Взаимодействие славянской и финно-угорской культур в северных росписях по дереву

Север России представляет собой самобытное культурное пространство, в котором взаимодействовали, творчески взаимообогащались и развивались культуры разных этносов. Именно этот аспект нередко привлекает внимание ученых из стран Европы и США, различных направлений науки (история, этнография, фольклористика, лингвистика, искусствознание) и научных центров (Сыктывкар, Архангельск, Мурманск, Петрозаводск, Москва, Санкт-Петербург). «Европейский Север поликульту-рен по своей сути, – пишет А.Б.Пермиловская, – поскольку представляет собой контактную зону взаимодействия многих этносов, главным образом русских и финно-угров. Русский Север сохранял культурное единство, хотя внутренняя структура его культурного пространства представляет собой сложное сочетание локальных модификаций…» [1, с. 10].

Данное исследование обращено к Северо-Востоку европейской части России, территории Республики Коми, на которой длительное время проживают коми, русские и ненцы, совместно осваивавшие северные земли. Начиная с конца ХIХ в., коми и русские писатели (И.Куратов, К.Жаков, П.Сорокин, М.Пришвин, В.Журавлев-Печорский и др.) поставили проблему влияния суровых условий Севера на характер человека и выработку правил сосуществования с соседями. Например, К.Жаков («Этнологический очерк зырян», 1911) ставит вопрос о важности такого методологического подхода к оценке национального характера, как географический детерминизм, который предполагает учет воздействия на человека ландшафта и климата. Данный материал помогает лучше понять заявленную в настоящем исследовании тему; отметим наиболее для нее важное.

В XIX – начале ХХ в. русские писатели изображали преимущественно коми человека. Вероятно, это было связано с такой особенностью русской литературы и русских авторов, как любопытство к «чужой» жизни, оценка ее с точки зрения просветителя. Образ коми человека известен в русской литературе с XIX в. благодаря произведениям писателей, связанных с этим краем разными обстоятельствами, нередко ситуацией политической ссылки. О коми писали Н.И.Надеждин («Народная поэзия у зырян», 1839), С.В.Максимов («Год на Севере», 1859), П.В.Засодимский («Лесное царство», 1878), О.А.Ишимова («Зырянка», 1880), А.В.Круглов («Лесные люди», 1883) и другие.

Писатели отмечают прежде всего такие свойства северного человека, особенно коми, как умение открывать новые богатые природными дарами места, обживать их, т.е. талант первопроходца. Подчеркивается, что коми человеку не был характерен собственнический инстинкт в отношении к обжитым территориям, в связи с этим он никогда не относился к соседям как к конкурентам. Принцип отношения к соседям у коми человека, как он изображен, например, В.С.Журавлевым-Печорским в его многочисленных произведениях, можно назвать семейно-родовым: он делился с русским человеком своим знанием территории и ее возможностями.

С.В.Максимов в своем труде «Год на Севере» (1859) описывал зырянина как толкового, находчивого, честного человека, который не знает, что такое замки, заменяя их деревянными задвижками. А противопоставление «свои – чужие» трактует как имеющее не национальный, а социальный смысл: «свои» – это те, кто живет в природе (парме), и коми и русские, «чужие» – жители города.

Таким образом, прежде всего географо-климатические условия, в которых человеку было трудно выживать, способствовали выработке типа характера, который выражается в спокойствии, доброжелательности, терпимости друг к другу и пониманию человеком необходимости находить контакт с представителями других национальностей.

Показательна для русской литературы позиция В.Журавлева-Печорского. Изобразив коми человека и наблюдая за поведением русских людей, писатель приходит к выводу, что они различаются только языком, что общая для них среда жизни сформировала, по сути, одинаковые черты характера. Интересно, что его герои нередко говорят на нескольких языках: на русском, коми, ненецком и даже норвежском, признавая свою родственную близость к этим народам.

Независимо друг от друга, писатели указывают на музыкальность северян, оценивая это как важное проявление эстетического отношения северного человека к действительности. Северяне хорошо чувствуют и ритм и мелодию, которые пробуждает в них естественная среда. Последняя обладает ритмом, который образуют смена сезонов года, дня и ночи, света и темноты, космических циклов. Ритмом обладает в целом природная материя, в которую включен и человек. Ее ритмические циклы: рождение – смерть, молодость – старость. С этим связаны и особенности живописного отображения действительности в северном народном искусстве.

Результаты исследований

Северный человек был восприимчив к новому, но принимал и развивал то, в чем выражались его личные представления о красоте и пользе. Как пример плодотворного взаимодействия славянской и финно-угорской культур может послужить развитие уникальной северной мезенской росписи, развитие которой связано с территорией нынешних Удорского и Княжпогостского районов Республики Коми. Удорский район граничит с Архангельской областью, что создало условия для активных этнокультурных отношений между русскими и коми. Результатом их стало проведение ежегодной Крещенской ярмарки в с. Важгорт, которая еще более укрепила межкультурные связи. В процессе торговли происходил обмен товарами и ремесленными технологиями, так как привозились на ярмарку, по данным Л.Н.Жеребцова, многочисленные изделия промыслов: «С Мезени и Вашки поступали различные орудия крестьянского ремесла (например, набоечные доски) и предметы домашнего обихода. Удорские крестьянки выносили на продажу тканые, вязаные и плетеные изделия своего труда. Через Крещенскую ярмарку получили распространение палащельские прялки мезенской росписи, деревянные ложки из Покшеньги, разрисованные сундуки, короба, солонки, ковши и другие подобные красочные предметы…» [2, с. 110].

Сундуки, солонки и короба привозились на ярмарку, по предположению исследователей, с Северной Двины, а знаменитые прялки и короба с мезенской росписью из с. Палащелье Архангельской губернии, где их и делали. «Единственным местом мезенской росписи являлось село Палащелье в среднем течении реки Мезени… Люди жили здесь трудно, северная природа не отличалась щедростью. Промысел по обработке дерева (изготовление прялок и коробов) являлся подспорьем к охоте и рыболовству и сельскому хозяйству» [3, с. 24].

В статье, посвященной этнокультурным связям коми с русскими соседями на Пинеге, Л.Н.Же-ребцов высказывает предположение о наличии двухстороннего воздействия на появление и формирование мезенской росписи — одновременного влияния культуры коми и русских: «Несомненно, что мезенская роспись возникла в результате синтеза культур обоих народов, но при превалирующем воздействии прикладного искусства коми…» [2, с. 112–113].

Эта идея была воспринята многими исследователями, которые верно воспринимали ситуацию как сплав культур различных народов. И при этом все же недостаточно внимания обращали на исследование вопроса о том, откуда были заимствованы те или иные элементы и формы. Они способствовали своими публикациями закреплению в массовом сознании предположения Л.Н.Жеребцо-ва: мезенская роспись возникла и развилась среди населения коми.

По мнению многих исследователей и авторов данной статьи, роспись появилась все-таки в среде русского населения, но была воспринята как близ- кая и родственная культура коми населения (вероятно, общие географо-климатические условия создают близкие формы культурной рецепции) и породила различные центры подражательной мезенской росписи. Последняя отличается более вольной интерпретацией композиционного построения, иной трактовкой мотивов и цветовой гаммы, иногда менее совершенна в технологии ее исполнения. «Стиль мезенской росписи по-своему интерпретировался вашкинскими, печорскими и вымскими коми, поэтому его можно отнести к “подражательной” манере. Местные мастера сохраняли общую многочастную композицию орнамента на прялке, но значительно упрощали и увеличивали сюжетный фрагмент, выполняя его в графической манере, включая краску зеленого цвета…», – замечает И.М.Ут-кина [4, с. 7]. Заметим, что еще писатели рубежа XIX–XX вв. отмечали преобладание в цветовом восприятии коми графической формы над живописной, объясняя это скудостью цветовой гаммы природы Севера.

В фондах Национальной галереи Республики Коми имеется несколько прялок в коллекции, собранной во время этнографической экспедиции в Усть-Цилемском районе в 2001 г., где и ныне живут староверы. Исследование их авторами данной статьи привело к выводу о возможном существовании подражательной мезенской росписи и в этом регионе, но уже в среде староверческого русского населения. Дополнительной поддержкой этого заключения является то, что печорские мастера в совершенстве владели техникой перьевого письма, занимаясь перепиской старообрядческой литературы и декорируя предметы труда и быта пижемской росписью.

Несмотря на разногласия исследователей народного искусства по поводу национального аспекта возникновения мезенской росписи, следует отметить уникальность ситуации, когда в дружеском сотрудничестве сложился творческий контакт, взаимообмен между русскими и коми мастерами технологией производства и декорирования изделий (прялок, коробов) одним и тем же видом росписи.

Эта идея в последнее время получила распространение; она отразилась в книге И.М.Уткиной: «Существует достаточно сведений, что коми подобные прялки покупали у мастеров из с. Палаще-лье Архангельской губернии на Важгортской ярмарке. Но, тем не менее бытует мнение, что мезенская роспись оформилась в самостоятельное направление к середине XIX в. на основе взаимовлияния коми и северорусских традиций, бытовавших в традиционном изобразительном искусстве…» [4, с. 7].

Пижемская роспись заслуживает отдельного разговора, так как возникла она в среде старорусского староверческого населения, компактно проживающего с XVIII в. в окружении коми и ненцев в Печорском крае. «На протяжении всей своей истории устьцилемы тесно связаны с соседними народами – коми, коми-ижемцами, ненцами, культурное взаимодействие с которыми способствовало адаптации русских переселенцев на Печоре…», – пишет Т.И.Дронова [5, с. 12]. Как видно из приведенной цитаты, коренное население не восприняло враждебно новых соседей — староверов, хотя многое в укладе жизни этих народов было различным, в их отношениях превалировали дружелюбие и взаимоподдержка. Автор приводит в связи с этим такой факт: «…иноязычные соседи уважительно относились к религиозным традициям устьцилемов. Так, в частности, когда у последних появилась единоверческая церковь, ижемские и ненецкие оленеводы жертвовали для нее оленей и другую промысловую продукцию, приезжая в дни проведения Никольских ярмарок…» [5, с. 62].

Религиозная обособленность не мешала этнокультурным контактам. Ненцы, коми-ижемцы, русские, обосновавшиеся на этих землях в XVI в., и русские староверы перенимали друг у друга опыт выживания в суровых природных условиях. Например, они обменивались технологией обработки традиционных материалов – учились производству изделий из кожи и меха (одежда, обувь) с тем, чтобы благополучно пережить суровые зимы. Русские несли культуру земледелия и грамотность, которая была высокой среди русского населения благодаря существованию в Печорском крае центров переписки книг. На одном из притоков р. Печора – Пижме – старообрядцы основали Великопо-женский скит, в котором существовала такая мастерская по переписке книг.

На Печоре имелись богатейшие традиции обработки древесины и изготовления различных предметов труда и быта, которые украшались скульптурной и трехгранно-выемчатой резьбой. Позднее на Пижме их начали декорировать росписью или сочетанием того и другого в одном изделии. По предложению Н.В.Тарановской, сотрудника Отдела народного искусства Государственного Русского музея, роспись получила название «пи-жемской». Роспись уникальна по своим художественно-стилистическим особенностям. Описывая деревянное ложе ружья с пижемской росписью, автор отмечает следующее: «…цевье и узкие грани… разделены цветными полосками на небольшие поля, и в каждом написано по растеньицу, похожему на стилизованную лилию. И каждая эта лилия – по-старинному называли этот цветок «крин цветущий» – растет из чешуйчатой горки, означающей землю…» [6, с. 55–57].

Особенную известность на Печоре получил ложкарный промысел, изделиями которого пользовались и русские, и коми. Роспись ложек описывает В.М.Василенко: «Чаще всего ложка внутри и снаружи украшена симметрически расположенными миниатюрными орнаментами. Мы видим небольшой квадрат, перекрещенный по диагонали, с легкими приписками в виде кружков, арочек, черточек… В росписи преобладает яркая киноварь, то заливающая внутренность орнамента, то тщательно обводящая его по черному контуру. Росписи графичны, узорны…» [7, с. 122]. Промысел просуществовал до 1980-х гг., когда умерли последние старые мастера.

Таким образом, главный фактор снятия противоречий между этносами, населяющими Север, – географо-климатический, который обусловил формирование определенного типа человека: спокой- ного, рассудительного, уживчивого, способного к взаимоподдержке. Взаимодействие различных этнических и религиозных групп населения отразилось и в сфере культуры: для нее характерно богатое разнообразие форм, ряд которых является мультинациональным. Культура еще более скрепляла дружественные отношения северных народов.