Жилой мир: проекты и их обсуждение

Совсем недавно я перечитал книги Гутнова и Глазычева «Мир архитектуры», В. Паперного «Культура два» и Д. Хмельницкого «Архитектура Сталина. Психология и стиль». В центре всех размышлений -мир города, естественный для большинства из нас, как природа. Понятно и отношение к городу, как ко второй природе, создаваемой человеком.

Лицо города. Нам дано видеть в сегодняшнем облике городов их прошлое, их ближайшее будущее. Старый город с добротными домами. Их неповторимость, дающая полифонию. Огромный, подавляющий и вдохновляющий мир.

Город может быть героем произведений, как Петербург у Достоевского. Большие бульвары выступают в роли «героя» в романах Золя и на полотнах импрессионистов. А чего стоят строгие линии проспектов и уютные переулки, а наступление нового в городе!

Издревле люди размышляют, как модернизировать город. Известен проект индустриального города француза Тони Гарнье. А чего стоит создание вокруг городов городов-садов – с условиями, сочетающими лучшие стороны города и деревни. Этот зеленый пригород североамериканского мегаполиса – единственное, что воплотилось у нас в постперестроечные годы.

Колокольни, купола церквей- первоклассный городской ориентир. Показательна девальвация стандарта в городе - безразмерность и безликость фасадов домов в эпоху, когда роль главного архитектора города стал играть ДСК.

Издревле центр отличается от остального города и многолюдьем, и интенсивностью всех процессов городской жизни, и своей многофункциональностью Центр города - школа новизны. Город не сведешь к сумме кварталов и жилых домов, микрорайонам, жилым районам. Город – это потребность людей в общении друг с другом. В городе необходимо видеть не дома, а пространство между домами, не улицу, а среду, не ансамбль, а интерьер города. Двор-атом общественного пространства

Трудовые и бытовые процессы, культурные, транспорт, коммуникации – развитие градостроительной среды. Город – это и пространство движения, пребывания. Коренной житель из хозяина города превращается в путника. Новее люди в городе…. Эти люди не видели того, что видели мы. У них свои мечты, свое восприятие фасадов, мостовых…

Проект “Памяти конструктивистов»

Серии фотографий городской среды открывает тема «Памяти конструктивистов». Без работ Хан-Магомедова сегодня немыслима интерпретация этого незаурядного наследия. Недалека от нас в историческом масштабе эпоха, когда конструктивизм был объявлен антисоциалистическим. Требовался отказ от конструктивизма. Антигуманистический по своей природе, враждебный реализму, конструктивизм является выражением глубокого упадка буржуазной культуры в период всеобщего кризиса капитализма. Архитекторы конструктивизма фетишизируют технику, приходят к предельному упрощению форм.

Антихудожественный, унылый коробочный стиль имели и имеют оргпараллель: уничтожаемый авангард двадцатых годов. Мы с восхищением вспоминаем и смотрим сегодня на все это: Леонидов, постройки ЗИЛа на территории бывшего Симонова монастыря. Корбюзье, дома-комуны, фабрики-кухни.

Вспомнить только, что леонидовщине инкриминировались формализм, метафизические эксперименты, индивидуализм и гениальничанье, абстрактное изобретательство!

Десять лет назад я посетил выставку работ самого талантливого из молодых – а может быть, и из всех - конструктивистов. Выставка имела говорящее за себя название «Иван Леонидов. К столетию гения».

Был он подмастерьем у старицкого богомаза, навеки остался очарован иконописью, был клепальщиком на судостроительной верфи в Петрограде двадцатых годов, поступил в 1920 году в Тверские Свободные Художественные мастерские, а через год уехал в Москву.

В двадцать пять он окончил ВХУТЕИН – Высший художественнотехнический институт, наследник ВХУТЕМАСа, где формировались основы традиционного и новаторского искусства. Сегодня мы знаем, что это был один из центров, где закладывались основы системы обучения художников-конструкторов. На производственных факультетах была начата подготовка художников нового типа – создающих окружающую человека предметную среду., будь то бытовые вещи, орудия труда, жилой и общественный интерьеры. …Во ВХУТЕМАСе и ВХУТЕИНе тогда работали Фаворский, Татлин, Родченко, Архипов, Лентулов. Между прочим, на мемориальной выставке Леонидова представлены работы Фаворского, особенно написанные им на тверские темы, связанные с калининской промышленностью и М. И. Калининым.

Учителем Леонидова оказался один из трех легендарных братьев Весниных, известных своими совместными проектами. А. А. Веснин – учитель архитектора Леонидова – был колоритной и яркой фигурой, архитектором, художником, учеником Юона, Ционглинского, Татлина, работал и как театральный художник в Камерном театре, Малом, у Мейерхольда… Поначалу Веснины увлекались неоклассицизмом, а затем под требованием функционализма стали конструктивистами, логически организовывали архитектурные объемы зданий, исходя их характера и назначений построек. При них в моду вошли павильонный принцип, сочетание корпусов и переходов, они добивались впечатляющей зрительной выразительности своих проектов, объемно-пространственного решения и силуэта. Вот такой была школа Ивана Леонидова. В архитектурную группу ЛЕФ – Объединение современных архитекторов – входили наряду с И. И. Леонидовым А. А. Веснин, М. О. Барщ, А. К. Буров, М.И. Синявский, П. А. Красильников, М. Я. Гинзбург, К. С. Мельников, Я. А. Корнфельд, И. А. Голосов.

Сам Леонидов – история конструктивизма, его проектов и несбывшихся надежд, его наброски, эскизы - демонстрация выразительных возможностей новой конструктивной архитектуры. Современному читателю возможно и непонятно, что впервые пришло тогда в профессиональные круги смелое решение использовать простые геометрические фигуры, соединенные в смелые пространственные композиции.

Неосуществленными остались леонидовские проекты института библиотековедения им. В. И. Ленина на Ленинских (Воробьевых) горах, Дома Центросоюза, Дома промышленности, института статистики.

На выставке представлен путь архитектора – проекты здания Наркомтяжпрома на Красной площади в Москве, работы по архитектурному обустройству Ялты, Симеиза, Гагры, Артека, Игарки, знаменитой лестницы в Кисловодске – одного из немногих проектов, которому суждено было стать

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ, 1 (2) 2012 воплощенным в жизнь. Павильоны «Артека», жилищное сторительство предвоенной Москвы… Новые яркие проекты смелых архитектурных решений Дворцов пионеров в Калинине и Москве. Мечта архитектора – утопический, невоплощенный город Солнца – калейдоскоп метафор и других нестандартных архитектурных решений. Здесь же и зарисовки, и живописные представления – Южный берег Крыма, остров цветов в Киеве, монумент Победы, «За советское дирижаблестоение» – выполненные на фанере, на линолеуме. Интересна архитектура города Солнца. Современные учащиеся художественного училища комментируют в книге отзывов мечту автора: «Просто супер».

И. И. Леонидов разрабатывал новые градостроительные принципы – отделение производственной зоны от жилой, свободная планировка, максимальное использование природных условий, варьирование малоэтажной и многоэтажной застройки.

Даже беглое перечисление убеждает нас, как это все актуально . Мы ведь знаем, что получается, когда этим пренебрегают – либо при постройке массового жилья, либо в новорусском стиле одноликих коттеджных поселков со стеклопакетами в виде окон. Проект создания утопического города, где было бы все удобно и красиво жить – чем не возрожденческая или романтическая заветная мечта о жизни, которая сама становится произведением искусства. Проект, достойной которому оказалась сама жизнь яркого архитектора.

Иначе так и будем жить в одноликих многоэтажных громадах или скучных коттеджных поселках, а окружающее нас называть инфраструктурой.

В тридцатые годы Леонидов создал проекты планировки и застройки Москвы: площади Серпуховской заставы, перепланировки сада «Эрмитаж» и Тверского бульвара. По эскизам Леонидова выполнены ныне утраченные интерьеры Дома инженеров, московского дома пионеров и октябрят, партийного кабинета коммунистической академии. Стояла и теоретическая задача: осмыслить формообразовательные возможности новой технологии конструкционных железобетонных основ, эстетически освоить ее логичные, функционально целесообразные конструкции, подчас лишенные всякого декора, сведенные к простым стереометрическим фигурам,

Леонидов уложился с новаторством к тридцати, увидел поношение конструктивизма (статьи типа « Леонидовщина и ее вред»), потом оформлял промышленные выставки. В том числе и первые выставки в Нью-Йорке.

Потом был фронт, Леонидов стал капитаном инженерных войск, был на Воронежском фронте, был ранен.

Сегодня новый быт - новая эпоха. Все те же лозунги конструктивизма и функциональности, рациональности создаваемого значимы и сегодня. Функциональная обоснованность архитектуры стала одним из принципов строительства в двадцать первом веке. Век двадцатый сполна продемонстрировал нам все плюсы и минусы типизации индустриализации строительства.

Все проекты, эскизы, личные и бытовые вещи, фотографии, документы любезно предоставлены семьей архитектора, где есть продолжатели архитектурных традиций – традиций тверского новатора Ивана Леонидова. Вот такая выставка: «Иван Леонидов. К столетию гения».

На фотографиях представлен сохранившийся конструктивизм в Твери – дом с замечательным названием «В память октября. 1927», кинотеатр «Звезда», рабочий клуб вагоностроительного завода «Металлист», речной вокзал, фабрика-кухня (проект Леонидова).

Проект «Деревянная сказка»

Наступающую глобализацию, обезличивание среды прекрасно показал Эльдар Рязанов со своей Третьей улицей Строителей. Ничего нет интересного в Орехове-Борисове, в Южном Бутове… Старые исторические

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ, 1 (2) 2012 города также уступают нещадному воздействию глобализма – многое перестраивается, течет жизнь. Многое безвозвратно утрачивается. Бродим как по чужому городу.

Давно нет деревянной Москвы, уступившей молоху и молоту сталинской индустриализации, никогда не было деревянного Петербурга, но сохранились деревянные города. Тобольск, например, или Иркутск. Деревянная сказка.

Насколько экологичен, красив такой город, насколько талантлива эта среда, отличающаяся от безликих каменных термитников, девятиэтажных галчатников с одноликими скучными лоджиями, полными застиранного белья. Показать исторический облик старых городов. Запечатлеть пока сохранившееся, пусть и обветшавшее, на ладан дышащее, неказистое, но с лица необщим выражением. Вот наша историческая задача.

Перед нами стоит задача запечатлеть деревянную сказку. Эти солярные знаки. Эти обереги.

Опрос информанта № 1: Что же касается деревянной Твери, то я уже столько этих деревянных кружев наснимала тут у нас рядышком. В школе даже хотели фотовыставку из этих фотографий сделать. Думаю, не сделают, но мне они душу греют. Вот такие дела.

Проект «Возрождение тверской усадьбы»

Этим занимаются и федеральные власти, и меценаты, и новые владельцы. Есть также экзотические организации типа «Американские друзья русской усадьбы» или «Ассоциация садовников Нидерландов», или фонд «Сельская церковь».

Разговор идет о львовских усадьбах на тверской земле, о Волосове-Степановском – имении князей Куракиных, кувшиновском имении Прямухино - родовом гнезде семьи Бакуниных, об усадьбах Удомельского района, связанных с Милюковыми, Венециановым, Сорокой. Более благополучны имения, связанные с пребыванием в них Пушкина – Берново. Сохраняется усадебный слепневский дом Гумилева и Ахматовой, который музеефицирован.

Разрушается растреллиевский дворец Полторацких в Грузинах, разрушается скромное гнездо всесильного некогда Аракчеева Гарусово, имение Поддубье А. Г. Венецианова. Многое уже не восстановишь [1]. Усадьбы начали ветшать уже в первой трети двадцатого века.

Главы районов лихо подписывают договоры и передают усадьбы нуворишам - в аренду, в собственность. Только возьмите.

В отдаленных усадьбах вокруг все деревни вымерли, все дороги разрушены.

Культурной, просветительской деятельностью занимаются энтузиасты. Проводят летние лагеря, пленэры. Проводят праздники, играют в когда-то богатых усадьбах в серсо и крокет.

Львов – русский Леонардо, гений вкуса. Памятны выставки его архитектурных проектов, конференции о его литературном наследии, музыкальные фестивали с его «Ямщиками на подставе», и самое главное – материальные свидетельства гения - Арпачево с его русским аналогом Пизанской башни, Никольское-Черенчицы, Митино, Василево, Знаменское – Раек…

И еще - Прямухино, Поддубье, Волосово-Степановское, Грузины, Берново, Малинники, Курово-Покровское, Чукавино, Коноплино, Слепнево. Не всем нравится и то, в каком состоянии белокаменный Успенский монастырь!

Денег не хватает даже на консервацию, не то что на реставрацию. Грантов хватает на буклеты, на конференции, на покраску пеньков в парках.

«Храмы Новоторжской земли». Эту книгу представлял автор П. Иванов. Где-то сохранилась усадебная роспись, где-то иконостас белокаменный, где-то сад уцелел и радует антоновскими яблоками.

По порогам бежит река. Раскинули кроны старые деревья… Энтузиасты приходят на руины. Экономисты рассчитывают рентабельность вложений.

Школы закрываются. Поселения вымирают. Пустеют глазницами окон бывшие больницы. Церкви взорваны с сорок первого года, стоят в руинах. Бурьян…Безрадостная картина.

Жительница Райка – председатель совета общины местной церкви -интересно рассказывала, как встретила в этом имении внука последнего священника из Знаменского-Райка, захороненного у алтаря. Ее жизнь вообще полна мистических встреч: : на могиле владельцев усадьбы Глебовых в Донском монастыре она вдруг встретила дядечку, который спросил ее, интересует ли ее Львов, и показал памятник в Донском монастыре на могиле Голицына – пирамиду работы Львова. Пятая львовская пирамида…

Как сохраним это все для потомков?!

Проект «Юность Карла Росси»

Работы молодого Росси в Твери открыли зодчему дорогу в Петербург, были первым шагом к профессиональному призванию. Росси перестраивал Императорский дворец для малого двора – Георга Ольденбургского и Екатерины Павловны. Около десяти лет работал Росси в Твери, построил здесь ампирные торговые ряды, ему атрибутируют Христорождественский собор, южный портал церкви Трех исповедников, что выстроен по красной линии набережной. Он – автор проектов особняков.

Недалеко в истории отстояла еще Екатерининская эпоха. Росси строил в городе, где уже были видны труды первого градостроителя провинциальной России Петра Романовича Никитина (сына известного художника) и молодого гениального Матвея Федоровича Казакова.

Проект «Путешествие в Тверь эпохи модерна и эклектики»

Все, чем завершался Серебряный век- модерн, эклектика, неорусский стиль, кирпичный стиль – есть и сегодня на улицах рядом с нами. Чего стоит только один город рабочих – городок работников Морозовской мануфактуры - спутник Твери в эпоху капитализма, эпоху модерна, которой завершается история дореволюционной архитектуры. Это незаурядный памятник эпохи капитализма.

Тверские Морозовы. Состояние было определенным проклятьем семьи.

По-своему тяжела судьба Варвары Алексеевны Морозовой. Унаследовавший и расширивший дело Иван Абрамович Морозов вошел в историю как коллекционер, в его особняке на Пречистенке находилось крупное собрание французской живописи, радующее нас сегодня в коллекции галереи стран Европы и Северной Америки музея изобразительных искусств имени Пушкина. Из этой же семьи мальчик с серовского портрета - наследник Мика Морозов – будущий шекспировед профессор М. М. Морозов. Библиотеки-читальни, школы, училища, больницы, знаменитые клиники Девичьего поля, театр для рабочих, ясли, роддом…

Сегодня среди Морозовского романтизированного модерна городка мануфактуры открыта доска памяти Морозовой-Хлудовой - хозяйки мануфактуры.

Морозовы привлекали лучших архитекторов. Самые интересные проекты…Их занимало все - от производства собственного кирпича до первых коммунальных сооружений.

О Морозовых и Морозовском городке, об их благотворительности и меценатстве написано уже очень много. Остается только сокрушаться сегодняшнему состоянию жилых и общественных построек.

Фотографии представляют построенный на вклады Романовых к З00-летию династии Воскресенский собор, Романовскую школу и Карповское

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ, 1 (2) 2012 училище, женскую коммерческую школу и индустриальный техникум, больничные сооружения, жилые дома старого города.

Каковы особенности «рядового» модерна в классицистском городе? Он сдержан и строг. Читаю в книге Дмитрия Швидковского [2]: «Очертания стиля модерн. Излюбленные цветы – черные розы, говорящие о красоте и смерти, фиолетовые ирисы, нежные, трепещущие, быстро роняющие лепестки. Символы душ, исчезающих в неутоленной страсти. В стихах, мозаиках, стекле повторяется картина, описанная Александром Блоком: «Дымные ирисы в пламени, словно сейчас улетят».

Шагает шехтелевский век, неорусский стиль, сецессион, ар нуво, югендстиль. В нем стремление к абсолютно новому, небывалому, отказ от любого исторического образца. Просуществовав какие-то два десятилетия, модерн остается живой частью нашей культуры, как и многое другое из великого искусства серебряного века…

Эклектика, осужденная как дурновкусие, стала интересной лишь тогда, когда художественные идеалы двадцатого столетия стали уходить в небытие.

Человек, свободно выбирающий стили экстерьеров зданий, выражающий себя в художественном пространстве, архитектор, становящийся хозяином художественного времени, свободно перемещающийся в стилях эпох. Чем не воплощенная романтическая мечта?!

Проект «Классицизм в старом городе»

Каждый день иду мимо творений Казакова, да и поздние дополнения, альтерации вплоть до модерна и эклектики – тоже классицистский город.

Классицизм Казакова – это более сдержанный, менее склонный к торжественной виртуозности, чем у Баженова стиль. Благодаря Казакову классицизм получил широкое распространение в архитектуре.

Современным градостроителям стоит помнить, что Казаков запроектировал эти площади пустыми, а дома – двухэтажными.

«При построении домов должно соблюдать три правила, – учил И. И. Бецкой, – твердость, способность и красивость, город в большом есть то же самое, что дом в малом… нужно, чтобы улицы были широки и прямы, площади большие, публичные дома на способных местах… все дома …на всю улицу…одною сплошною фасадою…» В старом городе, где я жил и живу, сохранились целые кварталы домов восемнадцатого века, построенных единою фасадою. Есть и остатки квартала, построенного с разрывами фасадов.

Количество окон в едином фасаде, смотрящем на набережную Волги, первоначально было такое, сколько букв в словах «государыня Екатерина».

Екатерина Великая любила город, называла его «мой маленький Петербург», отстраивала после пожара, жертвовала на храмы, посылала команду архитекторов в рамках планировки 350 городов России.

Екатерина Вторая не любила стандарт: «… и все одно и то же, как всегда: храм Януса, да храм Бахуса, храм невесть какого черта и его бабушки…устаревшие, несносные аллегории…».

«Прокладывайте улицы», - такой совет, как мы знаем, дал Екатерине Второй великий французский философ Дени Дидро. Знаменитые три луча – улицы, запроектированные Петром Романовичем Никитиным, проходящие через изящные площади, сохранились в планировке старинного города.

Жалко, что нет в городе улиц архитекторов Никитина, Квасова, Казакова, Обухова – они, его устроители, это заслужили.