Взаимодействие России с исламским миром в IX-XVIII веках

Тема конструктивного взаимодействия между цивилизациями в настоящее время резко актуализировалась в связи с многочисленными политическими и экономическими вызовами, связанными с появлением и действиями так называемого «исламского государства». Россия же обладает уникальным историческим опытом поисков компромиссов и одновременного взаимного обогащения культур, ценной традицией долгого религиозного мира. В данной работе приведены примеры, показаны некоторые этапы и стороны взаимоотношений России, с одной стороны - со странами ислама, с другой - с мусульманами внутри нашего государства.

Для России ислам, распространившийся за последние 14 веков в Азии, Африке и, частично, в Европе, объективно не может считаться чем-то внешним и чуждым - около 20 миллионов представителей коренных народов

России исповедуют ислам, причем предки многих из них приняли эту религию еще до крещения Руси.1 История целого ряда мусульманских государств является неотъемлемой частью российской истории – от Золотой Орды и ханств, возникших после ее распада до халифата эпохи Омейядов и Аббасидов, в который входили территории Дагестана, Закавказья и центральной Азии.

Первоначально связи славян-русичей с миром ислама определялись преимущественно торговыми интересами. Самые ранние зафиксированные в рукописях контакты – это упоминание о купцах ар-Рус, торгующих пушниной и мечами на побережьях Черного и Каспийского морей, в географическом трактате арабского ученого Ибн Хордадбеха (820-912 гг.)2 Русские купцы бывали в Константинополе и египетской Александрии, мусульманские – добирались до Киева, плыли к верховьям Волги. Центрами торговли между Русью и Востоком были Сурож (Сугдея), Тьмутаракань (Тамань), Дербент. Контакты были преимущественно дружелюбными, взаимный интерес – деловым.

После официального введения христианства сложились устойчивые связи со светскими и духовными правителями Византии. К началу XI века сложилась практика паломничества по «святым местам» в Византию, Палестину, монастыри Афона и Синая. Это путешествия и летописи-«хождения», описывающие их, способствовали знакомству русских со странами и народами мусульманского мира. Но в летописях сквозь естественное любопытство уже заметно насаждаемое религией отчуждение, презрение к иноверцам-«бессерменам».3 Мусульмане после Крестовых походов XI – XIII вв. также настороженно относились к православным паломникам, видя в них представителей противостоящей исламу религии.

Монгольское нашествие XIII века вплотную столкнуло две цивилизации. Начался массовый переход местного тюркоязычного населения в ислам. В начальный период нашествия Золотой Орды (1312-1480) христианские княжества находились в вассальной зависимости от мусульманских улусов и ханств. Но, несмотря на набеги завоевателей, казни князей, разрушение городов, Русь выстояла, сумела собрать земли в Московское княжество, и впитать чужую культуру, освоить многое полезное из опыта и знаний золотоордынцев. Именно поэтому многие русские слова имеют тюркское происхождение: сарафан, богатырь, деньги, кафтан, караул, хозяин.4 После объединения русских земель Иваном III и его преемниками и распада Золотой Орды, часть образовавшихся мусульманских ханств попала в зависимость или вошла в состав Российского государства. С этого времени среди подданных российского монарха появилось большое число приверженцев ислама.

Таким образом, в XV – XVI вв. карта мира радикально изменилась: в 1453 г. войска османского султана Мехмеда II завоевали Константинополь, усилив исламскую Османскую империю, а распад Золотой Орды открыл Московскому государству путь расширения на восток. Отношения между двумя государствами обуславливались значительной удаленностью. Османская Порта старалась связать Московии руки постоянными конфликтами с Польско-Литовским государством, сама же распространяла экспансию на страны Юго-Восточной Европы. Русским паломникам и купцам притеснений не чинилось. Русские же цари Иван III и Иван IV завоевали тем временем Казанское и Астраханское ханства, присоединили Кабарду, разрушив планы османского султана обосноваться в устье Волги.

Границы государств сблизились, конфликт стал неизбежен. Россия первых Романовых гораздо раньше Османской империи осознала свое отставание от западных соседей и начала предпринимать меры для его преодоления, особенно в военной области. Поэтому ряд военных конфликтов во 2 половине XVII в. завершился в пользу России, которая закрепила за собой Азов и прекратила выплату дани крымским ханам.5

В XVIII веке Россия отвоевала у Порты земли Северного Причерноморья и Крым, получила право торгового судоходства по Черному морю. Возобновились контакты со странами Северной Африки: Марокко, Тунисом, Алжиром. Все это вело к усилению России и ослаблению влияния ислама в мире. Российский опыт модернизации оказал значительное влияние на османских и иранских правителей, которые на протяжении XIX в. пытались повторить его. Их реформаторские усилия способствовали развитию общества, появлению новых форм гражданского управления, новых социальных сил и идей.

Внутри страны при Екатерине II произошел поворот от побуждения мусульман к переходу в христианство к признанию за ними права на известную автономию религиозной жизни – указ 1784 года «О позволении князьям и мурзам пользоваться всеми преимуществами российского дворянства». В 1788 году Высочайшим Указом Императрицы Екатерины II образовано Оренбургское магометанское духовное собрание как центральное духовное управление мусульман России. Так началось встраивание духовных лиц Ислама в сословную структуру империи.6

В конце XVIII века включаются в состав государства огромные территории, заселенные преимущественно мусульманами: Средняя Азия и Закавказье. Но тут в отношения России и исламского мира вмешались ведущие западные державы, считавшие эти регионы зоной своих интересов. Поэтому утверждение российской власти в Закавказье и включение в состав России владений среднеазиатских правителей было сопряжено с проведением многочисленных военных операций и серьезно осложнило отношения со всем исламским сообществом.

Как видим, на протяжении более чем тысячелетнего периода между русской и исламской цивилизациями не было неразрешимых противоречий. Наши народы не питали взаимной ненависти, они многому учились друг у друга. Правящие элиты государств, сталкиваясь с теми же вызовами и задачами, решали их сходным образом. Наряду с военно-дипломатическим контекстом, важную роль играли торговые связи, а периоды мирного соседства России с Османской империей и Ираном в целом были более продолжительными, чем военные действия.7

Особенно важно отметить, что военные конфликты российского государства с его мусульманскими соседями никогда не носили характера религиозной войны между христианством и исламом (в отличие от католических Крестовых походов), а определялись стремлением приобрести новые земли и новое население. Включая в состав государства территории с мусульманским населением, российские монархи не стремились изменить вероисповедание новых подданных. Аналогичным образом, османские султаны на Балканах интегрировали в империю христианское население, проявляя к нему веротерпимость. Смена религии могла быть условием продвижения по службе, но не была условием безопасности личности и собственности подданных.8

Эти и множество других примеров подтверждают важный цивилизационный тезис русского философа Николая Бердяева, согласно которому «Россия не может определять себя как Восток и противопоставлять себя Западу, Россия должна сознавать себя (…) Востоко-Западом, соединителем двух миров, а не разделителем».9