YouTube как фактор формирования протестного потенциала молодежи

Введение. Наблюдающаяся в последние годы протестная активность молодежи, солидарность по ряду социально-политических вопросов невольно заставляют задуматься о наличии серьезного протестного потенциала в молодежной среде. Очередная волна протестного движения в России началась с формирования недовольства действиями верховной власти, связанными с принятием ряда непопулярных законов: о повышении пенсионного возраста¹, «о неуважении власти»², так называемой мусорной проблемой в крупных городах и ощутимым снижением реальных доходов населения за последние несколько лет.

Ряд известных оппозиционных блогеров, таких как А. Навальный и Д. Иванов, целенаправленно создают хайп (ажиотаж) вокруг протестных акций на своих YouTube-каналах, подогревая к ним интерес общественности. Российская молодежь принимает самое активное участие во всех этих процессах, тем самым подтверждая свою способность консолидироваться в протестной активности, если того потребует ситуация.

На сегодняшний день информационно-коммуникационные технологии становятся главным инструментом по мобилизации человеческих ресурсов и самоорганизации, в том числе и в протестной активности. Недавние события вокруг строительства храма в г. Екатеринбурге стали своего рода образцом региональной протестной активности, где социальные сети, Telegram- и YouTube-каналы выполняли информационно-коммуникативную функцию в формировании стихийного самоорганизующегося протеста. При этом государственные федеральные телеканалы по сути игнорируют протестные митинги, практически никак не освещая эти события. В таких условиях главными источниками информации становятся различные медийные интернет-ресурсы, включая YouTube. Целью работы является изучение российского сегмента YouTube как фактора формирования протестного потенциала молодежи.

Обзор литературы. По рассматриваемой проблематике к настоящему времени имеется определенный объем научной литературы. Дополнительный стимул к изучению темы придали события 2011–2013 гг., когда Россию охватила волна протестов, наиболее массовые из которых прошли в Москве и Санкт-Петербурге. События тех лет показали важность учета социальных настроений граждан, их запроса на справедливые выборы и демократические свободы, хотя тогда власть пошла на уступки митингующих лишь формально.

В рамках темы исследования выделим работы Д. И. Давыденко [1] и Э. А. Зелетдиновой [2], рассматривающих особенности изучения несистемной оппозиции, анализирующих генезис российской оппозиции в современной истории страны, К. В. Подъячева [3], обосновывающего тезис о том, что при анализе протестных движений надлежит исходить не из численности протестующих, а из частоты и распространенности акций, П. А. Селезнева [4], перечисляющего социально значимые функции протестных движений.

Особенности эволюции протестного движения, содержание его требований по изменению существующего институционального порядка анализирует И. Б. Фан [5]. Некоторые итоги протестных движений 2011–2012 гг. в России подводит О. Н. Яницкий [6], теоретически обобщая результаты этого процесса для всех вовлеченных в него сил.

Инференцируя работы указанных авторов относительно деятельности оппозиционных политических сил в России периода 2011–2013 гг., можно сделать вывод о поспешности действий лидеров протестного движения, их неспособности договариваться между собой. Лидеры так называемого белоленточного движения не смогли предложить своим соратникам на улицах внятной повестки по отношению к федеральной власти, что привело к спаду протестной активности и фактической победе Кремля, который на несколько шагов вперед просчитал возможные действия оппозиционных сил.

При анализе зарубежного опыта исследований протестной активности и протестных движений в первую очередь обратим внимание на работу М. Личбаха и Х. Де Фриз, в которой рассматриваются механизмы формирования глобальных протестных движений [7]. Авторы выдвигают гипотезу о том, что различия между глобальными протестными движениями могут быть связаны со спецификой порождающих их мобилизационных механизмов.

Изучая связи между продвижением в интернет-пространстве идей свободы и различными протестными движениями, Д. Постилл представляет две концепции: «технологи свободы» и «формула протеста» [8]. Автор использовал термин «технологи свободы» для обозначения социальных агентов, которые объединяют технологические и политические навыки для достижения большей свободы и демократии. Термин «формула протеста», по словам Д. Постилла, относится к уникальному соединению общественных сил и результатов, которые характеризуют каждое протестное движение, а также каждую фазу или инициативу в движении.

Роль социальных сетей в организации протеста против «проектов развития» в развивающихся регионах на примере бедных штатов Индии

- показана А. Суэйном [9]. В своей книге он демонстрирует, каким образом люди мобилизуются в протестной активности против политики государства.

Широкомасштабное исследование провели З. Штайнерт-Трелкельд и другие ученые, проанализировав почти 14 миллионов твитов с геолокацией и данных о протестах из 16 стран во время «арабской весны» [10]. Материалы авторов показывают, что активность в социальных сетях коррелирует с последующей крупномасштабной децентрализованной координацией протестов. Роль новейших средств коммуникаций в революциях на Севере Африки и Ближнем Востоке раскрывают В. В. Желтов [11] и К. Пилати [12]. В своих исследованиях авторы дают характеристику арабских цветных революций, освещая технологический аспект этих протестных движений.

Использование социальных сетей в мобилизации российского протестного движения исследует В. Реммер [13]. По его мнению, протест в России обусловлен значительным социально-экономическим неравенством, которое является «общим мобилизующим элементом эмоциональной обиды». При этом В. Реммер отводит ключевую роль в организации протеста в России, как и в арабских странах, социальным сетям в интернете. Однако он считает, что «социальные сети пока не смогли привести к результатам, примером которых являются революции “арабской весны” в Твиттере и Фейсбуке, т. е. повлиять на смену режима в Российской Федерации или оказать ощутимое влияние на внутреннюю политику» [13].

Идеологами и активными участниками в различных протестных акциях нередко выступают представители «креативного класса», который Ю. Г. Волков характеризует как субъект социального действия [14]. По его мнению, этот класс по социальным качествам все же является сторонником альтернатив политическому радикализму. Аргументируя необходимость включения креативного класса в процесс конструктивных социальных изменений, автор считает, что это могло бы способствовать снижению политической радикализации в обществе.

Процесс адаптации региональной российской оппозиции к реалиям так называемого гибридного режима в России исследует Н. В. Гришин [15]. В его работе определены отличия политической оппозиции и ее функции в условиях гибридного политического режима, выявлена роль политических партий как средства ограничения возможностей региональной оппозиции, проанализированы успешные стратегии региональных оппозиционеров на выборах 2012–2014 гг.

Участие несовершеннолетних в несанкционированных акциях протеста как феномен современного периода общественной жизни в России рассматривает Е. Шестакова [16]. В своем исследовании автор пытается выявить уровень протестного потенциала несовершеннолетних в некоторых регионах Уральского федерального округа, а также определить степень влияния интернет-технологий на вовлечение несовершеннолетних в протестные акции.

Завершая обзор существующей научной литературы, отметим статью С. Г. Ушкина, посвященную изучению сетевой дискуссии по проблемам восприятия власти и оппозиции [17]. В исследовании дан анализ комментариев к документальным фильмам «Анатомия протеста» и «Анатомия протеста – 2» на страницах видеохостинга YouTube; ученый антиципирует влияние фактора YouTube в формировании протестного потенциала.

Оценивая степень изученности проблемы, следует признать, что, несмотря на весь объем имеющихся источников по теме исследования, состояние ее научной разработанности вряд ли можно признать завершенным. Безусловно, отдельные аспекты рассматриваемой темы были освещены различными исследователями, но современные реалии требуют систематизации информации, например, о потенциале YouTube-каналов оппозиционных политиков, общественных деятелей и рядовых граждан, который, безусловно, растет, особенно в молодежной среде.

Материалы и методы. В статье представлены материалы социологического опроса «Анализ потенциала YouTube как фактора формирования протестного движения среди молодежи». В соответствии с классификацией выборочной совокупности Л. Мюллера и К. Шусслера ³, исходя из специфики объекта, в исследовании была использована доступная выборка. Она формировалась из числа лиц, которые по субъективным и объективным причинам могли быть включены в число респондентов, т. е. доступны физически. При этом основными критериями включения в выборочную совокупность был возраст от 18 до 35 лет (включительно) и постоянное проживание на территории Республики Мордовия. Инструментарием проведения исследования являлся электронный формат анонимной анкеты на бесплатном агрегаторе-платформе «Google Документы». Поскольку в работе исследуется латентное явление – протестный потенциал, анонимность была ключевым условием объективности работы. Итоговое число респондентов после коррекции выборки составило 178 чел.

Результаты исследования. Одной из задач социологического исследования было выявить степень осведомленности молодежи республики о протестных акциях, проходящих в стране. Как и предполагалось, молодежь региона в подавляющем большинстве осведомлена о них (88 %). Гендерный срез при ответе на этот вопрос показал, что среди мужчин осведомленность о протестах несколько выше – 92 % против 86 % у женщин.

-

С формулировкой «протесты способны изменить жизнь людей к лучшему» согласились 57 % опрошенных, противоположной точки зрения придерживаются лишь 20 %. Стоит отметить весьма высокий процент (23 %) тех, кто уклонился от ответа, выбрав вариант «затрудняюсь ответить».

Наибольшее число молодых людей, которые видят плюсы в протестных акциях, находятся в возрасте от 26 до 29 лет (80 %), а наименьшее – в возрасте 30–35 лет. Молодежь до 25 лет также в большинстве своем (60 %) положительно относится к протестным акциям.

Развивая эмоционально-ассоциативный ряд слова «протест», респондентам было предложено указать основные ассоциации с этим словом. Полученные данные говорят о том, что большинство молодых людей связывают протест с недовольством (89 %), справедливостью (62), ценностями (40 %) (табл. 1).

Т а б л и ц а 1. Распределение ответов на вопрос «Какие ассоциации возникают у Вас при слове “протест”?», %

T a b l e 1. Distribution of answers to the question “What associations do you have with the word ‘protest’?”, %

Вариант ответа / Answer option	Процент ответивших / Percent of respondents
Недовольство / Discontent	88,5
Справедливость / Justice	61,8
Боль / Pain	8,9
Жестокость / Cruelty	21,0
Самопожертвование / Self-sacrifice	16,6
Преданность / Devotion	4,5
Ценности / Values	40,1
Доверие / Trust	2,5
Другое / Other	2,5

Анализ результатов указывает на то, что в обществе (по крайней мере среди молодежи) уже сформировался определенный протестный потенциал, и 53 % молодежи считают, что YouTube как популярный мировой медиа-ресурс является фактором, так или иначе влияющим на формирование этого потенциала.

В то же время исследование показало, что лишь 27 % респондентов регулярно смотрят YouTube-каналы оппозиционной направленности4, что говорит о весьма умеренном влиянии YouTube на становление протестного потенциала молодежи региона.

Гендерный срез обнаруживает существенную разницу в степени потенциальной оппозиционной (протестной) активности. Так, почти половина опрошенных мужчин смотрят YouTube-каналы оппозиционной направленности, тогда как таковых женщин только 16 %. Наблюдается интересная и в то же время противоречивая тенденция: по мере увеличения возраста все большая доля респондентов смотрят оппозиционные YouTube-каналы. Так, среди молодежи в возрасте от 18 до 21 года оппозиционные YouTube-каналы смотрят 19 % опрошенных, от 22 до 25 лет – 36, от 26 до 29 лет – 40 %, от 30 до 35 лет – уже каждый второй респондент. Полученное распределение ответов, с одной стороны, является непривычным, так как традиционно считается, что именно подростки и молодежь студенческого возраста (от 18 до 25 лет) отличаются максимализмом и высоким протестным потенциалом. В нашем случае все выглядит наоборот – протестный потенциал с возрастом только увеличивается; наиболее протестно настроенная часть респондентов приходится на возраст от 30 лет. С другой стороны, если посмотреть на недавние протесты в Екатеринбурге и Шиесе (Архангельская область), то основу участников акций составляли люди в возрасте от 30 лет, а возраст так называемых активистов протеста был от 40 лет и выше. Все это может свидетельствовать о «взрослении» протестного потенциала в регионах.

Во время опроса молодежи было предложено обозначить оппозиционные YouTube-каналы, пользующиеся у них наибольшей популярностью (табл. 2). Больше всего ответов собрали следующие ресурсы: канал Алексея Навального, «Дождь», «kamikadzedead», «Новости СВЕРХДЕРЖАВЫ», «VALERON 2%». В варианте ответа «Другой» респонденты отмечали неназванные каналы («Быть Или», «Рабкор», «Вестник Бури», «БАРМАЛЕЙ-КА», «Константин Семин») либо давали развернутые ответы («выискиваю информацию о надгосударственных и надрелигиозных организациях»).

Большинство опрошенных (79 %) зрителей оппозиционных YouTube-каналов считают представленную в них информацию правдивой и не сомневаются в ее достоверности. На недостоверность информации YouTube-каналов оппозиционной направленности указали только 2 % респондентов из обозначенной группы. Также было относительно высокое количество затруднившихся с ответом (19 %), что, видимо, обусловлено недостаточной информированностью молодежи региона о деятельности оппозиции в пространстве YouTube.

В конце анкеты респондентам было предложено оценить степень достоверности информации из разных источников по шкале, в которой 1 балл – низкая достоверность, 5 баллов – высокая (максимальная) достоверность. Полученные данные представлены в таблице 3.

Т а б л и ц а 2. Распределение ответов на вопрос «Какие оппозиционные Youtube-каналы вы смотрите регулярно?», %

T a b l e 2. Distribution of answers to the question “What ‘oppositional’ YouTube channels do you watch regularly?”, %

Вариант ответа (название YouTube-канала) / Answer option (name of the YouTube channel)	Процент ответивших / Percent of respondents
Канал Алексея Навального / Alexey Navalny’s channel	83,3
Sotnik-TV	4,8
Kamikadzedead	35,7
YouTube-канал «Дождь» / ’ Dozhd’ (TV Rain) channel	38,1
Аксиома / ‘Aksioma’ (Axiom)	7,1
НЕ ПЕРВЫЙ КАНАЛ / ‘Ne perviy kanal’ (Not Channel One)	2,4
Новости СВЕРХДЕРЖАВЫ / ‘Novosti SVERKHDER-ZHAVY’ (Superpower News)	11,9
Радио Свобода / Radio Liberty	2,4
Pravda GlazaRezhet	2,4
Царьград ТВ / Tsar’grad TV	4,8
Заповедник / ‘Zapovednik’ (Nature reserve)	4,8
Om TV	7,1
Александр Балу / Alexander Baloo	4,8
VALERON 2%	9,6
Усы Пескова / ‘Usy Peskova’ (Peskov’s moustache)	4,8
Другой / Other	7,9

В приведенных оценках можно заметить большее доверие молодежи к информации региональных телевизионных каналов, чем к той, которая подается посредством федеральных СМИ. В отношении федеральной печатной прессы и радио также можно наблюдать высокое недоверие. При этом хорошо видно, насколько молодежь высоко ценит информацию, представленную в социальных сетях и на оппозиционных YouTube-каналах. Однако из обозначенных источников информации наибольшее доверие у молодежи вызывают Telegram-каналы.

Итак, полученные данные указывают на то, что наибольшее доверие у молодежи вызывает информация, которая публикуется (выкладывается) в интернет-источниках. Оппозиционные YouTube-каналы, с их точки зрения, не являются наиболее достоверными, уступая лидерство

Т а б л и ц а 3. Распределение ответов на вопрос «Оцените по 5-бальной шкале степень достоверности информации из данных источников»

T a b l e 3. Distribution of answers to the question “Rate on a 5-point scale the degree of reliability of information from these sources”

Источник / Source Средний балл / Average point Государственные общероссийские телеканалы («Первый», «Россия 1» и пр.) / State Russian national TV channels (Channel One, Russia 1, etc.) 1,95 Негосударственные общероссийские телеканалы (РБК, ТНТ и пр.) / Non-state Russian national TV channels (RBC, TNT, etc.) 2,30 Региональное телевидение (ГТРК «Мордовия», 10 канал) / Regional TV channels (Mordovia, Channel 10) 2,35 Новостные ленты медийно-сервисных интернет-пор-талов (Yandex, Rambler и пр.) / News feeds of online media service portals (Yandex, Rambler, etc.) 2,83 Российские печатные издания («АиФ», «Российская газета», «Коммерсантъ – Власть» и пр.) / Russian national print media (AiF, Rossiyskaya Gazeta, Kommersant-Vlast, etc.) 2,28 Региональные печатные издания («Столица С», «Известия Мордовии» и пр.) / Regional print media (Stolitsa S, Izvestia Mordovii, etc.) 2,07 Оппозиционные YouTube-каналы / ‘Oppositional’ YouTube channels 3,40 Новостные ленты социальных сетей («ВКонтакте», Instagram, Twitter) / News feeds of social networks (VKontakte, Instagram, Twitter) 3,41 Telegram-каналы / Telegram channels 3,48 Радио / Radio 2,38 сообщениям в социальных сетях и Telegram-каналам. Уважение Telegram-каналов у молодежи, видимо, обусловлено тем, что информация в них шифруется и не передается третьим лицам (в том числе и правоохранительным органам). Понимая менталитет молодежи и стремление защитить частную жизнь и собственные интересы (увлечения), разработчики Telegram-каналов учли эту особенность, что вылилось в доверие к указанному мессенджеру.

Наибольшей ценностью в деятельности оппозиционных YouTube-каналов, по мнению респондентов, является объективность при освещении событий (41 %), анализ политических решений с оппозиционной точки зрения (24), интересная трактовка и постановка актуальных проблем (21), совмещение аналитики и развлекательного формата вещания (10 %).

У^У -

С принятием так называемого закона о суверенном Интернете 5 некоторые аналитики высказывают ряд опасений, связанных с тем, что данный закон дает государству право распоряжаться всем интернет-трафиком в стране, а значит, государственные ведомства могут начать еще более активную борьбу с «нежелательными явлениями» (такими как майнинг криптовалюты, мессенджер Telegram или оппозиционный контент). Новый закон в теории может позволить полностью зарегулировать этот процесс на территории России.

В этой связи более половины опрошенных молодых людей высказались о недопустимости блокировки оппозиционных YouTube-каналов (57 %), 41 % все же допускают возможность такой блокировки, если информация на них носит явно экстремистский характер. Примерно треть респондентов считают, что закон «о суверенном Интернете» приведет к закрытию большинства оппозиционных YouTube-каналов, а 19 % высказались о возможном снижении в них критики власти из-за опасений быть заблокированными.

Обсуждение и заключение. Сравнивая информационный контент федеральных теле- и радиоканалов и российского сегмента YouTube, отметим, что проблемы, которые стоят перед современным российским обществом, наиболее полно освещаются именно YouTube-каналами оппозиционной направленности. При этом YouTube как наиболее популярный видеохостинг (82 % населения России в возрасте от 18 до 44 лет регулярно смотрят YouTube) и второй по популярности медиа-ресурс в стране⁶ часто формирует новостную повестку, задавая тон общественной дискуссии. Поэтому данный факт нельзя не принимать к сведению при формировании взвешенной социально-экономической государственной политики, учитывающей в том числе и мнение интернет-сообще-ства. Подтверждением тому являются исследования И. А. Халий [18] и О. В. Аксеновой [19], где тезисно обозначено, что в современном российском обществе чрезвычайно востребована модернизация социальных взаимодействий, в первую очередь между различными социальными группами и структурами власти.

В заключение можно сделать вывод, что в регионе среди молодежи имеется определенный протестный потенциал, однако его удельный вес сравнительно не велик. По нашим оценкам, лишь около 20 % молодых людей республики оппозиционно настроены. Косвенно на это указывает то, что 79 % респондентов из числа регулярно смотрящих оппозиционные YouTube-каналы (27 %) полностью доверяют содержащейся в них информации. Как раз эту условную группу, на наш взгляд, и можно считать открытым протестным потенциалом региона. Но вместе с тем, как уже было отмечено, 57 % опрошенных считают, что «протесты способны изменить жизнь людей к лучшему» и еще 23 % уклонились от прямого ответа. Поэтому здесь нельзя не учитывать скрытый «глубинный» протестный потенциал, который скорее всего значительно выше обозначенных оценок.

Практическая значимость статьи состоит в возможности использования результатов исследования органами власти при совершенствовании региональной информационной и социально-экономической политики, сотрудниками правоохранительных органов и специальных служб для разработки и планирования программ по предотвращению экстремистских проявлений. Перспективы исследования связаны с более масштабным изучением влияния социальных сетей и Telegram-каналов на протестную активность граждан России (использование репрезентативной выборки, проведение подобных исследований в других регионах России с последующим сопоставлением полученных данных).