Законность допроса адвоката в свете правовых позиций Конституционного Суда РФ

В озможность допрашивать адвоката о фактах и обстоятельствах, которые могут ему стать известны в рамках выполнения профессиональных обязанностей, неоднократно рассматривалась Конституционным Судом. Наряду с этим, речь шла и о правомерности обысков в кабинетах адвокатов и адвокатских образований.

Вопрос правомерности допросов адвокатов в профессиональном сообществе поднимается уже давно, но в установлении окончательной позиции Конституционного суда по этому вопросу заинтересованы не только сами адвокаты, но и всё гражданское общество. Ведь если адвокатская тайна не будет непоколебимой и нерушимой, не будет доверия и к адвокатуре в целом, граждане не смогут реализовать в полном объеме право на справедливую защиту.

Адвокатская тайна является принципом публичного права, и данный принцип осуществляется не только в интересах защитника и его доверителя, но также в интересах правосудия и гражданского общества в целом.

На конфиденциальных отношениях между адвокатом и подзащитным основывается доверие клиента, без которого стратегия защиты может быть неполноценной, адвокат, например, не будет иметь возможности ознакомить клиента с правовыми последствиями его поступков. Также, очевидно, что никто не станет открывать свои тайны защитнику, зная, что они могут стать достоянием общественности и в перспективе навредить. В случае, когда речь идет не только о защите клиента, но и его бизнесе, разглашение может стать причиной финансовых потерь: например, утечкой коммерческой информации могут воспользоваться конкуренты.

По этим причинам все правовые системы, действующие сегодня в мире, стоят на страже адвокатской тайны. И эта практика имеет тысячелетнюю историю: со времен Дигестов Юстиниана (530-533 гг.), которые устанавливали обязанность судей не допускать возможности адвокатам свидетельствовать по делам подзащитных.

Первое определение в Российской Федерации по вопросу допроса адвоката было рассмотрено Конституционным судом по жалобе В.В. Паршуткина (определение № 128-О) 6 июля 2000 года [1]. Суть дела заключалась в том, что следователи пытались допро- сить адвоката по обстоятельствам, которые стали ему известны в рамках проведения юридических консультаций, данных другому адвокату по гражданскому делу. Консультации касались усыновления, которые впоследствии рассматривались следователем как торговля несовершеннолетними, и проходили задолго до возбуждения уголовного дела.

Суд пришел к следующим выводам:

• -    Защитник не вправе разглашать сведения, сообщенные ему как в связи с осуществлением защиты, так и при оказании другой юридической помощи.

  -Юридическая помощь адвоката не ограничивается процессуальными и временными рамками его участия в деле при производстве расследования и судебного разбирательства, она включает и возможные предварительные юридические консультации. Это правило действует вне зависимости от времени получения адвокатом сведений, составляющих адвокатскую тайну, и не ограничивает их сведениями, полученными лишь после того, как адвокат был допущен к участию в деле в качестве защитника обвиняемого.

• -    Запрет допрашивать адвоката о ставших ему известными обстоятельствах дела распространяется на сведения, полученные им также в связи с осуществлением защиты подозреваемого.

В практическом смысле это означает, что все разговоры адвокатов друг с другом по делам своих доверителей, в том числе разговоры в рамках общих юридических консультаций со своими доверителями, охраняются адвокатской тайной.

Второе определение от 6 марта 2003 г. № 108-О по жалобе Г.В. Цицкишвили [2].

Суд рассматривал принципиальный вопрос – можно ли вообще допрашивать адвоката об обстоятельствах дела в суде? Вопрос долгое время оставался без ответа.

Конституционным судом был сделан вывод о том, что адвокат вправе давать показания об обстоятельствах, которые стали ему известны или доверены в связи с его профессиональной деятельностью в случаях, когда сам адвокат и его подзащитный заинтересованы в оглашении тех или иных сведений.

Можно полагать, что, разрешив адвокату давать показания в интересах своего Доверителя, Конституционным судом был сделан первый, пусть и незначительный, шаг в ослаблении адвокатской тайны.

Как цитировать статью: Соковых Ю.Ю., Тайбаков А.А., Анцупов Д.В. Законность допроса адвоката в свете правовых позиций Конституционного Суда РФ // Вестник Академии права и управления. 2017. № 4(49). с. 9-12

Стоит заметить, что позиция Верховного Суда РФ достаточно противоречива по данному вопросу. В некоторых решениях (кассационное определение судебной коллегии по уголовным делам ВС РФ от 1 марта 2004 г. по делу № 41-004-22сп.), показания адвоката, допрошенного в судебном заседании по ходатайству прокурора, об отсутствии нарушений закона при производстве допроса на предварительном следствии признаются допустимым доказательством, в других (постановление Президиума ВС РФ от 7 июня 2007 г. № 71-П06.) – несмотря на Определение КС РФ по жалобе гр-на Цицкашвили Г.В., делаются выводы о недопустимости допроса адвоката по ходатайству стороны защиты даже с его согласия.

Третье определение от 29 мая 2007 г. № 516-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб граждан Гольдмана А.Л. и Соколова С.А.[3]. В этом определении встал вопрос о законности допроса адвоката в качестве свидетеля по делу доверителя об обстоятельствах, имевших место до даты заключения соглашения с доверителем, и вынесение постановления о его отводе.

Достаточно распространенное явление, когда следователь планирует «выбить» адвоката из процесса.

Вызывает интерес поднятая на поверхность проблема: по мнению заявителей, положения п. 3 ч. 2 ст. 38 и п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК, как допускающие возможность допроса адвоката в качестве свидетеля без судебного решения и его отстранения на этом основании от участия в производстве по уголовному делу нарушают права, гарантированные ст. 48 (ч. 1) и 51 (ч. 2) Конституции РФ.

КС сделал вывод, что запрет допрашивать адвоката об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с участием в производстве по уголовному делу или в связи с оказанием иной юридической помощи, распространяется на обстоятельства любых событий. Безотносительно того, имели они место после, или до того, как адвокат был допущен к участию в деле в качестве защитника обвиняемого, а также независимо от того, кем решается вопрос о возможности допроса адвоката – судом или следователем.

Другими словами, было подтверждено право адвоката хранить молчание. В 2007 году позиции сохранности адвокатской тайны были еще достаточно сильны.

Четвертое определение от 16 июля 2009 № 970-О-О [4]: в ходе судебного разбирательства по уго- ловному делу подсудимым А.М. Гавриловым было заявлено ходатайство об исключении из числа доказательств сведений, содержащихся в протоколе его допроса в качестве обвиняемого, поскольку обвинение ему было предъявлено с нарушением закона, а именно в отсутствие защитника, что подтверждалось отсутствием подписи адвоката на постановлении о привлечении в качестве обвиняемого. Государственным обвинителем было заявлено ходатайство о вызове и допросе адвоката, которое суд удовлетворил.

Это был один из первых прецедентов, когда суд допустил возможность вызова защитника в суд в качестве свидетеля. КС дал разъяснения, что выявленные нарушения требований уголовно-процессуального закона не могут рассматриваться как адвокатская тайна. Соответственно, суд вправе задавать адвокату вопросы относительно имевших место нарушений уголовно-процессуального закона, не исследуя при этом информацию, конфиденциально доверенную лицом адвокату, а также иную информацию об обстоятельствах, которая стала ему известна в связи с его профессиональной деятельностью.

Такая же позиция была подтверждена в определении от 23.09.2010 № 1147-О-О.

Пятое определение от 6 июня 2016 г. №1232-О [5] всколыхнуло адвокатское сообщество и вызвало бурные дискуссии. После допроса представителя Д. А. Плетнев был осужден по ч. 1 ст. 303 УК РФ. Осужденный посчитал свои конституционные права нарушенными тем фактом, что был проведен допрос его представителя по обстоятельствам, ставшими ему известными при оказании юридической помощи.

Суд отказал в принятии жалобы, мотивировав это следующим: на сведения между адвокатом (либо представителем, который не является адвокатом) и доверителем не распространяется свидетельский иммунитет, если в этих сведениях имеются признаки преступления, в том числе преступления против правосудия. Таким образом, состоялся допрос адвоката, более того адвокат был не вправе умолчать об уголовно-противоправном деянии, находясь под угрозой наказания.

Таким образом, за 16 лет позиция Конституционного суда по вопросам привлечения защитника к допросу по делу клиента, значительно изменилась. На наш взгляд, в результате этого возникла реальная угроза институту адвокатской тайны.