Живая экономика



I                                                                                        ПРЯМЫЕ ИН ВЕСТИ ЦИИ / №01 (69) 2008

Главный итог минувшего года – рост инвестиций в основной капитал российских предприятий.

Причем основной вклад в сумме почти 4 трлн. руб. сделали средние предприятия.

Это инвестиции в прибыль: либо в расширение производства, либо в сокращение издержек. Будущий 8%-ный рост экономики возможен за счет инвестиций в инновации.

Живая экономика

EAST NEWS

Виктор Ивантер, академик, директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН

Капитал без политической окраски 2007 год для российской экономики был исключительно удачным. Дело не только в том, что валовой внутренний продукт увеличился более чем на 7%. Этот агрегированный показатель понятен весьма ограниченному кругу людей, некий шифр для экономистов-профессионалов. Но есть вещь, которая действительно очень существенна: это рывок в инвестициях. Инвестиции в основной капитал выросли по сравнению с 2006 годом на 20% и составили в сумме 4,1 трлн. руб. Инвестиционный бум — вот главный итог года. Это не только вклад в рост ВВП, это вложения в будущее развитие экономики. Причем основной инвестиционный вклад сделал средний бизнес. Именно он сейчас проявляет в инвестициях наибольшую активность — и вкладывает средства в свои собственные предприятия.

Рост инвестиций в основной капитал российских предприятий

Годы	Сумма (трлн. руб.)
2005	3,2
2006	3,4
2007	4,1

Институты развития (Банк развития, инвестиционный фонд, Российская венчурная компания) учреждены, но пока еще не работают. Расхожее суждение, что все наше движение вперед связано с высокими внешними ценами на энергоносители, не подтверждается. Разумеется, чем дороже мы продаем нефть, тем лучше. Но не это является импульсом развития экономики. В сырьевом секторе рост валовых обьемов небольшой — 1,5—2%, и издержки растут. Коэффициент извлечения сырья из недр низкий. Чтобы его повысить, требуются инновационные инвестиции. С одной стороны, ограничивает добычу нефти и газа «труба». С другой стороны, если двигаться таким экстенсивным путем, нефтедобыча будет оказываться во все более худших горно-геологических условиях. Надо переходить к добыче нефти и газа на

ПРЯМЫЕ ИН ВЕСТИ ЦИИ / №01 (69) 2008

шельфе — а это совершенно другие технологии. Пока что крупные сырьевые компании к этому не готовы. К тому же перед ними стоит другая задача — развивать переработку первичного сырья.

Вторая проблема — это перелив капиталов из сырьевых отраслей в обрабатывающие. Происходит этот процесс чрезвычайно медленно. Вот наши металлурги взяли под крыло значительную часть автомобильной промышленности — ГАЗ и УАЗ. И что? Ничего. Как выпускали старые, несколько модернизированные модели, так и до сих пор выпускают. Серьезного результата пока нет. Этот бизнес очень своеобразный. Алексей Мордашов и Олег Дерипаска получили его в готовом виде. Им казалось — справятся легко. Да, навели порядок в финансовых потоках. Но автомобили от этого лучше не стали. Требуются масштабные инвестиции, а риски очень большие, системные.

В то же время на нашем рынке наблюдается активность мировых автомобильных брэндов. При этом их вклад в развитие автомобильной промышленности пока невелик, всего лишь две площадки — «Форд» во Всеволожске и «Хьюндаи» в Таганроге. Это — не самые главные производства.

Поэтому я утверждаю: главный итог минувшего года — инвестиции среднего бизнеса. Пока нет возможности сказать, в какие отрасли, в какие конкретные предприятия. Нужно обстоятельно анализировать, а для этого потребуется время. Средний бизнес инвестирует свою прибыль. Там, где есть шанс расширить предложение, предприятия инвестируют в расширение производства. Там, где мощная конкуренция и надо снизить издержки, — вкладываются в это. И это адекватные действия. Нужно учитывать, что мы исчерпали полностью запас производственных мощностей и расширение производства идет на новой технологической основе. Не буду утверждать, эта тенденция приняла всеобщий характер, но она заметна и будет укрепляться. Возьмите розничную торговлю — в этой сфере очень заметны вложения в новое современное оборудование.

Однако если посмотреть на помесячный рост производства, можно увидеть его неравномерность. Сегодня увеличивается выпуск электропоездов, завтра — турбин. И это тоже нормально. Это реальная живая экономика. Она не может развиваться монотонно, так, чтобы все везде постоянно увеличивалось. Экономика реструктуризируется, то есть ищет структуру, которая соответствовала бы внутреннему и внешнему спросу. И инвестиции подстраиваются под эту структуру. Это тоже очень непростой процесс. Он будет идти не год и не два — за счет наиболее мобильного капитала, кото-

Создание гражданского общества – это забота не правозащитных организаций, а союзов работников и предпринимателей рый не имеет политической окраски. Весь крупный сырьевой бизнес очень зависит от власти, потому что происхождение капиталов не всегда ясное, не всегда воспринимается обществом как легитимное.

А средний бизнес ориентирован на живой рынок. Конечно, он мог бы работать эффективнее, но здесь видны все недостатки административной системы. Обычно говорят: коррупция тормозит развитие. Не утверждаю, что это нет так. Но главный барьер — бюрократические препоны, процедуры, которые мы создали в целях борьбы с коррупцией. Коррупции они никак не помешали, но помешали бизнесу, особенно среднему.

Вот пример: проблема конкурсов. Их вводили, чтобы была возможность выбрать наиболее эффективного производителя товара или услуг, то есть чтобы снизить возможность коррупции. Там, где речь идет о закупке массового товара, это работает, но если вы заказываете проектные работы, то в действительности всем известно, кто это может сделать, — и весь конкурс заключается в том, что нужно найти еще трех участников для того, чтобы они точно проиграли. Это совершенно напрасная трата сил и времени. Вроде бы должны быть конкуренты — а их нет. Конкурс не должен становиться инструментом ухода от ответственности. А ровно это и происходит. Потому что далеко не во всех сферах мы имеем достаточное число равноценных конкурентов. Вот так власть поставила избыточные бюрократические препоны.

Как вы нам платите, так мы и работаем Инвестиционный бум происходит на фоне роста потребительского спроса и роста зарплаты. Рассмотрим проблему зарплаты. Очень часто то один, то другой чиновник из правительства сокрушается, что заработная плата в стране растет быстрее, чем производительность труда. По цифрам так и получается: зарплата в 2007 году увеличилась на 12%, производительность труда — на 5,6%. Причем под производительностью понимается выработка на одного работника.

А что, есть такой закон, что производительность должна расти быстрее зарплаты? Кто его открыл? Что такое опережающий рост производительности труда? Это значит, что прибыль у владельца предприятия будет расти быстрее, чем издержки. Тогда версия Маркса об относительном обнищании рабочего класса верна. Кто у нас в правительстве — либералы или марксисты?

Мировой опыт показывает, что в отдельные периоды зарплата растет быстрее, в другие — медленнее, чем производительность труда. Сейчас в России зарплата должна расти быстрее производительности. Поясню свою мысль.

Главный барьер эффективности производства — низкая зарплата. Те, кто называет дешевую рабочую силу конкурентным преимуществом России, не понимают, что такое дешевая рабочая сила. Это сила, которая эффективно и интенсивно работает за маленькие деньги. В России такого нет. Никто за маленькие деньги вкалывать не хочет. Пока ГАЗ будет платить 8—10 тыс. руб. рабочим, он такие автомобили и будет выпускать.

У нас проблема демографическая — это всем известно. Даже если сейчас быстро повысится рождаемость, это еще не решит проблему рабочей силы. Дефицит квалифицированной рабочей силы будет нарастать. Как с ним бороться? Некоторые предлагают миграцию. Но есть другой способ, самый мощный — трудосберегающие технологии. А они невозможны при низкой зарплате.

Есть и инновационные технологии, требующие качественной рабочей силы. Можно ли рассчитывать, что они будут внедряться при низкой зарплате? Нет.

Но это не означает, что с завтрашнего дня всем в один момент надо повысить зарплату. Нужно принципиальное изменение структуры рынка труда. Для этого необходимо, чтобы были профсоюзы и союзы работодателей. Вроде бы они у нас есть, но своих функций — коллективного представительства разных групп участников рынка труда — не выполняют.

Речь не о том, чтобы профсоюзы и предприниматели между собой враждовали, уст

ПРЯМЫЕ ИН ВЕСТИ ЦИИ / №01 (69) 2008

раивали локауты и забастовки. Они должны научиться договариваться. Вообще, мне кажется, проблема гражданского общества — это забота не правозащитных организаций, а союзов работодателей и работников.

Сегодня необходимо существенное повышение зарплаты в рыночном секторе. Если предприниматель не может платить рабочему достойную зарплату — не по американскому или европейскому, а по российскому стандарту, он уже сложился, — то значит, он неэффективный собственник. И должен уйти с рынка.

Мысль, что высокая заработная плата — условие высокой производительности труда, не моя — эту идею высказал Генри Форд-первый, он ее и осуществил. Эффективный предприниматель тот, кто сможет сделать так же. А каким должно быть соотношение зарплаты и производительности труда — это прагматический вопрос, и решается он отдельно для каждой сферы, для каждого конкретного предприятия.

Спрос двигает торговлю.

А торговля — все остальное Теперь — о потребительском спросе. Наиболее драматичный итог 2007 года — рост инфляции по сравнению с планом. Вообще говоря, 11 вместо 8% — это немного, всего лишь 3%. Другой человек этого роста и не почувствует. Драма в том, что рост потребительских цен совершенно неравномерен. Далеко не все цены растут. За это же время цены на бытовую электронику снизились на 2%. Цены на «белую технику» — холодильники, стиральные машины — выросли на 12%, сдвиг за счет изменения ассортимента. Цены на автомобили более-менее стоят. Но был фантастический рост цен на подсолнечное масло, дешевые сорта сыра, молоко,

Конкуренция на рынках товаров эластичного спроса вынуждает производителей снижать цены овощи. Вопрос: почему цены на телевизоры падают, а на капусту растут?

Более внимательный взгляд на проблему показывает, что самый существенный рост у нас происходит на те товары, спрос на которые неэластичен по отношению к цене и доходам. Оттого, что цены поднялись, потребление не падает.

Рынок радиотехники — свободный и конкурентный. На этом рынке у потребителя есть мощная возможность давить на снижение цен — он может не купить дорогой товар. Производители могут сколько угодно между собой договариваться, но потребитель брать не будет.

На рынке продуктов ситуация иная. Здесь потребитель такой привилегии — не покупать и тем самым давить, влиять на производителя — не имеет. По всем ли товарам? Нет. Если производители оливкового масла сговорятся и поднимут цену на 40%, его просто не будут покупать. А без подсолнечного масла люди не обойдутся.

Почему цены выросли? Потому что рынок продовольствия в значительной степени зависит от импортного сырья. По подсолнечному маслу меньше, чем по другим товарам, но все же мы зависим от поставок с Украины. В этом есть более существенная проблема — вывоз сырья за границу. И когда цены на мировом рынке поднимаются, соответственно они увеличиваются и в России.

Очень многое зависит от того, как устроена сама торговля. У нас есть Министерство экономического развития и торговли. В это название надо бы внести поправку: «и внешней торговли». Потому что внутренней торговлей оно не занимается.

ПРЯМЫЕ ИН ВЕСТИ ЦИИ / №01 (69) 2008

Дефицит строительных материалов порождает монополию в производстве цемента

В рынок радиотоваров и бытовой техники вмешиваться не надо, потому что он высококонкурентный. А рынок товаров, спрос на которые не зависит от цены и дохода, надо регулировать. Ведь регулирует же государство цены на газ и на электричество!

Регулировать — это не значит назначать или замораживать цены. Вообще опыт замораживания цен довольно большой во всем мире. А вот удачного опыта «размораживания» — нет. Увеличение предложения таких товаров быстро произойти не может, оно связано с большими инвестициями в село. Более простой способ — это регулирование рынка, злоупотребления на этом рынке должны сниматься — так во всем мире делается.

Есть еще одна проблема — уровень цен. У нас относительно дешевое продовольствие. Конечно, по отношению к доходам — дорогое. И допустить рост цен на продовольствие нельзя, потому что это бьет по низкооплачиваемым слоям населения. Вот тут мы попали в некоторую ловушку. Выход из нее в том, что должен быть поднят уровень доходов, надо доплачивать тем, кто страдает от повышения цен. Правда, это можно делать при одном условии — разница цен должна доставаться сельхозпроизводителям. Это довольно сложное дело, но оно должно привести к тому, что со временем ситуация нормализуется.

Конечно, низкие цены на продовольствие были вызваны тем, что мы покупали дешевое импортное субсидированное продовольствие. Как только в Европе перестали субсидировать — так цены внутри нашей страны стали расти. Излишне драматизиро вать эту проблему тоже не стоит, потому что касается она совершенно конкретных групп населения.

Как эту проблему решить? Обычно у нас говорят: надо индексировать фиксированные доходы. Это плохой способ, потому что при этом те, кто получал больше, будут получать еще больше. Более правильный путь — как это сделали сейчас: пенсионерам выделили по 300 руб. в порядке компенсации роста цен. Одна претензия к власти: ведь это все было известно заранее — и меры надо было принимать раньше, не упрямиться.

Я категорически против того, чтобы оценивать успех или неуспех власти цифрами инфляции. Это не тот метод. Нужно измерять успехи или достижения доступностью благ, а не их ценой.

Даешь кредиты среднему бизнесу!

Нужно понимать, что недостаток инвестиций, накопившийся за 15 лет, нельзя ликвидировать в один год. Так же, как невозможно сразу избавиться от диспропорций в экономике, доставшихся нам с советских времен. И так же нельзя сразу решить проблему слабой инфраструктуры. Тема дорог, наверное, уже в зубах навязла. Инфраструктурные проекты очень капиталоемкие, а отдача небыстрая. Частный бизнес никогда этого делать не будет. Напротив: будет дорога — будет развиваться бизнес, нет дороги — ничего не будет. Это весьма долгосрочная проблема.

Конечно, мы очень отстаем от развитых стран по уровню технологий. Инновации в нашей экономике, к сожалению, еще не лидируют. Власть приняла разумное решение по нанотехнологиям. Да ученые и без того знали, что нужно этим заниматься.

Главное — выделили деньги, и очень существенные. И надо понимать, что это будет очень широкий спектр инноваций. В процессе работы может выясниться, что есть еще какие-то дополнительные области.

Есть вполне реальный сдвиг в агропромышленном комплексе — открылись возможности для инвестиций в сельское хозяйство. Чуть-чуть дали доступ крестьянину к кредитам. Нельзя говорить, что уже началось улучшение, чтобы увидеть отдачу, потребуется некоторое время.

Хочу остановиться на неоднозначной проблеме конкуренции. Есть сферы, где конкуренция очень жесткая, например, в сфере бытовой техники и телевизоров, на рынке стройматериалов.

Однако одновременно с конкуренцией возникают и элементы монополизма, связанные в основном с проблемой развития. Например, сложилась монополия в производстве цемента. Это произошло ровно оттого, что мы открыли возможность инвестирования в жилье, но не занимались балансом конструкционных материалов. В 2002—2003 годах, когда Госдума принимала законы об ипотеке, ученые наши говорили: для того, чтобы обеспечить доступное жилье, одних денег мало. Если бы только с помощью законов можно было это сделать, весь мир давно бы сделал. Жилье строится из цемента, металла, дерева, кирпича и т.д. Если у вас строительных материалов нет — жилья не будет. Нужно было одновременно с системой ипотечного кредитования стимулировать и развитие производства стройматериалов. Мы этого не сделали — и возник дефицит. Тут же появляется монополия, которая паразитирует на дефиците. И это — не результат злонамеренных действий производителей цемента. Не говорю, что государство должно было строить цементные заводы. Оно должно было использовать другие возможности для развития промышленности стройматериалов — кредиты, налоговые льготы и т.п. Конечно, теперь антимонопольные органы должны ограничивать аппетиты монополий. Но главное все-таки — инвестиции в расширение производства стройматериалов. А для этого должны быть определенные стимулы. Вот это один подход.

Есть и другой подход. Я был недавно в Майкопе на заводе редукторов. Хороший завод. Но вот на что я обратил бы внимание. Что им мешает двигаться дальше? У них есть конкуренты — китайцы. Но завод с ними находится не в равных условиях. Потому что Китай создает финансовую инфраструктуру для своего экспорта, а мы не создаем. Не нужно ничего предприятию дарить. Нужно только создать равные условия конкуренции. Такая же ситуация у нас с сельхозмашино-

I                                                                                        ПРЯМЫЕ ИН ВЕСТИ ЦИИ / №01 (69) 2008

строением. У нас есть свои конкурентные преимущества в этой отрасли. Но мы должны поддержать своих производителей. Должен быть нормальный лизинг — как, например, у «Катарпиллера». Не надо ничего изобретать, надо создать равные условия по финансовой инфраструктуре не только на внешнем, но и на внутреннем рынке. Над этим надо работать. Такие же условия должны иметь наше энергетическое машиностроение и другие отрасли. И здесь не надо ничего изобретать, надо лишь воспользоваться отработанными в мире схемами.

Наконец, очень важная проблема — финансовое обеспечение инвестиций. Как можно помочь среднему бизнесу? Не дарить ему деньги, нет. Нужна доступность кредитов. У нас есть ставка рефинансирования, но она применяется только для покрытия дефицита ликвидности банков. А доступа к кредитам для среднего бизнеса (через систему коммерческих банков) — нет. Но это абсолютно необходимо. И опять же не надо создавать заново технологии — они уже в мире отработаны, они вполне реальны. Вот как рванул наш агропромышленный комплекс, лишь только дали возможность получать кредиты. И конечно, необходима конкуренция, которая должна понизить уровень кредитных ставок.

Система должна быть такой: предприятие обращается в банк за кредитом, этот банк в ЦБ получает рефинансирование под кредит. То есть ЦБ начинает выполнять функцию кредитора последней инстанции в полной мере. Конечно, это сложно. Это совершенно другой уровень требований к качеству банковских услуг. Да, есть опасность неэффективного использования или невозврата кредитов. Но что — из-за этого свернуть инвестиционную активность?

У нас сложилась вполне дееспособная банковская система, которая способна этим заниматься. Конечно, такой подход существенно изменит структуру всей рабочей силы в банковском секторе. Потому что в банке нужны будут специалисты, которые отличают яму от котлована — они должны понимать, кого и что они кредитуют.

Другое направление — это превращение наших частных компаний из личных в публичные. Представим себе, что «ЮКОС» был бы публичной компанией, как British Petroleum. Что у него было бы несколько миллионов акционеров. Он бы работал до сих пор.

Мы движемся в этом направлении, потому что альтернативы нет. Это направление — превращение сбережений населения в инвестиции. Были ведь в минувшем году хорошие примеры «народных» IPO. Но это должно происходить интенсивнее, скорее, чем делается сейчас.

Бег с препятствиями

Наш институт впервые за постсоветское время сделал долгосрочный прогноз развития народного хозяйства до 2030 года. Такая возможность появилась потому, что возникли длинные числовые ряды, на основании которых мы делаем расчеты — ив целом по экономике, и по крупным отраслям, секторам и т.д.

Мы считаем вполне реалистичным темп роста ВВП порядка 8%. Но этот рост должен быть инвестиционным (чисто экстенсивный рост ограничен нашими ресурсами, в первую очередь трудовыми). Для такого роста есть несколько серьезных барьеров, их придется преодолевать.

Первый — дефицит квалифицированной рабочей силы. Проблема решается только за счет одновременного роста требований к этой рабочей силе и соответствующей оплаты труда. Без реформы оплаты труда ничего сделать невозможно.

Второй серьезный барьер — состояние проектных работ и отраслевых прикладных исследований. Мы потеряли этот сектор. Он был не самый эффективный, избыточный по числу людей, феминизированный. Сегодня он находится в полуразрушенном состоянии. Не стоит думать, что бизнес сам для себя его восстановит, это просто нереально, к тому же чревато сильнейшим удорожанием продукции — мы фактически остановим инвестиции. Альтернативы нет: то, что сейчас называют инжинирингом (соединение прикладных исследований и проектных работ), должно делаться на новой основе.

Должна быть специальная государственная программа по воссозданию проектноисследовательских структур в стране. Мы получили ее довольно дешево в начале

Государство не должно вмешиваться в торговлю, но обязано регулировать рынок товаров повседневного спроса

1930-х годов, когда был масштабный кризис в Европе и США, многие инженеры ехали к нам на работу довольно охотно. Они создавали проектно-конструкторскую систему. Дальше она развивалась самостоятельно. Сейчас надо ее восстанавливать. Сделать это легче, чем в 1930-е годы, у нас сохранились инженерные вузы. Но это необходимо делать.

Третий барьер — система перелива капиталов из сырьевого бизнеса в обрабатывающий. Говорят, что государственные инвестиции неэффективны. Почему? Когда человек приходит в банк за кредитом, он не спрашивает, откуда у банка деньги — взял он их у бизнеса или у государства. Нужно пустить государственные деньги через систему рефинансирования и банковских кредитов в частные инвестиции. Не нужно идеологической упертости. Когда говорят, что частные инвестиции эффективнее государственных, это напоминает старое: «учение Маркса всесильно, потому что оно верно». Если бы в частном секторе все было эффективно, не было бы банкротств. Есть сферы, где частных инвестиций никогда не будет — например инфраструктура. Есть сферы, куда государство никогда не должно лезть, — например торговля. Я беру крайние позиции.

Самое главное — не устроить какое-нибудь революционное безобразие. Не надо придумывать одного приема, одного решения, которое все нам обеспечит. Ничего похожего! Проблема заключается в том, чтобы власть поддержала тот импульс, который сегодня получила экономика.          Ц