Женщины в сфере занятости и на рынке труда: некоторые итоги экономических реформ 1990-х гг

В переходный период к рыночным отношениям происходят значительные изменения в сфере участия женщин в экономике. Прежде всего это связано с внедрением новых форм хозяйствования, а также со стихийными процессами становления основ рыночной экономики и уменьшением государственного регулирования.

Этот период был временем резкой активизации полярных взглядов на роль и место женщин в обществе, и в частности в сфере занятости. С формированием рыночной экономики и провозглашением добровольной занятости населения в

Российской Федерации многие гарантии государства в праве на труд, социальной защищенности женщин, которые и раньше были недостаточными, в новых условиях практически полностью утеряны.

В новых рыночных условиях оказались неэффективными многие предприятия. В Республике Бурятия к началу 1990-х гг. почти половина производственного потенциала промышленности дислоцировалась в столице республики – 49%. Вторым крупным промышленным центром был г. Гусиноозерск, где размещено 19% производст- венных фондов промышленности республики. В связи с тем, что основной экономический потенциал был сосредоточен в г. Улан-Удэ, здесь наиболее четко проявились последствия рыночных реформ. Спад производства, неплатежеспособность большинства предприятий, значительный бюджетный дефицит, рост безработицы, падение доходов существенной части городского населения характеризовали это время.

В этих условиях на рынке труда женщины становились первыми кандидатами на увольнение. Фактически экономические реформы привели к кризисным тенденциям в сфере занятости женщин – сегрегации в отраслях экономики, скрытой дискриминации при приеме на работу, массовой женской безработице. Обнажились многие проблемы участия женщин в экономической жизни страны.

В советское время решение «женского вопроса» в экономике сводилось к предоставлению женщинам права на труд, социальным гарантиям и поддержкой их участия в общественном производстве. Обеспечение равного экономического положения женщин подтверждалось правовыми актами. Экономическое положение женщин решалось путем их массовой вовлеченности в общественное производство.

В результате в России к началу 1990-х гг. женщины имели такую профессиональную занятость, аналогов которой не было в мире. По сути дела к этому времени сложился единый стереотип занятости для мужчин и женщин, в соответствии с которым все работники трудоспособного возраста должны быть заняты в экономике или сфере обучения. Для женщин допускались временные перерывы в трудовой деятельности, связанные с рождением ребенка и выполнением обязанностей по уходу за ним.

Составляя численность, равную численности мужчин, женщины имели возможность полноценного участия в экономике. Однако за этот период численность занятых в экономике женщин сократилась на 27,3%, составив в 1996 г. 198,4 тыс. человек [1].

Результаты экономической нестабильности и негативных последствий реформ выпали на долю женщин, занятых в экономике, что привело к значительному повышению нагрузки на них. Особенно важным этот процесс становится, если учитывать падение объемов производства, снижение уровня доходов у населения, увеличение количества безработных.

За период с 1992 по 1996 г. численность женщин, не занятых в экономике Бурятии, увеличилась в два раза, опередив другие регионы Сибири и в целом Российской Федерации. А численность женщин, занятых в экономике, сократилась на

27,3%, составив в 1996 г. 198,4 тыс. чел., или 69,5% трудоспособного женского населения [2].

Объяснить массовое высвобождение женщин можно свертыванием индустриальных предприятий г. Улан-Удэ, реформированием этого сектора экономики, где создавались новые формы собственности.

Возникала необходимость постановки вопроса об усилении дискриминации женщин в структуре занятости как одной из новых рыночных стратегий в конкурентной борьбе за рабочие места. Сокращение количества занятых в экономике женщин привело к тому, что почти каждая пятая женщина осталась без работы. И в то же время шоковый характер рыночных реформ привел к катастрофическому падению уровня жизни населения, поэтому востребованность женских заработков в семье не только не сократилась, но даже возросла. Спрос на рабочие места со стороны женщин не только не уменьшился, но и возрос.

Происходившие в 1990-х гг. структурные изменения в экономике Бурятии привели к кризису многих предприятий, сосредоточенных в г. Улан-Удэ, следовательно, число рабочих мест стремительно сокращалось. Рыночные реформы значительно урезали официальный рынок труда, его деформация также негативно отразилась на представительстве женщин в структуре занятости. Большинство предприятий промышленности и бюджетных организаций находилось в критическом состоянии, продолжительность невыплат заработной платы увеличилась от 8 месяцев до 1 года [3]. В результате невостребованная женская рабочая сила устремилась в неофициальный сектор экономики, где так называемая «челночная» торговля стала прерогативой женщин. Подавляющая численность женщин города, ранее занятая в торговле и общественном питании, вынуждена была стихийно перейти в «неформальный» сектор экономики. Эти женщины, покинувшие сферу занятости, не являются однородной группой – это не только безработные, но и занятые в «челночной» торговле, домашние хозяйки и занятые мелкой розничной торговлей. «Челночный» бизнес стал фактически формой выживания части городского населения. Это было обусловлено, во-первых, дешевизной женской рабочей силы, во-вторых, эта сфера услуг традиционно являлась сферой, где преимущественно работали женщины, в-третьих, спрос на женскую рабочую силу в государственном секторе стал значительно меньше.

«Неформальный» сектор экономики был представлен женщинами, торгующими на рынках, в палатках и с лотков, работающих в подпольных цехах и на дому, в разного рода кафе и «забегаловках». Здесь был распространен найм без договора, что затрудняет выявление численности занятых женщин, которые работали в тяжелых условиях ненормированного рабочего дня, отсутствия оплаты больничных листов и возможной пенсии в старости. Наиболее типичными и массовыми формами неформальной деятельности являлись следующие: уличная и рыночная торговля, услуги населению по ремонту и пошиву, репетиторство, различные виды надомного труда.

Значительные масштабы сокращения численности занятых в экономике женщин означали еще и новый характер трудовых отношений, при которых создавалось новое соотношение сил между работниками, работодателями и государством.

Особенно массовым высвобождение женщин было в промышленности. Половина промышленного потенциала республики была сосредоточена в г. Улан-Удэ, количество занятых женщин в результате реформирования этой отрасли сократилось на 63% [4]. Большинство женщин, работавших на промышленных предприятиях г. Улан-Удэ, в результате высвобождения вынуждены были искать работу.

В то же время в сравнении с сельским населением республики женщины-горожанки имели больше возможностей для трудовой реализации. Становление новых форм собственности и предпринимательства в городе происходило более быстрыми темпами, чем в сельских районах. Тем самым создавалась возможность для перехода в частный сектор экономики. Но в то же время в частном секторе экономики практически не соблюдались права и социальные гарантии, которые предоставлялись в государственном. На практике часть незанятых, по официальным данным, женщин работала в коммерческих организациях, в которых не заключались трудовые договоры с работниками. Наличие данного факта затрудняет процесс выявления участия женщин в образованных коммерческих структурах. Такая же ситуация характерна для всей Республики Бурятия и для Российской Федерации в целом. Высвобождение женщин из государственного сектора экономики не сопровождалось их легитимным переходом в частный сектор.

Необходимо отметить, что еще одним фактором, негативно влияющим на положение женщин в структуре занятости в период рыночного реформирования, было то, что экономический рост не коснулся отраслей с преимущественной занятостью женщин. Также можно сделать вывод о том, что начиналось вытеснение женщин из таких традиционных сфер их занято- сти, как торгово-посредническая, финансовая, банковская, в связи с притоком в эти организации мужчин.

В конкурентной среде на рынке труда женщины, для которых работодателю необходимо было обеспечивать соблюдение социальных льгот, становились все менее востребованными, непривлекательными работниками. Позднесоциалистическая «эгалитарная» система дифференцированной по полу организации занятости с ее «условиями оптимального сочетания материнских и профессиональных обязанностей» стала неадекватна новой жизни. Последствиями этой системы стало массовое высвобождение женщин из общественного производства. Женщины в этих условиях становились первыми кандидатами на роль безработных и пополнили численность населения, находящегося за чертой бедности.

В связи со структурными преобразованиями в экономике отраслевое движение рабочей силы носило стихийный характер, а целенаправленной переориентации в рыночную инфраструктуру не произошло.

Снижение уровня занятости женщин сопровождалось их интенсивным перераспределением между отраслями и секторами экономики. При этом нужно отметить тесную взаимосвязь между темпами роста заработной платы в отрасли и вытеснением из нее женской рабочей силы. В частности, на 15-17% сократилась доля женщин в таких ранее высокофеминизированных отраслях, как торговля, общественное питание, кредитование, финансы, страхование [5].

Наибольшие потери рабочих мест имели те отрасли производственной деятельности, где была высока доля женского труда. Это было связано, в первую очередь, с ужесточением кадровой политики под влиянием изменившихся требований рынка, которые вытеснили женщин из «мужских» профессий, и деятельности, когда речь шла о достаточно высокооплачиваемой работе. И в то же время происходит увеличение количества работающих женщин в бюджетной сфере, где существовал рост задолженности по заработной плате.

Наблюдается тенденция сокращения женщин, занятых в отраслях материального производства, в связи с тем, что на промышленных предприятиях города произошел значительный спад производства и сокращение численности рабочих. Среднесписочная численность занятых в этих отраслях в 1993 г. составила 87,9% от уровня 1990 г. [6]. При этом темпы увеличения численности занятых женщин в непроизводственной сфере намного меньше темпов сокраще- ния числа занятых в материальном производстве. Высвобождение женщин из материального производства не сопровождалось их адекватным переходом в непроизводственную сферу.

Вытеснение занятых женщин происходило в вертикальной сегрегации. Чем выше заработная плата, тем меньше женщин, работающих здесь. Результатом стал приток в сферу банковской деятельности значительного числа мужчин и соответствующее снижение доли занятых здесь женщин. Из высокооплачиваемых отраслей экономики женщины высвобождались быстрее и увеличивалось их число в отраслях с низкой заработной платой и постоянными задолженностями по выплатам: образование – на 12,6%; наука и научное обслуживание – на 20% [7]. В этих отраслях в первые годы реформ из-за низкой заработной платы высвобождались в основном мужчины.

Наибольшее число женщин было занято в таких традиционно «женских» отраслях, как торговля, здравоохранение и просвещение. Образование стало той отраслью, где с 1991 г. была сосредоточена почти половина работников непроизводственной сферы. В учреждениях культуры доля занятых женщин была высокой, особенно в школах искусств, домах культуры, библиотеках и театрах.

Результатом перечисленных выше тенденций в перераспределении женской рабочей силы между отраслями и секторами экономики стал рост профессиональной сегрегации и дискриминация «женских» отраслей и профессий по уровню оплаты труда. За 10 лет с 1991 г. возросла концентрация женщин в наименее оплачиваемых отраслях экономики и увеличился разрыв в средней заработной плате мужчин и женщин.

На парламентских слушаниях в Совете Федерации по проблемам положения женщин в марте 1994 г. отмечалось, что, если до перехода к рынку средний уровень оплаты женского труда составлял 70% от соответствующего уровня оплаты труда мужчин, на этот год показатель составляет менее 40% [8]. Как отмечают экономисты, доля собственно дискриминационной составляющей различий в заработной плате мужчин и женщин не превышала 20-23%, что соответствовало 6-8% различий в заработках. К 2000 г., по оценкам экспертов, эта доля возросла до 25-30% [9].

В результате можно было наблюдать процесс постепенного оформления двухсекторной модели занятости и вытеснение женщин во вторичный сектор. В рамках подобной модели ры- нок труда подразделяется на два неконкурирующих сектора: первичный и вторичный, мобильность между которыми была сильно затруднена. Работа в первичном секторе характеризуется относительно высокой оплатой, стабильностью занятости, хорошими условиями труда и наличием перспектив продвижения в должности. Работа во вторичном секторе, напротив, связана с низкими заработками, отсутствием стабильной занятости и перспектив роста, плохими условиями труда. Если в первичном секторе работодатели рассматривают затраты на обучение как перспективные в плане будущей отдачи, то во вторичном секторе такие затраты представляются чистым расточительством – ведь работодатель не рассчитывает на долговременные отношения с работником. Ситуация начинала соответствовать модели двухсекторного рынка труда, с той разницей, что первичному сектору соответствуют предприятия негосударственной формы собственности. В то же время вторичный сектор постепенно сдвигается в направлении государственных (или формально приватизированных) предприятий, для которых характерны регулярные задержки заработной платы и высокий уровень скрытой безработицы.

Структурная перестройка экономики вела к исчезновению дефицита рабочей силы, снижению спроса на нее, закрытию нерентабельных предприятий, отмиранию старых и возникновению новых форм занятости, встает вопрос о трудоустройстве в первую очередь женщин как наиболее социально уязвимых работников. Это, в свою очередь, выдвигает проблему профессиональной подготовленности и конкурентоспособности женщин, их адаптации к условиям рынка.