Заяц в традиционной обрядности и шаманской практике хакасов (конец XIX - середина XX века)

В традиционной культуре многих народов одно из ключевых мест отводится миру фауны. В жизни людей животные всегда были и продолжают оставаться важнейшим объектом хозяйственной деятельности; они выступают в качестве одного из основных источников пищи, сырья и пр. Образы многих из них были сакрализованы и стали объектами культа. В круг таких животных входит и заяц. Соответствующее восприятие и отношение к указанному зверю в полной мере было свойственно и хакасам.

Целью данной статьи является характеристика зайца и его образа в традиционной ритуальной практике и шаманизме хакасов.

Одним из самых распространенных на территории Хакасии видов зайцев является заяц-беляк (хак. ах хозан ). Как известно, свое наименование он получил из-за характерного цвета своей зимней шерсти. Именно сезонный – белый – цвет шкуры стал одним из маркирующих признаков зайца в языке, фольклоре и обрядности хакасов.

В традиционной культуре рассматриваемого народа белый цвет относится к категории возвышенного, чистого и духовного. При этом он часто отождествляется с небесной сферой и даже выступает в качестве одной из характерных ее черт. В связи с чем по отношению к небу нередко используются такие эпитеты, как ах тигiр – ‘белое/светлое небо’ или ах айас – ‘белая/светлая ясность’. При этом в религиозно-мифологическом сознании хакасов небо само по себе воспринималось еще и в качестве высшего абстрактного божества [Бурнаков, 2013, с. 260–261]. В представлениях хакасов и других сибирских народов, очевидно, из-за соответствующего цветового признака заяц-беляк был причислен к животным, имеющим сакральную связь с небом.

Согласно хакасской шаманской мифологии, заяц имеет небесное происхождение. Так, в одной из шаманских молитв, обращенных к духу зайца, приведены слова, свидетельствующие о подобном его восприятии:

«Сотворен (ты) белым небом!

Преобразился в белого зайца! <…> Имеешь дом (владыка) на свежем облаке! Имеешь селение на белом облаке!»

[Катанов, 1907, с. 492–493].

В процессе обряда жертвоприношения небу тигiр тайығ хакасы часто обращались к божеству-покровителю – «человеку, ездящему на белом зайце, имеющему жертвою белого ягненка» [Майна-гашев, 1916, с. 101]. Отметим и то, что в качестве ключевого жертвенного дара небу обычно выступал холощеный белый баран с черными щеками или ушами. Верующие объясняли такой выбор масти тем, что «раскраска жертвенного животного соответствует виду зайца» [Бутанаев, 2014, с. 263].

Следует добавить, что в религиозно-мифологическом сознании хакасов указанная цветовая символика жертвенного животного воспроизводит образ зайца-беляка именно в зимний период. Как уже было отмечено, в этот сезон вся его шерсть приобретает абсолютно белый цвет, лишь кончики ушей остаются черными.

В традиционной обрядно сти хакасов также была распространена практика принесения в жертву почитаемым божествам и духам непосредственно самих зайцев. По сведениям В.Я. Бутанаева, в долинах рек Аскиз, База и Есь горным духам приносили в жертву зайцев. Вследствие чего расположенные там перевалы с грудами камней обаа и заячьими костями местным населением назывались хозан тастаҷаң пил – ‘седловина, где бросают зайцев’ [Бутанаев, 2003, с. 69–70]. Заметим, что традиция жертвенных даров в виде зайцев своим мистическим покровителям бытовала и среди других народов Южной Сибири. Так, известный исследователь XVIII в. И.Г. Георги сообщал следующее: «Телеуты в случае домашних нужд приносят в жертву зайца, которого шкуру с головою и ногами вешают перед дверьми на березке и часто оной поклоняются» [1777, с. 123–124].

Традиция приношений зайцев в качестве ценного дара не только сверхъестественным существам, но и отдельным значимым людям нашла отражение в хакасском фольклоре. В частности, в нем имеется повествование о том, что хакасы в знак признания своего подданства подарили Белому царю белых зайцев [Бутанаев, Бутанаева, 2010, с. 122–123].

Наделение зайца-беляка высоким сакральным статусом и вера в его небесное происхождение были свойственны не только хакасам, но и другим народам Саяно-Алтая. Например, алтайцы полагали, что такое почитаемое божество, как Јаjык/Джа-ик, воспринимаемое в качестве сына неба, имело вид зайца [Потанин, 2005, с. 701]. Согласно другому алтайскому мифу, одна из дочерей неба превратилась в зайца и стала посредником между людьми и светлыми духами-небожителями [Муйтуева, 2004, с. 145]. Глубокие убеждения в том, что заяц имеет небесную природу, были распространены и среди тувинцев [Хертек, 2008].

В устном народном творчестве хакасов образ белого зайца как олицетворение небесной благодати и плодотворящей жизненной силы часто ассоциируется с пеной соответствующего цвета. В одной из легенд богатырь по имени Кӧтен хан, выбирая подходящую ему по силе и здоровью жену, особое внимание обращает на процесс ее мочеиспускания. В тексте об этом сообщается следующее: «Одна дородная женщина ему приглянулась. Он обратил внимание на мочу во время ее туале- та, которая била громадной струей, превращаясь в белую пену (ах кобек) величиной с зайца. “Вот сильная женщина, достойная меня”, – воскликнул Котен-хан и женился на ней» [Бутанаев, Бутанае-ва, 2008, с. 153]. В другом варианте этой легенды у девы-богатырки «из белой, величиной с зайца, пены ее струящейся мочи родился ребенок, названный Ах Кӧбек – т.е. Белая Пена» [Там же, с. 154]. В архиве Музея археологии и этнографии Сибири им. В.М. Флоринского Томского государственного университета нами был обнаружен еще один малоизвестный вариант упомянутой легенды. В документах он обозначен как «Легенда об Ах Кӱбеке и Кӱден хане». Несмотря на лаконичность и некоторую логическую незавершенность повествования, это фольклорное произведение тем не менее ценно новизной сюжета и действующих персонажей. В нем, как и в предыдущих версиях, представлен образ «белого зайца – пены», но уже в ином контексте. Он описывается не в сравнительно-сопоставительном плане, а как прямое отождествление. Приведем текст с полным сохранением орфографии и стилистики: «У девушки с Иртыша, пришедшей и забеременевшей без мужа, родился сын Ах Кӱбек. Жила она в деревне Кобяковой. Качинцев и кызыль-цев в то время возглавлял Кӱден хан. Был он сильным, охотничал, но наследников не имел. Охотился он как-то летом в горах Мара. Увидел сидящего в траве белого зайца. Выстрелил из лука. Подъехал, а это вовсе не заяц. Это как-бы пена белая в траве. От выстрела даже брызги полетели. Не знал Кӱден хан, что это должен был быть его наследником. В наследника своего он выстрелил» (АМАЭС ТГУ. № 679-3. Л. 10–11).

В народе верили, что заяц обладает не только плодотворящим потенциалом, но и охранительными и защитными свойствами. Поэтому шкурку этого зверька часто использовали в качестве апотропея для маленьких детей. С этой целью ребенка сразу же после рождения заворачивали в ткань, а затем еще и в заячью шкурку. И в таком виде младенца укладывали в колыбель [Кон, 1900, с. 60]. Аналогичные обряды совершали шорцы и телеуты. В ходе этого действа часто произносились слова: «[Ребенка] в узкий подол завернула, в заячью шкуру завернула» [Несколько способов…, 2012, с. 252]. Помимо того, оберег в виде заячьей шкурки нередко подвешивали непосредственно на саму колыбель [Там же, с. 248].

Хакасы полагали, что заяц может исполнять апотропейную функцию не только в отношении детей: в отдельных случаях он защищает и взрослых. Были ситуации, когда в летний период человеку приходилось обустраиваться на ночлег в незнакомой местности. В связи с чем перед ним часто воз-732

никал вопрос выбора – переночевать в пустующем жилище или на кладбище. По традиции последнее место было более предпочтительным, т.к. заброшенный дом считался обителью нечистой силы, которая могла нанести человеку вред или даже погубить его. Кладбище же считало сь безопасным и чистым местом. Хакасы были убеждены, что на нем покой человека будет надежно охранять дух-хозяин этого места, представляемый в виде зайца [Бутанаев, Бутанаева, 2010, с. 39].

Отдельные хакасские соок И (роды), в частности пурут , хасха , воспринимали зайца в качестве своего тотема либо почитаемого божества. Они изготавливали ритуальное изделие, называемое Хозан/Ах тос - ‘Заячий/Белый фетиш’. Он осмыслялся ими в качестве одного из ключевых духов-покровителей людей и их домашнего хозяйства. В отношении него была сформирована специальная обрядность. Она включала в себя периодическое проведение общественных ритуалов жертвоприношения, посвящения священных животных - ызых ’ов, а также индивидуальные акты кормления и почитания [Бур-наков, Цыденова, 2017]. В архивных этнографических материалах встречаются интересные сведения о почитании зайца. Приведем их: «В амбаре видел в углу зайца шкуру. Туда нельзя было женщинам ходить и пакостить там нельзя. Он спасает от всякой болезни скота»; «[Люди] из рода кыргыз зайца не стреляли. Женщины не подходили к нему. Заяц [часто] напевал: “Я жену кыргызов узнаю. [Вижу] кто поздно встает, дверь поздно открывает. Скот голодный, а я жирный. Кто рано встает – дым из трубы рано появляется”. В род пӱрӱт входили Те-ляшкины и Кигеевы. Они почитают зайца. Если из Кигеевых кто-то зайца убьет, сразу же спина у него отнимется. Женщины очень зайца боялись. Жена моя из сеока пӱрӱт. Она не ест зайца, а я ем» (АМАЭС ТГУ. № 677-4а. Л. 21, 31).

Заяц занимал важное место в обрядовой практике не только обычных хакасских мирян, но и шаманов. Он являлся одним из самых распространенных шаманских тос ’ов - духов-помощников. Известный исследователь Н.П. Дыренкова, изучая культуру коренных народов Саяно-Алтая, совершенно верно подметила факт того, что «заяц играет большую роль в шаманстве турецких племен. Его быстрый бег и белый чистый цвет способствовали тому, что шаманы считают его посредником между людьми, в частности шаманами, и верховными небесными духами, его считают посланником Ульгеня. Заяц причисляется к чистым духам – ак тÿс или ак тöс. Шкура зайца вешается при камлании Ульгеню и небесным духам» [2012, с. 303]. Шорские шаманы перед отправлением в небесные дали к Ульгеню привязывали к головной повязке и к бубну кусок заячьего хвоста. Алтай- ские же камы на пути к Ульгеню в шестом слое неба встречали зайца [Там же].

Немаловажная роль зайца в шаманской обрядности способствовала закреплению его образа в соответствующей атрибутике. Головной убор шамана хамдых/хамных пор1к нередко изготавливался из заячьей шкуры, которая обшивалась лентами и конским волосом, закрывающими глаза [Каратанов, 1884, с. 631; Орфеев, 1886, с. 10].

Изготовление такого значимого ритуального предмета, как орба – шаманского жезла (колотушки) у хакасов и других южносибирских народов, редко обходилось без использования заячьей шкуры. Орба обтягивалась белой заячьей шкурой и сшивалась. Одно из обязательных условий выбора шкурки для указанного сакрального инструмента состояло в том, чтобы заяц непременно был самцом и при этом добыт без использования собаки [Дыренкова, 2012, с. 318; Бутанаев, 2014, с. 240]. Обратим внимание на факт ситуативного запрета участия собаки в охоте на зверька, чья шкура употреблялась в обрядовых целях. В мировоззрении хакасов собака имела сложную и неоднозначную характеристику. Вместе с тем в традиционном сознании народа она часто воспринималась как нечистое животное, способное осквернить кого-либо и что-либо [Бурнаков, 2012]. При этом сам же заяц воспринимался как чистое небесное существо. Собственно, и само появление шаманского жезла орба у хакасов, шорцев и северных алтайцев также связывалось с небом. По их религиозно-мифологическим представлениям первому шаману с неба слетела орба, покрытая заячьим мехом [Клеменц, 1890, с. 35].

Новые и оригинальные сведения об орба , в т.ч. и о технологии ее изготовления, обнаружены нами в архивных материалах. Представим их: «Колотушки я видел двух видов. Одна из березовой веточки. Развилка, от которой отходило три отростка. Ее обшивали холстом, а потом белой заячьей шкурой. Длиной она была приблизительно 35–40 см. Дерево, из которого изготавливали колотушку (орба), табылга <…> В конце ручки было сделано отверстие с продетым в него кожаным ремешком. На него были привязаны разные тряпочки – чалаңма» (Кызласов Николай Емельянович, 1889 г.р., с. Кызлас Аскизского р-на); «Орбу делали из дерева. Она была похожа на сапожную колодку с ручкой. На нее натягивалась белая шкура зайца» (Боргояков Егор Васильевич, 1913 г.р., аал Карто-ев); «Орбу – колотушку делали деревянной. Шириной с ладонь. Обшивают шкурой волка, медведя, зайца или лисы. Скотской кожей нельзя. Нужно, чтобы была шкура дикого зверя. На ручке сделано отверстие. В него продеты тряпицы – чалаңма» (Кидиеков Тимофей Николаевич, 1920 г.р., аал

Тюрт Тас); «Орбу (колотушку) делали следующим образом: брали ветку таволги с пятью отростками и обшивали белой заячьей шкурой (хозан терезы). В отверстие ручки продевали чаланма» (Боргоя-кова Лиза Павловна, 1915 г.р., аал Чахсы Хоных) (АМАЭС ТГУ. № 680-8а. Л. 2–3, 15, 19, 32); «Орбу делает мастер. Он берет дерево таволгу (с развилкой) и обтягивает ее заячьей кожей. Обычно у одного шамана бывает один тюр (бубен) и одна орба. Но у самого первого шамана в Аскизском районе в с. Кызласе у Кидиекова Абсалина было два тюра и две орбы. Один был из медвежьей шкуры и орба тоже из медвежьей кожи, а другой тюр из конской кожи, а орба из заячьей кожи. Если он шел на плохое дело, он брал медвежий тюр и орбу. А если на хорошее дело, то брал тюр из конской кожи, то есть из скотской из кожи домашнего скота» (Бур-наков Афанасий Семенович, 1905 г.р., аал Отты) (АМАЭС ТГУ. № 680-4. Л. 37).

Согласно шаманской традиции, когда указанное изделие было готово, то приступали к обряду его оживления. Шаман в процессе камлания отправлялся в то место, где когда-то обитал заяц, и ловил там его душу – хут . Пойманную душу он помещал в орба . С этого момента она считалась живой, а ее хозяином был именно дух зайца. Она называлась ах орба – ‘белая орба ’ [Дыренкова, 2012, с. 320; Бута-наев, 2014, с. 240].

Изображение зайца встречалось и на самом шаманском бубне ( тӱӱр ). Причем рисунок этого животного мог наноситься как на его верхнюю часть, соотносимую с небесным пространством, так и на нижнюю, олицетворявшую подземный мир [Ка-стрен, 1999, с. 248; Катанов, 1889, с. 114; Иванов, 1955, с. 202–214]. С.В. Иванов, анализируя рисунки на одном из хакасских бубнов, отмечал: «В правой половине верхней части одного из бельтирских бубнов мы видим “семь белых зайцев”, принадлежащих Ульгеню, но по своим формам эти “зайцы” напоминают изюбров-самок: у них длинная шея, длинное туловище, слишком короткие для зайца уши и длинные передние ноги» [1955, с. 202]. Образы небесных зайцев были распространены и на шорских бубнах [Дыренкова, 2012, с. 303].

В мировоззрении хакасов и других народов Сибири бубен часто отождествлялся с конем, на котором шаман совершал свои мистические путешествия в потусторонние миры. Сам же жезл – орба воспринимался как плеть. Поэтому хакасские шаманы в процессе камлания называли его ах хозан тир1гл1г азыр табылFат саптыF алтын хам^ым -‘мой золотой кнут с ручкой из таволожника, со снаряжением из белого зайца’ [Бутанаев, 2006, с. 105]. Священник Н. Катанов о функциональности рассматриваемого изделия сообщал: «Колотушка для бубна – орба сделана из таволожника и обшита заячьей шкурой; к рукояти прикреплены ленточки и звериные шкурки, которые служат бичами для отогнания злых духов» [1889, с. 114]. Помимо этого, шаманы часто использовали орба в качестве гадательного средства [Дыренкова, 2012, с. 320]. Следует добавить, что наряду с этим хакасы в ман-тических целях использовали коленную чашечку правой передней ноги зайца. Для гадания ее необходимо было проглотить. В результате этого процесса, якобы, на теле человека появлялась небольшая шишка. Полагали, что если она выскочит на голове или руках, то это предвещает богатство, а если на ногах – бедность [Бутанаев, 2003, с. 70].

Образ зайца представлен и в эсхатологических воззрениях хакасов. Верующие были убеждены в том, что одним из ключевых признаков наступления конца света явится факт того, что у зайца выпадут все черные ворсинки и он станет абсолютно белым [Там же, с. 116]. Аналогичные воззрения были распространены и среди бурят [Потанин, 2005, с. 133].

Немаловажное значение придавалось зайцу в народной медицине. Верили в возможность исцеления от многих болезней путем обращения к хо-зан тос у - ‘заячьему фетишу’. Приведем архивные сведения об этом: «Я видел несколько тӧсей: хо-зан тӧс у пюрюттар, погонок тӧс, чага тӧс – платье тос. К ним обращались, когда человек заболеет. Ими бьют больного человека. Бьет шаман обычно, но иногда хоть кто, например, когда болит спина, и мать может ударить шкуркой зайца» (Аешин Михаил Трофимович, 1894 г.р., с. Трошкино) (АМАЭС ТГУ. № 818-2. Л. 20). Помимо того, при лечении ожога и озноба использовались заячье сало или его шкура [Костров, 1884, с. 245].

Значимо сть образа зайца в культуре хакасов была столь велика, что он вошел в традиционный двенадцатилетний календарный цикл и его год считался одним из благоприятных [Бутанаев, 1991, с. 13].

Таким образом, представленный материал позволяет сделать вывод о том, что в традиционной обрядности и шаманской практике хакасов важное место было отведено зайцу, а также его образу. Это дикое животное имело высокий семиотический статус. Полагали, что заяц имеет небесное происхождение и обладает магическими свойствами, в т.ч. апотропейными и мантическими. Заяц входил в число духов-помощников шамана, в связи с чем его символическое изображение было широко представлено в шаманской атрибутике: шапке, жезле орба и бубне. Этому зверьку находилось применение и в народной медицине, а также он был включен в календарную систему.