Заволжская группа русских говоров: фонетический уровень

Научная донская диалектология связана с именем А.В. Миртова, который начал собирать материал еще в годы Гражданской войны [23], опубликовал брошюру о говорах Дона [22] и издал сохранивший свою актуальность и значимость донской диалектный словарь [21]. Его традиции были продолжены и преумножены Л.М. Орловым [24–29] (его биографию см.: [16]). В его книге о русских говорах Волгоградской области проанализированы не только донские, но и волжские говоры, распределенные на 7 групп, каждая из которых обладает яркими языковыми характеристиками [27, с. 91–93].

Среди этих групп отсутствуют говоры Заволжья, которые упоминаются ученым в рукописи «Говоры Волгоградской области, их диалектная основа и современное состояние» [25], ставшей приложением к докторской диссертации [24], однако к последним исследователь относит только так называемые смешанные николаевские и палассовские говоры Заволжья [25, с. 298–301]. На картах отмечено под номером 118 село Красный Яр Старополтавского района, но в какую-либо группу оно не включено [6].

Между тем в Старополтавском районе имеются и другие населенные пункты, в которых проживает коренное русское население, имеющее общие диалектные черты, отличающие его от других русских говоров региона, что позволяет объединить их говор в особую заволжскую группу. В нее входят диалекты жителей сел Красный Яр, Черебаево и Белокаменка. Диалектологическая экспедиция 2012 г. в эти поселения позволила определить языковые особенности данной диалектной группы.

Историческим центром этого диалектного объединения является село Красный Яр, оно расположено около Волгоградского водохранилища в 76 км к северо-западу от райцентра Старой Полтавки. Село отмечается на карте 1895 г. [13]. В 1930-е гг. здесь были колхозы «Коммунист» и «Красноармеец». Сейчас в селе живет 900 чел. Имеются школа, больница, магазины, пекарня. ТОО «Победа», основанное как колхоз в 1954 г., имеет 10,4 тыс. га земли. На площади в 3 тыс. га в Красноярском лесничест- ве растет сосна на песках. Около водохранилища запрещены охота и применение ядохимикатов, т.к. там звери и птицы выводят детенышей. Село названо по яру Красному, который был на берегу Волги (ныне затоплен водохранилищем), получившему свое наименование по красоте природы в этом месте. Для отличия от крупного одноименного украинского (малороссийского) села (ныне входит в Жирнов-ский район) к названию заволжского села нередко добавляли прилагательное русский.

Старинным поселением является Черебаево. Оно расположено в 89 км к северо-западу от Старой Полтавки. Встречается под названием Черебава на карте 1895 г. [13]. Здесь перед войной были колхозы имени Кирова, Будённого и «25 лет Октября». Краеведы обнаружили упоминание топонима еще в 1654 г.: «В 7162 [1654] году поведал мне в обители Преподобного Сергия человек по имени Ермола Азанчеев <…> следующее. В недавние годы он вместе со старцем Боголепом был послан от нас вниз по реке Волге на монастырскую рыбную ловлю и случилось так, что старец послал его из города Тетю-ши на монастырский рыбный промысел более чем за 600 верст, в стан, называемый Черебаево, у конца Золотых гор; и отправил с ним на промысел денег пятьдесят рублей. Ермола, увидев проезжавших мимо стрельцов и иноземцев, сел на струг, доехал до рыбного стана и деньги довез». Постоянного поселения здесь, очевидно, в это время еще не было, ср.: стан ‘место временного расположения, лагерь’ [9, т. III, с. 398]. По документам 1794 г., здесь было более 1 тыс. дворов, существовала Михайло-Архангельская церковь. После постройки Волжской ГЭС в 1957 г. Черебаево переселили на новое место. Количество жителей села резко сократилось, осталось всего 300 дворов. В 1989 г. в 2 км на северо-запад от села было открыто Белокаменное нефтегазовое месторождение. Сейчас в Черебаеве живет 680 чел. Имеются школа, магазины, пекарня. Колхоз им. В.И. Чапаева, основанный в 1951 г., имеет 8,5 тыс. га земли. Рядом расположены искусственные лесные насаждения на Кустарёвских песках. В Черебаев-ском охотничьем хозяйстве имеется зона покоя, где подрастают детеныши зверей и птиц. Топоним не имеет устоявшейся этимологии.

Белокаменка расположена на берегу Волгоградского водохранилища в 7 км к северо-западу от Иловатки, в состав сельского поселения которого входит. Ныне здесь живет 400 чел. Имеются школа, медпункт, магазин. Название указывает на то, что на территории села и/или рядом с ним была почва с камнями белого цвета.

Говор трех сел отличается отчетливо проявляемым единообразием, которое обнаруживается на всех языковых уровнях. Рассмотрим особенности диалектной системы заволжской группы волгоградских говоров. На фонетическом уровне обнаруживаются следующие признаки. В системе вокализма отмечается полное аканье. «Аканьем в узком смысле этого слова называют неразличение гласных фонем [о] и [а] в безударных слогах» [33, с. 100; 36, с. 61]: [ап а ра], [там а т], [камп о т], [запар о ть], [вад а ], [вад о й], [драбл ё нка], [акат и цца], [гавар и л], [карап е т], [бад е йка] (здесь и далее ударный звук выделен полужирным шрифтом).

В заволжском говоре имеется яканье, оно является ассимилятивно-диссимилятивным [17, с. 50– 51]: [бяд а ], [зямл я ], [биряж о к], [свякр о фь], [вясн о й], [вад о й], [чяв о ], [чясн о к], [жал у дак], [пяк у ], [пра-тяр ё ш], [кипят и ш], [ням ы е]. Вместе с тем диалект имеет и иканье. «Иканье – тип безударного вокализма, при котором все гласные фонемы, кроме <у> совпадают в 1-м предударном слоге после мягких согласных в звуке [и]» [35, с. 48]. Видимо, под влиянием литературного языка происходит постепенное вытеснение яканья иканьем: «<…> На юг иканье проникает из Москвы» [17, с. 45]: [зирн у шки], [густир а ], [риз а к], [милист и н], [биссм е ртник], [вирх а ], [с вирх о ф]. Л.М. Орлов отмечал в Красном Яру только иканье [6, карта 2].

Яркой чертой вокализма заволжских говоров является стяжение гласных. Оно проявляется в глагольных и адъективных формах, как и в северном наречии русского языка [10, с. 74]: [сд е лаш], [сма-т а ш], [выт я гават], [аставл я м], [сум е ш], [свав о ]; [р у ска], [б е ла], [ж ы рна], [вис е ння], [вяз а льны], [сял ё- дачны], [ц а рски].

В процессе подготовки к экспедиции были проработаны документы, относящиеся к заволжским селам, которые хранятся в Государственном архиве Волгоградской области. В делах периода коллективиза- ции и «ликвидации кулачества как класса» (конец 20 – начало 30-х гг. ХХ в.), когда составлялись в большом количестве протоколы собраний о создании колхозов, которые отличались записью свободной народной речи, в органы власти подавались заявления и докладные жителей сел, фиксировались акты записи изъятого имущества у выселяемых явных и мнимых кулаков и т.п., отмечается немалое количество диалектных единиц и форм. Эти документы чаще всего оформлялись местными жителями, закончившими в лучшем случае начальную школу, не часто ранее прибегавшими к письму как способу фиксации речи, что и стало причиной проникновения диалектизмов в письменную речь (см. подробнее: [43]).

Конечно, в силу специфики текстов мы не сможем обнаружить в них всей системы реализации языковых характеристик говора: в записях практически отсутствуют глаголы, личные местоимения, наречия, слабо представлены прилагательные, союзы, предлоги, существительные обычно встречаются в форме именительного падежа. Значительное влияние на записывающего оказывает гиперкоррекция: в стремлении записать текст «по-культурному» носитель говора с невысоким уровнем образования постоянно отмечает о, я и е в безударной позиции как в орфографически правильных местах, так и на месте [а] и [и] литературного языка. Следовательно, можно говорить о письменных гиперизмах, когда ошибочное написание косвенно отражает наличие аканья, яканья и иканья в говоре. Все это затрудняет анализ архивного диалектного материала, не позволяет полностью представить его фонетическую и грамматическую системы. Однако некоторые особенности говора можно восстановить по косвенным данным, выявляя фонетико-фонологическую и морфологическую системы по отмеченным чертам, экстраполируя данные гиперкоррекции на определение той или иной диалектной черты. В ходе полевой работы уточнялись полученные в архивных документов данные. Учитывая тот факт, что между архивными записями и диалектологической экспедицией прошло не менее 80 лет, можно определить процессы развития диалекта, увидеть изменения, происшедшие в нем.

Большая часть отмеченных выше явлений вокализма находит подтверждение в документах архива: кортовь, тобаретка, стоканьев (ГАВО. Ф. 1362. Оп. 3. Д. 1. Л. 95, 197). Однако в них обнаруживается и один неясный фонетический процесс, который не отмечен в диалектной системе русского языка и пока не нашел подтверждения во время экспедиции; речь идет о переходе [и] в [е] в безударной позиции в абсолютном начале слова: Ерина < Ирина, Егольников < Игольников, Еловатка < Иловатка (ГАВО. Ф. 731. Оп. 1. Д. 1е. Л. 35 и др.). Регулярность фиксации этих форм не позволяет безоговорочно считать их гиперизмами, но отсутствие подобного чередования в других говорах русского языка и его необнаружение пока в современном состоянии заволжского говора не предоставляют возможности для выделения этого чередования как специфической черты диалектного вокализма.

В говоре достаточно регулярно представлены явления, определяемые диалектологами как «редукция безударного гласного до нуля и вставочные гласные» [33, с. 112]. Эти явления представлены и в архивных документах: две сковроды, платенца, навлочка; муки пошаничной, муки рожаной (ГАВО. Ф. 1362. Оп. 3. Д. 1. Л. 72, 196, 197, 266). Синкопа, т.е. полное выпадение редуцированного гласного, происходит в соседстве с сонорными согласными [6, с. 69]: [виртян о] , [пяркр у чиваш]. Вставной гласный в словах горон, молонья, полость является результатом второго полногласия [11, с. 217].

В системе консонантизма заволжский говор близок литературному языку. В нем встречается взрывной [г], чередующийся в слабой позиции с [к]: [гл и няны], [н о ги], [год], [пагр е бица], [куг а ], [гар-л я нка]; [пир о к], [биз н о к], [ня м о к], [ни збяр ё к]. В родительном падеже мужского рода прилагательных и местоимений [г] переходит в [в]: [кав о ], [чав о ], [свав о ], [яв о ], [т ё плава]. Отметим, что в расположенном ряде селе Иловатка функционирует фрикативный [γ], что не позволило его говор включить в состав заволжской группы, хотя по другим фонетическим (а в еще большей степени по морфологическим и лексико-семантическим) явлениям он не слишком отличается от диалекта, функционирующего в трех отмеченных селах. Из других явлений консонантизма отметим выпадение в словах [б а уш-ка], [бака у шка] [б] и [в] в интервокальной позиции.

Во время диалектологической экспедиции регулярно фиксировалась в заволжском говоре слово ца-рай, которое было обнаружено и в архивных документах (ГАВО. Ф. 1362. Оп. 3. Д. 1. Л. 277, 287). Отсутст- вие в говоре дезаффрикации [ц] > [с] и других гиперизмов с чередованием [с] >[ц] дают основания предположить, что эта лексема пришла в Заволжье уже в готовом виде из других говоров. Слово царай отмечено в донских казачьих говорах [41, с. 639], где также есть регулярная дезаффрикация [ч] > [ш’] в чирских говорах [14, с. 11], употребляются лексикализованные единицы свет, светастый, светной, светок, светочек с чередованием [ц] > [с] [41, с. 533–534]. Под лексикализацией понимается «превращение одной из форм слова (реже служебной морфемы или словосочетания) в самостоятельную лексему (нередко с новым лексическим значением и новыми грамматическими свойствами)» [9, т. I, с. 1118] (ср.: [2, с. 215; 20, с. 176]). Отсутствие непосредственных контактов между донскими и заволжскими говорами не позволяет уверенно говорить о прямом заимствовании, возможно, слово проникло через другие волжские говоры.

В диалектах часто лексикализируются формы слов, не являющиеся результатом регулярных фонетических чередований. Лексикализованным является отмеченное в Заволжье слово клев с переходом [х] >[к]. Данное фонетическое явление представлено широко на территории обоих наречий русского языка, но ни в одном из говоров нет полного вытеснения [х] > [к] [35, с. 56–57]. Это слово отмечено в Красном Яру на диалектологических картах [6, карты 106 – 107]. Лексема клев встречается в донских говорах [41, с. 246], а также во многих других русских говорах [35, с. 56]. Лексикологизованной формой, вероятно, можно считать [чиг у н], в котором в первом предударном слоге произошла замена [у] > [и] в результате дистантной диссимиляции гласных.

Изолированными фактами являются также формы слов, отражающие чередование [а] >[о]: [карг а] – [к о рги], [саж а ть] – [с о дим]. Л.М. Орлов отмечает в Красном Яру форму плотим [6, карта 6]. В слове [п е рышки] отсутствует переход [е] > [ё], хотя в других словах в говоре этот переход регулярно представлен: [пуплёнак], [драблёнка], [стёклы], [апёнки], [с нём], [сялёдачны], [трёх]. Возможно, данное слово также пришло в этом виде из соседних говоров.

В целом заволжская группа обладает яркими фонетическими чертами, в таком сочетании больше не повторяющимися ни в одном из волжских говоров Волгоградской области, поэтому выделение этой группы является оправданным и необходимым. На следующем этапе необходимо обратиться к грамматическим и лексико-семантическим фактам языка, в которых отражается «языковая картина мира носителей диалекта» [3, с. 15]. В ходе экспедиции 2012 г. был собран убедительный материал, подтверждающий специфическое место заволжской группы в диалектной системе региона, однако для определения особенностей морфологической и синтаксической систем и лексикона говора необходимы дополнительные выезды в поселения Заволжья и анализ архивных материалов.