данное действие, к тому же он не может совершить его самостоятельно. Поэтому в тексте создаются условия для выполнения этого действия: Мороз под шагами хрустит .

В лирических произведениях Э. Асадова встречается большое количество риторических фигур, которые помогает автору усилить выразительность высказывания, поскольку смысл его произведений очень глубок.

С помощью риторического вопроса автор привлекает внимание читателя к той или иной проблеме: А почему я не слишком рад? [Там же, с. 109]. Вопрос этот задан для того, чтобы за ним последовал рассказ, то есть объяснение ответа. Значит, вопрос в данном случае служит заголовком рассказа.

Противоречие формы и содержания выражается по признаку утвердительность – отрицательность. Так, предложения, отрицательные по форме, передают утвердительное сообщение, а предложения, утвердительные по форме имеют, значение отрицания:

Неужто вам нравится, дорогая,

Вот так, по-копеечному порхая,

Быть вроде закуски порой к вину? [Там же, с. 92]

После риторического вопроса ставится вопросительный знак, но иногда к вопросительному знаку добавляется восклицательный:

Кошачья вон страсть и теперь «свободна»,

Но есть в ней хоть что-нибудь от любви?! [Там же, с. 92]

Данный прием позволяет автору усилить эмоциональную окрашенность высказывания, точнее выразить свои мысли, чтобы не только обратить внимание читателя на проблему, но и выразить свое отношение к ней.

Бывает, что в конце риторического вопроса автор ставит не вопросительный знак, а восклицательный, чтобы подчеркнуть его важность: Но был же и огонь труда! / Но там ведь строились заводы! [Там же, с. 36]

Риторические восклицания усиливают в сообщении выражение тех или иных чувств. Например:

И, далее уже без остановки,

Они, цинично попирая труд,

К заморским дядям тащат и везут

Леса и недра наши по дешевке! [Там же, с. 42]

В этом предложении автор выражает возмущение через риторическое восклицание – аганактезис. Риторическое восклицание здесь может выступать и в виде грамматически не связанной с контекстом вставки:

Потом присвистнул: – Шут меня дери!

Вот чудеса! Ты только посмотри! [Там же, с. 211]

В произведениях Э.А. Асадова мы также можем встретить риторические восклицания, которые усиливают само утверждение авторской правды, то, что, по его мнению, мы не сможем оспорить: Любовь! – Вот так волшебника зовут! [Там же, с. 57] Риторическое восклицание у поэта усиливает выражение самых разнообразных эмоций: отчаяние и радость, разочарование и гордость.

Э.А. Асадов довольно часто использует в своих лирических произведениях такую риторическую фигуру, как эллипсис. Данный прием автор применяет в самых разных целях. Одна из таких целей – стремление показать динамичность событий. В таких случаях автор намеренно пропускает глагол и лицо, к которому обращено высказывание:

Скорее вниз! Скорей, внизу вода!

А это значит – отдых и еда! [2, с. 210]

Нельзя не отметить частое употребление такой стилистической фигуры, как анафора:

Пусть будет вещь красивой и добротной,

Пусть будет модной, даже ультрамодной <…>[Там же, с. 190]

В данном случае анафора является синтаксической, так как происходит повторение одной и той же конструкции пусть будет . В стихотворении «Не привыкайте никогда к любви» (1994) наблюдается строфико-синтаксический повтор фразы Не привыкайте никогда к любви в первой и третьей строфе неизменно, а в четвертой и шестой претерпевает изменения: меняется к любви – к губам – к счастью, причем «к счастью переносится в середину предложения. В восьмой строфе фраза повторяется в конце строфы, завершает стихотворение и становится эпифорой.

Риторические фигуры, выполняющие эмоционально-коммуникативную функцию, позволяют автору активно воздействовать на читателя. Сфера действия различного рода повторов не ограничивается одним предложением, а распространяется на сложное синтаксическое целое [4, с. 387]. Фигуры, которые связаны с изменением объема текста, выполняют коммуникативно-содержательную функцию.

Выразительные средства в поэзии Эдуарда Асадова не только делают язык более живым, но и сохраняют единство формы и содержания его произведений, позволяют создать неповторимые и яркие образы. Э.А. Асадов благодаря разнообразным изобразительным средствам языка умело акцентирует внимание читателей на том, что является самым важным в его творчестве – тщательно продуманные образы, через которые поэт передает свои мысли и чувства.