Взаимодействие «я - другой» в процессе межличностной коммуникации

Ю. М. Лотман, выстраивая свое учение о семиосфере и культурной коммуникации, натолкнулся на целый ряд закономерностей и парадоксов, которые мы упомянем в данной статье. Поскольку он описал их далеко не все, наша цель – попытаться восполнить его находки своими комплексными интерпретациями, исследовать бинарные индикаторы межличностной коммуникации в процессах взаимодействия «Я – Другой», попытаться обобщить и систематизировать их.

Разрабатывая вопросы и проблематику человеческого общения через призму семиотического подхода и рассматривая модели коммуникативных ситуаций Р. Якобсона, Ю. М. Лотман обратил внимание, что, во-первых, в культуре коммуникация осуществляется минимум по двум каналам, устроенным различным образом. Во-вторых, Лотман говорит об обязательности наличия в едином механизме культуры изобразительных и словесных связей, которые могут рассматриваться как каналы передачи информации [8, с. 164].

Выскажем гипотезу о связанности того и другого. Перед нами ракурс морфологии искусства, который привязан к модели «эстетического хронотопа» М. М. Бахтина. Ведь именно там есть фундаментальное разделение на временные и пространственные виды искусств [7, с. 234]. До сих пор мы достоверно не знаем, что такое время и пространство (хронотоп), особенно применительно к человеку. По этому поводу у психологии накоплено немало наблюдений и догадок, но нет ни одной общепризнанной теории [3, с. 104].

Итак, тезис первый – о разведении культурной коммуникации по пространственному и временному каналу.

Пространственная коммуникация – это векторно направленная от субъекта к объекту коммуникация. Здесь вектор задает однозначным образом направленность передачи сообщения «Я – Он». С информацией не возникает никаких сложностей: в начале акта передачи сообщения «Я» полон информацией, «Он» пока пуст. Когда сообщение принято и декодировано объектом, они оба знают его содержание. Отметим, что в этой модели латентно присутствует некое линейное время и видна направленность, то есть выражен вектор. Этот вектор выходит за пределы «Я» как системы вовне, он экстра-направленный и это наше первое ракурсное дополнение к лотмановскому пониманию каналов.

В системе «Я – Он» сообщение также как бы перемещается в пространстве. Почему «как бы»? Потому, что сегодня – это довольно странное «пространство»: скорость перемещения сообщения делается все больше и больше, а мгновенное перемещение (к примеру, смс-сообщение) заставляет нас не замечать пространства: вы еще платите с карточки в магазине, а из банка уже пришло смс по данной операции.

Вторая, временная коммуникация изначально парадоксальна. Есть «Я-субъект», но нет второго компонента – объекта. И чтобы возникла эта коммуникация, «Я» должно раздвоиться, выйти из себя, дабы возникла коммуникация «Я – Я». Такого рода акт описан как в психологии, так и в методологии под названием «рефлексивный выход» и о нем можно много говорить, поднимая тему коммуникации [10]. С позиций чисто технической схематизации (которой старается придерживаться Лотман и семиотики его времени) здесь наблюдается парадокс: субъект передает сообщение … самому себе. Но тогда оно и выходить за пределы субъекта не должно, поскольку содержание этого сообщения ему и так известно.

Между тем, мы видим, что перед нами интровертная, внутрисистемная коммуникация. Но тогда возникает вопрос: откуда и куда «перемещается» сообщение? Ответ Лотмана следующий: в системе «Я – Я» перемещение происходит во времени. Хотелось бы понять, в каком именно? Но уже точно не в линейном времени, как в первом, экстравертном, случае межличностной коммуникации.

Итак, мы дополняем Лотмана системным ракурсом «экстра-интро» и обнаруживаем, что в первом случае в его модели есть вектор из системы наружу, а во втором – это внутрисистемная коммуникация (внутри «Я»). Более того, перед нами два разных времени: в экстра-случае это пространственный вектор и линейное время, в интра-случае время, скорее всего, круговое.

Используемые модели времени – это еще один ракурс нашего дополнения лотмановской темы двух каналов культурной коммуникации. Феномен удвоения «Я» во втором варианте коммуникации имеет массу трактовок. Например, воспринимающее второе «Я» – это некое третье лицо. Понятно, что оно отчуждается от Я1, но в какой именно роли существует это Я2, которое коммуницирует с первым? С нашей точки зрения, это второе «Я» в диахронном ракурсе представляет культуру как целое. В синхронном ракурсе это юнговское «коллективное бессознательное» и тому подобные образования трансперсональной психологии [4, с. 34–35].

Теперь вспомним о наличии изобразительных и словесных связей, которые в качестве типов коммуникации выделяет Лотман. Что очевидно, изобразительность конкретна и пространственно выражена. Поэтому сама межличностная коммуникация «Я – Он» требует этой формы выражения и закрепления: прежде всего мы видим сообщение (даже если слышим его). Оно для нас изображено. Стоит отметить, что юнговские архетипы – а это именно фигуры – лежат в основании письменности (финикийской – греческой – латинской – и нашей) [1]. А вот словесные связи могут существовать, прежде всего, во внутренней речи человека, в диалоге с самим собой (солилоквии). Здесь изображения не требуется, зато необходимо течение внутреннего времени – «текущие» мысли и т.д.

Далее, об иерархическом аспекте затронутых проблем. В случае коммуникации внутри «Я» само раздвоение на Я1 и Я2 имеет иерархический характер. Речь о том, что в акте рефлексии Я1 переходит в Я2, находящемся уровнем выше. Разумеется, речь всегда идет об обществе. Напечатанное стихотворение для молодого поэта резко поднимает его статус в своих глазах и глазах окружающих. Сообщением здесь является не текст, который поэт же и сочинил, а новый, приобретенный им за счет публикации, статус. Для него в этом акте имеет значение даже шрифт – графическое изображение – того журнала, куда он так стремился. Вот это «присвоение» себе авторитетного статуса следующего яруса за счет приобщения к журналу и есть самое важное в данном случае. А сопровождается оно от акта написания до опубликования разрывом во времени. То есть, мы имеем цикл.

Случай отслеживания и наставления человеком себя самого – самый распространенный. Это дневники, записки, стихи и повести («Страдания юного Вертера»), но не только они. Даже самый машинный «органайзер» требует акта рефлексии и выделения из себя внешнего наблюдателя, который, отметим специально, смотрит на нас сверху. С более высокого по степени организованности уровня. Это Я2 в роли «наставника», «учителя» и т.д. Даже просто собеседник (закон заслуженного собеседника А. А. Ухтомского) – он всегда с уровня немного выше, чем Я1. Чтобы стать лучше, желательно иметь именно такого собеседника, т.е. поднять Я2 на уровень выше. Здесь мы имеем дело с качественной трансформацией личности, итогом которой является изменение «Я1» [9, с. 6].

Переводя это на современный язык, речь идет о самопроектировании, что означает «забрасывание себя вперед» (и выше по уровню) и постепенное подтягивание себя к этому образу Я2. Перемещение в будущее и вверх – самая важная черта данного акта. Хотя мы знаем, что в психологическом внутреннем времени человек способен путешествовать и в прошлое, и даже в параллельное настоящее. Не лишне упомянуть и о способности трансформировать себя в иное в массе вариантов [5].

Самопроектирование есть инструмент самоуправления, то есть дневники и беседы со своими двойниками – это орудие управления собой. Оно имеет цели в рамке общества, например, повышение статуса. Но это не вульгарное «повышение по службе», а прежде всего культурное самовосхождение, за которое человек испытывает уважение к себе. Все это как набор инструментов используют очень многие современные психопрактики [2].

Сказанное проявляется и в системах межличностной коммуникации. Прием, который особо выделяет Лотман как условие вхождения «Я» в зону рефлексивного раздвоения, это своего рода переход в «пограничное состояние» полусна за счет ритмических рядов. Даже странно, но он не замечает, что описывает инструментарий магии, особенно первобытной: блуждающие ритмические звуки, зрительные образы, огонь и т.д. В нашем случае они как бы открывают доступ самому человеку во внутренний мир себя же и при этом – подключение к неким внешним «культурным кодам». Возникает феномен автокоммуникации (язык «Я1 – Я2»), который Л. С. Выготский называл «внутренней речью». Это парадоксальная «речь без голоса» или «немая речь». Она противостоит внешней речи, о чем мы уже говорили, рассматривая векторность и экстравертность.

Итак, внешняя коммуникация (экстрамир) требует отчетливых инвариантных правил языка и норм исполнения, достаточно устойчивых и универсальных. Унификация норм необходима в силу разнообразия людей, использующих эти внешние языки и системы записи. При всей их кажущейся статике, они модифицируется.

Поразительное свойство интрамира и внутренней речи – все возрастающая скорость уплотнения, как знаков, так и стоящих за ними смыслов. Психология, особенно в ХХ в., немало внимания уделяла этой теме, но как ни странно, сонники трехсотлетней давности и трактование сновидений по З. Фрейду продолжают продаваться огромными тиражами. Речь идет о поисках неких инвариантов, образующихся при редукции. Существующие в этом мире слова-индексы стремятся к изоритмичности. Эти бесконечные гирлянды повторов создали феномен орнамента и его загадку. Особенно это отчетливо проявляется, когда подобный язык использует групповое «Я» – секретные общества, ложи и т.п. [6].

И в итоге возникает поразительная возможность – искусство поэзии. Как пишет эстетик Н. Н. Александров, изначально поэзия есть беседа с самим собой. Она вся основана на законах внутренней коммуникации (ритмичность, знаки-намеки на смыслы, секретности, многое в текстах непонятно другим и т.д.). Но при этом поэзия выходит и на общество, не может туда не выйти, раз это общественная коммуникация [1]. Зачем же она обществу? Как и магия, поэзия обладает свойством перестраивать человека, который находится в процессе автокоммуникации, а читая чужую поэзию, мы осваиваем текст своим миром ассоциаций. Происходит постоянное обогащение за счет такого «перекрестного опыления» двух типов коммуникации.

Если говорить в генезисе о постоянном взаимодействии в истории внешней и внутренней культурной коммуникаций, можно придти к выводу, что текст сегодня несет тройные значения – идущие от первого типа, идущие от второго тип и идущие от их одновременного сочетания и взаимоперехо-дов [8, с 165–177].

Итоговая таблица необходима для того, чтобы сделать связи видимыми, а также для выстраивания новых обобщений и связок.

Таблица 1

Типы коммуникации и их характеристики

Итак, подведем итоги. В данной статье мы попытались дополнить концепции Ю. М. Лотмана своими комплексными интерпретациями, попробовали исследовать бинарные индикаторы межличностной коммуникации в процессах взаимодействия «Я – Другой», попытались систематизировать и обобщить их. Мы развели культурную коммуникацию по пространственному и временному каналам, определили экстра-направленный вектор «Я» и дополнили концепцию Лотмана системным ракурсом «экстра-интро» направленности. В первом случае вектор имеет направленность из системы наружу, а во втором – это внутрисистемная коммуникация. Используемые модели времени – это еще один ракурс нашего дополнения темы двух каналов культурной коммуникации: в экстра-случае – это пространственный вектор и линейное время, в интра-случае – время, скорее всего, круговое.