Завершенный суицид военнослужащего по призыву. Ретроспективный анализ случая

На экспертизу были представлены материалы уголовного дела и медицинская документация (амбулаторная карта наблюдения по месту жительства, личное дело призывника, медицинская книжка рядового) военнослужащего по призыву, совершившего завершенный суицид в военной части во время учебных стрельб.

Анализ документов показал, что военнослужащий N рос и развивался в соответствии с возрастом, в полноценной семье. Ходил в детский сад, своевременно пошел в школу, где хорошо учился и не имел конфликтов, дружил с одноклассниками, пользовался уважением. Любил занятия спортом, увлекался техникой. Был жизнерадостным и веселым, добрым и отзывчивым, на критику реагировал адекватно, но мог и высказаться в ответ. Пропусков уроков без уважительной причины не было, как и вредных привычек. Из перенесенных заболеваний были отмечены: детские инфекции, фурункулез. У психиатра и нарколога не наблюдался. Вероисповедание – православный христианин. После окончания школы поступил в колледж на специальность автомеханик, где также характеризовался как способный учащийся, уверенный в себе молодой человек. В 2010 году взял академический отпуск и решил пойти в армию, готовился к службе, занимался спортом, хотел служить на флоте. В ноябре 2010 года был призван в часть для прохождения военной службы, где показал себя спокойным, неконфликтным, малообщительным, из коллектива ничем не выделялся, по служебной деятельности не отставал, после критики не замыкался в себе, а стремился исправиться и впредь не допускать мелких бытовых ошибок. При поступлении в часть проводилось заочное психологическое тестирование, где обнаружены маловероятность нервно-психических срывов, средний уровень развития адаптационных способностей, суицидальный риск низкий. За время службы характеризовался как морально и психологически устойчивый, дисциплинарных взысканий не имел. При несении службы в наряде жалоб и недовольства не высказывал, с учебными мероприятиями справлялся удовлетворительно, знал правила выполнения учебных упражнений, имел опыт участия на занятиях по огневой подготовке.

Из обстоятельств уголовного дела: в первой декаде января 2011 года N опорожнился в форменную одежду, что стало известно сослуживцам. Сержантский состав сообщил военнослужащим роты, чтобы забыли о произошедшем и не издевались по данному поводу, а в дальнейшем, чтобы никто не напоминал и не насмехался над N, а также проводил беседу, где попытался успокоить его, сообщил, что может обращаться при необходимости поддержки. Как следовало из показаний военнослужащих, после произошедшего N изменился в настроении, стал замкнутым, практически перестал общаться с сослуживцами, видимо считал, что над ним все насмехаются. Во время приема пищи практически ничего не ел. Через 5 дней при сборе подразделения у N возникли трудности с одеванием форменного обмундирования, задерживал остальных, из-за этого стал сильно переживать и волноваться, его постоянно все подгоняли, некоторые военнослужащие помо- гали одеваться, поправляли форму, приводили внешний вид в порядок. При следовании на стрельбы выглядел поникшим, расстроенным, ко всему безразличным. При проведении стрельб совершал ошибки, чем вызвал недовольство и замечания офицера. Никак на замечания не отреагировал, ничего не отвечал и при подаче следующей команды на огонь очередью, приставив себе дулом автомат в область груди, совершил выстрелы. Скончался в хирургическом отделении госпиталя.

Для установления психического заболевания, причин самоубийства была назначена посмертная амбулаторная комплексная психолого-психиатрическая экспертиза. При психологическом исследовании было обнаружено, что N имел такие индивидуально-психологические особенности как средний уровень интеллектуального развития, скрытность, замкнутость, целеустремленность, избыточная самокритичность, опасение неуспеха. Общение с окружающими носило формальный характер, не затрагивающий обсуждения значимых переживаний. Ценностно-смысловая сфера характеризовалась, прежде всего, незрелостью социальных установок с инфантильными идеализированными представлениями об окружающей действительности, что реализовывались в его поведении через повышенную требовательность к себе, трудностями установления неформальных глубоких межличностных отношений. В силу этих особенностей непроизвольное опорожнение кишечника оказалось субъективно значимой для него ситуацией, носившей выраженный психотравмирующий характер, глубоко унизившей и оскорбившей его чувство собственного достоинства и чести. Оказались субъективно разрушенными его идеализированные представления об окружающей действительности, социальные стереотипы восприятия других людей, следствием чего стало разочарование в людях, в себе.

Проанализировав все предоставленные материалы, экспертная комиссия пришла к следующему выводу, что N вплоть до самопроизвольного опорожнения кишечника признаков какого-либо психического расстройства не обнаруживал, после чего психическое состояние стало меняться. Вначале наблюдалась реакция растерянности, смущения, затем все более замыкался в себе, перестал разговаривать, отказывался от еды, все более погружаясь в собственные переживания. В дальнейшем, как отмечали сослуживцы, стал неразговорчивым. Было видно, что переживал, видимо считал, что смеются за спиной, озирался по сторонам, прислушивался к разговорам. Эти факты свидетельствуют о развивающемся психотическом эпизоде реактивного генеза, чему послужила значимая для данной личности с такими особенностями как замкнутость, тревожность, склонность глубоко переживать неудачи, повышенная требовательность к себе, психотравмирующая ситуация. Испытуемый на начальный этапах психотического состояния пытался найти выход из создавшегося положения, а именно ограничивал себя в еде, что, по-видимому, не дало ожидаемого эффекта. На этом этапе N не оказывалась специализированная помощь, а возможность самостоятельного выхода из психотравмирующей ситуации отсутствовала в силу индивидуально - психологических особенностей. Попытки сержантского состава как-то облегчить положение N эффекта не принесли. На протяжении 5 дней, вплоть до эпизода стрельб суицидальное поведение формировалось на фоне реактивного психотического состояния (F 23.91 по МКБ-10), характеризующегося монотематической бредовой трактовкой окружающего, а также связанной с содержанием психотравмы, погруженностью в собственные переживания, «тунельным сознанием», аффективными расстройствами.

В данном случае на фоне измененного восприятия окружающего поиск решения был крайне сужен, значимым было кажущееся осуждение окружающих, чувство собственной беспомощности, военной несостоятельности. Мотивацией суицида могло послужить ощущение военной несостоятельности – неспособность адекватно оценивать окружающую действительность и свое место в ней, чувство «по- глупления» при виде оружия и невозможность рационального его использования.

Анализируя данный клинический случай, в качестве профилактических мероприятий можно рекомендовать очное и неоднократное психологическое тестирование поступающих на службу в часть на предмет выявления не психологической устойчивости вообще и суицидального риска, а выявление индивидуальноличностных особенностей чаще всего приводящих к суицидальному поведению. Возможно, таких военнослужащих стоит объединять в группы для психологических тренингов, а в случае возникновения ситуаций, способных вызвать психотравму, необходимо обязательно направлять к психологу. В настоящее время также назрела необходимость просветительной работы с сержантским и офицерским составом, что в случае с N позволило бы своевременно оказать психологическую и психиатрическую помощь, и предотвратить суицидальный акт.

COMPLETED SUICIDES CONSCRIPTS.

RETROSPECTIVE АNALYSIS OF THE СASE

V.V. Grin, N.N. Spaderova, G.V. Kulevatov, T.V. Gavrilin